Под прицелом твоей души

Глава 1

«Смерть – это не самая большая потеря в жизни. Самая большая потеря – это то, что умирает внутри нас, пока мы живём.»

Ирина

Холодный ветер пронизывал до костей, а пасмурное небо давило на плечи так сильно, будто само оплакивало мёртвого. Тяжелые тучи нависали над кладбищем, воздух был пропитан сыростью и напряжением.

Я стояла среди чёрных силуэтов и смотрела на гроб, опущенный в землю. Молчание было почти оглушительным, прерываемое лишь тихими шагами, хрустом снега и шорохом земли, падающим на крышку гроба. Я не плакала, слёзы уже высохли, оставив на сердце глубокие трещины. Вместо этого, я чувствовала что-то другое. Тревогу… Холодок пробежал по спине, ведь всё происходящее было не просто похоронным обрядом. Это начало войны.

Мужчины в строгих пальто держались по краям толпы. Много охраны, чрезмерно много. Каждое движение проверено, каждый взгляд изучает чужие лица, пытаясь прочитать ответ на вопрос, который гудел в воздухе, как звон колокола: Кто это сделал?

– Скоро кровь потечёт рекой, – за спиной раздался хриплый голос Михаила Сергеевича. – Мы найдем их, каждого, кто осмелился поднять руку на брата босса. – Его слова прозвучали как обещание.

Я обернулась. Морщинистое лицо Михаила   исказилось в гримасе ярости. Рядом стоял Антон Литвинов, мужчина, примерно, одно возраста с Михаилом, он был родным братом моей бабушки. На них, как и на остальных, были чёрные костюмы, поверх которых длинные пальто. Сжав в пальцах перчатки, я подняла глаза на отца, стоявшего у самой могилы. Он выглядел старше и тяжелее, чем обычно, но его взгляд был холоден, как сталь.

Я смотрела на людей: оплакивающие, угрюмые, взвинченные, скрытые. Семья и чужаки. Убийца мог быть кем угодно. Отчаяние смешивалось с беспокойством. Месть неизбежна, но кого это остановит? Только больше крови, больше похорон, больше таких вот дней. И так по кругу.

– Ирина, – голос отца тихий, но твёрдый, как камень. Он перевёл взгляд на толпу. – Здесь много чужих лиц, будь начеку.

Я кивнула, хотя знала, что не смогу распознать врага в этой толпе. Семья, друзья, охрана, все выглядели одинаково.

– Думаешь, здесь опасно?

– Опасно везде, – ответил он. – Особенно сегодня. Подожди меня здесь.

Оставив меня одну, отец направился к священнику, который уже заканчивал молитву. Я провела взглядом его спину и внезапно почувствовала, как по коже побежали мурашки. Убийца мог стоять где-то здесь. В очередной раз обвела взглядом толпу: люди шептались между собой, кто-то бросал взгляды на охранников, кто-то на отца. Было в их поведении что-то неестественное, подозрительное. Я слышала, как Михаил говорил о мести, но даже его слова казались лишь отголоском того, что действительно витало в воздухе.

– Ему было этого было мало, – послышалось рядом.

Вздрогнув, я обернулась. Это был сын Михаила. Крепкий и высокий парень с голубыми глазами, он нервно теребил край рукава.

– О чём ты, Ник?

– Власть… Всё из-за власти. Мы же все это понимаем. Кто-то решил, что может бросить вызов семье.

– И что будет теперь? – осторожно спросила я, хотя знала ответ.

– Теперь смерть найдёт их всех, – Николай пожал плечами, но его голос дрогнул.

Я отвела взгляд от Ника и снова посмотрела на могилу, где уже почти скрывался гроб. Лопата скребла по снегу и мерзлой земле, и каждый раз этот звук отдавался чем-то резким и болезненным. Впереди, чуть дальше могилы, отец стоял с группой старших членов семьи. Среди них были Михаил, дедушка, дядя Руслан и незнакомый мне светловолосый мужчина. Их голоса были тихими, но каждый жест и взгляд говорил больше слов и напоминал скорее военный совет, чем скорбь по утрате.

– Ирина Марковна…

Я обернулась и встретилась взглядом с одним из телохранителей отца. Его звали Кирилл. Здоровенный мужчина с широкими плечами, гладко выбритым лицом и короткой стрижкой каштановых волос стоял в паре метров от меня. В ухе поблёскивала рация, руки были расслаблены лишь на вид, а суровый взгляд сканировал окружающих.

– Вас просят подойти к семье.

Кивнув, я двинулась вперёд, протискиваясь сквозь людей. Я чувствовала на себе их взгляды: любопытные, изучающие, иногда даже сочувствующие, но ни одному из них я не верила. Здесь слишком много посторонних.

– Ира, иди сюда, – отец жестом подозвал меня ближе.

Послушав, я встала рядом с ним и мамой, и голоса мужчин были отчётливо слышны.

– Я говорю тебе, это был кто-то из своих, – рыкнул Михаил, зло косясь на молодого мужчину напротив. – Никто не мог так

близко подобраться к Кравченко без помощи.

– Брось, Михаил, – хрипло возразил дядя Руслан. – Ты опять ищешь врагов среди своих.

– А если я прав? Что тогда? – не унимался отец Николая. Его голос дрожал от гнева.

– Разве ты не такого же мнения, Марк? – блондин обратился к отцу, но тот поднял руку, и все трое замолчали.

Он повернулся ко мне, взгляд его изумрудных глаз был усталым.

– Поезжай домой, моя девочка. Сейчас не время для тебя находиться здесь.

– А ты? – тихо спросила я, пытаясь скрыть нарастающую обиду. – Все здесь. Я тоже хочу быть с тобой, отец…

– Я хочу, чтобы моя дочь была жива. Ты не их часть, – отрезал он. – И я хочу, чтобы так и оставалось.

– А если убийца придёт прямо сюда? Что тогда?

– Ты не сможешь помочь ни мне, ни семье. Твоя задача быть в безопасности. Всё остальное не твое дело, Ирина.

Сердце болезненно сжалось, но я не ответила. Его слова ранили, однако в глубине души я понимала: за этим стояла боль. Отец уже потерял близкого человека и теперь не был готов смириться с новой потерей того, кто был ему дорог.

– Я отвезу её домой, – сказал Николай, вдруг подходя ближе.

Отец на секунду замешкался, но потом кивнул.

– Хорошо. Только без лишних остановок.

Я посмотрела на Ника, который вяло

махнул рукой в сторону машин.

– Пойдём. Здесь всё равно больше нечего делать.

Я медленно последовала за ним, ощущая, как кто-то из толпы провожает нас глазами. Мне казалось, что спина горит от этих взглядов. Скрытых, подозрительных… Не выдержав, я обернулась лишь на секунду и переглянулась с мужчиной в тёмно-сером пальто. Он стоял в стороне, почти сливаясь с тенями, но выражение его лица было пристальным и настороженным.

«Кто он?» – пронеслось в голове.

– Ирина! – окликнул Ник, и я вздрогнула.

– Да, иду… – Я снова оглянулась, но мужчина уже исчез.

Сев на переднее сиденье автомобиля, я закрыла за собой тяжёлую дверь. Николай занял место водителя, запуская двигатель. В салоне пахло кожей и слабым запахом бензина.

– Тебе тоже кажется, что все притихли слишком быстро? – пробормотал он, не глядя на меня.

– Что ты имеешь в виду? – я повернулась к нему, нахмурившись.

Он медленно вырулил с парковки, ведя автомобиль к воротам кладбища. Здесь была куча машин. Его пальцы крепко сжимали руль.

– Слишком много охраны, десятки лиц, которых я не знаю. Это не похоже на простое убийство. Кто-то пытается сказать нам что-то… показать, насколько мы уязвимы.

– А ты думаешь, отец этого не понимает?

– Конечно, понимает. Но никто не хочет признавать правду. Среди нас есть крыса, – Николай бросил на меня короткий взгляд. – И когда её найдут, всем будет наплевать на оправдания.

Мне нечего было сказать, глядя в окно на мимо проносящиеся серые здания, я не могла не думать о словах друга. «Крыса»… Предательство. Наша семья всегда была как стальной механизм, где каждый знал свое место. Но теперь в этом механизме появилась трещина, и через неё сочилась кровь.

Машина выехала на широкую дорогу, залитую тусклым светом. Тучи всё ещё клубились над городом, не давая солнцу пробиться сквозь их плотную пелену.

– Ты не думаешь, что это странно? – спросила я.

– Что именно?

– Дядя Дима всегда был осторожен. Он не ездил без охраны, не подпускал к себе посторонних. Но кто-то всё равно оказался достаточно близко, чтобы выстрелить почти в упор. Прямо на улице… Как это вообще возможно? – Николай молчал, но челюсть у него напряглась, словно он сдерживал что-то, чего я не знала. – Это сделал человек, который знал, где и когда его ждать, – уверенно продолжила я. – Всё произошло за секунду, мотоциклист выстрелил и исчез… Пять пуль, ни лица, ни номера. Так не бывает, Ник. Как его могли упустить?

– Тише, Ир, – Он замедлил машину и обернулся ко мне. – Об этом нельзя говорить вслух. Даже между нами.

– Но… почему? Все говорят об этом, и я уж точно имею право делать предположения!

– Потому что ты не должна быть частью этого, – ответил он резко. – Дядя Марк был прав: ты другая. И это хорошо.

Я посмотрела на него, пытаясь понять, говорит ли он искренне или просто повторяет слова отца. Николай снова отвернулся, сосредоточившись на дороге.

– Мы все по горло в этом дерьме. Поверь, Ирина, тебе лучше не знать лишнего.

Я хотела возразить, но вдруг заметила нечто впереди.

– Ник, осторожно!

Машина резко затормозила. Прямо на середине дороги стояла большая чёрная машина, намеренно преграждая путь.

– Что за хрень… – Он ругнулся сквозь зубы и потянулся к бардачку.

– Что ты делаешь? – прошептала я, чувствуя, как сердце начинает колотиться сильнее.

– Запирай двери!

Николай достал пистолет и прищурился, вглядываясь в людей, выходящих из машины впереди. Трое мужчин, все в чёрном.

– Это люди отца? – в надежде спросила я.

– Не знаю, – ответил Ник, сжав пальцы на оружии.

Один из мужчин шагнул вперёд, не спеша, как хищник, приближающийся к добыче.

– Спокойно, малец, – сказал он насмешливым голосом в приоткрытое окно, остановившись в метре от машины. Его лицо скрывала тень. – Мы просто хотим поговорить.

– Оружие на виду, а значит, ни о каком разговоре речи не идёт, – прошипел он, не опуская пистолета. – Что вам нужно?

– Только она, – мужчина пальцем указал в мою сторону, и по спине пробежала дрожь. Наши взгляды пересеклись.

– Что?..

– Вытащи её из машины, – послышалось чуть дальше. – Пацана можешь убрать, мы не за ним пришли.

Время замерло. Хлопья мокрого снега прилипали к лобовому стеклу и медленно сползали вниз, превращаясь в капли дождя. Ник повернулся ко мне, его голубые глаза горели решимостью.

– Сиди здесь и не двигайся, – приказал он.

—Ник, нет! – я вцепилась в его рукав. – Уезжаем… Скорее!

– Поздно, – прошептал он.

Мужчины начали двигаться быстрее, и я увидела, как один из них потянулся за оружием. Нет… этого не может быть.

– Ир, пригнись!

Всё произошло за считанные секунды: выстрелы, крики, грохот осколков, разлетающихся по салону. Ник неожиданно выкрутил руль, и машина сорвалась назад, скользя по снежному асфальту, как по льду. Я зажмурилась, вцепившись в ремень безопасности, сердце бешено колотилось где-то в горле.

– Держись! – крикнул тот, разворачивая автомобиль.

Я слышала, как пули глухо впечатываются в металл, как визжат шины, как всё вокруг сливается в один раскалённый шум. В голове царил хаос, как после взрыва, а потом пугающая тишина.

– Всё в порядке? – хрипло спросил Ник, не сбавляя скорости.

Я с усилием разжала веки, осторожно, почти боясь взглянуть вперёд. Дорога перед нами была пуста, автомобиль мчался, унося нас прочь от того, что только что едва не оборвало жизнь. И лишь теперь, в эту гулкую, хрупкую секунду, пришло осознание: мы живы. Не во сне, не в иллюзии, не в затянувшемся кошмаре. Живы несмотря на то, что мгновение назад это казалось невозможным.

– Кто они?

Николай не ответил. Его взгляд был устремлен на дорогу, но в нём я увидела то, что пугало больше всего. Страх.

Глава 1

Сквозь огромные окна в холл просачивался серый свет, слабо освещая залитую горем комнату. Дом был полон людей, но теперь их голоса звучали ещё тише, как будто снаружи туман забрал с собой и звуки, и жизнь. Я вошла в гостиную и на миг остановилась у порога. Воздух был пропитан запахом кофе, сигарет и старого дерева. Ник шёл позади, молча, но я чувствовала его натянутость, как стальную пружину, готовую разжаться в любой момент.

– Не говори никому, – прошептала я, оборачиваясь.

Он нахмурился.

– Что?

– О том, что произошло на дороге. Сейчас не время. Все так едва держатся. Если узнает, что кто-то попытался.... – я запнулась, проглотив комок в горле. – Мы разберёмся с этим позже.

– Ты не понимаешь. Они пытались тебя убить, Ир, – процедил Николай сквозь зубы. – Это не случайность. Если мы сейчас молчим, мы даём им фору.

– Я понимаю больше, чем ты думаешь, – мой голос был решительным. – Но если мы поднимем панику сейчас, ситуация станет ещё хуже. Прошу тебя, Ник, давай подождём.

Он пристально посмотрел в мои глаза, его взгляд был нервным и колеблющимся.

– Пожалуйста…

– Ладно, но недолго.

Я слабо кивнула в знак благодарности и развернулась к гостиной.

Внутри люди сидели группами, кто-то шептался, кто-то молча пил кофе, воду или виски.

– Ирина, – раздался голос позади.

Проводив Николая взглядом, я неспешно обернулась. Передо мной стоял Антон. Он был немного младше, широкоплечий, с волнистыми волосами и пронзительным взглядом, который всегда искал подвох. Глаза у него были карие, как и у его матери Елены.

– Соболезную, – громко произнёс Роман.

В его тоне не было ни капли тепла. Сейчас издёвка сочилась ядом с губ двоюродного брата и это вызывала у меня горькую улыбку, которую было трудно скрыть.

– Спасибо, – сдержанно ответила я.

Все будто ещё больше притихли.

– Ты как всегда в центре внимания, – усмехнулся он, скользя по мне оценивающим взглядом. – Даже на похоронах. Стоит тебе появиться, и все забывают, ради кого сегодня здесь собрались.

Я ничего не ответила.

– Не понимаю, зачем ты приехала. Или… хотя нет, понимаю. Ты просто не выдержала, да? Наверное, слишком соблазнительно снова почувствовать себя важной.

– Прошу, не здесь, – произнесла я, но мои слова его явно не волновали.

– Разве ты ни этого всегда желала? – склонился ко мне, и я уловила резкий запах алкоголя. – Все ждут, что ты скажешь, как посмотришь, в чью сторону кивнёшь… Но ты не принадлежишь этому миру, Ирина, и никогда не сможешь.

– Я не хотела…

– Вот в этом-то и дело, – грубо оборвал он, – а значит, тебе здесь не место.

Я сглотнула. Всё в нём сейчас выражало злость: голос, взгляд, даже поза, но за этим гневом слышался другой тон, старый и знакомый. Больная обида, как рубец под тканью, её не видно, но она ноет, стоит только прикоснуться. На секунду мне показалось, что мы снова в детстве: ругаемся, спорим о какой-то ерунде, но где-то внутри оба знаем, не пройдёт и пяти минут, как снова будем смеяться. Тогда это было просто.

– Когда боль разъедает, легко начать бить вслепую. Только я не твой враг, Ром.

– Не смей! – рявкнул он, и, словно обжёгшись, отшатнулся, когда моя рука почти коснулась его плеча. – Не надо делать вид, что ты всё ещё понимаешь меня.

В этот момент десятки глаз были направлены в нашу сторону. Я не обернулась, не смотрела по сторонам, это давящее внимание ощущалось каждой клеткой.

– Я не на твоем долбаном сеансе.

– Сейчас не время для этого, – уверенный голос Елены врывается, между нами. – Хватит.

Её карамельные волосы были небрежно собраны в пучок, тонкие пряди мягко обрамляли лицо. Чёрное силуэтное платье ниже колен идеально сидело на стройной фигуре. Лена была красивой женщиной с тёплой кожей, большими карими глазами, пухлыми губами и мягкими чертами лица. Она выглядела заметно моложе своих лет.

Женщина что-то прошептала сыну, это было слишком тихо, чтобы разобрать. Карие глаза ещё несколько секунд сверлили меня взглядом, прежде чем Рома скрылся на выходе из гостиной. Я выдохнула, чувствуя, как волна напряжение сковывает плечи.

– Тебе лучше пойти за Ромой, – слова сорвались прежде, чем я успела их удержать. Лицо Елены передёрнулось. – Он нуждается в тебе.

– Твой отец и дядя сейчас думают о мести, – проговорила она, вообще не слышала, что я только что сказала. – Мы оба знаем, что Марк не остановится.

– Они не должны были терять своего двоюродного брата.

– А я не должна была терять мужа, – голос Елены надломился. – Но, видимо, это мало кого интересует, кроме меня. Двойняшки ещё ничего не знают, да и как я им скажу? Как объяснить маленьким детям, что их отца больше нет?

Глаза наполнились слезами, и от былой стойкости не осталось и следа. Для Елены младшие дети значили всё: они были её опорой и смыслом, тем, что не выразить ни жестами, ни тоном голоса, ни самыми точными из признаний.

Мне не нашлось слов, чтобы дать ей ответит. Я открыла рот и тут же закрыла, потому что любое сказанное сейчас прозвучало бы пусто и фальшиво. Что я могла сказать? Что всё будет хорошо? Что мы справимся? Что жизнь снова наладится? Но ведь это ложь. Уже ничего не будет как прежде, и мы оба это понимали слишком ясно.

– Знаешь, я иногда завидовала ни твоей матери, ни тебе, – продолжила тетя, склонив голову набок. – Ты выросла в стороне от всего этого. Обычная жизнь, учёба, работа, свобода… Тебя никогда ничего не касалось.

– Отец хотел оградить нас от…

– А тебе не кажется, что Марк был слишком идеалистичен? – губы её тронула усмешка. – Он и впрямь думал, что сможет вырвать тебя из этого порочного круга? Но кровь есть кровь, Ирина, и она всегда зовёт.

– Дядя Дима хотел поступить так же с двойняшками, ты знаешь это лучше всех, теть Лен. Он желал другой жизни своим детям.

– Ну, конечно, ведь Марк…

– Я не позволю винить моего отца за его выбор, – Она не успела закончить, как я её прервала. – Даже тебе.

– Я никого не виню, – взгляд стал колким. – Просто констатирую факты. Димы больше нет, а твой отец уже выбрал нового наследника, не так ли?

– Что ты хочешь сказать?

– Ох, не прикидывайся. Близнецы еще маленькие, у твоего дяди Руслана две дочери. Рому мы не берём в расчёт . Ставки слишком высоки, и он вечно в тени. А вот брат Максим… – она замолчала на полуслове, взвешивая мысль, – по рождению первенец, любимец Бориса. Да и к тому же именно он держит в руках весь семейный бизнес, тот… о котором вслух не говорят. Ты ведь знаешь, Дмитрий всегда держался в стороне от этих грязных дел. Ну а теперь мой муж мёртв, и путь свободен. Его сын никогда не будет частью этого мира, ведь не имеет значение, что он тоже носит фамилию Кравченко. Разве не этого вы все добивались?

– Ты не в себе, тетя Лена, – прошептала я, едва удерживая голос.

– Кто у нас ещё остался? – задумчиво продолжила она, теперь уже улыбаясь. – Кажется, это все… Если, конечно, Борис не оставил где-то парочку ублюдков на стороне… Типичная драма из разряда «сами не знали, чьих кровей». Удивительно, что они ещё не всплыли, – Елена издала горький смешок. – Что ж, раз таковых нет, у нас остаёшься ты, Кравченко Ирина и твой брат Максим. Интересно… Как думаешь, женщина смогла бы править в этом мире?

– Отец никогда не хотел власти и не искал себе места во главе того, что уже было выстроено до него. – тихо, но уверенно ответила я, не отводя взгляда. – Откуда ты знаешь, чего желал мой отец на самом деле? Может,так же, как твой муж, он хотел остаться в стороне… Но у отца не было выхода. Кто-то должен был удержать всё это, и он взял на себя бремя, которого никогда не желал. Так что не обманывай себя. И если уж ты хочешь услышать имя, за которым могла бы пойти семья, то это точно не твой сын. И уж точно не я.

– Максим, не так ли? – с ядовитой улыбкой протянула она.

– Кравченко Марк Борисович, – вырвалось из моих губ без колебаний. – Человек, которого ты слишком рано списываешь со счетов.

Она прищурилась. Лицо её застыло, но в глазах промелькнула странная вспышка, что-то между гневом и страхом.

– Ты умная девочка. Другого ответа я и не ожидала. В этом доме любовь отца, это сила. А сила, как ты знаешь, это власть.

Я промолчала, лишь тяжело вздохнув. Каждое слово впивалось в меня шипами. Чувствуя злость, я не могла отделаться от мысли, что мать Ромы говорит больше, чем просто предположения. Она точно что-то скрывала.

– Елена Владиславовна, – голос Ани, няни двойняшек, раздался откуда-то из коридора. – Могли бы вы, пожалуйста, подняться наверх? Денис капризничает, просит вас.

Она кивнула и лениво направилась к выходу из гостиной. Но, прежде чем уйти, остановилась на пороге и обернулась:

– Ирина, будь осторожна. Вокруг тебя слишком много глаз, и ни одни из них не смотрят с добром.

– Ненавижу её голос. – Николай оказался рядом незаметно. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и внимательно наблюдал за гостями. – Сколько я себя помню, эта Елена всегда плела интриги и сыпала ядом.

– Она потеряла мужа, Ник, – устало ответила я.

– Это не дает ей права травить всех вокруг. Будь внимательнее с ней. И с этим упырем Романом тоже. Мы давно уже не дети, куколка. Он вёл себя так, словно это ты была виновата в смерти Дмитрия.

– Его гложет печаль, и он не знает, куда свалить этот груз. Сейчас это я… Ну что ж, пусть так, если ему станет хоть немного легче.

– И ты просто будешь молчать?

– В этом доме тишина спасает лучше слов, – ответила я, пожав плечами.

Он взглянул на меня долгим, пристальным взглядом.

– А что на счёт произошедшего на дороге? Ты уже рассказала отцу? Не пытайся прикрыться аналогиями, Ирин, здесь это не прокатит.

– Ник…

Внезапно снаружи раздался шум, громкие шаги, гул голосов, хлопок дверей. Я всем телом ощутила, как напряжение возвращается с новой силой. Дедушка вернулся в гостиную, за ним следовал отец, а позади него дядя Руслан. Все трое выглядели сосредоточенными и угрюмыми.

– Все сюда, – громко потребовал Борис, его голос эхом прокатился по комнате. Люди замолчали, взгляды устремились на патриарха семьи. – Я долго думал, – начал он, сверля всех взглядом. – Кто-то посмел поднять руку на моего племянника, решил бросить вызов нашей семье.

В его голосе звучала не просто решимость, это была ярость, жестокая и беспощадная.

– Мы начнём поиски и дойдём до каждого. Любой, кто хоть краем зацепился за смерть Дмитрия, заплатит. Мы вычистим всё подчистую, и спрятаться не удастся никому. Так что если кто-то из вас что-то знает, лучше говорить сейчас, пока есть шанс. Потом будет поздно. Я не прощу никого… даже того, с кем сидел за одним столом.

Борис обвел всех глазами, и на мгновение задержался на мне. Я почувствовала, как морозная дрожь проскользнула сквозь меня, заставив кожу покрыться мурашками.

Оставшись стоять на месте, я ощущала, что стены вокруг становятся всё теснее. Мысли вихрем проносились в голове, пока где-то внутри рождалось страшное, но чёткое понимание: всё изменилось и назад пути не будет. Это был поворотный момент, либо мы скатимся в бездну, сжигая всё, что ещё связывало нас как семью, либо остался последний шанс удержать то, что не успело рассыпаться окончательно.

***

Молчание ночи было таинственным. Зимний сад казался застывшим в ожидании, как хищник перед прыжком. Я стояла на каменной дорожке, кутаясь в пальто. Дыхание превращалось в белый пар, а ноги утопали в слое свежевыпавшего снега.

Свет в доме ещё горел, но доносившиеся из окон голоса стихли. Семья разошлась по своим комнатам, каждый в одиночестве переживая боль утраты. Я подняла голову и посмотрела на чернеющее небо. Снег падал медленно, кружась в воздухе, но я почти не замечала его. Мысли о произошедшем сжимали разум. Нападение, выстрели, крики Николая… Эти образы вновь и вновь всплывали перед глазами, а воспоминания обжигали душу.

Тишину нарушили шаги. Обернувшись, я увидела, как из дома спешил папа. Он был в расстегнутом пальто, сжимающим кулаки. Я не видела его со вчерашнего вечера. Ни один из мужчин не ночевал дома прошлой ночью, теперь так будет долгое время. Никто не сомкнёт глаз, пока дядя не будет отомщён.