Заведомо проигрышная война

Глава 1

– У вас пять минут, – холодно бросил полицейский, захлопывая за собой тяжелую дверь допросной. Металлический щелчок замка прозвучал как приговор.

Алеста едва сдерживала дрожь в коленях, когда опускалась на жесткий стул. Комната была крошечной, с серыми стенами, пропахшими потом, страхом и ложью. В мерцающем свете люминесцентной лампы лицо Тимура казалось почти прозрачным – синяки под глазами, пересохшие губы, взгляд, устремленный в одну точку на столе, будто там была единственная нить, связывающая его с реальностью.

– Тимур… – голос ее сорвался, и она сжала кулаки, чтобы не расплакаться. – Что произошло? Почему тебя обвиняют в киберпреступлении? Во что ты влип на этот раз?

Младший брат медленно поднял на нее глаза – стеклянные, пустые.

– Я не виноват.

Его пальцы судорожно сжимались и разжимались, оставляя на столе влажные следы от пота. Он выглядел так, будто его перемололи в мясорубке – помятая футболка, всклокоченные волосы, тени под глазами, глубже, чем сама ночь, что он провел здесь.

– Меня подставили. – Тимур говорил тихо, словно боялся, что стены подслушают. – Я познакомился с ребятами в сети. Такие же, как я – программисты. Они предложили поработать вместе… над системой защиты.

Алеста почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Все было чисто. Мы сделали работу, получили деньги. Но вчера… один из них написал, что поступили замечания, попросил проверить код.

Он резко вдохнул, словно даже сейчас, вспоминая, чувствовал ловушку, в которую попал.

– Я зашел… А через пятнадцать минут меня уже прижимали лицом к полу. Еще через пятнадцать – оказался здесь.

Алеста сглотнула ком в горле.

– Их не нашли?

Тимур горько усмехнулся.

– Вирус в моем компьютере. Взлом провели через мой IP. А директор компании, который подписал с нами договор… исчез. Вместе с документами. Переписка стерта. Нет ничего.

Она резко встала, стул звякнул об пол. Сердце бешено колотилось в груди. Алеста наклонилась, схватила брата за плечи.

– Слушай меня. Не признавайся. Ни в чем. Я разберусь.

За дверью раздались шаги. Время вышло.

Алеста бежала, и каждый вдох обжигал легкие, словно она глотала не воздух, а крошечные осколки льда. Сердце колотилось так сильно, что пульс отдавался в висках глухими ударами, будто кто-то молотком бил по натянутой коже.

Пальцы сжимали телефон с такой силой, что суставы побелели. Время ее опоздания неумолимо росло с каждой секундой.

Автоматические двери компании «CyberLore» разъехались, впуская ее внутрь. Воздух пах кофе, холодным металлом и чем-то острым, синтетическим – возможно, новым пластиком от игровых контроллеров, еще не распакованных из коробок. Где-то в глубине офиса щелкнул и затих катушечный 3D-принтер, отливая корпус для VR-шлема следующего поколения.

Слева мерцал логотип последней RPG-игры – неоновый дракон, застывший в мгновении перед выдохом огня. По стенам – концепт-арты: королевства, замки, фантасмагорические существа.

Но что-то было не так. Коридоры, обычно наполненные будничным гулом клавиатур, шагов и вежливых приветствий, сегодня словно звенели от напряжения. Работники не спешили к своим рабочим местам – они стояли группами у кофейных автоматов, у стеклянных перегородок, перешептывались, бросая встревоженные взгляды по сторонам. Некоторые смотрели в экраны смартфонов, где явно уже гуляли какие-то внутренние переписки, а другие пытались сохранять видимость работы, постоянно оглядываясь.

Ладони вспотели, и сумка выскользнула из пальцев Алесты на мгновение, прежде чем она судорожно перехватила ее.

Каблуки гулко стучали по полированному полу из темного камня, отражая разноцветные панели интерфейсов на экранах, за которыми уже сидели программисты, дизайнеры, саунд-инженеры. Кто-то пробежал мимо, неся коробку с надписью: «Модели NPC: проверка тряски анимаций».

Алеста свернула направо, к стеклянному лифту. На пятом этаже его дверь открылась мягко и бесшумно, как в футуристическом фильме. Взгляд сразу же наткнулся на табличку: «Юридический отдел» – строгий, деловой контраст к анархичному хаосу игровых этажей. Отдел, где закон встречался с безумием. Где каждый аватар, каждый диалог, каждая текстура проходила через нее и ее команду, чтобы не стать поводом для судебного иска от обиженного конкурента или международного гиганта.

Со всех ног Алеста неслась к начальнику. Если раньше она надеялась выпросить у него повышение в награду за бессонные ночи и испорченные нервы, то теперь она лишь молила о одном – чтобы Николай Арсеньевич не отказал в помощи. Его обширные связи были единственным шансом быстро вытащить брата.

Дверь кабинета начальника оказалась тяжелее, чем обычно. Она толкнула ее. Но то, что Алеста увидела, заставило ее сердце замереть.

Денис.

Он сидел в кресле директора. Нет, не сидел – развалился, как хозяин, которому все позволено.

– Доброе утро, Алеста.

Его голос был мягким, как шелковый шарф, обвивающий горло.

Это нереально. Это сон.

Кровь ударила в виски так резко, что перед глазами поплыли черные точки.

– Что… ты здесь делаешь?

Голос Алесты прозвучал хрипло, будто ее душили.

Денис поднял бровь. Его пальцы медленно обхватили чашку кофе – длинные, уверенные, без единого намека на дрожь.

– Теперь это мой кабинет.

Ложь!

Но папка с приказом лежала перед ним. Буквы на документе казались выпуклыми, как шрамы.

– Ты… подстроил это.

Её пальцы сжались в кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Боль была острой, почти приятной – хоть что-то настоящее в этом кошмаре.

Денис рассмеялся.

– Подстроил? Я понятие не имел, что ты здесь работаешь, вплоть до вчерашнего дня, – хищная улыбка мелькнула на его лице.

Гнев подкатил к горлу. В глазах помутнело.

Снова ложь!

– Ненавижу тебя, – прошипела Алеста сквозь стиснутые зубы.

Денис улыбнулся.

– Зато я обожаю тебя.

Его глаза блестели, как лезвие.

Убить. Сейчас же убить.

Она резко развернулась к выходу. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что стеклянная перегородка задрожала.

Ноги несли её сами – стремительно, резко, срываясь с шага на бег. В груди кололо невыносимо, будто от удара холодным клинком, который теперь неспешно вращали, разрывая живую плоть.

Не сейчас. Только не сейчас.

Но слёзы уже подступали, горячие и предательские.

– Марин, это катастрофа, – прошептала Алеста в трубку, прижимая стаканчик с кофе к груди, как спасательный круг. Руки дрожали, она старалась держаться, но в каждой ноте чувствовалась паника, сквозь которую пробивалась усталость.

– Что случилось? – отозвалась Марина, явно ещё в полусне. В её голосе проскальзывали зевки и хруст подушки. – Ты вообще видела, сколько времени?

– Прости. Но мне жизненно необходимо с тобой поговорить. – Алеста шагнула в сторону окна, прикрыв собой логотип «Комната отдыха» на стеклянной перегородке. – Это… это кошмар. Брат. Уголовное дело. Денис Чацкий. Всё вперемешку. Как будто кто-то решил протестировать мой нервный ресурс на прочность.

– Стоп. Какая ещё уголовка? И… Ты сказала «Чацкий»? – голос подруги внезапно ожил, зевота исчезла. – Не может быть. Тот самый Денис? Из садика, школы и даже универа?

– Ага, он. Словно привидение из прошлого, только с зарплатой повыше и усмешкой ядовитее. – Алеста говорила быстро, сбивчиво, оглядываясь через плечо всякий раз, когда дверь тихо щёлкала, впуская очередного сотрудника в зону отдыха.

– Подожди, – Марина, кажется, села, потому что в трубке послышался скрип кровати. – Так он теперь работает с тобой?

– Он не просто работает. Он теперь мой начальник. Руководит направлением, которое напрямую пересекается с моим отделом. Я думала, что навсегда ушла от его издёвок, от этой фамилии, от всей его гламурной семейки.

– Мда… – протянула Марина. – Ну, с другой стороны, это даже кинематографично. Встреча через много лет, разные пути, судьба, искры…

– Искры? Скорее короткое замыкание в черепной коробке. – Горько хмыкнула Алеста. Но усмешка тут же соскользнула с её губ, уступив место горькой гримасе. – И всё это – в тот момент, когда мне больше всего нужна поддержка. Я надеялась, что старый начальник поможет. Хоть что-то посоветует. А теперь всё – на мне.

– Тимур… Как же так? Он всегда был импульсивным, да, но чтобы взлом, обвинения в хакерстве?.. Это уже не обычная шалость. Ты уверена, что всё так серьёзно?

– Увы. – Алеста тяжело вздохнула. – Всё подтверждено. Его хотят сделать крайним. Родителям даже не знаю, что сказать. Постараюсь дозвониться до Арины. Надеюсь, у неё найдётся время, чтобы взяться за дело Тимура.

– Я поговорю с дядей. Он хоть и вредный старикан, но раньше выручал. Может, и сейчас подскажет, как вытащить Тимура из этой передряги.

– Спасибо… – голос Алесты задрожал, но она тут же постаралась взять себя в руки. – И прости, что вырвала тебя из объятий отпускной неги.

– Всё нормально. Кофе сварю – и снова стану человеком. А ты держись. Кстати, а ты Сергею рассказала?

– Нет, он сейчас в командировке, на сообщения не отвечает.

– Ты знаешь, что он мне не нравится, но сообщи ему как можно скорее. Он мужик в конце концов, пусть подключается. Созвонимся позже, ладно?

– Договорились.

Алеста отключила звонок и опустила телефон на стол. Сделала глоток кофе – он успел остыть, горчил, как утренние новости. За окном лениво моросил дождь, превращая город в серую акварель. Асфальт блестел отражая неоновые буквы логотипа компании.

В комнате отдыха становилось тише. Коллеги расходились. Одна из дизайнеров что-то искала в автомате с закусками, кто-то листал планшет с мокапами героев новой игры. Где-то за стенкой звучала музыка – возможно, фон-трек для будущего релиза. Но всё это казалось приглушённым, далеким.

Алеста так глубоко ушла в себя, что совершенно забыла о внешнем мире. Она даже не заметила, что была не одна. Из-за стеклянной стены за ней внимательно наблюдал Денис. Его руки были спрятаны в карманах, а на лице – ни тени улыбки. Только пристальный, непроницаемый взгляд.

Воздух густел от напряжения, как сироп в раскалённой сковороде. Солнечный луч, пробившийся сквозь жалюзи, разрезал кабинет Дениса пополам.

Алеста вошла без стука.

– Вот отчёт, ваше высокоблагородие. – Она небрежно положила документ на стол. – Максимально упростила. Мало ли, а то сломаете ещё свой изысканный интеллект о слова длиннее трёх слогов.

Денис даже не поднял глаз. Его пальцы медленно перелистывали страницы, будто разглаживая невидимые складки.

– Благодарю. – Голос его был сладким, как отравленный мёд. – Как мило, что ты наконец-то освоила искусство краткости. В детстве ведь с этим были проблемы. Ты могла растянуть одно слово на целую минуту.

Он, наконец, поднял на неё взгляд. Глаза – холодные, как лезвие ножа.

– Помнишь, как на олимпиаде пять минут пыталась выговорить «репрезентативный»? У тебя даже бровь дёргалась от усилий. Так и не смогла, кажется.

Алеста щёлкнула ручкой у виска. Её ноготь – алый, как капля крови – оставил крошечную вмятину на пластике.

– О, а ты помнишь, как в восьмом классе весь актовый зал смеялся, когда ты «драконический эффект» вместо «диахроический эффект» выдал?

Уголок его рта дрогнул.

– Зато теперь я владелец ювелирной мастерской. – Он откинулся в кресле, и кожаный подлокотник тихо заскрипел. – А ты всё ещё сотрудница. Теперь ещё и в моём подчинении.

Тень пробежала по её лицу, но через мгновение исчезла, сметённая ледяной улыбкой.

– Боже, правда? Какая неожиданность! – Она притворно ахнула, изящно приложив руку к груди. – А я-то думала, мы просто старые знакомые. Не знала, что для того чтобы быть моим начальником, тебе пришлось преследовать меня со школы.

Денис встал. Медленно, как хищник. Его тень накрыла её целиком.

– Преследовать? – Его голос прозвучал тихо, но в тишине кабинета каждое слово отдавалось металлическим эхом. – Забавно. Особенно учитывая, сколько раз наши пути пересекались совершенно…

– Случайно? – Алеста перебила его, её голос дрогнул. – Школа, университет, теперь эта компания… Слишком много "совпадений", чтобы быть просто случайностью. Мы годами соревновались за первые места. Ты должен был заниматься ювелирным делом, семейным бизнесом, но оказался со мной на юрфаке. Теперь ты мой начальник. Не кажется ли тебе, что это уже переходит все границы простых совпадений?

Денис рассмеялся. Звук был тёплым, как кофе в зимнее утро, но в его глазах читалась холодная сталь.

– Границы? – Он наклонился ближе. – Я всего лишь создавал условия, в которых наши пути могли пересекаться. Перевёлся на юрфак, потому что не мог представить себе скучные пары без наших с тобой споров. И да, твой найм сюда – моя рекомендация. Но разве это можно назвать преследованием?

Алеста отшатнулась, её лицо побледнело.

–Ты… ты специально всё это подстроил?

На губах Дениса появилась лёгкая улыбка.

– Я просто ценю талантливых людей. И всегда стараюсь создать для них наилучшие условия… для развития.

Алеста побледнела.

– Что?

Денис ухмыльнулся.

– Ой. Кажется, слишком длинное предложение.

ЩЁЛК!

Степлер просвистел в сантиметре от его виска.

– Идиот!

Денис поймал степлер на лету. Его пальцы сомкнулись вокруг металла с тихим щелчком.

– Зато твой идиот. – Он подмигнул Алесте. – По трудовому договору.

Глава 2

Квартира пахла одиночеством. Не тем романтическим, что бывает в кино – с ароматом свечей и дорогим вином, а горьким, затхлым, как пыль на нераспакованных коробках.

Алеста сидела в полутёмной кухне, подсвеченной лишь мягким, тёплым светом от лампы над плитой. Её пальцы всё ещё сжимали телефон – пластик стал тёплым, почти живым, за этот бесконечный день.

Не отвечает. Опять не отвечает.

Экран вспыхнул, показывая: «Сброшенный вызов. Николай Арсеньевич».

Пятый за сегодня.

Тишина в квартире стала давить физически. Горький привкус одиночества подступал к горлу, и нужно было что-то делать – немедленно, пока она не свалилась в эту бездну отчаяния.

Пальцы, почти онемевшие, снова потянулись к телефону. Она пролистала контакты, задержавшись на секунду на имени «Арина Норкова». Одногруппница. Та самая, что ещё на втором курсе заявляла, что будет «вытаскивать клиентов хоть из-под земли». Сейчас она была одним из самых перспективных уголовных адвокатов в городе.

Алеста сделала глубокий вдох, пытаясь собрать в кулак всю свою волю, и нажала на вызов.

Трубку взяли почти сразу.

– Алёста? Слушаю тебя. – Голос Арины был собранным, деловым, но без неприязни. В нём слышалась лёгкая усталость после долгого дня.

– Арина, привет… – собственный голос показался Алесте хриплым и чужим. Она сглотнула ком в горле, заставляя себя говорить чётко, без дрожи. – Прости, что сразу к делу. У меня… чрезвычайная ситуация. Моего брата, Тимура, арестовали. Обвиняют в хакерской атаке. Я не прошу взять дело за спасибо – я заплачу любой твой гонорар. Но мне нужен кто-то, кому я могу доверять. Кто действительно разберётся.

На той стороне линии на секунду воцарилась тишина, прерываемая лишь лёгким шумом улицы за окном Арины.

– Тимура? Чёрт… Алест, я на выезде в другом городе, дело сложное, график расписан по минутам… – послышался вздох.

Сердце Алесты упало. Но прежде чем она успела что-то сказать, Арина продолжила, уже более мягко:

– Но… ладно. Я найду окно и запрошу информацию по его делу. Не могу обещать, что возьмусь…

– Договорились, – выдохнула Алеста, чувствуя, как пальцы наконец разжимаются вокруг телефона. – Спасибо…

– Не благодари пока. Разберёмся по факту. – В голосе Арины вновь зазвучали привычные нотки собранности. – Жди моего звонка.

Связь прервалась. Алеста опустила телефон на стол. Впервые за этот бесконечный день в затхлом воздухе квартиры будто появилась щель, тонкий лучик кислорода. Ещё ничего не было решено, но уже было за что зацепиться.

Алеста коснулась иконки видеовызова. Секунда тишины, растянувшаяся в напряжённом ожидании. Экран ожил, показав знакомые черты – ровный загар золотистой кожи, безупречная линия скул, и за спиной уютный интерьер дорогого отеля.

– Алеста, привет. – Голос Сергея прозвучал спокойно, но с лёгкой торопливой ноткой. Он небрежно провёл пальцами по тёмным волосам, и этот жест, отточенный и естественный, лишь подчеркнул его уверенность. – Прости, у меня тут всё по минутам. Я как раз между встречами.

– Мне нужно с тобой поговорить. Серьёзно.

– У тебя всё в порядке? – Его брови слегка сдвинулись, пальцы автоматически поправили идеально отутюженный воротник рубашки.

– Нет, – Алеста сделала глубокий вдох. – Тимура арестовали. Обвиняют в хакерской атаке. Дело сложное, процессуально всё запущено очень быстро.

Сергей провёл рукой по лицу, и в этом движении внезапно проступила усталость.

– Ты уже связалась с адвокатом? Нужны деньги на лучших специалистов?

– Деньги есть! – голос её дрогнул, но она взяла себя в руки. – Я уже договорилась с Ариной, она лучшая в этом деле. Но ей нужно время, чтобы погрузиться, найти слабые места в обвинении. А следствие действует стремительно.

Она посмотрела на него прямо, в её глазах была не просьба, а скорее отчаянная решимость.

– Мне нужно просто… притормозить дело. Всего на несколько дней. Чтобы кто-то из твоих знакомых в прокуратуре не ставил это дело в приоритет, не передавал в суд сломя голову. Дать Арине и мне время на подготовку. Это всё, о чём я прошу. Просто время.

– Алеста, – он произнёс мягко, но твёрдо. – Ты знаешь мою ситуацию. Каждый мой шаг на счету. Семья, репутация отца… Любой намёк на скандал – и многолетние проекты рухнут.

– Репутация? – её голос, сорвавшийся на высокой ноте, выдавал всю накопившуюся боль, но в глубине души она почти не надеялась на другой ответ. – Моего брата могут посадить, а ты говоришь о репутации?

– Пойми, это не только про меня! – в его голосе впервые прозвучали нотки раздражения. – За мной сотни людей, контракты, обязательства…

– А я разве не твое обязательство? – прошептала она. – Или я ошиблась в нас?

Он замолчал. В его глазах мелькнула борьба, но почти сразу взгляд стал отстранённым, почти чужим.

– Мне правда жаль. Искренне. Но я не могу. Надеюсь, твой адвокат справится и без моей помощи.

Экран потемнел. Алеста осталась одна – в тишине, нарушаемой только дождевыми каплями, барабанящими по стеклу. Она откинулась на спинку стула, чувствуя, как внутри поднимается не боль, а какое-то упрямое, колючее разочарование.

Она вспомнила, как всё начиналось. Сергей казался ей тихой гаванью – вежливый, уравновешенный, взрослый. Стабильный. Не герой романа, но мужчина, рядом с которым можно было выдохнуть. Или, по крайней мере, она так думала. Только в последние месяцы этот «покой» стал душить.

Он уехал в командировку именно тогда, когда она больше всего нуждалась в его поддержке. И это уже не в первый раз. Всегда находились причины быть «далеко»: встречи, выставки, важные переговоры с клиентами его родителей.

Родители Сергея – из породы тех, кто с младенчества носит деловые костюмы. Галина Владимировна и Борис Львович Малаховы – владельцы сети бутиков элитной мебели. Глянцевые улыбки, смех с паузами, как будто даже эмоции в их семье были частью делового этикета. Они изначально смотрели на неё как на случайность, допущенную их сыном в пылу юношеской самостоятельности.

«– Главное, что ты юрист, – как-то сказала Галина Владимировна. – А там, может, и вырастешь в кого-то посолиднее».

Тогда Алеста только усмехнулась. А потом упрямо оформила ипотеку, отказавшись от предложения Сергея «временно пожить в его квартире», где на стенах висели портреты его родителей в рамочках с гравировкой.

Её квартира была небольшой, но своей. Каждый миллиметр – оплаченный ночами с кодексами и переговорами. Там не было родительских тапок, разложенных журналов с логотипом «интерьер премиум-класса», и именно поэтому там дышалось легче.

Хотелось не просить. Хотелось не зависеть. Ни от семьи Сергея, ни от его «семейных интересов», ни от людей, которые в нужный момент говорили: «Это слишком рискованно для нашего бренда».

Семья Алесты была другой – тихой, сдержанной, без глянцевого лоска. Её родители – успешные, но непубличные люди: отец – ведущий научный сотрудник в закрытом институте, мать – главный врач частной клиники. Они дали детям всё: частные сады, лучшие школы, свободу выбора… И полную самостоятельность с первого курса. Никаких связей, протекций, «позвоним знакомому».

Поэтому она молчала. Гордость? Да. Но ещё – благодарность. За то, что они научили её стоять на своих ногах. За то, что не лезли с советами, не давили «опытом».

Она знала: стоит матери и отцу узнать об аресте Тимура – и они навсегда утратят веру в сына. Они, конечно, приложат все силы, чтобы вытащить его. Но потом – отвернутся. Разочарование будет тихим, ледяным и окончательным.

Именно этого она и боялась больше всего.

Алеста пыталась держаться – сжав зубы, стиснув кулаки. Но стоило на секунду расслабиться, как волна накрывала с головой. Мысли прорывались сквозь железный контроль: Тимур в камере. Сергей, который даже не смог скрыть раздражение. Чацкий, чьи слова теперь звучали в голове как насмешка.

А потом – снова пустота.

Зеркало в ванной отражало призрак. Размазанная тушь превратила карие глаза в два тёмных пятна, а каштановые волосы были слегка растрёпаны, отчего лицо казалось ещё более беззащитным. Алеста опустилась на край ванны, и резкий холод кафеля мгновенно пронзил кожу, словно тысячи тонких игл.

Мысли метались от брата к Сергею, от Сергея к Чацкому.

– Он… просто снова заявился в мою жизнь. Будто так и должно быть. – Голос сорвался, превратившись в хрип. – Мой новый начальник. Мой личный демон из детства.

Три года. Три года я пряталась в другом конце города от этих глаз, от его ухмылки. И вот он здесь. В моей жизни. Опять. Надо было вообще уехать из этого проклятого города!

– Он даже не удивился. Смотрел на меня, как… как на глупую девочку, которая наконец-то поняла, что мир несправедлив.

За окном гас вечер. Неоновые вывески торгового центра окрашивали лужи в ядовито-розовый, будто город истекал краской. Где-то вдалеке завыла сирена – чья-то жизнь рушилась параллельно с ее.

Воспоминания, тягучие и неумолимые, медленно сковывали её разум в своих ледяных объятиях.

***

Маленькая Алеста, с косичками, туго перетянутыми красными резинками, сидела в углу и рисовала. В игровую комнату забежал новый мальчик, Денис, с игрушечным роботом в руках.

– Эй, ты почему одна сидишь? – Он подошел слишком близко, заслонив свет. – Не хочешь поиграть?

– Я рисую, – ответила Алеста, не поднимая глаз.

Денис наклонился к ее альбому.

– Это что, кошка? У неё лапы кривые.

– Это не кошка! – Алеста вспыхнула. – Это дракон!

Денис рассмеялся – звонко, беззлобно, но для нее это прозвучало как приговор.

– Дракон? Да он больше на корову похож!

Алеста резко захлопнула альбом и ушла. Денис стоял, сжимая игрушечного робота, и смотрел, как Алеста убегает. Ему вдруг стало как-то не по себе – словно он съел слишком много сладкого, и теперь живот болит.

Почему она убежала? – подумал он, морща нос. – Вчера, когда Сашка толкнул его на площадке, было понятно – щиплет ссадина, надо подуть. А сейчас… Было странное чувство, будто в животе застрял колючий камушек.

Он коснулся своего робота. Игрушка, обычно такая увлекательная, сейчас не вызывала желания играть.