Нулевой километр

Глава 1

Запах железной дороги, витавший над потрескавшимся асфальтом, раскаленными рельсами и россыпями пробившихся через гравий ромашек, приятно и многообещающе будоражил. Он насыщал душу густой взвесью самых разнообразных надежд – и не призрачных и неясных, а таких же зримых и основательных, как убегающие вдаль рельсы. И хотя Олег, торопливо шагающий по платформе, знал, что это всего-навсего запах креозота, которым обрабатывают шпалы, он с удовольствием дышал полной грудью и ощущал себя на пороге великих перемен. Как же здорово в двадцать с небольшим лет, когда все только начинается, вырваться из серости родного Мурманска и устремиться навстречу новой жизни, которая в грезах Олега походила на праздничный фейерверк.

Олег шел и радостно улыбался собственным мыслям. Он молодой, энергичный, предприимчивый, знает, что почем, нравится девушкам, и самое главное – у него классно подвешен язык. Незаменимое качество для современного бизнеса, который Геннадий Иваныч назвал… Как же он его назвал? А, «владычеством двойных стандартов»! Геннадий Иваныч сразу смекнул, чего стоит Олег, который запросто убеждал людей поступать вопреки собственным желаниям. Если бы не Олег, обули бы в турецком Кемере крутого Геннадия Иваныча псковские гопники – и «Картье» бы сняли, и бумажник с кредитками увели. И не то чтобы проходившему мимо Олегу очень хотелось выручать мужика, просто какой-то бес или ангел толкнул его в очередной раз испытать свои силы. Навешал Олег гопникам лапшу, что Геннадий Иваныч – брат псковского авторитета Сухого, и наплел таких подробностей, что сам Геннадий Иваныч поверил, что похож на этого мифического брата, как две капли воды. А когда понял, что к чему, хлопнул Олега по плечу и сказал:

– Нельзя, парень, с таким талантом пропадать. Приезжай в Москву, возьму к себе продавцом-консультантом.

И рассказал, что владеет крупной розничной сетью, торгующей бытовой техникой.

Теперь, спустя месяц после того случая, Олег торопливо, почти бегом, шел по платформе. Он добрался наконец до шестнадцатого вагона и протянул билет медоточивой тетке-проводнице, когда за спиной раздался громкий крик:

– Олег!

Он растерянно обернулся. Вдоль состава бежала худенькая девушка со свертком в руках. Она изо всех сил старалась показать, что не бежит, а просто идет таким же стремительным шагом, каким только что пронесся мимо вереницы вагонов Олег, но выбившиеся пряди светлых волос и взмокший лоб выдавали, что девушка бежала через платформы сломя голову, чтобы не дай бог не опоздать.

Олег досадливо сделал навстречу девушке пару шагов.

– Суслик, ну какого… Я же просил не провожать!

Девушка со странным прозвищем заискивающе улыбнулась, неловко поправила растрепанные волосы и подошла чуть ближе.

– Но я не могу так…

– Суслик, я же объяснил – взять я тебя не могу, приезжать не буду. Я тебе сказал: это все!

Суслик продолжала смотреть на Олега с той же кроткой улыбкой. В бесповоротность расставания она не верила.

– Ты перед армией тоже говорил «все».

И не только перед армией! Олег уже раз пять говорил «все», а потом возвращался. Да и теперь вряд ли ускользнет навсегда. Она понимает – далекая Москва будет его новой блажью, а потом он перебесится и все равно вернется к ней; главное – только твердо верить и все перетерпеть. А уж сил и выдержки у нее хватит.

Олег нетерпеливо топтался на месте и переводил взгляд с Суслика на ожидавший его вагон, гостеприимно распахнувший выкрашенную синей краской дверцу. Суслик перевела дыхание и протянула Олегу сверток:

– На, возьми с собой.

– Что это? Курица?

– Кролик. Запекла в микроволновке.

Олег взял продолговатый сверток. Запеченный кролик был запеленут в несколько слоев пергаментной бумаги, поверх которой был натянут целлофановый пакет с бордовой надписью: «Хлеб отрубной. Дата изготовления: см. на зажиме. Срок реализации: 48 часов». Этот трогательный кролик, замаскировавшийся под отрубной хлеб, должен был стать последним атрибутом той пресной жизни, которая через несколько минут, махнув тополиной веткой окнам двинувшегося вагона, навсегда останется позади. Сгинет в прошлое вместе с Сусликом, а также школой, горкой во дворе, катком в парке, облупившимся кинотеатром «Космос»

и сквериком у автобусной остановки, где стоит деревянная скамейка, на которой была выкурена первая сигарета и распита первая бутылка водки. И Суслик думает, что ее вечная кротость и запеченные кролики удержат его в этом болоте? Олег вдохнул поглубже и решительно выпалил:

– Суслик, не души меня арканом. Найди себе другого мустанга. Очень тебя прошу, пожалуйста!

Ему хотелось произнести эту тираду со снисходительной лаской Джеймса Бонда, бросающего очередную красотку. Получилось надрывное хамство виноватого человека. Суслик хотела еще что-то ответить, но Олег круто развернулся, раздраженно махнул девушке рукой и скрылся в вагоне. Со стороны это выглядело так, словно он отмахнулся от назойливой мухи.

В пятом купе шестнадцатого вагона обосновался пока только один пассажир – хмурый, серьезный и неулыбчивый. Из-за этого он казался старше Олега, хотя наверняка был его ровесником. Если круглолицый Олег выглядел беспечным неунывающим мальчишкой, то этот худощавый парень с большими светло-серыми глазами, делающими его немного похожим на сову, производил впечатление человека основательного, имеющего за плечами некоторый жизненный опыт и привыкшего держать свои мысли при себе. Определения «душа нараспашку» и «свой в доску», идеально подходившие Олегу, годились этому парню с точностью до наоборот. Про таких, скорее, говорят: «Чужая душа – потемки».

На столике перед парнем лежала видеокамера, на мониторе которой мелькали кадры самопального видеоклипа. Девушка-певичка пела незатейливую песенку про «любовь огромную – глаза бездонные», и до профессионального клипа этой подделке было так же далеко, как очередному российскому блокбастеру до своего голливудского прототипа. Впрочем, смонтирована подделка была неплохо, и ее несовершенство объяснялось не столько непрофессионализмом автора, сколько полным отсутствием бюджета.

– Салют.

На пороге купе появился Олег. Парень поднял голову и, не говоря ни слова, торопливо выключил камеру. Олег плюхнулся на полку напротив и иронично хмыкнул:

– Порнушку смотрел – шугаешься?

Парень представил человека, который смотрит в купе порнушку на мониторе камеры и не смог сдержать улыбку. Олег улыбнулся в ответ еще шире и протянул руку:

– Олег.

Парень пожал протянутую ему руку:

– Костя.

«Молния» новенькой, купленной специально для Москвы сумки залихватски взвизгнула, и Олег поставил на стол бутылку «Гжелки».

– Ну чего сидишь, как мышь пленная? Раздавим? Через пять минут, когда верхние полки купе заняли два мужика в удушливо-грязных носках, было решено переместиться в тамбур. Разумеется, с бутылкой и двумя чайными стаканами. В качестве закуски на ура шли маленькие яблочки, которыми оказались битком набиты карманы Костиной спортивной куртки. Олег, перекрикивая стук колес звонким тенорком, рассказывал про свои планы, а оживившийся Костя, на скулах которого заиграл хмельной румянец, понимающе кивал и откусывал сразу по пол-яблока.

– Какие-то лохи в Турции бухого мужика обували. Жалко стало, решил, что он терпила конченный. Отбазарил его, короче, а он не терпилой, а мини-олигархом оказался. Электроникой торгует. Говорит: «Языку тебя подвешен. Хочешь в Москву – продавцом возьму». В Мурманске статус не светит – я сумку собрал и на поезд.

– Что не светит? – хрипловато переспросил Костя.

– Анекдот. «Папа, что такое статус? – Статус, сынок, это «Бумер», особняк и жена-модель. А нет статуса – «жигуль», пятиэтажка и твоя мама».

Костя мрачно хрустнул яблоком, даже не подумав улыбнуться.

– Ну, я живу в пятиэтажке, у меня мама врач. В чем анекдот?

Олег примирительно мотнул головой:

– Старик, без обид, я сам из пятиэтажки. И у тебя, и у меня статус – ноль. Поднимать едем!

Костя посмотрел в грязное окно, мимо которого неслась зелень всех существующих оттенков.

– Не, у меня другая тема.

Низкое пунцовое солнце, то прячась за верхушками сосен, то внезапно выныривая, мчалось вдогонку за грохочущим поездом. Бутылка была почти допита, яблоки съедены. Приятели переместились в коридор вагона, и разомлевший от водки Олег без особого энтузиазма смотрел в монитор включенной камеры, где длинноволосая блондинка снова пела про бездонные глаза. Костя терпеливо ждал реакции своего попутчика. Когда клип закончился и по экрану монитора побежала черно-белая рябь, Олег пожал плечами и сказал с той долей снисходительности, с которой взрослые объясняют детям, почему им не стать космонавтами:

– Ну, похоже на клип… И ты надеешься, что тебя с этим самопалом в серьезный бизнес пустят?

Костя начал излагать четкий план:

– У нас в Мурманске я снимал свадьбы. Брал по двести баксов. В Москве это стоит пятьсот.

– А тебя в Москве знают, да? Рекламные объявления на столбах будешь развешивать?

– Зачем на столбах? У меня сайт в Интернете есть. Уже получил в Москве три заказа.

Олег уважительно хмыкнул – похоже, его новый знакомый не такой уж наивный мечтатель.

– Поработаю на свадьбах, скоплю пару штук. Возьму технику в аренду – кран, тележку. В Интернете смотрел, в Москве это есть. Найду начинающую группу, сниму хороший клип. Потом найду Бондарчука, покажу ему – он скажет, что дальше делать.

Олег язвительно фыркнул:

– Почему Бондарчука?

– Ну, я больше никого не знаю, а он вроде нормальный чувак, не пошлет.

– Ага, он ждет с подсказками! Сидит на мягком кресле и ждет.

Костя слегка набычился:

– Ладно… У тебя более реальный план?

– У меня нет плана. Знаю только, что в магазине долго корячиться не буду. Я в Турции продавца видел: прогулочные круизы впаривал. Зазывает в свою будку – не отобьешься: прекрасный теплоход, отличная команда, туалеты для мужчин и для женщин, чудесный обеде видом на прекрасные скалы… Гарантирую, что увидите дельфинов! А главное: у всех двухчасовой круиз, а у нас пятичасовой за те же деньги!

– И что?

– Покупали у него, разумеется. Дельфины – приплыли-уплыли, обед – дерьмо, качка дикая… Половина народа проблевалась, последние три часа ждали, когда это «удовольствие» кончится… Развел мужик, но суть не в этом, а в том, что продавал он этих круизов в пять раз больше других. Вот это – мое! Я впарить могу что угодно. Начну с электроники, а там видно будет. Может, в автосалон устроюсь, может, в недвижимость – туда, где комиссионных побольше. Знаешь, мой папашка двадцать лет как выходные под «жигуленком» проводит. Нравится ему эту железку ржавую чинить каждую неделю – он другой жизни не знает и знать не хочет. Он так живет, его друзья так живут… Я таким лузером быть не хочу!

И не буду. Это ясная цель. А у тебя… Свадьбы, Бондарчук…

Костя забрал у Олега камеру, помолчал и посмотрел на него взглядом, в котором читалась непоколебимая верность придуманному плану:

– Знаешь, я в школе фанател автоклубом. Из-за раллийного кубка завалил экзамены в институт. Думал, отец убьет, а он сказал: «Каждая цель – шестеренка. Не добился – крутишься вхолостую. Добился – молодец, за что-нибудь зацепится, приведет к чему-то нужному. Была у тебя цель – кубок, ты добился – значит, это важнее экзаменов. Потом пригодится».

– Ну, и как тебе кубок пригодился? За какую шестеренку зацепил?

– Я с кубком выиграл «девятку» новую…

Олег удивленно раскрыл глаза и почувствовал, как под сердце тихонько уколола зависть – ничего себе, этот парень уже приобрел собственный автомобиль! Но Костя продолжал говорить, и зависть сменялась недоумением.

– «Девятку» продал, купил камеру, комп… Снял этот клип. Девчонка знакомая пела – на ней потренировался.

– Знаешь, Костян… Ты уникум!

Олег разлил по стаканчикам остатки водки:

– Давай за Москву. Зацепятся твои шестеренки – будешь снимать клипы победителям «Фабрики звезд». А не зацепятся…

– Вернусь домой снимать свадьбы, – вздохнул Костя.

И они от души чокнулись звонкими стаканчиками.

Глава 2

В Москве начинался день. Он обещал быть душным, пыльным, напоенным выхлопными газами и приторно-масляными ароматами дешевой выпечки. Но пока солнце неспешно поднималось над имперской сталинской высоткой, в столице еще можно было свободно дышать и даже ощущать едва уловимый запах сирени.

На площади трех вокзалов кипела жизнь. Граждане деловито волокли свои сумки и тележки, как трудолюбивые муравьи, получившие задание закончить строительство муравейника до наступления холода. Пожилые тетеньки в панамах и стоптанных кедах спешили на пригородные электрички, помятые мужики вскрывали первую на сегодня бутылку пива, дети то слезно требовали мороженого и чипсов, то отчаянно просились в туалет. Посреди огромной толпы, растерянно хлопая глазами, стояли Костя и Олег – две крошечные фигурки в безбрежном океане торопливых, равнодушных друг к другу людей.

Костя покрутил головой, увидел на жестяном колпаке уличного фонаря двух растрепанных голубей и, отметив про себя, что они с Олегом похожи сейчас на этих пернатых, подытожил:

– Приехали!

Утренняя пробка на Третьем транспортном кольце подавляла грандиозностью, как египетская пирамида. Сотни машин злобно урчали, нетерпеливо ожидая свободы. В среднем ряду пыхтел на холостом ходу старенький пикап «Вольво». Расположившийся на заднем сиденье Костя дозванивался риелтору Максиму, у которого заказал через Интернет недорогую однокомнатную квартиру. Костя очень боялся, что опоздает из-за пробки на встречу и выгодная квартира достанется кому-то другому. Олег, которому его «мини-олигарх» Геннадий Иваныч обещал «комнату со спортзал», был за себя спокоен и наслаждался первыми минутами новой жизни. Даже в автомобильной пробке он видел не препятствие, а примету кипучей жизни.

– У вас в Москве всегда такое движение? – спросил Олег у водителя-кавказца, чтобы подкрепить первые впечатления о городе какой-нибудь дополнительной информацией.

– Тхвижэние у нас в Баку. В Масквэ нэт тхвижэния, – угрюмо ответил водитель, прикидывая, сколько бензина сожжет в этой пробке и сколько времени потеряет зря, доставляя малоплатежных пацанов на другой конец города. Почему он сразу не сказал им свое коронное: «Нэт, я туда нэ еду».

Олег усмехнулся, трактуя ответ по-своему. В Москве нет движения? Все движение как раз в Москве! Только для таких, как Олег. А для таких, как этот урюк, точно « нэт тхвижения» – крути себе баранку да молчи в тряпочку.

– Алло, Максим? Это Костя, который однушку через Интернет заказывал! – закричал Костя в трубку. – Мы в пробке застряли, на час позже будем.

– Хорошая квартира за пятьсот баксов? – недоверчиво уточнил Олег. – Нарочно съезжу с тобой посмотрю.

Разумеется, Олегом двигало не одно любопытство. Нужно было заводить связи, нащупывать нужных людей, заводить знакомства – в общем, с чего-то начинать. Почему бы не познакомиться с этим риелтором Максимом – единственным пока что реальным человеком из мира «больших комиссионных»?

Костя махнул на Олега рукой и заткнул ухо ладонью:

– Да хорошо, постараюсь успеть.

Стоявший рядом цементовоз, тяжело тронувшись, фыркнул выхлопом, и пикап наполнился клубами удушливого дыма. Костя сморщился и торопливо завертел ручку стеклоподъемника, закрывая окно. Поток машин начал потихоньку двигаться.

…Лестничная клетка последнего этажа блочного дома была далека от респектабельности: исписанные безграмотными, но выразительными надписями стены гармонично сочетались с кафельным полом, усыпанным окурками и политым всеми возможными видами дешевого алкоголя. На дверце чердачного люка болтался сломанный замок, а ведущую к люку ржавую лесенку какой-то неизвестный удалец в порыве алкогольного богатырства перекрутил спиралью. Впрочем, недостаток респектабельности с лихвой компенсировал моложавый риелтор Максим, гардероб которого от бордового вельветового пиджака до черных остроносых туфель был тщательно подобран деталь к детали и являлся бы воплощением шика, не будь он целиком приобретен в подвальном бутике возле метро «Медведково». Там же была куплена и кожаная папка «Кензо», которую Максим деловито зажимал под мышкой и которая произвела на Олега наибольшее впечатление.

Увидев подъезд, Костя заметно приуныл, но Максим поспешил его ободрить:

– На подъезд не смотрите! Квартира хорошая, чистая. Дворец реально! Район по экологии лучший. Зелень видели?

Костя с Олегом переглянулись. Несколько чахлых кустов у подъезда и смазанный зеленой краской ствол, бывший когда-то тополем, с которого в интересах жильцов-аллергиков спилили всю крону, не были похожи на оазис.

Риелтор отпер дверь квартиры и пропустил Костю с Олегом вперед. Пройдя через маленькую прихожую, они вошли в единственную комнату, обклеенную ярко-вишневыми обоями с золотыми цветами. В углу стояли два бордовых с золотом румынских кресла в стиле «барокко», а полку орехового буфета украшали бронзовые часы и два канделябра. Увидев этот «Людовик XIV в хрущевке», Костя и Олег опешили – квартира резко контрастировала с обстановкой подъезда и в самом деле была достойной.

– Фигасе, – выдавил Олег.

– Круто, – добавил Костя, бережно опуская на пол коробку с компьютерным монитором диагональю семнадцать дюймов.

Смахнув с буфета несуществующую пыль, риелтор ласково сообщил:

– Предоплата за два месяца, депозит – и она ваша.

Костя захлопал глазами.

– Депозит? Максим, вы писали – пятьсот в месяц…

Максим развел руками:

– Конечно, пятьсот! Но с предоплатой плюс депозит за телефон, мебель. Вдруг вы кресла порвете или во Владивосток звонить будете. Съедете – вам вернут.

Костя растерянно поглядел на Олега. Тот пожал плечами и скорчил гримасу, смысл которой был предельно ясен: «А что, есть варианты?» Вариантов не было. Пока Костя, с трудом подавляя горестные вздохи, отсчитывал для Максима полторы тысячи долларов, составлявших весь его капитал, Олег вежливо попросил у риелтора визитку и, получив картонный прямоугольник со стильными золотыми буквами, бросил на Костю торжествующий взгляд: видал, уже есть первый контакт! Интересно, какие у этого Максима комиссионные?..

Размер комиссионных выяснился очень скоро. Когда услужливый и респектабельный Максим пожелал ребятам удачи в Москве и закрыл за собой входную дверь, из подъехавшего лифта вышли двое: усатый громила, похожий на Брюса Уиллиса, и его изможденная беременная жена. Увидев их, Максим расплылся в улыбке:

– А вот и вы! Я проверял, чтоб все чисто было. Проходите! Квартира – дворец.

И риелтор юркнул в кабину лифта.

– А ключи? – крикнул мужчина в закрывающиеся двери.

– Там открыто, – донесся голос из отъезжающей кабины.

Переглянувшись с женой, мужчина направился к приоткрытой двери квартиры, в недрах которой Костя распаковывал вещи.

– Да, ничего квартирка! – протянул Олег, плюхаясь в барочное кресло и с наслаждением вытягивая ноги.

– Слушай, – смущенно сказал Костя, – тысячу рублей одолжишь хотя бы?

Ему было неловко просить деньги у случайного попутчика, еще не перешедшего в статус друга, но финансовая ситуация была критической – после расчета с риелтором в бумажнике осталась мятая пятидесятирублевка, полученная в поезде в сдаче за белье.

Потянувшись к бумажнику, Олег хихикнул.

– На макароны? Радуйся! В Москве за пятьсот такую хату хрен снимешь!

– Интернет – сила.

В этот момент усатый громила и его супруга перешагнули порог комнаты и удивленно воззрились на расположившихся в креслах парней, которые, в свою очередь, не менее удивленно уставились на вошедших. Первым опомнился Олег.

– Здрасьте, – выдавил он настолько вежливо, насколько позволяло состояние шока.

– Здрасьте, – эхом отозвалась женщина из-за плеча своего супруга.

– Вы кто? – сдавленно спросил Костя. Мужчина недобро повел крутыми плечами:

– А вы кто?

Ситуация прояснилась через пять минут, а еще через десять Костя и Олег со своими сумками и коробкой, в которую был наспех запихан монитор диагональю семнадцать дюймов, тащились по автомобильной эстакаде. Костю кинули так легко и незатейливо, как кидают только непуганых лохов. Впрочем, вторично сдать снятую другими жильцами квартиру – не самая грандиозная афера. В позапрошлом веке в Москве орудовал мошенник, продавший трем купцам особняк городской гостиницы. Максим мелко плавал, и бутик около станции «Медведково»

был пределом его уровня. Впрочем, Косте от этого было не легче.

– Сволочь! Гнида поганая! На ровном месте попасть! Чмо болотное! – полыхал он злобой.

– Да топор ему в очко! – поддерживал друга Олег, бросая под колеса машин визитку риелтора с телефоном 123-45-67. – Проехали! Мой олигарх комнату со спортзал обещал. Вдвоем поместимся.

Костя вскинул коробку с монитором:

– Слушай, я тебя точно не напрягу?

– Не парься.

Олег сразу предложил новому приятелю разделить с ним обещанный Геннадием Иванычем кров. Столица к чужакам строга – вдвоем выплывать надежнее.

Костя в очередной раз поднял руку, и около ребят остановился раздолбанный «жигуль», напоминавший автомобиль, на котором Волк в одной из серий «Ну, погоди!» мчался за Зайцем, теряя по ходу погони колеса, дверцы, болты и гайки. В такую машину было страшно даже садиться, а когда водитель втопил сто двадцать по левому ряду и навстречу полетели грузовики и джипы, Олег чуть не зажмурился.

«Так вот кончится сейчас все, не начавшись, – думал он, – как же глупо будет!»

Но все обошлось, и, подарив ребятам за триста рублей веселый аттракцион «полчаса страха – и вы на месте», водитель доставил их к мрачной бетонной стене какого-то завода. Выкарабкавшись из рыдвана, Олег поправил пропотевшие джинсы и извлек из заднего кармана бумажный листок.

– Во двор за подстанцию и налево. Дом три строение два.

Здание за трансформаторной подстанцией оказалось приземистым одноэтажным бараком с зарешеченными окнами. Внутри двигались какие-то массивные фигуры. Слышался лязг железа. Олег заглянул внутрь и увидел, что это дворовая качалка. Около самого окна натужно поднимал к подбородку тяжеленную штангу такой раскаченный монстр, каких до этого Олег видел только на снимках в журналах.

– Пацаны, – хотел сказать Олег как можно небрежнее, но от вида перекатывающихся перед ним мускулов в горле у него что-то сжалось и голос предательски дрогнул.

– … вы это… ребята… простите… Дом три строение два точно здесь?

– Ну, – выдохнул качок, снова поднимая штангу.

– А мне Витя нужен, – обреченно сказал Олег, догадываясь, что «комната со спортзал» – это не совсем то, что он думал.

Штанга с грохотом упала на подставку, и качок развернулся к окну всем корпусом:

– Я Витя. А ты Олег? Заходи.

Ведущий в зал коридор оказался таким узким, что нагруженным вещами Косте с Олегом пришлось двигаться боком. Провожавший их Витя шел прямо, и его широченные плечи то и дело шуршали по стенам, соскребая с них известку.

– Геннадий Иваныч велел тебя одного поселить, – добродушно информировал Витя, – но второе место найдем. Вдвоем перекантуетесь. Раскладушки, музыка, умывальник – все есть. Компьютер найдете куда поставить. Со точку баксов подгоните? На аминокислоты.

Олег безостановочно кивал и поддакивал. Костя с ужасом смотрел на качавшуюся в зале девицу, бугристые бицепсы которой превосходили его собственные минимум втрое. Наконец они добрались до места: Витя указал им на отгороженный фанерной стенкой закуток в дальней части спортзала. В углу закутка стояли две сложенные раскладушки. На подоконнике примостилась почерневшая электроплитка. Стены были обклеены листами из спортивных журналов двадцатилетней давности. Осмелевший Олег позволил себе критически оглядеться.

– Ну и что это за… – он замялся, подбирая наиболее выразительное слово, – лепрозорий?

Витя дружески хлопнул Олега по плечу так, что тот присел.

– Заработаете – снимете лучше. Магазин через дорогу. Геннадий Иваныч ждет.

Когда Витя оставил их наедине, Костя насмешливо хлопнул Олега по другому плечу:

– Ну что, тебя хоть не накололи. Комната со спортзал.

Глава 3

По Болотной набережной в сторону фонтанов двигалась веселая и шумная свадебная процессия. Хлопали бутылки шампанского. Пьяные мужчины горланили что-то не вполне пристойное и сыпали плоскими шутками, над которыми хохотали еще более пьяные женщины.

Возглавлял процессию Костя – в отличие от участников процессии серьезный и сосредоточенный. Он медленно шел спиной вперед, словно дирижер не очень трезвого оркестра, и снимал все происходящее на видеокамеру. Друг жениха, похожий на взъерошенного гамадрила, то и дело вплотную приближал лицо к объективу и напористо выкрикивал: