Тайный ход в будущее
- -
- 100%
- +
Разговоры стали ещё более оживлёнными, все перешёптывались и обсуждали ситуацию. Что всё это значит? Соблюдалось ли это правило раньше? И главное: почему этого никто не предвидел? Но ведь кто-то всё же сделал это, а именно – Кри́сталл. Только никто не хотел этого слышать.
– Но всё это, конечно, не относится к некромантам, – пробормотала мадам Демейн рядом с Сорри. – Я имею в виду: мы же слышали речь Фатимы Фортуны!
– Но в правиле говорится в целом о дисциплинах предсказания, – возразил мистер Релик, – а не о том, что речь идёт лишь о восьми признанных из них.
– Ты забыл кое-что важное, – странно спокойно заговорила Эйфо́рия, и бормотание стихло. – Это должен быть законный кандидат. А этого возможно добиться через поручительство семьи или после прохождения теста. А у тебя ни того, ни другого, верно?
– Ну, поскольку я не знаю своих родителей и предполагаю, что они мертвы, то вряд ли смогу воспользоваться их поручительством. Но тест я готов сдать прямо сейчас. Так пойдёт?
Сорри почувствовала, как страх немного отступил. Если Бен Дулу́м не знал свою семью, есть шанс, что он не такой злой, как некроманты из рассказов. Поколебавшись, Эйфо́рия слабо кивнула.
Юный некромант вышел на сцену. И только когда он встал рядом с Сорри, та поняла, что всё ещё стоит впереди всех остальных, и быстро отступила назад.
– Невероятно, – прошептала Эстрелла.
Эйфо́рия кашлянула.
– При прохождении вступительного теста принято не смотреть в будущее, а сообщить что-то, касающееся настоящей ситуации, – пояснила она, обращаясь к залу. – Человек, проходящий тестирование, не может знать ответ, но должен быть кто-то, кто сможет подтвердить его заявление. Таким образом выясняется, обладает ли испытуемый способностями к ясновидению или просто обманывает нас.
Сделать такое предсказание было гораздо сложнее, чем заглянуть в будущее. Сорри никогда этого не делала. Но её вряд ли можно назвать эталоном.
– Кто-то хочет задать вопрос мистеру Дулу́му? – спросила Эйфо́рия у зала. Никто не шевельнулся. Единственным движением, которое Сорри заметила краешком глаза, были жесты Ба́тона, переводящего сказанное для Арканы.
– Никто? – спросила Эйфо́рия.
Сорри вздрогнула всем телом, увидев, что вперёд сердито выступила Эстрелла:
– В голове не укладывается! Любой желающий может зайти сюда и объявить себя предсказателем. А вы, директор, собираетесь превратить наше зачисление в Академию в посмешище, позволив ему пройти тест? – Эстрелла указывала рукой прямо на Бена, словно собираясь проткнуть его своим острым ногтем. – Каждому известно, что некромантов больше нет. Кто всерьёз думает, что он тот, кем себя называет?
И снова никакого движения в зале.
Бен Дулу́м взглянул на Эстреллу и кивнул:
– Что ж, с этим вопросом я могу поработать.
Эстрелла ошеломлённо уронила руку:
– Что-что?
Бен вытащил из кармана брюк кусок белого мела:
– Кто в этом зале верит, что я некромант? Это нужно спросить, а потом узнать ответ, верно? – вопросительно посмотрел на Эйфо́рию мальчик.
Та нахмурилась, но потом кивнула:
– Почему бы нет?
Вопрос мог сработать, потому что Бену нужно было сосредоточиться только на людях здесь, в зале. Впрочем, их было довольно много.
– Очень хорошо, – Бен повернулся к Эстрелле, которая всё ещё стояла рядом с ним: – Ты не могла бы отойти в сторону? Мне понадобится место.
Эстрелла так покраснела, что её белые очки отчётливо обозначились на лице, словно это было единственное место, на которое не попадало солнце в течение целого дня, проведённого на пляже. Сжав кулаки, она отступила назад, встав под своё знамя.
Храбрости этому Бену оказалось не занимать. Сорри была под впечатлением. Эстрелла определённо заслужила, чтобы ей указали на место. Но, когда мальчик опустился на колени и молниеносно нарисовал мелом на полу круг, она снова осознала, что он за прорицатель. И её страх вернулся.
Бен исписал внешнюю сторону своего круга буквами алфавита, числами от нуля до девяти, набором знаков препинания и словами «ДА», «НЕТ» и «КОНЕЦ». Было совершенно очевидно, что он делает это не в первый раз. Сорри, как и большинство собравшихся в зале, до сих пор читала о таком круге только в книгах.
Закончив подготовку, Бен встал у края круга, вытянул руку и отпустил золотой маятник на цепочке. Когда тот наконец спокойно завис над центром круга, Бен закрыл глаза. И маятник вдруг начал раскачиваться из стороны в сторону. Сначала едва заметно, потом всё быстрее и быстрее. То, как он находил свой ритм, рисуя всё более крупные круги, почти завораживало. Вдруг Бен открыл глаза, и маятник стал качаться в направлении отдельных букв. Сорри поняла: маятник выписывает имя. Она пыталась проследить за ним, но не могла успеть. Ей показалось, что она уловила «Н, «Р» и ещё «Т». По спине пробежал холодок. А вдруг маятник напишет ЕЁ имя? Буквы совпадали. Как Сорри ни пыталась сопротивляться этому, она была абсолютно уверена, что Бен Дулу́м владеет некромантией.
Маятник остановился на слове «КОНЕЦ» так же быстро, как начал качаться. Бен поднял глаза:
– Я могу назвать имя.
Сорри задержала дыхание, а Бен повернулся к ученикам, стоящим под вымпелами, и внимательно оглядел каждого. Сорри молилась, чтобы его взгляд не остановился на ней. Мало того что все её предсказания были какие-то не настоящие, но если бы она ещё и помогла некроманту попасть в Академию, потому что верила ему – тогда для неё действительно всё было бы кончено. И действительно – Бен смотрел прямо на неё. Некромант словно заглядывал ей в душу своими чёрными глазами. Сорри знала, что он увидел её имя, и взглядом умоляла Бена её не выдавать. Но с чего бы Бену Дулу́му оказывать ей такую услугу? Этот мальчик был некромантом, и у него была цель. Чего она могла ожидать? Страшась неизбежного, Сорри закрыла глаза.
– Аркана Пентакль.
Его голос доносился откуда-то издалека, и Сорри сначала не поняла, действительно ли он это сказал или она только всё вообразила. Она открыла глаза. Теперь Бен смотрел на хранительницу карт Таро. Ба́тон изумлённо уставился на сестру – как и все остальные в зале.
Эйфо́рия подошла к Аркане.
– Это правда? – тихо спросила она.
Аркана не услышала её слов, но перевода не требовалось. С невозмутимым видом она вытащила из кармана карту и подняла её вверх, чтобы все могли её увидеть. Человек с фонарём. Теперь, вблизи, Сорри было видно, что фигура, изображённая на карте, была с бородой как у старика. Внизу было написано «Отшельник».
– Тот, кто приносит давно утраченные знания, – пояснил Ба́тон.
Это было то же предсказание, что и раньше, и оно было однозначным: эти знания принёс Бен. Он был некромантом, первым за несколько поколений.
– Ну что ж, – услышала Сорри слова матери. – Добро пожаловать в Академию «Фортуна», Бен Дулу́м.
7
Едва они оказались дома, мать буквально рухнула на диван.
– Это катастрофа, – пробормотала она, прикладывая тыльную сторону руки ко лбу. – Некромант. В нашей Академии, под моим руководством! Все разговоры будут только об этом.
Сорри была рада наконец-то снять тесные туфли на каблуке. Она вздохнула с облегчением, когда кровь снова потекла в её сдавленные пальцы, потёрла пятку и поклялась себе тайком избавиться от этой обуви.
– А вдруг это ещё и шанс? – Мерри попыталась поднять матери настроение. – Что, если мы наконец сможем оставить прошлое позади и показать, что некромантии не стоит бояться. Для предвидения это может означать новое начало. Под твоим руководством!
Сорри вспомнила, с каким довольным видом стоял Бен под чёрным знаменем, под которым раньше не стоял ни один ученик. Безусловно, это начало чего-то нового.
Эйфо́рия подняла голову и с благодарностью посмотрела на Мерри:
– Ты всегда знаешь, как меня подбодрить. – Однако в её позе всё ещё читалось напряжение. – Только что, если он и в самом деле наша погибель, как предсказала та девчонка из Пентаклей? А потом всё это припишут мне. – Она вздохнула.
Сорри продолжала массировать себе ноги.
– Но ведь Чи́вусы уже давно исчезли, и, может, он вообще не имеет к ним никакого отношения. Нельзя же считать его злом лишь потому, что он некромант? – Она не могла забыть взгляд Бена. Маятник начертил её имя. Почему некромант не озвучил его?
Мать закатила глаза:
– Даже если и так, люди больше не доверяют некромантам, даже если они стоят в окружении других провидцев. Не забывай, что тогда Невилл Чи́вус и его последователи избавились от самых высокопоставленных прорицателей отдельных семей всего за одну ночь, пощадив только семейство Фортуна. А мы потом выступили против них. Таурус понимает, что вся эта ситуация – его шанс избавиться от нашей семьи. Я не удивлюсь, если он снова начнёт мусолить эту старую историю.
Мерри сняла очки и стала тщательно протирать линзы.
Самая мрачная глава в истории визионеров была известна всем. До так называемой Ночи призраков семейство Фортуна было на стороне Чи́вусов. Правда, недолго, но некоторые предсказатели считали это непростительной ошибкой. И хотя с тех пор род Фортуна уже дважды или трижды наверстали упущенное, этот эпизод прилип к ним как банный лист.
– Даже если он не опасен, Сорри, ты должна держаться от него на расстоянии! – сказала Эйфо́рия своей младшей дочери и, вздохнув, откинулась на подушки. – Единственный плюс в появлении этого мальчика – то, что тебе не пришлось делать предсказание у всех на глазах.
Сорри вздрогнула. Она и сама была этому рада, однако же надеялась, что мать не станет поднимать этот вопрос.
– Я уверена, что смогла бы это сделать, – пробормотала она.
Эйфо́рия улыбнулась дочери так, будто та была младенцем, заявившим, что у неё под кроватью живёт монстр. Сорри ненавидела эту улыбку, которая означала, что мать не воспринимает её всерьёз.
– Нет, Глазочек, не смогла бы. Я это видела.
Слова матери вонзились в кожу Сорри, как острые иголки, и с каждой секундой девочке становилось всё больнее. Стараясь сохранить внешнее спокойствие, она чуть не раздавила в руке свою туфлю, и это немного смягчило боль.
Стиснув зубы, она прошипела:
– К счастью, с завтрашнего дня меня начнут обучать этому. И ты как мой преподаватель видений наверняка добьёшься на этом поприще максимального успеха.
Помимо общих учебных предметов для всего класса в Академии существовали индивидуальные занятия по отдельным дисциплинам предсказания. Визионеров – в настоящее время их было только двое: Мерри и Сорри, – само собой, обучала Эйфо́рия Фортуна.
Мать изогнула бровь:
– Сорри, ты ведь понимаешь, что я говорю это не для того, чтобы тебя обидеть! Но я же должна думать о благополучии семьи! Со своей стороны я ожидаю, что ты будешь использовать каждую секунду, стремясь усовершенствовать свои способности, и, пока не добьёшься прогресса, будешь сдерживать эти свои порывы. Если о них станет известно сейчас, это будет просто ужасно.
Сорри чувствовала, как с каждым словом матери иглы впиваются в её кожу всё глубже и глубже. Всё её существо охватил неукротимый гнев. Не для того, чтобы обидеть?! Как бы не так! В поисках поддержки она посмотрела на сестру, но та только пожала плечами. Ну конечно. Когда дело доходило до чего-то подобного, Мерри не собиралась её защищать. Для неё репутация семейства Фортуна тоже стоит на первом месте. Сердито бросив туфли на стол, Сорри вылетела из комнаты – иначе впоследствии она пожалеет о каждом сказанном сейчас слове.
Она понимала, насколько важна репутация семьи – но почему эта семья постоянно напоминает ей, что её дар может навредить этой репутации?! Она же не сама его выбирала!
Когда Сорри добралась до галереи на втором этаже, её мысли прервало тихое жужжание, доносящееся из комнаты рядом с лестницей. Дверь была приоткрыта, и она осторожно заглянула внутрь.
Обстановка в комнате была скудной. Из мебели – только шкаф, стол и кровать, а тяжёлые портьеры на окне не пропускали внутрь ни единого луча солнечного света. И если не считать букетика засушенной лаванды на прикроватной тумбочке, аромат которой смешивался с запахами дезинфицирующего средства и грусти, ничто не придавало этой комнате жилой вид. В инвалидной коляске сидела поникшая фигура, взгляд которой был устремлён в окно, словно через занавески она могла смотреть на улицу. Жужжание исходило от неё.
Тётя А́гони, сестра отца Сорри, жила с ними столько, сколько Сорри себя помнила. Давным-давно её сын куда-то исчез, и с тех пор память тёти А́гони становилась всё слабее и слабее. Отец Сорри захотел сам заботиться о своей сестре, но с тех пор, как он умер, её состояние неуклонно ухудшалось. Иногда, правда, её одолевали видения – не имеющие, впрочем, никакого смысла.
Сорри прикрыла дверь, оставив лишь узенькую щёлочку, и направилась к своей комнате в конце коридора. Но вместо того, чтобы войти туда, девочка принялась ощупывать бархатные обои, пока её пальцы наконец не нашли потайную замочную скважину. Бинго!
Она выудила из-за пазухи цепочку, которую всегда носила на шее: чёрный ключ, висящий на ней, идеально вошёл в замочную скважину. Прежде чем его повернуть, Сорри огляделась по сторонам. Едва заметная дверь со скрипом отворилась, и девочка, шагнув внутрь, тихонько закрыла её за собой. Когда она повернула выключатель на стене, лампа, мерцая и жужжа, залила помещение тусклым светом. Перед Сорри оказалась узкая металлическая винтовая лестница, и она стала медленно подниматься вверх.
О существовании этой комнаты было известно всей семье, но Сорри была единственной, кто ещё входил сюда. У Эйфо́рии и Мерри на это не хватало духу.
Лестница заканчивалась круглой комнатой с широким окном и конусообразным потолком, расположенной в маленькой башенке на крыше дома. Здесь раньше находился кабинет отца Сорри.
Эта комната для младшей дочери Эйфо́рии Фортуны была местом, куда она могла прийти, когда становилось невыносимо, когда ей требовалось утешение. За последние пять лет здесь мало что изменилось. Медные приборы и устройства, назначения которых Сорри не понимала, покрывал слой пыли, а от занимавших все стены от пола до потолка книжных полок с сотнями книг с содержащимися в них приёмами толкования гаданий и видений, исходил затхлый, прелый запах. На письменном столе лежали стопки чертежей и бумаг с записями, стояли всевозможные баночки с кусочками дерева, чайными листьями, костями животных и другими предметами, которыми обычно пользуются для своих предсказаний оракулы. Рядом с огромной звёздной картой стоял направленный в небо телескоп. В углу находились огромные песочные часы, которые сами переворачивались, когда песок в одной их половине заканчивался. Под стеклом были разложены разнообразные колоды карт Таро. На столе всё ещё стояла подставка для хрустального шара, от которого избавилась Эйфо́рия. Отец девочки был очарован всеми существующими возможностями прорицания и собирал любые вспомогательные средства. Эйфо́рия считала это ребячеством, и из-за этого родители неоднократно ссорились. Мать не понимала, какой смысл интересоваться другими видами предсказания, если не можешь ими овладеть. Отец смотрел на это иначе. «Каждый вид предсказания имеет свою особую, завораживающую красоту. Чтобы стать лучше самому, нужно научиться понимать других, – всегда говорил он. – Тот, кто постиг науку предсказаний, держит в своих руках ключ к будущему».
Сделав к письменному столу несколько шагов, звук которых приглушался лежащим посреди комнаты большим круглым ковром, Сорри нежно провела пальцами по последним строчкам в папином блокноте, исписанном его неразборчивым витиеватым почерком. В отличие от других предметов в комнате, этот блокнот не был покрыт пылью – Сорри, бывая здесь, всякий раз прикасалась к нему.
«Любое предсказание – чудо, – утешал Сорри отец, когда ей в очередной раз не удавалось вызвать у себя в воображении великое видение. – Каждое твоё предсказание важно, каким бы незначительным оно тебе ни казалось. И кто знает – быть может, ты самая одарённая из всех нас».
Легко сказать! Гранд Фортуна был выдающимся визионером. И всё же Сорри всегда знала, что он говорил всё это совершенно серьёзно. Для него Сорри была самой одарённой девочкой в мире.
– Ты бы понял, – прошептала она, глядя на фотографию отца, стоящую на столе. С неё на Сорри смотрел черноволосый улыбающийся мужчина в небольших очках. На коленях у него сидели две девочки. Одна – со светло-рыжими кудрями, другая – с чёрными волосами и светло-голубыми глазами, совсем как его собственные. Папа смотрел прямо на неё. Сорри почувствовала, как в груди что-то кольнуло. Почему же ей до сих пор так больно?
8
На следующее утро Мерри предложила сестре проводить её на первый урок – презентации и риторики, – и Сорри с радостью приняла предложение. Коридоры в Академии были бесконечно длинными, со множеством дверей и других коридоров, расходящихся во все стороны. Если не знать, куда идти, можно было потеряться за считаные секунды. Из одного коридора навстречу девочкам выпорхнула стайка студентов.
– Там находится общежитие, – пояснила Мерри.
Не все студенты, посещающие Академию, были из Хоррорс Коп, как семейства Фортуны или Астры. Учащиеся из более отдалённых мест могли проживать прямо на территории школы.
Внезапно от группки студентов отделилась девушка с розовыми волосами, которая тут же повисла у Мерри на шее.
– Меррили, я так по тебе скучала! – завизжала она, практически выжимая из Мерри весь воздух, пока наконец не выпустила её из своих объятий. – Какая прекрасная погода для первого школьного дня! Хотя днём будет дождь.
Джой Фуллдей была лучшей подругой Мерри и часто бывала у них дома. После каждого визита этой девочки вся семья Фортуна была абсолютно вымотана её болтовнёй.
– Я тоже рада тебя видеть, – снова наполнив лёгкие воздухом, ответила Мерри.
Джой перевела взгляд на Сорри:
– Наконец-то ты тоже поступила в Академию! Здорово, что ты будешь в одном классе с моей кузиной!
Сорри наморщила лоб:
– С твоей кузиной?
Она знала, что Джой астролог и прекрасно умеет интерпретировать знаки погоды. Но её отец, в отличие от матери, не обладал ни одним из предсказательных талантов. Значит…
– Да, с Эстреллой, – подтвердила Джой. – Но с этой ветвью семьи у меня не очень тесные контакты. Тётя Луна, мать Эстреллы, так, наверное, и не простила моей ма, что та не вышла замуж за прорицателя. Но что есть, то есть. – Джой усмехнулась. Сорри довольно живо представила себе, что Астры думали о предсказателях, которые сочетались браком с невидящими. Джой схватила Мерри за руки: – Мне столько всего нужно тебе рассказать! – И потащила подругу за собой.
Мерри повернулась к сестре:
– Тебе нужно повернуть здесь, потом иди прямо до статуи Аромы Бинс. Классная комната рядом с ней. – Потом Мерри одними губами проговорила извиняющееся «Прости», и Джой утащила её в следующий коридор.
– Без розового платья тебя почти не узнать.
При звуке этого голоса, внезапно раздавшегося за её спиной, кровь в жилах Сорри превратилась в лёд. Она обернулась. Перед ней, засунув руки в карманы брюк, стоял Бен Дулу́м. Ну да, он ведь тоже зачислен в Академию, и конечно же, его, а не кого-нибудь другого Сорри должна была встретить сегодня первым. Она сглотнула, вспомнив наказ матери держаться от него как можно дальше. Ничего не ответив, девочка повернулась и пошла по коридору в ту сторону, куда указала ей Мерри.
– Эй, погоди! – догнал её Бен. – Ты что, не разговариваешь?
– С тобой – нет. – Сорри надеялась, что новичок поймёт: общение с ним в её планы не входит.
Однако Бена, казалось, это ничуть не впечатлило:
– Ты Сорри Фортуна, да? А я Бен.
– Я знаю, кто ты, – ответила она, не глядя на него и не останавливаясь. – Все это знают!
– Фуух, а я уж испугался, что все забыли о моём вчерашнем появлении! Вот было бы досадно – я так старался.
Теперь Сорри остановилась и всё-таки окинула его изучающим взглядом. В щеку под левым глазом глубоко врезался маленький шрамик. На лице играла кривая ухмылка.
– А, ну ясно: ты сильно испугался этого и решил убедиться – все помнят, что ты некромант, – сказала она, взглянув на его чёрную куртку с золотыми украшениями.
Бен взглянул на свой костюм и с наигранной неуверенностью прошептал:
– Думаешь, это сработает?
Сорри почувствовала, как её губы сами собой расплываются в улыбке. Его деланая озабоченность выглядела очень забавно. Она быстро отпрянула от мальчика: нельзя проявлять дружелюбие! Изогнув бровь, она повернулась и зашагала прочь. Бен последовал за ней. Да что же это такое!
– Ты можешь не преследовать меня?! – рявкнула она.
Бен даже растерялся:
– Вообще-то я тебя и не преследовал. Просто у нас занятия в одном кабинете.
Сорри охватила паника. Вот чёрт! Об этом она и не подумала. Как теперь помешать этому нахалу зайти в класс вместе с ней?
Сорри Фортуна всё ещё пыталась мысленно решить эту внезапно возникшую проблему, когда её взор затуманился и она увидела, как прямо перед Беном открылась дверь в коридор. Он не успеет остановиться!
– Осторожно! – Она рефлекторно протянула руку, останавливая мальчика, и тот упёрся грудью прямо в её ладонь:
– Эй, что…
Дверь распахнулась в миллиметре от лица Бена. Он уставился на дверь – а потом на Сорри. Проклятие! Как она вообще могла быть такой дурой! Если до него дойдёт, как обстоят дела с её видениями, ей можно распрощаться с обучением в Академии!
Он указал на дверь.
– Ты только что предвидела это? – прошептал он.
– Ничего я не предвидела, – огрызнулась она, отвернувшись. – Я не стала бы растрачивать свои видения на подобные нелепости. – Слова матери ранили Сорри даже тогда, когда она произносила их сама.
Повернувшись, она быстро пошла прочь и остановилась только у статуи женщины, заглядывающей в чашку с кофе. «Арома Бинс, гадалка на кофейной гуще, выпускница Академии «Фортуна»– гласила красная надпись на табличке.
Классная комната находилась за ближайшим углом. Перед дверью в ожидании начала занятий уже стояли несколько учеников. Сорри сразу узнала короткие яркие волосы Арканы Пентакль и белые сверкающие очки Эстреллы Астра. Когда девочка приблизилась, некоторые из собравшихся сразу же повернулись в её сторону. Эстрелла заинтересованно оглядела Сорри, а та, надеясь, что по ней не видно охватившего её волнения, быстро прошла мимо неё – заметив при этом, что толковательница звёзд и Кьяра, склонив головы друг к другу, о чём-то зашептались.
– У меня просто в голове не укладывается, что они приняли этого некроманта! – Краем глаза Сорри заметила Ваксину Лид: та, нахмурившись, разговаривала с Филом Хлором, теребя одну из множества своих тонких косичек с искусственной прядью ярко-красного цвета. Её собственные волосы были чёрными и вились мелкими кудряшками там, где не были заплетены в косички. – Похоже, в прошлый раз они ничему не научились.
Все разговоры, понятное дело, вращались вокруг Бена. И Сорри, как ни странно, вздохнула с облегчением. Это означало, что о НЕЙ никто не говорил. В этот момент Бен тоже присоединился к группе студентов, остановившись в некотором отдалении от Сорри.
– А мне что-то непонятно это всеобщее волнение, – сказал Фил, качая головой, отчего маленькая подвеска в виде дерева на его головной повязке качнулась. Мальчик говорил так медленно, что Сорри уже поняла – долго его слушать будет довольно утомительно. – Это просто один из видов предсказания, а их ведь не выбирают! Моя тётя Брианна, например, совсем не рада, что умеет гадать на сыре – особенно если учесть, что у неё непереносимость лактозы. Однако все в восторге от её прогнозов! У неё всегда есть чем перекусить!
Ваксина отпустила свою косичку и взглянула на Фила так, как если бы тот потерял рассудок:
– Ты хочешь сравнить самый опасный способ предсказания с сыром?
Но, прежде чем Фил успел ответить, двери класса распахнулись.
– А я уже начала думать, куда вы все запропастились, – воскликнула мадам Демейн. – Так, давайте-ка, хоп-хоп, быстро заходим в класс!
Огромные окна, обрамлённые тяжёлыми бархатными шторами, занимали одну из стен классной комнаты почти целиком. Высокий потолок усиливал это впечатление, и помещение казалось просто огромным. Лучи дневного света приветливо освещали всю комнату. Вместо столов и стульев здесь стояли кресла, в которых удобно разместились новоявленные студенты. Несколько невысоких ступеней вели на небольшое возвышение в той части комнаты, где висела доска. Перед ней встала мадам Демейн.