Свободные люди острова Триангл

Дизайнер обложки Нейросеть "Холст"

© Арсений Самойлов, 2024

© Нейросеть "Холст", дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0064-2956-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Дезмонд Майлс ерзал в кресле эконом класса пассажирского рейса, летящего из Бостона на Бермуды. Он, обычный офисный клерк, не брал отпуск уже около трех лет, что было обычной практикой в корпоративной Америке. Узаконенное рабство таковым не считалось по причине того, что им платили деньги и иногда разрешали посачковать в праздники и выходные, если, конечно же, на работе не было аврала. Самолет был наполнен людьми в шортах, панамах и гавайских рубашках, хотя никто из них не летел ни в Панаму, ни на Гавайи, однако, этим счастливым отпускникам было совершенно безразлично чем отличаются Гавайи от Бермуд, Аргентина от Бразилии, а Корея от Японии. Кроме их работы и домашних обязанностей их интересовало лишь море, пляж, да неограниченный доступ к коктейльному бару на берегу. Один раз в пару лет попить недельку маргариту на золотом песочке – вот и все, что мотивировало их продолжать жить и считать себя свободным человеком. Да еще раз в несколько лет их принуждали отстоять очередь в маленькие кабинки с занавесками, где они могли поставить галочку и высказать свое мнение кто же должен стать их следующим правителем. Это было единственной ситуацией, где им разрешалось высказать свое мнение без возможных последствий (ведь, по сути, они ничего не решали), хотя все же высказывать его следовало тайно. Это называлось «тайное голосование» и для того и были придуманы занавески на кабинках. Люди стыдливо ставили галочку, прикрываясь куском материи, как в торговом центре, примеряя нижнее белье, а потом складывали листок пополам, чтобы никто не смог увидеть их выбор и быстренько кидали его в большой ящик. Все происходило совершенно анонимно, быстро и тайно, как получение большой суммы денег в банкомате. Это принуждение к очереди и галочке, а также маргарита с песком раз в пару лет и давало им убеждение, что они вольный народ. Ерзал же Дезмонд на кресле, потому что ему было видно, как в бизнес-классе самолета разливают по бокалам шампанское. Ему и самому не терпелось поскорее приступить к распитию приятных напитков в своем долгожданном отпуске, поэтому он пытался уловить взгляд стюардессы, чтобы заказать у нее бокал за дополнительную плату, несоразмерно высокую, когда ты находишься на такой высоте. В конце концов, ему удалось отловить миловидную девушку в красивом летном костюме и получить свой заветный бокал. Он отпил залпом добрую половину и почувствовал, как приятное тепло и облегчение растекается по его внутренностям. Следующая неделя ожидала быть удачной. Он забронировал номер люкс в пятизвездочном отеле на берегу Атлантики. Море это не считалось Карибским, но было вблизи от него и ничем особо ему не уступало. Дезмонда вообще поражало это искусственное территориальное деление, придуманное людьми и нарисованное ими на карте. Если с сушей тут еще можно как-то понять – там была граница, ее кто-то охранял… То тут люди просто прочертили карандашом на карте – этот кусок океана будет одно море, а этот – другое. С чего они так решили и почему эти прибрежные части одного океана нужно называть какими-то разными морями было непонятно. Но, наверное, в этом был какой-то неведомый ему смысл. Дезмонд, как и каждый из нас, привык к тому, что смысл есть во всем. И, если он нам не понятен, то он явно все равно есть, просто мы про него не знаем. Он сел поглубже в кресло, расслабился и продолжил пить свое шампанское. Рядом сидела женщина с рыжими волосами и ела арахис. Самолет резко затрясло и игристое пролилось из бокала Дезмонду на брюки. «Дамы и господа, пристегните ремни, мы вошли в зону турбулентности» – послышался голос пилота из динамиков. Это был далеко не первый его полет, и Дезмонд был совершенно спокоен. Он пристегнул ремень безопасности так, чтобы он болтался у него где-то на ногах и закрыл глаза. Самолет начинало трясти все сильнее и сильнее. Послышался грохот, Дезмонд открыл глаза и увидел, как с верхних полок сыпется багаж прямо в проход и на людей, сидящих около него. Стюардессы ходили по салону, держась изо всех сил за спинки кресел, натянуто улыбались и успокаивали напуганных пассажиров. В глазах у стюардесс был страх. Самолет резко рванул вверх, а затем вниз. Стюардессы полетели в сторону двери, ведущей в кабину пилота, вместе с чемоданами пассажиров. В салоне включился аварийный свет, мигающий каждую секунду, он мог бы вызвать эпилептический припадок у любого больного эпилепсией, если бы такой человек был в салоне. Но больных эпилепсией здесь не было. Стюардессы поднялись, хватаясь руками за стены и туго пристегнули себя ремнями безопасности к своим креслам около кабины пилота. Самолет летел вниз, за окном виднелся океан. Все уже понимали, что это не турбулентность. Дезмонд вспомнил, как Марджери, его коллега по работе, в шутку ему сказала: «Смотри не попади в Бермудский треугольник!» Удар о твердую морскую гладь. Салон тряхануло, Дезмонда подбросило вверх на кресле, ремень больно впился в ноги, что-то ударило по голове, наступила темнота. Он отключился.

Глава 2

Дезмонд открыл глаза. Яркий солнечный свет слепил его, самолета видно не было. Он лежал на песочном берегу, рядом шумел океан. Он обернулся и обнаружил за своей спиной трех белых людей, одетых довольно странно и старомодно. За людьми начинались тропические джунгли.

– Добро пожаловать на остров Триангл, сэр, – обратился к нему улыбаясь один из людей.

– Как я здесь оказался? – спросил Дезмонд, непонимающе щуря глаза от слепящего солнца.

– Насколько мы понимаем, ваш самолет потерпел крушение, как и многие до него в этом районе. Мы выловили вас в море, как и многих до вас, – ответил второй.

– Сколько еще человек спаслось?

– В этот раз мы нашли только вас. А жаль. Мы любим когда на острове появляются новые граждане… – сказал ему третий.

– Новые граждане? – не понял Дезмонд – Я гражданин США.

– Уже нет, – заулыбался снова первый. – Теперь вы добрый гражданин Триангла и нашего справедливого президента. Поздравляю!

Лица всех трех сияли.

– Спасибо, что спасли меня. Я правда очень вам благодарен, – Дезмонд встал на обе ноги и пожал руки своим спасителям, – но поймите, самолет будут искать. Наша страна точно отправит спасательную миссию и, когда меня найдут, я вернусь к себе на Родину.

Трое упали на землю в судорожном припадке смеха.

– Не понимаю, что здесь смешного? – смутился Дезмонд.

– Так, кто тут у нас ставил на первые 5 минут разговора? Ты, Луис? – двое из них отдали какие-то монетки грубой выделки третьему.

– Простите, сэр, – обратился к Дэзмонду первый. – Право, наверное, мы повели себя не слишком корректно, но мы сделали ставки на то, как быстро вы скажете нечто, вроде этого. Ну, что вас найдут и вы вернетесь. Все, кого мы спасаем так говорят рано или поздно. Но никто еще ни разу не возвращался с острова за всю его историю.

– Как же так? Что же вы делаете со спасенными? – Дезмонду поплохело, и он представил пленение, рабство, казнь, которые ждали его на этой дикой земле.

– Что вы, что вы, сэр! Мы ничего плохого никому не делаем! Просто наш остров Триангл находится в уникальной зоне, которую никто не может найти и из которой никак невозможно выбраться. Только попасть сюда случайно в результате крушения какого-либо судна – морского или воздушного.

– Да-да! – поддержал его другой – Один раз одному триангалийцу удалось сбежать на лодке, все уже решили, что он первый успешный мореплаватель среди триангалийцев, но потом его нашли мертвым на дальнем берегу – разбился о скалы.

– И что же вы все, кто тут живет, попали сюда в результате различных аварий и живете в лесу? – удивился Дезмонд.

– Конечно, нет! – рассмеялся второй. – Большинство жителей тут родились, как и их дедушки и бабушки. Кораблекрушения происходили здесь еще со времен викингов. По правде, ими и были первые жители острова. Потом сюда стали попадать испанцы, англичане, французы, португальцы, голландцы… Но последние века больше всего было англичан и американцев, поэтому мы с вами и говорим на одном языке.

– То есть население состоит из старых иммигрантов и новых? Это очень похоже на мою родную страну, – ответил Дезмонд.

– О, мы многое знаем о ваше стране, сэр. Последний аутсайдер, то есть новоприбывший иноземец, ставший гражданином Триангла, прибыл сюда пятнадцать лет назад, он обновил наши сведения о мире. А вы, явно, сможете рассказать много нового. За пятнадцать лет, наверное, много всего произошло. Ну пойдемте, нам нужно в город.

Четверо мужчин пошли по тропе среди тропического леса вглубь острова. Дезмонд подумал о том, как интересно, что тропический лес так называется, ведь в нем явно не много троп. Но состоит из таких лиан и зарослей, что ходить можно лишь по тропам. Наверное, он потому и называется тропическим, ведь иначе в этом не было бы смысла, а смысл есть всегда и во всем. Они прошли всего ничего и перед Дезмондом открылась картина, которую он точно не ожидал увидеть. Перед его глазами распростерся город. Настоящий город. Не деревня с хижинами в лесу, как думал он. А город из каменных строений в 2—3 этажа высотой, мощеными дорогами, тротуарами, множеством людей и повозками, запряженными…

– Это что, лоси запряжены в повозки? – изумился Дезмонд.

– Ну да, лоси. Был у нас тут давным-давно один ученый, попавший к нам из Англии. Он и придумал как приручить этих лосей и вывести из них потомство максимально смелое и пригодное для той работы, что в других местах выполняют лошади. У нас то тут лошадей нет.

– А из чего сделаны эти прекрасные здания?

– Из глины по большей части, смешанной с лосиным дерьмом и чем-то еще. Довольно крепкие. Знаете, все мы тут потомки тех, кто плыл из Старого света в Новый. И многие из них были теми еще изобретателями.

– Потрясающе! – восхитился Дезмонд.

– Знаете, многим из этих домов много веков – сказал угрюмого вида усатый человек, в старомодном костюме и шляпе, который вышел им навстречу.

– Ну, вот и знакомьтесь, – сказал Дезмонду первый провожающий. – Ричард, тот самый англичанин, который попал к нам последним, пятнадцать лет назад. По нашей традиции, кто последний к нам попал – тот и будет куратором для следующего аутсайдера. Он вам все покажет и расскажет. А нам пора патрулировать берег дальше.

Троица скрылась в дебрях джунглей.

– Дезмонд Майлс, американец, – представился Дезмонд.

– Ричард Уинтлок, англичанин, – пожал ему руку Ричард. – Я провожу вас в клуб. Зови меня Ричи.

– А ты меня Дез. О каком клубе ты говоришь?

– У нас аутсайдеров есть свой клуб, там совсем не дурно, по правде говоря. Кто-то попал сюда пятнадцать лет назад, как я. А кто-то шестьдесят лет назад, как Старый Джон. Ему уже за восемьдесят лет, а все еще держится бодрячком и много шутит. Какой у вас сейчас год от Рождества Христова?

– 2003, – ответил Дезмонд.

– Да, я так и считал. Я тут с 1988, а Старый Джон с 1943. Его крейсер подбила немецкая подлодка, так он тут и оказался. Хотя у нас здесь счет времени ведется по-другому. У нас 1193 год с Рождества Рагнара Лодброка. Дата явно не точная, но остров основали викинги и так уж тут повелось вести счет времени.

Дезмонд и Ричард шли по глиняным улицам города и Дезмонд с интересом осматривал необычную архитектуру построек.

– Я удивляюсь, как это такие глиняные дома стоят много веков и не разрушаются? И почему они сделаны не из дерева, раз город стоит среди леса?

– Дерево не так прочно, хотя первые дома были деревянными, их строили еще викинги. Но они не дожили до наших дней, как и сами викинги. Эти дома сделаны много веков назад по какой-то специальной технологии, придуманной одним бошковитым аутсайдером. На острове полностью отсутствуют стихийные бедствия, поэтому этим домам ничего не угрожает.

– Отсутствуют стихийные бедствия на острове среди океана? – не поверил Дезмонд.

– Да, это как-то связано с местной погодной аномалией. Тут спокойно, как в центре черной дыры, а вот путь сюда полон бушующих бурь. Это тоже как с черной дырой. Попасть сюда не умерев сложно, но можно. Тут тишь да гладь. А вот выбраться отсюда уже нереально. Переступил порог и все – назад пути нет. Горизонт событий… Все мы здесь находимся за ним, переступить его не можем и какие события происходят в мире… все это за горизонтом для нас.

Они зашли в один из домов, помещение внутри было отделано грубым камнем и создавало впечатление то ли комнаты в замке, то ли стилизованного бара под средневековье. На стенах висели картины в деревянных рамках, сделанных из обычных струганных досок и горящие факелы. В окнах не было стекол, ветер приятно задувал внутрь комнаты. Над камином были высечены три буквы – АЕБ.

– Что такое АЕБ? – поинтересовался Дезмонд.

– Это слоган нашего клуба – «Аутсайдер Есть Будущее». В наш клуб вступают все, кто родился не на острове.

– А почему на окнах отсутствуют стекла?

– Скажешь тоже, стекла! Такой технологии у нас нет. Слепить что-то вроде цемента, вставить туда камень, обработать грубо дерево – это мы можем. Но никто не будет заниматься такой чепухой, как дело стеклодува или производство бумаги. У нас слишком много солнца и никогда не бывает зимы. Нам не нужны стекла и жители острова предпочитают лишний раз полежать на траве, спеть песню и выпить медовухи, вместо того чтобы отвлекаться на необязательные и ненужные мелочи. Жизнь на острове слишком легкая, чтобы были нужны стекла и слишком тяжелая, чтобы были силы на бумагу и прочие излишества.

– Какими же делами заняты жители острова, если тут полно фруктов на деревьях, и никто не заморачивается ничем необязательным?

– «Дела – это то, чем мы занимаемся в отсутствие необходимых безрассудностей.» Так учит нас Никто Боб.

– Никто Боб?

– Позже ты сам все узнаешь, но это имя в слух лучше не произноси.

Глава 3. Заключительная (но на самом деле нет)

В клуб вошли двое его членов. Человек средних лет в чем-то, вроде халата, и с венком на голове. На лице у него были чуть разбитые очки с розовыми стеклами. И старик в драной старой коричневой кожаной куртке, полосатой рубашке под ней, темных брюках с оттянутыми коленями и густой седой бородой на лице.

– Позвольте представить, – продекламировал Ричард. – Дезмонд, наш новый член клуба. Только сегодня стал гражданином Триангла. Дезмонд, это, как ты уже понял, Старый Джон, а рядом с ним Сильвестр, он попал на наш остров в конце семидесятых.

– Мир тебе, брат, – Сильвестр потряс руку Дезмонда и произвел поклон головой с закрытыми глазами.

– Мир тебе, мир тебе… брат, сестра, незаконнорожденный внучатый племянник двоюродного дяди… – ворчливо передразнил его старик. – Не слушай этого хиппи, в наше время его бы вздернули на флагштоке и был бы таков!

– Брат, все мы здесь члены одного клуба и одной религии, – миролюбиво обратился к нему Сильвестр.

– Ни к какой религии я не отношусь вообще ни холодно, ни жарко, а член тут в штанах только у меня и имеется! – ответил слегка пьяный старик, продемонстрировав свой старческий висячий орган – Может яйца и висят до пола, зато как раскручу их – так и снесу башку любому, как булавой на цепи!

Все присутствующие рассмеялись, ведь старик был явно в шутливом настрое. Ричард усадил его за стол, налил медовухи и предложил по деревянному кубку каждому.

– Пить мед – тоже пошло от викингов. Это единственный напиток, что у нас есть. Поэтому никто не пьяный и никто не трезвый. Мы пьем мед с утра до вечера, но градусов у него не хватает, чтобы напиться до безумия. Если, конечно, не имеешь такого таланта и бездонного желудка, как Старый Джон.

– Очень удобно, – кивнул Дезмонд, отпивая сладкий пьянящий напиток, и довольно вытер рукавом рот.

– Травы бы еще… – протянул Сильвестр.

– Тебе лишь бы накуриваться, хиппи долбанный, у нормальных мужиков есть алкоголь, а больше ничего нормальным мужикам и не надо! – снова забузил Старый Джон. – Пиво бы еще достать – вот была бы радость. Да так много заморачиваться ради необязательного у нас незаконно. А то я бы уж вырастил ячмень, да хмель… Хотя, где их взять то тут на треклятом острове…

– Ну-ну, Старый Джон, не говори лишнего, а то больше не налью. Остров оскорблять нельзя, – принялся его успокаивать Ричард.

– У вас нельзя говорить плохо про остров? – удивился Дезмонд.

– Ну, про сам то остров еще ничего, а вот про то, как тут все устроено – лучше плохо не говорить, – ответил ему Сильвестр. – Хотя, тут в клубе, мы говорим что хотим. Только тихо. Стекол то нет.

– Кстати, скидываемся по монете за вход и по монете за стул, – воскликнул Ричард, все стали бросать монеты в банку. – За тебя, Дезмонд, я пока что заплачу сам.

– Это такое правило клуба? – не понял Дезмонд.

– Нет, это правило острова. Все здесь принадлежит президенту и за все нужно ему заплатить. Если ты зашел в здание – заплати за вход монету. Если сел на стул – заплати аренду за стул. Даже если ты сам этот стул и выстругал. Дерево то все равно было президента. Это как налоги, только чуть по-другому. Во внешнем мире тоже такая система, просто берут эту плату обычно раз в год.

– Но это же дикость платить за стул, который ты сам и сделал! Или за вход в свой собственный дом!

– Не более дико, чем платить налог государству за то, что ты получил дом в наследство от твоего родителя или тетушки. Или платить налог за тот же дом каждый год, просто потому что этот дом у тебя есть. Или налог на землю, которая принадлежит как бы тебе, но на самом деле всего равно правительству, ведь ты платишь ему каждый год аренду, то есть налог, за владение этой землей. А значит везде все принадлежит президенту. Как и у нас.

– Но не за каждый же стул!

– И за каждый стул, в том числе. Если я не ошибаюсь, это называлось НДС. Когда ты покупаешь стул, ты оплачиваешь не только расходы на налоги производителя, перевозчика, продавца, но и особый НДС, просто за то, что теперь ты будешь владеть этим стулом. А у нас на острове нет НДС. Мы можем сделать или купить что хотим без всякого налога. У нас вообще нет налогов. Вместо этого у нас есть арендная плата за пользование всем, что принадлежит президенту. То есть вообще всем на острове.

– Да, етить твою мать! – крикнул пьяный старик. – И за ширли-мырли со своей женушкой заплати аренду, даже если и не встал уже в свои то восемьдесят два года! Она же тоже принадлежит президенту. И она платит монету за тебя отдельно! У нас равноправие полов, а из семьи тем временем минус две монеты! Ик!

Старик то ли икнул, то ли рыгнул, и снова приложился к кубку с медом.

– Не понимаю, – нахмурился Дезмонд. – Люди тоже считаются собственностью? То есть президент может сделать что хочет с кем захочет?

– Ну так-то может, – ответил Ричард. – Но на деле не сделает. У нас все должно быть по закону. А законы пишет президент.

– По большей части, они не такие и плохие, – встрял Сильвестр. – Хуже всех не президент, он еще неплохой малый. Хуже всех Еее-писка.

– Кто? – Дезмонду показалось, что он не расслышал.

– Ну Еее-писка. Это типа как клич радостный. Ведь религия должна даровать радость, брат – пояснил Сильвестр – Когда-то давно в наши края прибыл очередной умник, который основал здесь религию. Изначально глава религии назывался епископ, но со временем, это превратилось в радостный клич – «Еее, писка!». Затем название смешалось с древними языческими обрядами викингов и теперь наш глава церкви носит шапку в виде члена, а еще на праздники пекут кекс в виде члена, а рядом крашенные яички кладут. Но так вроде не только у нас.

– И в чем же заключается эта религия? На христианство не очень похоже, – заинтересовался Дезмонд.

– Ну, тут ты ошибаешься. Официально мы все приверженцы этой религии, единственной законной на острове, а значит и ты, брат. Так что я тебе расскажу во что ты теперь веришь. По нашим верованиям мы все должны служить нашему президенту, должны служить в армии острова, убивать по приказу, ненавидеть всех вокруг…

– Что за ужасная религия?

– Не ужасная, а эффективная. Эффективность – важнее всего! – ответил ему Ричард. – Есть и другая религия… секта, я тебе про нее упомянул… Но она под строгим запретом!

– Что же это за секта?

– Секта Никто Боба. Никто Боб учит тому, что все должны любить друг друга и быть дружелюбными. Но эта секта ужасна. Она запрещена, ибо не выгодна государству.

– Чем же государству может быть выгодна ненависть своих граждан друг к другу?

– Без ненависти нет зависти, – ответил Ричард. – Без зависти нет конкуренции, а следовательно, продуктивного труда. Продуктивность – всему голова. Человек ненавидит своего соседа и из зависти к его успеху работает продуктивнее, выращивает больше бананов и ананасов. А значит что? А значит то, что у президента и его стражи будет больше бананов и ананасов, а у бедняков больше шкурок от них. И все в выигрыше. А теперь представь, что нет ненависти, нет зависти? Ну сдашь ты правительству меньше бананов и что дальше? Меньше шкурок съешь? Зато ты больше съешь втихаря самих бананов, тебе же будет все равно насколько ты выполнил норму по сдаче бананов экспроприатору и превзошел ли ты соседа. Так система не работает.

– И что же, все на острове ненавидят друг друга?

– Что ты, Дез! Никто никого не ненавидит! Просто все делают вид. Бедняки всегда дружелюбны, они бескорыстны, ведь именно им больше всего надо что-то от кого-то. Тот, у кого что-то есть, эгоистичен и осторожен, ведь ему надо не потерять то, что он имеет. Так что ненавидят людей только стражники президента. Только у них есть бананы и ананасы. А бедняки просто делают вид, что ненавидят соседа, чтобы их не прикончили эти самые стражники, которые их и вправду ненавидят.

– То есть большинство жителей острова только делают вид, что служат Еее-писке и его религии?

– Конечно! Его все боятся. Он же настоящий маньяк! Многие не верят ничему. А многие тайно верят в учение Никто Боба.

– Кто этот Никто Боб?

– Да никто толком и не знает кто это. Но его рукописи расходятся в народе. Он учит тому, что мир, в котором мы живем – реальный.

– А как иначе?

– Тьфу, как иначе? – фыркнул Ричард. – Забыл, что ты из внешнего мира. У нас в Триангле считается, что мир ненастоящий и все нам только кажется. Поэтому и не важно кого убьют по приказу президента. Все это не имеет значения. На самом деле, я тоже так думаю, что нет смысла ни в чем. Но Никто Боб учит тому, что мир настоящий и все что в нем происходит – взаправду. Звучит как абсурд, но, кажется, именно так и учили нас во внешнем мире.

– Если вы верите, что мир нереален, то зачем вы вообще работаете на этих банановых плантациях?

– Никому не хочется расстаться со своей жизнью, пусть она и не настоящая. Она все равно единственное, что у нас есть. Мы можем верить в то, что нас не существует, или в то, что после смерти нас ждет рай. А в этот «лучший мир», тем не менее, мы все равно попасть не стремимся. Верить можно во что хочешь, но в глубине души ты понимаешь, что все это чушь. Так и учит Никто Боб. Все в мире бессмысленно, но мир настоящий, мы настоящие. Но это тоже не имеет значения. Никто Боб учит, что и его религия – вымысел.

Глава 4

Дезмонд и Ричард подошли к площади, заполненной ликующей толпой. С трибуны величественного античного дворца вещал президент. Он произносил вдохновляющую речь в духе: «Помните, что вы никто и вас не существует. Работайте и ненавидьте друг друга, ведь каждый из вас пустое место. Если вы принесете много плодов, то может хотя бы плоды рук ваших будут что-то значить. Делайте все возможное и не делайте ничего лишнего. Отдыхайте, когда не собираете плоды. Я дарую вам безделье в нерабочее время, ведь ничего не существует, как стекла и бумаги». «Да здравствует президент! Да здравствует праздность, в свободное от работы время!» – кричала толпа, на которую были нацелены луки и копья президентской стражи. Президент выглядел человеком в возрасте, в странной тоге с потрепанной шкурой леопарда, перекинутой через плечо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.