Наследница Джасада

Я вытянула ногу, чтобы перепрыгнуть через тело, и мое внимание привлекло нечто гораздо более тревожное. На груди солдата лежала завернутая в фантик конфета с семенами кунжута.

Внезапно дверь открылась и в комнату вошли Джеру и Ваун. Они оба встали по стойке «смирно» с двух сторон от дверного проема, из которого вслед за ними вошел Арин. Его волосы были аккуратно уложены, а жилет тщательно зашнурован под пальто. Трудно себе представить, что человек с таким самообладанием совсем недавно чуть не задушил меня. Его внимание сосредоточилось целиком на мне, уничтожив даже маленькую надежду на то, что тело солдата находилось здесь до моего прихода. Арин хотел увидеть мою реакцию, и у меня в запасе была всего доля секунды, чтобы решить, какую реакцию я должна ему дать. Я могла изобразить невинность. Изобразить шок и ужас перед изуродованным трупом. Либо разрыдаться или выразить наследнику сочувствие по поводу смерти его солдата и спросить, что с ним случилось. Все варианты, рассматриваемые мной, были провальными, потому что неизбежно вели к одному и тому же результату – к моей смерти. Ведь именно об этом он заявил в том кабинете.

Поэтому я просто наклонилась и взяла с груди солдата конфету. Я покрутила ее между двумя пальцами и поднесла к носу, чтобы понюхать. Она пахла грязью и сахаром.

– Думаю, ты положил конфету не на ее место. – сказала я небрежно, но Арин ничего не ответил.

С таким же успехом я могла бы разговаривать с камнем. Он хотел увидеть мою реакцию, что ж, теперь нас двое, потому что я хочу увидеть его. Я разжала пальцы, и конфета упала ему на ботинок.

– Я не очень люблю сладкое.

Положив руку на рукоять своего меча, Ваун вышел вперед, а Джеру схватил его за локоть.

– Все вон! – не отводя глаз от меня и не повышая голоса, приказал Арин.

С кислым выражением на лице Ваун отдернул локоть и вышел за дверь, а Джеру последовал за ним.

Мы остались наедине. Мучившаяся желанием нарушить молчание, я прикусила губу. Это был досадный пережиток того времени, когда я жила с Ханым. Молчание таило в себе опасность, и чем больше Арин был неподвижен, тем сильнее я волновалась, но заставила себя выдержать его взгляд. Чернота в его глазах исчезла, сменившись спокойной голубизной. Теперь в его ледяном взгляде не осталось и намека на ту дикость, свидетелем которой я была совсем недавно.

Но лишь один вопрос вынудил меня разорвать повисшую тишину.

– Фэйрел, – тихо сказала я, а потом, прокашлявшись, задала свой вопрос уже громче: – Фэйрел жива?

Арин устроился на деревянном стуле с длинной спинкой, закинув ногу на ногу и положив на колено руку в перчатке.

– Да, – ответил он, и я облегченно выдохнула.

Мне хотелось продолжить расспрашивать его о ее состоянии, но именно моя привязанность к этой девочке ввергла меня в эту катастрофу, и я не могла двигаться дальше, пока это чувство так тяготило меня. Она была жива, и это главное. Райя и другие девушки из замка удовлетворят любую ее потребность, а жители деревни будут приносить в замок еду и свои припасы, ведь, несмотря на свое безразличие к участи Аделя, жители деревни Махэр знали, как поддержать своих. Если бы эта девочка погибла от рук их наследника деревня никогда бы не оправилась. Нижние деревни многое терпели от короны Омала, а убийство ребенка стало бы тем факелом, который разожжет огонь негодования. О Фэйрел обязательно позаботятся. Я же для нее больше ничего не могу сделать.

– Как я выжила?

Арин наклонил голову, и лоск безупречности стерся с его лица, оставив на своем месте легкое отвращение. Если судить по его действиям в той комнате, мало какие эмоции могут подавить власть Арина из Низала над собственным телом, а это означало, что выражение легкого отвращения на его лице скрывало под собой гораздо более глубокую ненависть.

Примечания