Сказка об Анне

Глава 1

Далеко-далеко в лесах, высоко-высоко в горах пряталась маленькая деревушка. Домов в ней посчитать – и пяти пальцев хватит, люди там жили дружные, никогда не ссорились и помогали друг другу. Очень трудолюбивые, они вставали с восходом солнца, а засыпали за полночь. Надо много дел переделать! Ведь только один раз в месяц снаряжался обоз и кто-то, назначенный по очереди, отправлялся в соседний город на ярмарку. Соленья, душистые травы, шерсть, кружева, посуда деревянная и глиняная, одежда шерстяная и льняная – все, что было заготовлено селянами, продавалось или обменивалось.

В деревне лишь одному жителю, господину Азе, дозволялось не ходить с обозом. Не потому, что ему не доверяли или он ни в чем не нуждался. Он – особо почитаемый человек. Дом у господина Азы был довольно большим, хоть и жил он один, не считая собаки, овчарки по кличке Вайрус. В каждой из пяти комнат от пола до потолка выстроились шкафы с книгами, а между ними все было заставлено банками, бутылями, коробами; под потолком свисали сухие букеты цветов и трав; на стенах прибиты различные карты и таблицы. Частенько к нему заглядывал кто-то из односельчан с жалобами на здоровье, неурожай или просто за советом. Говорят, что он для всех находил время и средства. Вот, например, спас совсем малюткой девочку Анну, внучку госпожи Саюлы, жившей по соседству.

Анна приходила к лекарю каждый день. Она отличалась любознательностью, научилась читать и писать, помогала собирать травы и готовить лекарственные снадобья. Благодаря господину Азе девочка знала название каждого растения в близлежащих полях и лесах. Он рассказывал ей про каждую птичку и жучка, которые им попадались во время прогулок, делился своими знаниями в астрономии, географии и других науках. Ей было все интересно. Она бы больше проводила времени за книгами, но надо помогать бабушке по хозяйству, а это двадцать овечек, требующих ухода и любви. К слову, рукавички и носки, связанные госпожой Саюлой и Анной, раскупались сразу, даже поступали заказы на следующий обоз. Приходя в овин, девочка частенько напевала:

– Овечка, овечка, хватит ль шерсти мне?

– Конечно, конечно, и всем на земле.

– Овечка, овечка мне только на носки…

– Конечно, конечно, и на шарфик возьми!

Самыми радостными для Анны были дни, когда бабушка возвращалась из города. Она всегда привозила девочке подарки. Это могли быть платья, серебряные заколочки, гребешки и прочие украшения. Но больше всего девочка радовалась ее возвращению. В их доме становилось шумно. В течение дня приходили соседи и благодарили за удачно проданный товар, увлеченно рассказывали, как работали, готовили короба и корзины, вспоминали различные ярмарочные истории. Анна ещё ни разу не была в городе, поэтому внимательно слушала и представляла какая там жизнь. Она и не просилась, так как знала, что надо следить за хозяйством и помогать господину Азе. Анна могла только ехать в обозе до начала широкой дороги, потом выпрыгивала, целовала бабушку, гладила лошадь и махала им вслед.

Однажды после проводов Анна возвращалась в деревню. Но на этот раз ей было идти тяжело: то ли из-за бессонной ночи, то ли из-за небольшого недомогания. Она решила присесть у раскидистой берёзки. От лёгкого ветерка молодые листочки бились друг о друга и шелестели, словно пересыпались сотни изумрудов. Анна прикрыла глаза. Ей снились райские сады с благоухающими цветами, которые она видела в ботанических энциклопедиях господина Азы. Летали, переливаясь на ярком солнышке, бабочки и маленькие пестрые пташки – действующие лица справочников и альбомов по лепидоптерологии и орнитологии. На ветках апельсинового дерева сидели белые птицы и заливались мелодичным пением.

Утро наполнено нежностью, лаской.

Всюду цветы…Ты – Принцесса из сказки.

Сон безмятежный стерегут облака,

Чтобы луч солнца касался слегка

Розовых щечек, малиновых губок,

Глазок твоих голубых – незабудок.

А ветерок чуть качает кроватку,

Руки целует как будто украдкой.

Тихо на ветке воркуют голубки.

Свежей росою наполнены кубки.

Ягоды сладки на блюде златом.

Ждёт тебя принц за хрустальным столом.

Ты не спеши просыпаться, Принцесса.

Спи под баюканье доброго леса.

А если проснешься, откроешь глаза,

Не сомневайся, в жизни есть чудеса!

Когда Анна проснулась, то испугалась, что проспала весь день и тут же помчалась домой. Прибираясь в овине, она напевала песенку из сна, и больше всего ее волновало слово «принцесса». Она никогда не задумывалась, кто это. Когда-то господин Аза рассказывал про королей и королев, принцев и принцесс… Анна знала, что никогда их не встретит в своей деревушке.

Вечером, помогая толочь сухие травы, она спросила:

– Господин Аза, можете рассказать истории про принцесс?

Он удивлённо вскинул взгляд, так как ожидал вопросы про лечебное действие приготовляемого ими порошка из подорожника, мать-и-мачехи и шалфея.

– Хм…А что, деточка, тебя интересует? Про принцесс много историй в истории, если так можно говорить. Кто-то из них становится королевами, а кто-то нет.

– Вот расскажите, пожалуйста, как становятся принцессами? – не унималась Анна. Она остановила свою работу и внимательно, ожидающе смотрела на него. Но лекарь был занят взвешиванием и упаковкой порошков, что безусловно, требовало сосредоточенности, поэтому он лишь ответил:

– Принцессами не становятся, принцессами рождаются. Я тебе завтра расскажу и подберу книги.

Глава 2

Однако на рассвете раздался гулкий стук лошадиных копыт, потревоживший спокойный сон жителей деревни. То примчался королевский глашатай и объявил, что началась война. Теперь Анна каждый день слышала про королей и королев, принцев и принцесс. Из деревни на войну призвали только двоих мужчин, остальные: двое стары, как господин Аза, а один без ноги, в прошлом году на него волк напал. Благодаря старому лекарю осталась хоть вторая. Военное положение, конечно же, отражалось на жизненном укладе селян. Им приходилось работать все больше, и больше, и больше. Требовалось сдавать половину товара на нужды королевства. Каждый въезжающий на ярмарку обоз проверяли гвардейцы и изымали товар. Бывало, что забирали большую часть, никто не смел с ними спорить.

Вот опять дошла очередь до госпожи Саюлы. На этот раз она чувствовала себя очень плохо: то кашель душил, то лихорадка трясла. Сказывались бессонные ночи, да и возраст. Однако женщина готовилась к поездке и усиленно лечилась. Из-за болезни носков и рукавиц связали они мало, поэтому было решено взять двух овечек, Нару и Кару, одну на продажу, а другую в качестве пошлины. Анна уговорила бабушку остаться и доверить обоз ей. Все-таки она уже взрослая, скоро исполнится шестнадцать лет!

Овечек разместили не передке, не привязав их. Всегда послушные, не сбегут никуда, а в дороге будет теплее. Стоял сентябрь, по утрам становилось все холоднее, уже реже светило солнце, природа постепенно засыпала под монотонный шум моросящего дождя. «Надо петь веселые песенки», – подумала Анна. Они у нее особенно хорошо получались:

«Еж нашел в лесу дуду

И как стал дудеть: «Ду-ду!»

Возмутились пташечки

Ласковые ласточки,

Соловые соловьи

Да проворы-воробьи:

– Ему чужд диез-бемоль!

– Да и ритма просто ноль!

– Никакой гармонии!

– Словом… какафония!

Птичий гомон вдруг умолк.

На пень прыгнул ловко волк.

Сделав круг один, другой,

Зарычал медной трубой:

– Я не вою, а пою!

Вихри все приволочу!

– Погоди, певец наш, волк,

Ты не знаешь в песнях толк!

Пусть в дуду дудит уж еж! —

Птицы развели галдеж.

Еж, счастливый, взял дуду,

Дунул сильно:

– Ду-ду-ду!

Я талантлив! Не шучу!

За минуту научу

Всех дудеть в мою дуду!

Ду-ду! Ду-ду! Ду-ду!

Рассвело. На небе едва пробивалось солнце. Спустя какое-то время и его белый круг растворился в темно-серых тучах, с которых изредка слетал первый снег. Поеживаясь от холода, девушка не унывала, предвкушая скорую встречу с городом. Вспомнилась и песня, которую часто пели на деревенских гуляниях:

«Утром встану на рассвете,

На душе невесело.

Вплела в косу красну ленту,

Да и вышла на крыльцо.

А там вьюга кружит, воет,

Заметает все пути.

А моя душа так стонет:

«Милому уж не прийти».

Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь

Колокольчики звенят.

Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь

Снежинки кружатся, летят.

Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь,

Еду в санях расписных!

Эй, встречай меня, жених!

Открывай ворота шире!

Дорогих зови гостей!

В целом мире, во всем свете

Меня нету веселей!

Мой дружочек, не печалься,

Что наряды не привез.

Мне фату метель подарит,

Кольца нам скует мороз.

В танце вихрь нас закружит,

И устроив семь пиров,

Дружно ледяные кубки

Мы поднимем за любовь!

Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь

Колокольчики звенят.

Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь

Снежинки кружатся, летят.

Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь,

Еду в санях расписных!

Эй, встречай меня, жених!

Открывай ворота шире,

Дорогих зови гостей!

В целом мире, во всем свете

Меня нету веселей!»

Песенки закончились, а путь ещё долог. Справа от дороги что-то блеснуло. «А вот и речка», – Анна знала, что по пути будет река, затем поворот, а через три часа холм. «Там увидишь две дороги, по ним будут тянутся обозы, поедешь за ними и попадешь на ярмарку», – наставляли ее провожающие. Анна вспомнила, что забыла покормить овечек: то бабушка торопила и много говорила про дорогу, то соседи приходили, кто пожелать счастливого пути, кто доложить вещи, подготовленные только к утру.

Она сошла с обоза и позвала овечек. Те радостно запрыгали. «Тише, тише, мои милые, – сдвинув брови, успокаивала их девушка, – здесь волки бродят. Но вы чуть травку пощиплите, а потом пойдем водицы попить». Одна из овечек увидела пышные заросли и побежала вперёд, оставив свою подругу на увядающей, местами уже бурой, траве. Там же, поближе к воде, листья были зелёные и сочные. «Нара, Нара, пойдем к реке!» – громко позвала Анна, а та, испугавшись, подпрыгнула и запуталась в ветвях. «Ах ты, непослушная! Иди сюда!» – продолжала кричать хозяйка. Но как только она поняла, что овечке не справиться, побежала на подмогу. Вдруг часть кустика оборвалась и Нара покатилась к реке, громко блея. Анна понеслась за ней, и пытаясь вытащить, сама оказалась в реке. Камни так больно били по ногам, что не удержаться! Девушка обняла Нару и их унесло потоком. Горные реки такие. Кажется, что мелкие, а они глубоки, кажется, что узкие, а они широки. А то, что они быстры – всем известно.

Глава 3

Анна открыла глаза и подумала, что ей опять снится сон про принцессу. Она лежала на большой мягкой кровати под кружевным одеялом, с позолоченных перекладин свисала, чуть колыхаясь, розоватая кисея. Анна привстала и увидела, что находится в огромной комнате. В углу стоял белый резной шкаф с золотыми ручками, напротив кровати красовалось расписное трюмо с большим зеркалом, а под ним растянулись обитые зелёным бархатом пуфики. Слегка потрескивали дрова в камине, рядом с которым переливалось парчовое кресло с изогнутыми ножками. Было тихо, тепло и светло. Внимание Анны привлекло небольшое окно. Бордовые атласные шторы по обе стороны лёгкими складками спускались на пол. Девушка вспомнила как ее с овечкой уносила горная река. «Где я? Где бедняжка Нара? Что с обозом? Как теперь люди будут жить, ведь все же пропало!» – и она, рыдая, хотела подойти к окну, но, сделав шаг, упала. Она была настолько слаба, что не могла встать. Открылась дверь, и кто-то подошёл к ней. Раздался мягкий женский голос:

– Добрый день, милая! Давай я тебе помогу, не стоит лежать на полу. Сегодня мороз крепок как никогда! Меня зовут Люмира, и я буду присматривать за тобой.

Она уложила Анну снова на кровать и поведала, что они во дворце, а нашел бедняжку на берегу реки полмесяца тому назад Его Высочество принц Арсонс при возвращении из похода. Больше она ничего не знала.

Теперь все дни они проводили вместе. Люмира была не на много старше Анны, поэтому они подружились очень скоро. Когда Анна чуть окрепла и уже могла самостоятельно передвигаться, совершались прогулки по длинным коридорам и просторным залам дворца, а также аллеям чудесного зимнего сада. Казалось, что во дворце кроме них никого нет – им ни разу никто не встретился. Анна стала задумываться о том, что уже пора возвращаться к бабушке, ведь она осталась совсем одна.

Когда наступила весна, Анна попросила Люмиру помочь добраться до деревни, но та запретила даже думать об этом, посчитав, что девушке необходимо еще набраться сил.

Однажды они бродили по тенистым аллеям позади дворца и Люмира вдруг переменилась в лице, вытянулась в струнку, зашептав:

– Смотри, к нам приближается принц Арсонс со своей свитой! Когда он будет проходить, склони лишь голову и молчи!

– Даже нельзя пожелать доброго здоровья и хорошего дня?

–Нет, он все равно никого не слышит и ничего не говорит!

– Он глухой или немой? Бедняжка! – сокрушалась Анна.

– Глупышка, так принято здесь, во дворце!

Увидев, как принц приближается к ним, они опустили головы и замерли. Он подошёл к Анне, и погладив ее по голове, наклонился и заглянул в глаза. Она улыбнулась, ей показалось все это забавным. Принц улыбнулся в ответ и пошел дальше. На следующий день девушки опять встретили принца, но уже одного. Он велел Люмире уйти. Как оказалось, принц любил поговорить. Он отвечал на многочисленные вопросы Анны: как ее нашел, чей дворец, кто король, кто ещё живёт во дворце и пообещал, что как только растает снег и будет открыта дорога, Анна сможет отправиться в свою деревню в сопровождении королевских гвардейцев.

Они каждый день до полудня гуляли по саду, беседуя на различные темы. Оба слегка расстраивались, что время прогулок пролетало мгновенно, а многое не сказано друг другу. Конечно, девушка скучала по бабушке, господину Азе, овечкам и деревне. Ей хотелось пробежаться по лугам и лесам, пусть даже заснеженным, но за территорию всем запрещалось выходить, ворота всегда были закрыты, возможно из-за продолжающейся войны или установленному во дворце порядку. Только из узкого окна девушка могла видеть заросший лес, да белую ленту реки, словно какая-то великанша перевязала ею свои темные пушистые волосы.

Но вот спустя несколько дней Анна заметила почерневшие края реки, а лес как будто посветлел. «О, скоро я увижу бабушку!» – радовалась она. Ее тревожило и огорчало, что чем теплее становились дни, тем мрачнее выглядел принц. К рассказам про «пробуждение природы, о том, какие весной веселые бывают птички, а жуки, такие ворчливые, а ландыши, хоть нежные и скромные, но коварные, можно ими отравиться…так говорил господин Аза…» принц не проявлял ни малейшего интереса. После одной из прогулок Люмира, обратив внимание на подавленное состояние Анны, поинтересовалась ее настроением. Девушка уже не могла молчать. Со слезами она рассказала о перемене в принце, а Люмира лишь улыбалась.

Как-то утром Анна проснулась от громкого шума, словно дворец ожил и то подтягивался, то кряхтел, то хлопал в ладоши. Она подошла к окну и раздвинула шторы. На горизонте розовая полоска зари заметно рассеивалась и с каждой секундой становилось светлее. На небе – ни облачка. Анна смотрела на восход и улыбалась, приветствуя новый день. Внезапно дверь распахнулась и Люмира, почти вбежав, что-то быстро и громко говорила. В одной руке она держала плетёную корзину, а в другой болталась какая-то коричневая или серая материя. Она остановилась у кровати и скинула ношу. Из корзинки достала тарелку, положила яблоко и кусочек сыра.

– Вот, поешь быстро, Анна. Ой, забыла про молоко. Ну ничего, водички попьешь из того кувшина. Только вечером свежую налила туда.

– Что случилось? – спросила Анна, надевая платье.

– Постой! – замахала руками Люмира и подала материю. – Надень вот это.

– Но для чего? У меня есть во что одеться!

– Посмотри, это платье точь-в-точь как мое, надень его, поешь, и мы пойдем вниз. Приехал король и объявили, что сегодня состоится пир по случаю Дня рождения Его Высочества принца Арсонса. Приглашено много гостей. Нам помощники, ох, как нужны! Я отведу тебя на кухню. Делай, что будут говорить. Ни с кем не разговаривай, ни о чем не спрашивай! Такие здесь правила!

– Да, ты говорила об этих правилах. Интересно, а гости тоже будут молчать? – рассмеялась Анна.

– Ну, всё, пошли, – Люмира сдвинула брови. Подруги, взявшись за руки, покинули комнату.

Они не шли, а бежали по коридорам, залам, узким переходам. Иногда встречались какие-то люди, но никто не приветствовал их, так же, как и они. Анна только заметила, что все были похожи на тени: безмолвные и темные.

На протяжении всего дня Анна даже не присела. Работы действительно было много: помыть и натереть до блеска гору сверкающей серебряной посуды, постирать и разгладить чистые шелковые салфетки, перемыть без единой червоточины фрукты и много-много всего. Столько еды она никогда не видела. Диковинкой выглядели украшенные цветными фруктами и ягодами поросята, отдыхающие на зеленой перине из розмарина и мяты речные форели и сидящие на серебренных подносах куропатки.

Подойдя к круглому столу, Анна наклонила голову, чтобы вдохнуть ванильный аромат белого цветка и розовых домиков, пахнущих малиной. На блюдах лежали оранжевые и зелёные шары, обсыпанные как будто снежком. Какая красота! Анна подняла шар и ее пальцы провалились в чем-то мягком и воздушном, на скатерть капнула сливового цвета жидкость и попадали бесшумно невесомые куски.

– Ах, ты что наделала?! – услышала она сердитый женский голос – Все пирожное испортила!

– Что это? —удивлённо спросила Анна.

Но женщина что-то бормотала и уже озабоченно очищала салфеткой блюдо. К Анне подошла одна из кухарок и, потянув за руку, отвела в сторону.

– Я Илес, ты в первый раз здесь? Хорошо, что никто ничего не заметил, кроме Зузы, но она не выдаст.

Анна кивнула.

– Послушай, ничего здесь не трогай и тем более не ешь! Не то тебя в темницу кинут! Я понимаю, все девушки любят сладенькое. Может они все не съедят и нам после достанется, вот тогда и поедим!

– Но я и не хотела есть! Я думала, что это игрушечки!

– Вот глупая! Ты никогда не видела пирожное? – захохотала Илес.

– Скажи, для чего эти пирожные? Для чего их делают такими? Бесспорно, наши пироги и пряники и красивее, и ароматнее, и вкуснее! Куропаток зачем рассадили, словно они сейчас взлетят! А из колбасы наплели зачем венки! А поросёнка ты видела? Лежит себе умиротворенно средь райских кущ… Неужели они все это съедят?! Ведь еда создана для того, чтобы мы жили и могли совершать благие дела. Ещё Гиппократ говорил: «Пусть пища будет лекарством твоим, а лекарство – пищей». А что за дело украшать часами еду и сразу ее съесть?!

– Не знаю, видимо им так вкуснее, – пожала плечами Илес.

– Это потому, что они не голодны! Знают ли они как живут люди в деревнях? – не унималась Анна.

– Думаю, они все знают!

– Вот на их месте я бы…

– Ты не можешь быть «на их месте», – ухмыльнулась Илес.

– Илес, ты знаешь, что каждая принцесса в мире мечтает стать простой девушкой, а простая девушка —принцессой?

Илес промолчала и улыбнулась. Анна своей наивностью, и в то же время, искренностью покорила ее.

К вечеру выбрали пятьдесят миловидных девушек, которые должны прислуживать на ужине. Конечно, Анна сразу приглянулась. Несмотря на бесформенное платье с лёгкостью можно приметить ее точеный стан. От постоянной тяжёлой работы с самого раннего детства руки не огрубели, а оставались тонкими, пальцы же изящно длинными, и поэтому движения были плавными. Из-под повязанного туго на голове платка выбивались волнистые пряди светлых волос, вуалью нависая над большими синими глазами. На кухне к ней не раз подходили женщины и справлялись о самочувствии, так как на фоне их раскрасневшихся лиц кожа новой помощницы оставалась бледной. И даже сам король на ужине обратил свое внимание на девушку, не только из-за того, что его сын, принц, не отводил взгляда от девушки с той минуты, когда она внесла в зал кувшин с вином, а что-то в ней было необычное, отличающее от других.

Анна только один раз взглянула на принца, а затем опускала глаза, но чрезмерно радовалась, когда ее направляли к гостям. Ей хотелось улыбаться принцу, говорить с ним, поздравить с праздником, но нельзя…А вот завтра они опять встретятся в саду. Не будет этого звона посуды, хохота, беготни. Анна заметила, что сам виновник торжества был очень хмур. Ничего не ел, не пил, ни с кем не разговаривал.

Спустя какое-то время гостей пригласили в бальный зал и закрыли двери. Заиграл оркестр. Анна, делая вид, что собирает посуду, приблизилась к новой знакомой и прошептала:

– Илес, я знаю, ты сможешь мне помочь.

– Ты опять что-то натворила?

– Нет! Дорогая, прошу, проводи меня в зал, где собрались гости. Я никогда не видела, как танцуют бальные танцы, разве что на картинках…

– Уверена, на картинках выглядит гораздо лучше! Тебе не понравится. Они кружатся, кружатся, постоянно друг другу кланяются! Твоему брату тоже это не понравится!

– Какому брату?

– Ну ты же про него рассказывала, как он о еде говорил, как его… Гиппо…

– Гиппократ? – удивлённо спросила Анна, но зная это имя сызмальства, улыбнулась. – Да он просто мой родственник!

– Слушай, красавица, на бал простой люд не пускают. Была бы ты королевских кровей или из знати, то тогда бы со мной не разговаривала здесь, а там туфельками стучала, – Илес потянула подбородок влево. – Нам туда надо, с балкона из-за штор увидишь зал как на ладони.

Действительно, представшая картина не впечатлила Анну. Фигуры передвигались медленно, чинно. Только музыка своей живостью и тактом разгоняла грусть.

Анна проснулась от громкого удара двери и услышала торопливую речь Люмиры. Приподнявшись и едва протерев глаза, она опять упала в постель – не чувствовала себя отдохнувшей после вчерашней круговерти.

– Вставай! Быстро одевайся и пойдем! Вот тебе корзина с едой.

– Сегодня опять званый ужин? – потянувшись и зевнув, сонно спросила Анна.

– Хоть балы и проводятся здесь часто, но не сегодня. Анна, вставай! Сейчас ты покинешь дворец по приказу Его Величества короля!

– О, наконец-то! Какой добрый король! Скоро я увижу бабушку, – она вмиг оделась, причесалась, отказалась от завтрака и хотела бежать в сад, так как была уверена, что ее там ждёт принц, но Люмира крепко взяла ее за руку и повела через коридоры, проходы и залы. По пути Анна пыталась расспросить к чему такая спешка, но та молчала, словно внезапно онемела, лишь платочком прикасалась к своим глазам.

Они вышли во двор, и, пройдя мощеную дорогу, оказались у ворот. «Наверное, принц с гвардейцами ждет, чтобы доставить меня к бабушке, как когда-то обещал», – подумала Анна. Но было тихо и безлюдно. Казалось, что стражники, стоящие у ворот, мирно спали. Люмира молча подала корзину, и обняв, тихо произнесла:

– Все, девочка моя, счастливого пути!

Она резко повернулась и побежала, ворота захлопнулись за ней.

Глава 4

Бедняжка стояла и не понимала, что произошло и куда ей направиться. Она знала, что деревня располагалась на восточной стороне горы. Единственная дорога от дворца вела на запад. Вокруг росли густые кустарники жимолости, за которыми простирались вересковые поля. Анна решила пока идти по дороге. Она шла-шла, только раз присела, достала из корзинки кусочек сыра и запила его водой из кувшинчика. Прошептала: «Спасибо, Люмира», – и продолжила путь.

Уже позади вместо дворца виднелась маленькая коробочка. Но вот дорога запетляла, впереди показались холмы. Обойдя первый холм, Анна увидела перевёрнутую телегу и старичка, ползающего по земле. Он собирал рассыпавшиеся яблоки и плакал.

– Не плачьте, дедушка, я помогу! – и принялась собирать яблоки.

Вдруг старичок опять зарыдал:

– Что же будет, что же будет?

Был хороший урожай!

Все прогонят, все забудут

Мне без яблок – помирай!

Девушка подошла к старичку и подала платок. Он промокнул глаза и, взглянув на нее, упал ниц и запричитал:

– Простите, не губите, Ваше Высочество! Вез Вам яблочки, берег их как мог, да заяц перебегал. Пожалел зверюшку, за узды дёрнул резко, и телега перевернулась. А яблочки сладкие были, такие Вы ещё малюткой любили кушать.

– Дедушка, вы ошибаетесь, я простая селянка. Иду домой, к своей бабушке, – сказала она, помогая встать старичку.