Звездная эскадрилья

Посвящается Кортане Олдс, моему первому читателю. Кентону Олдсу, который заставлял меня смеяться каждый день.

Дарси Коул, которая позволила мне позаимствовать ее веру на некоторое время.

Дж. П.

Brandon Sanderson and Janci Patterson

SKYWARD FLIGHT: THE COLLECTION

Text copyright © 2022 by Dragonsteel Entertainment, LLC

Interior illustrations by Charlie Bowater and Ben McSweeney

copyright © 2022 by Dragonsteel Entertainment, LLC

All rights reserved

Published by permission of the authors and their literary agents, JABberwocky Literary Agency, Inc. (USA) via Igor Korzhenevskiy of Alexander Korzhenevski Agency (Russia)

© О. М. Степашкина, перевод, 2025

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025

Издательство Азбука^®

* * *

Солнцекрай

1

В тот день, когда пришел делвер, я стояла и смотрела на звезды.

Даже после стольких месяцев я все еще не привыкла жить на небе. Я выросла под землей, в такой глубокой пещере, что из нее надо подниматься не один час. Там, погребенная под километрами камня, я чувствовала себя в безопасности: другие пещеры создавали буфер над той пещерой, в которой я жила, – внизу, где ничто не могло до нас добраться.

Теперь все зовут меня ФМ, но родители нарекли меня Фрейей, в честь богини-воительницы наших предков. Я никогда не была воином. Все ждали, что я сдам экзамен на пилота, и надеялись, что я получу диплом, но я удивила их, продолжив летать и после этого. Став полноправным пилотом, я могла бы получить любую работу, какую пожелаю, в безопасных пещерах. И все же я решила переместиться с поверхности планеты – открытой, чужой и незащищенной – на одну из огромных платформ, которые вращались над ней, охраняя ее от неба. Мой отец говорил, что я страдаю от тоски по небу, но все было наоборот: небо меня пугало. Оно было настолько необъятным, что я могла упасть в него и оно бы меня поглотило.

У меня над головой другие платформы, господствующие в небе, снова пересеклись, закрывая вид на вечную черноту, усеянную таинственными белыми звездами, о которых я лишь слышала до того, как присоединиться к Силам самообороны Непокорных.

Вдруг я услышала сигнал тревоги: по рации прозвучала сирена, означающая, что наше звено должно немедленно вылететь. Это было обычным делом, когда звенья вызывали в произвольном порядке; я откликалась на сирены в любой момент с моего первого дня в качестве курсанта.

Но сегодня половина моего звена отсутствовала. Остальные полагали, что это дает нам неофициальную возможность отдохнуть; пока наш командир, Йорген, находится на планете, нас наверняка должны вызвать последними.

По всей видимости, мы ошиблись. Когда я добралась до посадочной площадки, то сразу поняла причину. Все истребители были готовы; техники проводили предполетную проверку в удвоенном темпе, пока пилоты бежали к кораблям и запрыгивали в кабины.

Я огляделась в поисках моих товарищей по звену. Без командира мы не могли взлететь, не выяснив, кто будет командовать. Сейчас на платформе Прима находилось еще четверо: Киммалин, которая была членом изначального звена, и трое присоединившихся позднее: Сэди, Ти-Столл и Мята. Нед и Артуро находились на поверхности планеты вместе с Йоргеном, так что самыми вероятными кандидатурами на роль командира были мы с Киммалин, но я этого не хотела, и, насколько я знала, Киммалин тоже.

В тот момент я не видела никого из своих товарищей по звену, но моя подруга Ящерка из звена «Кошмар» помахала мне рукой из открытого люка своей кабины. У Ящерки были ярко-голубые глаза и черные волосы до талии. Я не знаю, как она умудрилась отрастить их такими длинными, – мои начинали мне мешать, если я позволяла им вырасти до плеч. Настоящее имя Ящерки было Лейко, но, как и я, она почти все время пользовалась своим позывным.

– ФМ! – окликнула меня Ящерка. – Наше звено объединяют с вашим. Нос велела помахать вам, когда вы прибудете, и попросить настроить рации на наш канал.

Хвала звездам. Я бы последовала за любым командиром звена, но с Носом мы уже летали, и многие члены «Кошмара» были моими друзьями. Ящерка была примерно моих лет – она прошла обучение как раз передо мной. На втором курсе сурово относились к новичкам, но звено «Небо» было своего рода легендой благодаря одному из членов нашего звена: Юла завоевала нам уважение, о котором большинство новоиспеченных пилотов могли только мечтать.

– Ты не в курсе, что такое творится? – спросила я Ящерку.

– Понятия не имею, – ответила она. – Но Нос уже в воздухе. Нам лучше поторопиться.

– Спасибо, Ящерка, – сказала я.

Затем побежала к своему истребителю и обнаружила, что Киммалин уже сидит в кабине напротив. Забравшись в свою кабину, я увидела мигающий огонек и переключила рацию на ее канал.

– ФМ, ты знаешь, что происходит? – спросила Киммалин, пока я готовила истребитель.

– Без понятия, – ответила я. – Нападение какое-то?

Мы часто имели дело с небольшими группами истребителей креллов, но вызов всех сразу могла оправдать лишь действительно массированная атака.

– Я тоже не знаю, – сказала Киммалин. – Но только что видела Юлу. Она вернулась.

Я моргнула, и мои руки на панели управления замерли. Спенсе удалось использовать свои странные экстрасенсорные способности, чтобы покинуть нашу обреченную маленькую планету и выполнить сумасшедшую шпионскую миссию, украсть технологию гипердвигателя у врага. Пока у нас не было этой технологии, мы сидели здесь, как рыба в чане для выращивания, ожидая, когда ее проткнут гарпуном.

Юла отсутствовала несколько недель, и я знала, что Йорген и адмирал Кобб боялись, что она никогда не вернется.

– Она доставила нам гипердвигатель? – спросила я.

– Не знаю, – ответила Киммалин. – Но думаю, нас не случайно вызвали именно сейчас. Предполагаю, что она принесла с собой неприятности. Как говорит Святая, «проблема следует за проблемой».

Возможно, Киммалин была права. Как бы я ни была рада услышать про возвращение Спенсы, для нас это вряд ли было добрым знаком. Если происходила катастрофа, Юла, как правило, оказывалась в эпицентре. Не то чтобы Юла была ее причиной, но казалось, что катастрофы шли за ней по пятам.

Я включила подъемное кольцо и поднялась над посадочной площадкой, присоединившись ко множеству других кораблей в воздухе. Сама платформа находилась высоко над планетой и была частью массивного слоя платформ и обломков, которые почти полностью перекрывали небо при взгляде с поверхности планеты.

Скад, ну и много же здесь было кораблей! Какие бы угрозы ни пришли к нам следом за Юлой, адмирал Кобб не щадил никого, чтобы остановить их. Если Верховенство выбрало сегодняшний день, чтобы уничтожить нас, придется продемонстрировать ему, насколько мы опасны.

Я настроилась на канал звена «Кошмар», и мы с Киммалин полетели по координатам, которые выдала Нос, – в карман между несколькими соседними платформами. Почти все остальные пилоты из звена «Небо» были уже там, включая Мяту и Ти-Столла – классных ребят, с которыми приятно было тусоваться, но которым малость не хватало здравого смысла, – и Сэди, которая летала моим ведомым все эти недели, пока Юла отсутствовала.

– Добро пожаловать в звено «Кошмар», – сказала Нос нам пятерым. – Жучик, сегодня ты летаешь в паре с Суши.

– Вас поняла, – отозвалась Киммалин.

– Мы все здесь, – сказала Нос. – Мы собираемся следовать по нашему навигационному маршруту за платформы и пересечь правый фланг поля боя. Связь отключаем.

Члены звена «Кошмар» отзывались один за другим, называя свой номер и позывной. У нас в «Небе» номера менялись несколько раз. На данный момент я была «Небо-5», и мы назвали наши номера по порядку, после того как звено «Кошмар» закончило перекличку.

Мы летели на Маг-3 боевым строем «колонна поодиночке», лавируя между слоями платформ, а затем Нос указала нам направление на дальнюю сторону поля боя. Мы ослабили строй, летя широким клином и удаляясь от автономных артиллерийских платформ Россыпи, а затем срезали путь через скругление планеты, чтобы выйти навстречу приближающимся кораблям.

Когда мы это сделали, я увидела два боевых корабля, которые наблюдали за нами последние несколько недель в черноте космоса, их громоздкие силуэты были совершенно не похожи на обтекаемые формы наших истребителей и явно не предназначались для борьбы с атмосферой и сопротивлением воздуха. На Россыпи у нас ничего подобного не было. Наши самые большие транспортные корабли вмещали не более нескольких десятков пассажиров.

Вдали я увидела еще один большой квадратный корабль, только что прибывший. На фоне черноты было трудно что-либо разглядеть, но там были и корабли поменьше, собравшиеся в группу. Вероятно, они приближались к нам на большой скорости, хотя на таком расстоянии это было сложно заметить даже на моих мониторах.

– Нам приказано выйти на правый фланг и вступить в бой с врагом, – сказала Нос. – Они выставляют сегодня множество дронов, а также пятьдесят пилотируемых космических кораблей.

Пятьдесят? Мы привыкли сражаться с большим количеством дронов, сопровождаемых несколькими асами противника, а не с пятью десятками пилотируемых кораблей.

– Командование ВВС сообщает, что у них есть информация о том, что в пилотируемых вражеских кораблях сидят не асы, – продолжила Нос. – Но мы также не знаем, что это за корабли, поэтому наша задача – отвлечь как можно больше кораблей противника от платформы Прима.

Некоторые звенья собрались недалеко от артиллерийских платформ, ожидая приказов. Видимо, этот первый подход будет экспериментом. Если командование не знает, что это за корабли, придется сперва изучить их поведение, прежде чем задействовать все наши силы. Это имело смысл со стратегической точки зрения.

Но быть объектом эксперимента гораздо менее утешительно. В пещере, где я выросла, располагался исследовательский центр, проверявший все – от новых рецептов зубной пасты до воздействия токсичных химикатов. Некоторые из моих друзей-Спорщиков поговаривали, что когда-нибудь совершат набег на этот центр и выпустят всех лабораторных крыс, чья жизнь была печальной и часто короткой. Однажды я видела сбежавшую крысу. Она содрала почти всю шерсть со своих задних лап, покрытых фурункулами в результате какой-то химической реакции. Надеюсь, не из-за зубной пасты.

Иногда я казалась себе такой крысой.

Когда мы пролетали над платформами, моя ведомая, Сэди, связалась со мной по выделенному каналу.

– Что имела в виду Нос, когда сказала, что они не знают, что это за корабли? – спросила Сэди. – Откуда тогда они знают, что это не асы?

– Понятия не имею, – ответила я. – Но думаю, что мы будем первыми, кто это узнает.

Сэди замолчала, а через мгновение огонек ее канала снова вспыхнул.

– Я бы хотела, чтобы остальные были здесь.

– Под «остальными» ты имеешь в виду Юлу? – спросила я.

Я старалась не дразнить Сэди за ее неприкрытое обожание Спенсы. Остальные – особенно Нед – старались меньше.

– Я имею в виду, что она невероятный боец! Тебе не кажется, что наши шансы были бы выше, если бы она была здесь?

– Жучик сказала, что видела Юлу прямо перед тем, как нас вызвали. Так что она, вероятно, здесь.

Но не летит с нами. Что это значит?

– Правда? – спросила Сэди. – Это должно увеличить наши шансы, верно?

Сэди успела немного повоевать с нами вместе, но в последнее время, особенно после прибытия боевых кораблей, мы видели все меньше и меньше атак креллов.

– Наверное, – сказала я. – Но наши шансы намного возрастут, если мы не будем думать о них, а сосредоточимся на том, что перед нами.

– Верно, – произнесла Сэди. – Сосредоточиться. Именно это и сделала бы Юла.

– А еще кричала бы в адрес врагов что-нибудь образное и жестокое. Так что, думаю, ты можешь попробовать тоже.

– Верно! «Долой вас, мерзкие… премерзкие кораблишки… мерзости! Да постигнет вас мучительная огненная смерть!» Ну как?

– Что-то в этом определенно есть, – сказала я. – Ну как, ты почувствовала себя лучше?

– Немного. Думаю, мне нужно потренироваться. «Чтоб вам всем испариться в огромном взрыве, приближающиеся корабли не асов!»

– Слушай, Страж. Может, ты потренируешься сама и потом просто поделишься лучшими образцами?

– А, да, – сказала Сэди. – Конечно.

И рация замолчала, оставив меня наедине со своими мыслями. Я сказала Сэди чистую правду – насчет того, что надо сосредоточиться, – но у меня всегда получалось лучше давать советы, чем следовать им.

– Звено, готовы? – спросила Нос.

– «Небо-пять» готова, – ответила я.

Я слышала, как другие голоса в канале точно так же доложили о готовности. Нас было больше, чем обычно, но отсутствие Йоргена, Неда и Артуро до сих пор ощущалось странно. Не думаю, что хоть кому-нибудь из нас – за исключением разве что Ти-Столла – хватило бы глупости поверить в официальное объяснение их отсутствия. Никто не отправляет командира звена и двух его заместителей на отдых одновременно без очень веской причины.

Когда мы приблизились к правому флангу вражеского построения, несколько кораблей оторвались от общей массы и направились прямиком к нам.

– Страж, ФМ, – сказала Нос в общем канале, – возьмите курс и атакуйте противника, затем переходите к маневрам уклонения. Ти-Столл, Мята, следуйте за ними. Посмотрим, получится ли у вас заставить их клюнуть на приманку и переключиться.

Мы с Сэди вылетели из строя и на форсаже помчались навстречу врагам. Четыре корабля тут же погнались за нами, и мы повели их вдоль платформ, окружающих планету.

Мы с Сэди начали маневры уклонения, лавируя так, чтобы преследующие нас корабли не могли как следует прицелиться. Я проверила датчики приближения. Из четырех кораблей, следовавших за нами, два были дронами и два – пилотируемыми кораблями, которые мы обычно называли асами противника.

– ФМ и Страж, держите курс, – сказала Нос. – Жучик, перехвати их.

– Есть! – отозвалась Киммалин, и через несколько секунд ближайший ко мне корабль получил попадание и отклонился, чтобы избежать огня Киммалин.

– Мы собираемся пройти над орудийной платформой, – сказала я Сэди. – Давай посмотрим, сможем ли мы обеспечить Жучику небольшую автоподдержку.

– Я тебя прикрою, – пообещала Сэди.

Она заняла такую позицию, чтобы я оказалась ближе всего к планете, паря над множеством платформ и обломков, окружающих Россыпь, словно рыхлая осколочная оболочка. Я продолжала свой беспорядочный курс, уклоняясь от очередей деструкторов. С каждым поворотом к планете я продвигалась немного дальше, используя показания приборной панели, чтобы точно определить, насколько близко подошла к артиллерийской платформе. Большинство этих платформ были автономными и нацелены на нас так же, как и на противника. Инженерный корпус еще не смог проникнуть в системы и взять их под контроль. Вражеские корабли – как дроны, так и пилотируемые – знали достаточно, чтобы избегать артиллерийских платформ, но иногда, когда мы вовлекали их в погоню, мы могли заставить их…

Вот оно!

Один из преследовавших меня кораблей слишком сильно накренился вправо, и артиллерийская установка на ближайшей платформе открыла огонь; корабль исчез из поля зрения моих датчиков, сгинул в бесшумном взрыве. Киммалин открыла огонь по другому дрону, в то время как Сэди принялась ловко маневрировать перед последним кораблем, чтобы он занял удобную для меня позицию. Я выпустила в него энергокопье, а затем резко развернулась вокруг него, используя инерцию, чтобы отправить его в зону досягаемости автотурелей. Платформа выстрелила, и корабль разлетелся на куски, баллоны с воздухом вспыхнули ярким пламенем.

– Отличная работа, – похвалила Сэди.

Я была почти уверена, что это сносная работа, но не собиралась говорить ей это посреди битвы. Сэди могла воспринять это как оскорбление, а ей нужно было поддерживать боевой дух.

– Спасибо, – сказала я. – Ты тоже молодец.

– Ты сделала бо́льшую часть.

Сэди была лучшим пилотом, чем она о себе думала, но этот разговор я тоже не собиралась вести посреди битвы. Мы круто развернулись и помчались в сторону нашего звена и правого фланга боя. Другие звенья теперь атаковали вражеские корабли, и, судя по всему, битва шла хорошо.

Если это лучшее, что Верховенство могло послать против нас, возможно, у нас все-таки был шанс.

Мы с Сэди полетели к Носу и ее напарнику, помогая им стряхнуть пару хвостов. Сэди подлетела близко к одному из вражеских кораблей и использовала ИМИ, чтобы уничтожить его щит, а затем рванула к краю поля боя, пока я продвигалась вперед, стреляя из деструкторов по теперь уже беззащитному кораблю.

– Жучик, ты можешь прикрыть Стража? – спросила я Киммалин по общему каналу.

– Жучик занята, – сказала Ящерка. – Я за нее.

Корабль передо мной взорвался над подъемным кольцом, и за отсутствием сопротивления воздуха, способного замедлить обломки, они продолжили плыть в том же направлении, в котором шел корабль. Я направилась к Сэди и Ящерке и добралась до них как раз в тот момент, когда Сэди снова включила щит.

– Отличная работа, – сказала Нос по общему каналу. – Звено «Небо», работать с вами – одно удовольствие.

Я улыбнулась. Мы хорошо работали в группе, хотя и не летали вместе регулярно. До того как я присоединилась к ССН, я не понимала менталитета, заставляющего людей сражаться как единое целое и продолжать сражаться, даже когда рядом умирают друзья. Я никогда не считала, что насилие – лучший способ решения проблем, хотя и понимала, что насилие – единственное решение, позволяющее нам выжить, когда креллы упорно пытались уничтожить нас бомбардировками. Тем не менее меня тревожила риторика о славе, а также то, как Национальная ассамблея, казалось, оправдывала все, что хотела, заявляя, что это поможет нам бороться с креллами. Я думала, что пилоты – овцы. Опытные, решительные, уважаемые овцы, которые делали то, что были вынуждены делать, потому что не знали ничего лучшего.

Однако теперь я поняла, что́ связывало нас вместе, и это была не глупость. Это была связь, объединяющая людей, которые вместе встречали смерть. Это было чувство сопричастности, ощущение себя частью чего-то большего, чего-то важного, хотя я все еще не была уверена, что все в этом было хорошо. Я никогда раньше не чувствовала, что мне нужна армия, чтобы указать мне мое место в мире, и до сих пор так не думала.

Но было что-то такое в осознании того, что без меня моим друзьям было бы хуже, и это заставляло меня летать, даже когда мне было страшно.

– Новый приказ, – объявила Нос по общему каналу. – Перейти исключительно к маневрам уклонения и выключить коммы.

Что-что?

– Нос, ты велела выключить коммы?

– Таков приказ, ФМ, – ответила Нос. – Отключить всю связь. И не включать ни при каких обстоятельствах.

Этого не могло быть. Без возможности связаться друг с другом мы не могли работать вместе, как звено. В конечном счете мы окажемся рассеяны по полю боя. Хороший пилот – тот, кто хорошо умеет держать связь. Я узнала это от Кобба. Без возможности говорить друг с другом…

Ну, это не то чтобы полет вслепую, но неприятно близко к нему.

– Мы собираемся отступать? – спросила Ящерка.

Это было бы более приемлемо. Если бы мы отправились обратно, за орудийные платформы, мы как минимум могли бы спрятаться или пробраться обратно к платформе Прима, под прикрытие пояса обломков.

– Ответ отрицательный, – сказала Нос. – Отключить коммы. Придерживайтесь маневров уклонения. Постарайтесь сделать так, чтобы противник был занят, и ждите дальнейших указаний.

– Указаний? – переспросила я. – Но как ты собираешься давать нам указания с отключенными коммами?

– Пилоты, мы должны смолкнуть, – произнесла Нос. – Приказ самого адмирала Кобба. Держитесь своего напарника. Если отстали от него, найдите другого члена звена и держитесь его. Собираемся с обратной стороны. Конец связи.

Скад!

– Страж, – передала я по выделенному каналу, – ты слышала, что сказала Нос. Нам надо держаться вместе. – Я понятия не имела, что задумало командование, но Кобб никогда не отдал бы такого приказа без веской причины. – Следуй за мной.

Я – старший пилот. Это моя работа – сохранить ведомого живым.

– О… ладно, – ответила Сэди.

Судя по голосу, она была близка к панике, и я не могла ее за это винить. Ужас сковал меня изнутри, когда я коснулась кнопки связи.

И отключила ее.

2

Мир погрузился в тишину, за исключением гула моих приборов. Корабли вокруг меня не издавали ни звука, а битва продолжалась. Я впервые позавидовала Спенсе – ее корабль был оснащен ИИ. Он болтал, как Киммалин, съевшая слишком много десертов, но, по крайней мере, он не был… немым.

Мы с Сэди держались рядом, чтобы не терять друг друга из виду. Передо мной развернулась битва: корабли, летевшие вместе, разбились на пары, в то время как враги в основном сохранили прежнее построение, гоняясь за нашими истребителями группами по трое-четверо. Они превосходили нас численностью, но мы летали лучше и водили их кругами.

Сэди будет ждать, куда я ее поведу. Мне нужно было придумать план, как использовать этот новый приказ к нашей пользе и сообщить это во время полета, поскольку разговаривать мы не могли.

Но, звезды, я не могла выносить эту тишину!

Я потянулась к петле для ремня на моем комбинезоне. Я никогда не использовала свой передатчик во время полетов. Йорген не одобрил бы, если бы я посылала в комм лишний шум. Мой передатчик не передавал дальних сигналов, но он делал кое-что получше.

Он транслировал музыку. Ручные передатчики были редкими и дорогими. Отец подарил мне его, когда я стала пилотом, я пользовалась этим подарком куда чаще, чем отец, когда жила дома. Сегодня мне захотелось чего-то бодрого, что точно не сможет сыграть на моих похоронах группа из трех человек.

Поэтому я включила одну из своих любимых песен, которую отец называл «биг-бендом», хотя во многих других песнях звучало гораздо больше инструментов. Мне показалось, что я поняла: эта группа была большой не из-за количества музыкантов (которых все равно было больше, чем когда-либо играли вместе в пещерах Россыпи), но из-за звуков, которые они издавали, громких и резких, как будто сама музыка пыталась вас раскачать и подбросить.

Я притопывала ногами по полу, прислушиваясь к ритму, летая по окраинам поля боя, наблюдая и ожидая своего хода. Приказано было придерживаться маневров уклонения, но можно было использовать множество уловок, которые могли бы нанести урон врагам, но при этом считались бы уклонением.

Я получила свой шанс, когда три корабля отделились от основной массы сражающихся и помчались к нам. Я выскочила вперед, кивая в такт барабанам, а корабли погнались за мной, оставив Сэди стрелять из своих деструкторов. Она все еще злоупотребляла ими – в бытность свою кадетом она училась не у Кобба, поэтому нам пришлось позаниматься с ней дополнительно, после того как она стала пилотом, чтобы ввести ее в курс дела.

От деструкторов было мало толку, пока креллы закрыты щитами, но у меня не было возможности использовать ИМИ и продолжать утверждать, что я уклоняюсь. ИМИ уничтожил бы вместе с крелльскими и мой щит, а я не осмеливалась сделать это при отключенной связи – у меня не было бы возможности позвать на помощь, если бы я попала в настоящую беду.

Нам полагалось обороняться, но это не означало, что я должна была позволить этим кораблям расстреливать нас. Я покачала головой в такт ударным и обошла какие-то обломки, плавающие над платформами вне досягаемости огневых точек.

Я подхватила один из вражеских дронов энергокопьем и, развернув двигатель в его направлении, потащила его за собой на каменную глыбу. Сэди бросилась вперед, увлекая за собой два других корабля, а я помчалась среди обломков. Затем развернулась и в последний момент отключила энергокопье, нырнув вниз, под обломки, а корабль креллов врезался в глыбу надо мной.

Я просчиталась. Мои гравикомы исчерпали себя, и по мне ударила перегрузка, заставившая кровь прилить к голове. На мгновение у меня все покраснело перед глазами, но я снизила скорость и сумела не потерять сознания, хотя музыка искажалась в моих ушах, а огоньки на пульте управления расплывались.

Я начала приходить в себя; голова у меня все еще кружилась, я обнаружила, что Сэди летит ко мне, уже без двух вражеских кораблей на хвосте. Не знаю, оторвалась ли она от них или уничтожила, пока я отвлеклась, но в любом случае я была рада. Я подняла палец, чтобы вызвать Сэди и сказать ей об этом, но потом вспомнила: молчание. Мы летели в молчании.

И я так и не поняла почему. Мы с Сэди развернулись, когда музыка достигла крещендо, и мы снова взлетели к главному полю боя.

Мои датчики приближения подали звуковой сигнал поверх музыки, предупреждая о кораблях, летящих прямо ко мне на высокой скорости. Я не осмелилась сделать музыку громче, хотя и хотелось, и приняла схему полета, двигаясь в такт звукам горна. Первый вражеский корабль повторил мой маневр, как будто хотел врезаться прямо в меня. Я ушла в пике, Сэди последовала за мной. Затем я метнулась вправо, когда один из наших истребителей прошел прямо у меня перед носом.

«Кошмар-7». Корабль Ящерки. Четыре истребителя Верховенства неслись за ней по пятам, и лишь один из них отвлекся, чтобы обрушить на меня огонь деструкторов.

Скад. Где напарник Ящерки? Она пролетела так близко, чтобы привлечь мое внимание, потому что не могла позвать на помощь по рации. Я развернула ускорители, поворачиваясь в сторону Ящерки. Сэди позади меня дала залп по одинокому кораблю рядом с нами; казалось, будто выстрелы следуют такту малого барабана. Сэди исполнила петлю Альстрома, чтобы развернуться и последовать за мной. Тот корабль мог погнаться за ней, но я решила, что она уж как-нибудь справится с одним противником.

Ящерка с четырьмя преследователями на хвосте попала в гораздо бо́льшую беду, и ей требовалась помощь. Мы были лучше обучены, но у сил Верховенства всегда были более мощные деструкторы и более прочные щиты. Я ускорилась до Маг-4, чтобы догнать противников. Впереди меня Ящерка крутанулась в «двойных ножницах», пытаясь стряхнуть хвосты, но они прилипли к ней. Вся эта группа состояла из пилотируемых кораблей, и они работали вместе лучше, чем крелльские дроны, с которыми мы обычно сражались. Когда Ящерка вышла из «ножниц», один из креллов поразил ее выстрелом из деструктора.

Мы должны были помочь ей. У нее еще был щит, но он слабел. Ящерка знала, что делает, – она летела в сторону артиллерийской платформы, где можно было подманить противников достаточно близко, чтобы платформа открыла огонь. Но мы были слишком далеко от нее. Ящерка не успела бы.

Содрогаясь всем телом в такт музыке, я открыла огонь по ближайшему креллу, заставив его уклониться и оторваться от преследования Ящерки. Сэди нагнала меня, а потом, ускорившись, вырвалась вперед.

Она становилась мишенью, давая мне возможность разобраться с другими кораблями, пока она и Ящерка принимали на себя огонь деструкторов. Это был рискованный шаг: хотя щит Сэди все еще был полностью заряжен, деструкторы креллов могли быстро его уничтожить. Если бы у меня была рация, я бы крикнула ей, чтобы вернулась обратно и перестала вести себя так безрассудно. Йорген никогда бы не одобрил такого маневра.

Но я не могла. Я ничего не могла ей сказать. Вместо этого я последовала за ней, бросившись вперед, чтобы вступить в бой с одним из крелльских истребителей.

Мы уже приближались к артиллерийским платформам, когда один из истребителей креллов клюнул на наживку и погнался за Сэди. Она выполнила идеальный сдвоенный маневр уклонения, уйдя от огня деструктора.

Я бросила энергокопье, но промахнулась, и два других корабля направились к Ящерке, одновременно ударив по ней из деструкторов. Ящерка уклонилась от многих разрывов – но не от всех. В мгновение ока ее щит отключился.

Я потянулась к кнопке связи, затем отдернула руку. Мы были одни. Я врубила форсаж и промчалась перед Ящеркой, пытаясь отвлечь истребители креллов. Если бы они последовали за мной, я могла бы уклониться от них, пока Ящерка сбежит и перезарядит свой щит.

Но уловка не сработала. Креллы сосредоточились на Ящерке, и удар деструктора поразил ее ускорители, заставив корабль развернуться в сторону планеты. Я беспомощно наблюдала, как корабль Ящерки приблизился к орудийным платформам и превратился в огненную вспышку. Звук цимбал, казалось, усилил взрыв.

– Нет, – прошептала я. – Нет!

Корабль Сэди приблизился к моему. Ящерка исчезла, просто исчезла. Она никогда больше не скажет мне, что мои ботинки глупо смотрятся с комбинезоном, и никогда не вызовет Неда на конкурс по строительству башни из полосок водорослей. Ничто не могло этого изменить.

Я даже не могла связаться с Нос и сообщить ей об этом. Мы не сможем вернуть значок Ящерки – корабль, разрушенный таким образом в вакууме, даже не годится для спасения. Ей достанется лишь символическая церемония, а не настоящие похороны пилота.

Я сосредоточилась на музыке, хотя песня уже приближалась к концу, музыка нарастала, барабаны били в нестандартной синкопе. Корабли, уничтожившие Ящерку, теперь разворачивались, хотя Сэди, кажется, стряхнула преследователя с хвоста. Мы принялись петлять взад-вперед, пока противники не махнули на нас рукой и не отправились искать более легкие цели.

Песня закончилась, и мои уши заполнила тишина.

Ящерка исчезла. Я больше никогда не услышу ее голоса. Я потянулась к рации, чтобы найти новую мелодию. Я выбрала запоминающуюся пьесу, исполненную на инструменте, который мой отец называл «фортепиано». Он показал мне его изображение, сохранившееся в записях, но я не могла себе представить, как большая скамейка с клавишами воспроизводит ноты, подобные тем, что в композиции – проворные и ритмичные, – и все это работает вместе, как хорошо настроенный механизм.

Эта музыка была более уравновешенной, чем то, что играл биг-бенд, но я внезапно утратила желание бодриться. Я двинулась к Сэди, уводя ее с поля боя. Мне нужно было несколько мгновений, чтобы очистить голову. Если не сосредоточимся, мы обе погибнем. Я могу горевать позже – сейчас мне нужно было сосредоточиться. Я должна была сохранить Сэди жизнь. Мне пришлось…

Внезапно чернота космоса, казалось, изменилась – словно слои самого пространства разрывались; вся битва передо мной пошла рябью, один слой отделялся от другого, идя волнами и изгибами. Я встряхнула головой, на мгновение испугавшись, что перегрузка могла иметь отсроченные психические эффекты. Что бы я сделала, если бы у меня здесь возникла чрезвычайная ситуация? Я не могла обратиться за помощью по радио. Не могла попросить разрешения отступить.

И поэтому, даже несмотря на то, что Сэди летела за мною вслед, я все еще ощущала себя одинокой, когда огромная тень заполнила черноту космоса, окутав его, как саван. Вдалеке, за кружащимися кораблями, появилась некая масса – возможно, еще один корабль, но я никогда не видела ничего похожего. Ядро с торчащими из него остриями, похожее на навершие булавы, огромное – возможно, такое же большое, как Россыпь, но достаточно далекое, чтобы размер можно было определить. Эту массу тут же затмили пылевые облака, которых не существовало – не могло существовать – и которые колебались, когда складки реальности, казалось, разделялись и менялись на поле битвы, растекаясь рябью в безбрежность космоса. Фортепианная музыка то делалась громче, то стихала, создавая жутковатое звуковое сопровождение.