Котэ, любовь и дом с привидениями

Пустые книжные полки тянулись по периметру комнаты. В углу сиротливо стояли старинные часы с маятником.

Следующей обнаружилась большая комната, разделенная недостроенной перегородкой. Там царило запустение. Позолоченные обои отслоились. Высокое окно щерилось осколками.

– Превратили дом в общагу! – возмутился самозваный сыщик, рассматривая помещение через порог.

– В турбазу! – напомнил Костя.

С косяка прямо на голову Вервольфа спикировал паук. Эдик оттолкнул его и закрыл дверь.

– А паук здесь – турист, видимо… Любитель скалолазания.

Парни осторожно заглянули в следующую комнату.

– Вот и источник шума! – Эдик махнул Косте. – Рояль!

Рояль стоял в центре небольшой спаленки, очевидно, его когда-то пытались вынести. Но, видимо, массивный музыкальный инструмент оказался слишком тяжелым. Пришлось оставить. Отломанная крышка валялась в стороне.

Эдик подошел и наугад пробежал пальцами по клавишам. Нашел низкие, басовитые ноты, стонущие от легких прикосновений…

– Вот так. Понял?

– Не мыши, а музыканты, блин! Пианисты – чайковнисты…

– Здесь нет мышей. А ты что, в композиторах шаришь?

– Неа! Это на сахаре – рафинаде написано: «Чайкофский»! – бесхитростно пояснил Костя. – Я и запомнил фамилию!

– Так ведь понял, что это фамилия композитора, а не изобретателя сахара…

Костя проигнорировал подкол.

Он отвернулся и аккуратно поднял крышку рояля. Оттуда, сверкая желтыми глазами, выскочил огромный черный кот.

– Вот потому и нет мышей, – хмыкнул Вервольф.

– Вот и Чайковский! – обрадовался Костя.

Котэ припал к полу и завыл, старательно пугая незваных гостей.

– Чего вопим? Ой, прости, ты, вероятно, хотел спеть? – прикалывался Эдик.

– Классно затянул! Пошли на ручки, солист? – Костя наклонился взять солиста, но тот ударил его когтистой лапой.

На коже парня заалели полоски. Котэ выскочил в коридор и умчался в неизвестном направлении.

– Не хватай уважаемое животное, не нарушай его личное пространство, – посоветовал Эдик.

– Да уж, видимо, нужно проявлять больше уважения! – Костя слизал кровь с ранок, – фотай тогда все, да пойдем. Я уже есть хочу.

– Подождешь. Не вымрешь, не мамонт, – Эдик аккуратно запечатлел все на телефон.

В коридоре послышались шаги.

Костя выглянул в дверной проем.

– Никого! Эдик, что за фигня?

– Привидения, конечно, – равнодушно отозвался тот, – ты смотри, они на свежую кровушку-то охочи!

– Да блин… Перестань.

По коридору пронесся ветерок, будто потянуло сквозняком.

Вервольф неохотно оторвался от объектива и отправился смотреть сам.

Тишина. Где-то на чердаке хрустнула половица.

– Костя, потом комнаты дофотаем, пойдем, чердак глянем? – предложил Эдик, оборачиваясь.

Кости не было.

– Что за тупые выходки? – Эдик раздраженно сунул смартфон в карман. – Ладно, прикалывайся. Я пошел один.

Чтобы забраться этажом выше, следовало вернуться на лестницу. Комнатка под крышей возможно, когда-то тоже была обитаема. Вервольф уже почти миновал гостиную… И тут на него со спины кто-то прыгнул!

Рефлексы сработали безупречно. Вервольф пригнулся и отклонился, позволяя нападавшему потерять равновесие. Перешел в наступление… И замер. На пыльном полу барахтался Костя.

– Эдька! Я же пошутить хотел! Я там проход между спальнями надыбал!

– Ты, я смотрю, мозги себе нигде не надыбал, – с упреком заметил Вервольф, – забыл, с кем имеешь дело?

Вострецов осторожно поднялся.

– Мы же друганы, Вервольф, ты че! – жалобно проговорил он.

– Костя, блин! Это пока я тебя вижу, ты мне друган. А если со спины прыгаешь, откуда мне знать? У меня рефлексы! Сначала отбиваться, потом глядеть! А если бы я тебе шею свернул? Думай до, а не после, смекаешь?

Костя вздрогнул, кивнул и потер разбитый локоть.

– Ага. Понял.

– Ладно, пошли отсюда, – решил Вервольф, – я примерно сообразил фронт работы, дома обсудим.

Парни не заметили пристальный взгляд, провожающий их из-за двери в библиотеку.

Котэ тщательно вылизывал черную шерстку и недовольно топорщил усы.

«Что-то ты сегодня слишком суров, – заметил Дом, – а ведь он правильно тебя по фамилии назвал.»

«Гладить – пожалуйста, а на р-ручки… Это слишком фамильяр-рно!» – Котэ высоко поднял усатую мордочку и громко фыркнул.

«Но ведь ты не всегда запрещаешь себя брать!» – возразил Дом.

Котэ потянулся.

«Я непр-редсказуем. А Вер-рвольф делает вид, что р-раньше сюда не заглядывал!»

«Не придирайся к моему птенцу!» – мягко вступился Дом.

«Вот увидишь. Притащат сюда кучу постор-ронних, начнут опять все перестр-раивать… А кто-нибудь возьмет и меня выкинет!» – мрачно проворчал Котэ.

«Ну что ты городишь! Кто же тебя посмеет выкинуть! Я не допущу. Да вот увидишь, или Костя, или Эдик заберут тебя к себе!»

Котэ озадаченно сел.

«А я еще не знаю, пойду ли я к ним насовсем! Как себя зар-рекомендуют!»

Спустя два часа судьба «Гнезда» горячо обсуждалась в программке – мессенджере ICQ1.

– Этот ничейный дом… Лучше не придумать для наших целей! – сердито настаивали строчки.

Пользователь Тень отчитывался о проделанной работе своему боссу – пользователю Лорду. Между ними происходил очень серьезный стратегический разговор.

Лорд: Тебе всё равно придется подыскать что-то иное. Нельзя долго пользоваться одним и тем же!

Тень: Я же говорю, лучше этого Гнезда не найти. Мне только не нравится активность Оксаны Стахановой.

Лорд: Не спорь со мной ни-ког-да.

Тень: Я не спорю. Но Гнездо – отличное место.

Лорд: Пользуйся, пока никто ничего не заподозрил. Но при первом шухере пойдешь мотать срок в гордом одиночестве. Я не при делах.

Тень: Я избавлюсь от Стахановой и ее придурков.

Лорд: Я тебе избавлюсь! Узнаешь, почем фунт лиха! Сегодня выручка есть?

Тень: Есть.

Лорд: Завтра зайди ко мне. Поделим. Смотри, будешь косячить, урежу проценты. Или отдам на растерзание Сникерсу.

Тень: Думаешь, он чем-то опасен для меня?

Лорд: Если узнает, чем ты занимаешься, тебе хана.

Тень: Я просто сдам ему тебя. Своя рубашка ближе к телу. Так что, в твоих интересах, чтобы он меня не трогал.

Лорд: У тебя есть жизни в запасе или что?

Сникерс думал о многом, но только не о том, что его «давний враг» находится в нескольких метрах от него.

Теплый вечер напоминал об уходящем лете и звал куда-то. В неведомые дали.

В мечтах Сникерс уносился к морю и загорелым красоткам. Пил экзотические коктейли с виски. Рассекал синее море на белоснежной яхте…

В реальности же – отлеживался в кровати старого пансионата и употреблял минералку.

Спрут привычно щелкал пультом от телевизора.

– Серый, – позвал Сникерс, – давай, бухнем?

– А потом еще анестетика съедим. Давай без дуростей? – Спрут уже отлично вжился в роль няньки.

– Мне явно лучше! – Сникерс жизнерадостно вскочил с кровати и подошел к окну.

С одной стороны изгибалась подковой река. С другой – вонзались в небо вековые сосны.

– Красиво, да? – Спрут отвлекся от телевизора и улыбнулся.

– Ага… – Сникерс распахнул окно и с наслаждением вдохнул чистый воздух. – Может, правильно Волчара сказал? Прибрать это место к рукам, да сделать из него конфетку?

Спрут вспомнил сцену в лесу…

– Ты можешь мне секрет рассказать? Между нами, родственниками! – уточнил он.

– Ну?

– Ты не отдал приказ о ликвидации Вервольфа. Мы его год искали и ловили… А зачем? Чтобы пару раз по башке дать и дальше корефаниться?

– Ты не понял, почему? Вервольф мне пригодится. А мокруха мне сейчас незачем, только отпуск портить. Может, как уезжать будем, еще и разделаем его… – Сникерс пожал плечами. – Я пока не решил.

Спрут покачал головой.

– Не тронешь ты его. Я же вижу. Ты к нему неровно дышишь! Зуб даю.

– Может и так, – Сникерс взъерошил короткую челку, – в конце концов, Вервольфа реально чуть не пришили вместо меня. Он свой пацан, я ему доверяю. Опять же, особых косяков за ним нет. Ну, смылся, хотел другую жизнь начать. Ну и что? Пусть остается в бригаде и дальше помогает бизнес делать.

– Да, нам тут свои люди не помешают, – признал Спрут, – а помнишь, меня в этом городе с наркотой взяли?

Сникерс насторожился.

– И?

– Слышал я интересную сказку… Типа, те, кто мне тогда пакетик в карман сунул, связаны с «Гнездом» и пансионатом.

– Ага? – Сникерс скрестил руки на груди.

– Здесь основная ярмарка у них – кто приносит, кто берет! Только я пока не знаю, кто есть кто. Но, думаю, отследить не проблема. Установим наблюдение за «Гнездом»…

– Класс! – Сникерс по-мальчишески показал «Йес!» – Всё, с…и, попались! Мы же их, Серый! За всё хорошее! В тротуар закатаем!

– Я так и думал, что тебе интересно будет. Всё, Валер, я поехал, – Спрут поднялся с уютного дивана.

– Слушай, Серый, – Сникерс мечтательно смотрел вдаль, – а пошли гулять?

– А погуляй внизу на веранде? Я в город смотаюсь. Куплю себе сигарет и таблеток тебе. Мало ли что, вдруг…

Когда Спрут уехал, Сникерс вышел на улицу, честно сел на перила веранды и стал изучать закат в розовой дымке.

Неожиданно в его душе проснулся бунтующий подросток. Ну, что такое, в самом-то деле! Сидеть, как пенсионер, на лавочке? Слушаться своего подручного? Смех сказать – младшего брата слушаться!

Да это что за…

Сникерс легко спрыгнул в клумбу, нарочно прошел по газону и нырнул в веселое разноцветное помещение бара.

За стойкой стояла роскошная женщина с медовыми локонами, Марина Буйнова. Крутой бармен. Марину здесь все знали и все уважали. В случае чего, любой посетитель, любой сотрудник пансионата с удовольствием стал бы ее защитником…

Сникерс мельком взглянул на нее и перевел взгляд на меню.

«Так, посмотрим, что тут можно употребить!»

Марина выжидающе подняла брови.

– Как настроение, красотка? – в свои сорок лет Сникерс был настоящим секс – символом, и знал об этом. – Может, угостишь гостя «Сюрпризом от бармена»?

Она очаровательно улыбнулась и взяла бутылку водки…

Стемнело.

Вервольф возвращался в свой деревянный домик. Кот зашел в каменное здание, сдать ключи от «Гнезда». Завтра с утра им предстояло всерьез заняться этим проектом. С бригадой ремонтников.

Эдик уже свернул на неосвещенную тропинку, когда послышался тихий стон.

«Где это?» – насторожился парень.

Тишина. Шум сосен.

И вот – опять…

Из клумбы за кустами?

Вервольф включил фонарик на телефоне.

Среди цветов бессильно лежал окровавленный человек. Он еле слышно стонал.

Вервольф присвистнул и подошел ближе.

– Ого! Какие люди! Здорово, Сникерс! Ты чего это?

– Хана мне, – выдохнул его недавний мучитель.

– Подрезали? – не верил глазам Вервольф.

– Неее… Амба, походу.

«Одной проблемой меньше!» – цинично хмыкнула черная половина души Вервольфа.

«Нельзя так. Он же тоже живой. Ему помочь некому, кроме тебя. Если ты не поможешь, он умрет на клумбе! Ты не будешь думать об этом всю оставшуюся жизнь? Неужели ты так и пройдешь мимо?» – заспорила совесть.

Вервольф вздохнул и достал смартфон.

– Ариадна Рудольфовна, у нас тут почти труп. Вызывайте скорую, боюсь, окочурится еще до приезда. Ментов пока не надо, не знаю, криминальный, или сам упал.

…Услышав сирену, Сникерс перестал стонать. А увидев свой кошмар – людей в белых халатах, привстал и зашипел:

– Вервольф, твою мать! Ты что…

– Тише, тише! – к нему подошла Ариадна Рудольфовна, за ней шел мужчина – фельдшер скорой. – Что случилось? Ого! Мальчики, носилки, быстро!

– Не поедууууу! – из последних сил вопил Сникерс, пока его грузили в машину.

– Не слушайте его! – Леголасова шла рядом с носилками, – похоже, ему нужна операция! Минуты могут решить всё!

– Не поедууу! – капризничал пациент.

– И кого слушать? —озадачился вновь прибывший фельдшер.

– Меня! Не его же! У него от боли рассудок не ку-ку! Поедет он, как иначе. Нам тут трупы не нужны. Тем более, буйные и шумные! Что с ним случилось? – Вервольф легко взял руководство ситуацией на себя.

– Пока не знаю. А вы – родственник? – уточнил фельдшер со «скорой».

– Нет, – начал Вервольф, но Сникерс опять подал голос из машины:

– Братан!!

Неизвестно, к кому он обращался, но его поняли, как всем удобней.

– Так отчего сразу не сказали, что больной – ваш брат? Позвоните через полчаса, возможно, что-то уже точнее скажем. Продиктуйте ваши данные.

– Хомяков Андрей Михалыч, – уверенно отрекомендовался Вервольф.

…Спрут влетел в больницу, будто новоиспеченный папаша в родильное отделение.

– Где тут больной Александров! Что там как? Живой?! – взволнованно вопил он, бегая кругами возле первой попавшейся медсестры.

– Живой, – отозвалась та, – прооперировали его только что. Тут все на ушах стояли. Еще бы чуть-чуть – и не спасти. Язва желудка у него. Кровотечение было такое… А он – водку пить!

Спрут чуть не упал.

– Присядьте, – мягко сказала медсестра, – все уже позади. Теперь только лекарства пить, диету соблюдать, и все будет хорошо. Организм еще молодой, справится.

Утром Сникерса перевели из реанимации в платную палату.

– Домой хочу, – увидев двоюродного братишку, заныл суровый бандит.

– Слышь, Сникерс, – Спрут выглядел немного смущенным, – я вот тут подумал… В натуре… Домработницу бы тебе.

– За фигом?

– Тут лепила тебе маляву накатала. Чего хавать, чего не хавать ни при каких делах.

– Озвучь.

– Да много там читать, в натуре! Короче, всякие супы тебе, да пареные котлетки положены. Ну и того… Я не знаю, где у нас рестораны для язвенников. Короче, отдельно готовить надо. Дома. Каждый день. А я не того… Не умею ничего толком, кроме шашлыков…

Сникерс вздохнул и протянул:

– Вервольф, падла! Не вызвал бы «скорую»…

– Ты бы сейчас с ангелами беседовал, а не со мной.

Сникерс пригорюнился. Наконец, хмуро спросил:

– Это че, в натуре, я ему теперь того… Снова жизнью обязан?

– Ну, типа того, – согласился Спрут.

– Блин, – почесался Сникерс.

Лиза сидела за барной стойкой с ноутбуком. Она лихорадочно придумывала отговорки, чтобы пропустить научную конференцию.

– Как дела, Лизун? – окликнул ее Степан, лежащий поперек дивана.

– Степа, подожди. Нужно срочно подтвердить свое участие либо объяснить невозможность такового. Степа, а может, начнем съемки на две недельки попозже?

– Ага! Я уже всех актеров собрал! И с турбазой договорился! Ты с ума сошла?! – Степа даже принял вертикальное положение.

– Ладно, ладно, – Лиза вздохнула и застрочила: «В связи с болезнью бабушки…»

– Ты ведь даже не обманываешь! Лизавета Ивановна, действительно, нуждается в тебе, как в психиатре! Она же, явно, того… С приветом! Вон, про какой-то клад уже все уши прозвенела!

Лиза обернулась.

– Я тоже не верю, что она спрятала какие-то сокровища, а потом так за ними и не съездила. Но это не повод оскорблять мою бабушку!

– Лизун, извини, я не в обиду, – Степан примирительно улыбнулся, – слушай, а вдруг это не бред?

– Не бред! – категорически отрезала Лиза. – Есть такое понятие, ложные воспоминания!

Она мрачно посмотрела на ноутбук. Эмоции бурлили, не позволяя сосредоточиться и дописать текст.

– Степка, почему ты такой… Слон в посудной лавке? Ты же понимаешь, что перед тобой – девушка. Человек нежный. Тонкий. Ранимый. А ты со мной так… Как с деревом!

– Ох, Лизка, – Степа подошел к девушке и ласково помассировал ей плечи, – перевелись джентльмены, понимаешь? Вымерли, как динозавры. Потому что были нежизнеспособными созданиями. А современные мужики… Как и женщины… Это смесь саблезубого тигра и вездехода!

«Ну, вот и неправда! Есть нормальные. Вежливые. Мягкие. Приятные в общении. У меня много таких знакомых в институте было! Интересно, почему я не с кем-то из них встречаюсь, а с этим… вездеходом Степкой? Наверное, потому, что чувствую себя с ним защищенной? Но неужели ни один интеллигентный мужчина не в состоянии постоять за себя и свою девушку? Или просто я не встретила своего единственного, вот и… Тогда не стоит торопиться связывать жизнь со Степаном!»

– Степ… – начала она, но тот не дал ей закончить.

– Ох, девки! Вечно вам чего-то не хватает! То скучно, то слишком непредсказуемо. То валенок, то слишком заумный. То размазня, то грубиян! А сами-то! Только о своей внешности умеете думать и хвостами крутить!

– Это претензии не ко мне, а к Маргарите. Я совсем другая, но ведь ты этого не хочешь замечать! Ты не переболел ваши отношения. И живешь не со мной, а с ней! Ты не можешь понять, что я – не Марго, я – другой человек! – возразила Лиза.

– Не надо меня психоанализировать, я не твой клиент! – Степка убежал на диван, к своим наброскам.

– Я не психоаналитик, а психиатр, – Лиза встала, – всё, Степан, я пошла на балкон, буду работать там. Ты мне даже электронное письмо отправить не даешь.

– Ты первая начала! – крикнул ей вслед Степа.

День близился к завершению.

Дом любовался розовым закатом, слушал ежевечерний концерт лягушек и ждал возвращения Котэ с прогулки.

Наконец, тот явился. Неторопливо вышагивая по узкой тропинке, между привезенными стройматериалами. С истинно королевской грацией. С уверенностью грозы всех уличных котов.

«Привет, малыш,» – нежно скрипнул створкой окна Дом.

Котэ недовольно фыркнул. Он не любил таких панибратских обращений.

«Я давно не малыш!»

«Да ладно, – Дом приветливо приоткрыл дверь, – входи скорее. Нет большего счастья, чем возвращение птенца в гнездо!»

Котэ вспрыгнул на перила веранды и принялся мыть усы.

«Гостей ворожишь?» – насторожился Дом.

«Даа… Ты будешь им р-рад. Обещаю. Интер-ресно, ты сможешь узнать котят… Ой! Птенцов Тасеньки?»

Остатки стекол в окнах второго этажа заблестели. То ли в них отразились лучи заходящего солнца. То ли Дом был счастлив.

Со стороны реки на фоне розового неба вырисовался темный человеческий силуэт.

– Привет, Дом с Привидениями, – как всегда, ласково, проговорил знакомый голос, – давай-ка, подготовимся к приему незваных гостей. Мы с тобой им такое Шоу Призраков забацаем – век будут помнить!