Как свергнуть диктатора

Глава 4. Лес Смерти

На перекрестке дороги, ведущей в сторону лесополосы, Мирона уже ожидал Женя.

– Привет, малой, – поздоровался он.

– Приветствую, – Мирон грациозно поклонился.

Через минуту подоспели Катя и Дима. Мирон вышел вперед и вежливо попросил всех включить фонарики, чтобы избежать “неприятных инцидентов”.

Он провел подробный инструктаж о том, что в “Лесу Смерти” делать разрешается, а что нет. Первое: нельзя перебивать проводника, можно пропустить что-то очень важное. Второе: нельзя торопить проводника, можно случайно пройти мимо чего-то очень любопытного. Третье: когда появятся зомби, нельзя ничего спрашивать и что-либо говорить, потому что это неминуемо спровоцирует нападение.

Лесополоса выглядела почти полностью так, как ее описывала Катя: три пня и лысая береза, ветви которой зловеще покачивались на ветру. Ледяные сумерки спрятали городской пейзаж под свои черные крылья, лишь горели рядом окна завода. Собравшихся друзей окружали глубокие сугробы и зимнее безмолвие. Все вокруг спало, но атмосфера подсказывала: рядом затаилось что-то жуткое, непредсказуемое…

Мирон выждал, когда наступит полная тишина, и заговорческим тоном начал:

– Старик мой рассказывал, что кадавры понимают только латынь. Если на ней говорить, то ими можно легко управлять.

Но на Женю эта страшилка не работала. Он расслабленно шел с улыбкой на лице.

– В самом деле?

– В самом деле, – и без тени смущения подтвердил Мирон. – Армия мертвецов – это не такая уж необычная штука. Только выловить кадавров можно только ночью и в особых проклятых местах. А там уж, если правильно слова подобрать, то они за тобой на любое дело пойдут.

Димка увлеченно вслушивался в рассказ, разве что не конспектировал. Убедительный тон Мирона пагубно на него влиял: Дима и в самом деле начинал верить в зомби.

Катя же недоумевала:

– Но зачем им за кем-то следовать?

– Их влечет кровь! И они повинуются… – тут Мирон слегка замялся, – латыни и уверенному тону!

– Бр-р, – Катя поморщилась.

– Холодно? – спросил Женя и осветил фонариком лицо Кати.

– Не, просто я боюсь крови, – почти шепотом призналась Катя.

– Не бойся, – успокоил Женя.

Катя засияла.

Вдалеке что-то очень выразительно хрустнуло. Теперь впору было засиять Мирону.

– Прячьтесь за мной, друзья! – воинственно провозгласил он. – Я знаю, как вести себя при встрече с кадаврами!

Дима выполнил распоряжение без всяких вопросов, а Катя прижалась к Жене, который едва сдерживал смех: Мирон и в самом деле мог всех их без труда заслонить. Но смех быстро прервался: Женя был на голову выше Мирона, и спрятать ее за широкую спину проводника шансов нет.

– Sub terra cela, dorsum unde exivisti (спрячься под землей, откуда ты пришел)! – выкрикнул Мирон командирским тоном.

Мальчику щеголять латынью казалось очень крутым, и за несколько лет он запасся впечатляющим количеством фраз из Гугла. Надо сказать, даже на Женю латынь произвела должное впечатление, а Дима с Катей теперь окончательно поверили во все происходящее. Мирон в их глазах встал в один ряд с Индианой Джонсом.

“Э-э-а-х-х-к-х-а-э-э-ах” – донеслось откуда-то из-за деревьев.

Четверо охотников на зомби замерли и уперли лучи своих фонариков в темноту. Из мрака проступило нечто бесформенное, белое, ростом примерно с Мирона. Оно издало еще один свистяще-кряхтящий звук, после чего скрылось в зарослях.

Конечно, когда днем Мирон просил Аню прикрыть чем-нибудь лицо, он не имел в виду набросить на голову простыню, но было уже слишком поздно. Дима от испуга выронил фонарик и вцепился Жене в левую руку, Катя завизжала и вцепилась в правую. Женя, не ожидав такого балласта, опешил и чуть не упал в сугроб.

Мирон воспользовался суматохой и помахал фонарем, пытаясь подать зомби сигнал о том, что пора повторить выход.

– Что, эти твари снова здесь? – раздался голос.

На сей раз закричали все четверо, включая Мирона. Позади них стояла Аня.

– Ан-ан-а-н-ня… – выдавил Мирон, и фонарик задрожал в его руке.

– Если честно, так жалею, что сразу с вами не пошла… – жалобно сказала Аня. – Мне казалось, я умру от страха, так переволновалась – за мной будто бы кто-то шел по пятам.

Повисла тишина. Лучи фонарей метнулись в разные стороны, выискивая затаившегося преследователя.

– Мне правда казалось, что за мной кто-то шел по пятам! – повторила Аня немного громче.

Теперь лучи фонарей светили на Аню. Тишина…

– Э-э-э… – пролепетала Аня, ткнув пальцем в случайном направлении. – Боже мой, что это?!

Она поднесла руку ко лбу и повалилась назад. Женя, уже нагруженный двумя спутниками, был не в состоянии ее поймать. Честно говоря, он бы и не подумал этого делать, потому как вообще не понимал, что происходит. Стукнувшись головой о чей-то ботинок, Аня рухнула в сугроб. Вся романтика сцены была напрочь перечеркнута, однако мокрый снег, попавший за воротник, заставил действовать. Девочка, позабыв о боли, что физической, что душевной, вскочила на ноги и твердой походкой направилась к кустам, за которыми исчезла “простыня”.

– Да куда ты? – Мирон попытался вернуть свой геройский образ, но голос ломался и он только пискнул. – Подожди!

Аня остановилась у кустов, остальные столпились в паре шагов позади. Навстречу девочке из переплетенных голых ветвей высунулся… телевизор.

– А-а-а-а! – Аня отпрянула, врезавшись в Мирона.

Следом из кустов вышло нечто. Выглядело оно как человек в деловом костюме, но вместо головы у него был телевизор. Старый такой, квадратный.

– Это… те самые… зомби? – пролепетал Димка.

– Кадавры… – Мирон с трудом шевелил губами. – Похоже… Похоже они…

Когда казалось, что хуже быть уже не может, справа и слева из темноты выплыло еще двое таких же кадавров.

“Пш-щ-щ-ш-ш!” – донеслось из телевизора монстра, стоящего в центре. На экране появился белый шум.

– Зомбо-телек! – воскликнул Дима и схватился руками за голову.

– Да это не телек, это ящик какой-то! – скривился Мирон. – У нас дома плоский!

– Зомбоящик! – выпалил Женя.

В свете фонариков удалось рассмотреть, как все из тех же кустов высунулось бледное человеческое лицо. Оно подалось вперед, и к ребятам вышел Денис с белой простыней в руках.

– Я уснул… – пробормотал Денис.

Где-то половину секунды царила полная тишина. Денис заприметил кадавров, глаза его широко открылись, и мальчик истошно завопил:

– А-а-а-а-а!

– А-а-а-а! – заорали все одновременно.

Экран того зомбоящика, что стоял в центре, замигал. Сначала красным, потом синим, а потом включился фильм ужасов – так товарищи подумали изначально, но потом осознали, что из экрана на них таращилась никто иная, как Ольга Воландемортовна. Ее стрижка каре была прилизана, похожа скорее на парик. У нижней рамки экрана виднелся идеально гладкий воротник кристально белой рубашки. На носу у Воландемортовны сидели прямоугольные очки, сквозь которые на детей таращились два искаженных толстыми линзами глаза.

– И что это я тут вижу? – донесся ее голос из шипящего динамика.

Мирон спрятался за Аней. Та прошептала:

– Если думаешь, что тебя не видно, то ты ошибся.

– Я знаю, что видно, так тебя первой сожрут!

А вещание продолжалось:

– Козлова, почему без шапки?! Что вы делаете на улице? У вас разве нет домашнего задания? Восемь вечера! Смирнов, вчера смотрела твои комментарии в интернетах, почему ты позволяешь себе так выражаться?!

– Да у него правда было отвратительное пальто!.. – проговорил Мирон себе под нос.

Аня подумала, что надо зомбоящик заткнуть, пока не выяснилось, что в нем есть функция геолокации. Девочка с суровым видом подошла к кадавру и… Нажала кнопку выключения. Экран издал последнюю секунду шипения и погас. Аня провернула тоже самое с двумя оставшимися кадаврами. Девочка успела самодовольно хмыкнуть и отошла на пару шагов, но произошло следующее:

Зомбоящики, выставив перед собой руки, заковыляли в сторону детей. Они качались из стороны в сторону, ставили ноги как попало, но двигались с поразительной быстротой.

Дети бросились бежать. Во главе горе-исследователей несся ошалевший Мирон, который за эти две секунды успел переквалифицироваться в олимпийского бегуна.

– Без паники, друзья, без паники! – кричал он в процессе. – Abite, spiritus mali, ite, spiritus mali (уходи, нечисть, уходи, нечисть)!

Три пня и лысая береза преобразились в непроходимую чащу. Однако кадаврам, кажется, ни торчащие корни, ни скользкий снег не мешали, их кривые шаги попадали в точности куда надо.

Спустя метров десять забега Мирон устал. Мальчик упал на колени и готов был принять несчастную судьбу, как вдруг его предсмертное настроение прервал Денис. В темноте он не заметил выросшей преграды, врезался прямо в Мирона, перелетел его и кубарем покатился дальше, бесповоротно запутавшись в простыне. Денис вписался головой в ствол дерева, с веток на страдальца осыпался снег.

– Миро-он! – крикнул Димка.

Почему-то ему в голову пришла мысль в последний момент защитить своего героя. Дима сделал бросок вперед и прыгнул на Мирона, будто пряча его от летящей пули. Пули, конечно, нигде не наблюдалось, поэтому Дима просто шмякнулся на землю, прижав собой растерявшегося экскурсовода.

Катя все не отпускала руку Жени, из-за чего бежать обоим было неудобно. В результате девочка угодила ногой в ямку и повалилась на землю, за ней грохнулся и Женя. Подоспевшая Аня тут же бросилась к нему, но в темноте не заметила Катю и, споткнувшись о ее ногу, повалилась в сугроб.

Экспедиция была повержена. Зомбоящики уже слишком близко, чтобы пытаться от них убежать. Товарищи оцепенели от страха и понимания того, что ситуация куда серьезнее, чем казалось изначально.

И тут Кате с Аней пришла в голову идентичная по своей глупости мысль. Раз они все через секунду умрут, значит именно сейчас Женя и должен узнать всю правду!

Но пока Аня открывала рот, Катя уже орала во всю глотку:

– Женя, я тебя люблю!

– Э?.. – выдавил Женя.

Аня же, смущенная и раздавленная, уткнулась лицом в снег.

Секунда, две, три… Почему-то ничего не происходило. Когда пауза стала абсурдно длинной, Аня решилась проверить, что происходит.

Мирон стоял между кадаврами и товарищами в хорошо известной позе Ольги Воландемортовны. Руки мальчик поставил в боки, при этом разведя локти как можно шире. Ноги держал вместе, а подбородок немного приподнял.

– Левый, – произнес мальчик злобно. – Что это еще за пятна у тебя на воротнике?

Левый кадавр, казалось, застеснялся. Он поднял потрясывающиеся костлявые руки и попытался прикрыть ладонями шею.

До Ани сразу дошло. Это был “раз”.

– Средний, – продолжал Мирон, – В следующий раз вместо тебя пошлю пылесос, и то эффективнее выйдет.

“Два”. Зомбоящик, что стоял по центру, застенчиво взялся рукой за руку и потупил “голову”.

– Правый, – Мирон нахмурился и толкнул невидимые очки на нос. – Ты уволен.

Правый кадавр обиженно всплеснул руками, развернулся и ушел. Остальные два продолжали пялиться на мальчика.

– Че смотрите? – спросил тот. – Вы тоже уволены!

“Три”.

Двое зомбоящиков, двинув плечами так, будто очень удрученно вздохнули, растворились в темноте следом за своим собратом. Аня даже бы представить себе не смогла, что при полном отсутствии лица можно отыграть настолько чистую эмоцию полнейшего разочарования.

Мирон обернулся к товарищам с выражением ледяного ужаса на лице, но сразу после оно сменилось ликованием.

Вот так в школе появилась легенда о мальчике, что обманул смерть.

Глава 5. Судьбоносное граффити

После встречи с ужасающими кадаврами в Лесу Смерти прошла неделя. Воландемортовна на последнем уроке с умным видом отчиталась: то был тест новой охранной системы для школы. На вопрос, откуда зомбоящики взялись, учительница сначала не желала отвечать, но после сдалась и гордо заявила, что: “Внесла свою лепту в их разработку”. Больше ни слова из нее выудить не удалось. Судя по всему, сражение Великого Покорителя Смерти – таким титулом Димка нарек Мирона – с зомби завершилось, едва ли успев начаться.

А вот война Ани с собственными чувствами заканчиваться и не собиралась. Утром, перед первым уроком, она уже твердо решила, что пойдет и признается Жене в любви, но ни после второго, ни после третьего урока, так этого и не сделала. Мирон и Денис, что выполняли роль эмоциональной поддержки, весь день были вынуждены мучаться вместе с ней.

По Аниным расчетам, Женя должен пройти по школьному коридору через пару минут, когда закончится обед в столовой, и стены задрожат от гула возвращающихся в классы школьников. Пока здесь было совершенно тихо.

– Вы ничего не понимаете! – хмурилась Аня. – Там была ситуация жизни и смерти, там это казалось простым, если б не Катя!..

– Это и есть просто! – вздохнул Мирон. – Но если уж не выходит… Предлагаю репетировать! Представь, что Денис – это Женя.

Лицо Ани скривилось от смеха. Не то, чтобы Денис был уродливым, просто обращаться к нему – такому худощавому и с такой короткой стрижкой – как к Жене, это напрочь убить всю любовь.

– Ну, в темпе вальса! – поторопил Мирон. – Денис, я… Нет. Женя, я влюблена в тебя по самые уши!

Пока Мирон выпендривался, Аню отвлек приглушенный барабанящий звук, исходящий откуда-то из под пола. Вскоре на этот звук обратил внимание и Мирон, а после того, как он пихнул Дениса, тот прислушался тоже.

Коридор, в котором стояли товарищи, в народе назывался “мышиным” по вполне очевидным причинам. По статистике, как минимум два раза в неделю по нему пробегает мышь, которую, вплоть до появления следующей, будут обмусоливать с поразительным энтузиазмом на всех переменах. Честно говоря, школа еще до прихода Ларисы Павловны нуждалась в ремонте, а сейчас так вообще начала рассыпаться. Что было тому виной – естественный износ или плохая энергетика, исходящая от новой директрисы – все терялись в догадках. Аня склонялась к первому варианту, а вот Денис с Мироном были убеждены в правильности второго.

Несмотря на явно прогнивший пол, особо жуткий вид мышиному коридору придавали именно его стены. Они перекрашивались такое количество раз, что теперь невозможно разобрать – это только краска потрескалась, или под ней вся кирпичная кладка стены. А сами трещины напоминали ветви деревьев – идешь прямо как сквозь лесную чащу!

– Кто-то идет! – сообщила Аня и на всякий случай пригладила пальцами челку.

Девочка устремила взгляд в конец коридора, с надеждой увидеть “того самого”. Однако вместо Жени из-за поворота показались трое Дрожащих. Вовочка тащил стремянку, Зиночка держала несколько рулонов обоев, а Леночка несла клей и кисти.

– Это что, – Мирон приподнял одну бровь, – так называемый ремонт пожаловал?

Ане, пусть она и злилась на отсутствие своего Ромео, стало любопытно.

– Эй, там! – крикнула она Дрожащим. – Что на этот раз?

Вовочка поставил стремянку у стены и повернулся к Ане. Одет мальчик был как образцовый секретарь директора (а именно это и есть его официальная должность), но вид у него был измученного каторжника.

– Лариса Павловна постановила украсить коридор, – грустно ответил Вовочка и спрятал взгляд.

Зиночка с Леночкой тем временем уже разворачивали один из рулонов. То, что Ане, Денису и Мирону сперва показалось обоями, оказалось исполинского размера плакатом. На нем была изображена девочка, одетая в белый свитер с огромным рисунком кота. На носу девочки красовался красный шарик, а радужные волосы выглядели как клоунский парик. Все это довершала крупная надпись:

“Хулиганам скажем – нет!”

Увиденное привело Аню в восторг. Она-то беспокоилась, что ее блестящее выступление на дисциплинарной беседе канет в лету. Но благодаря директрисе … Да ради такого пиара можно простить любые неточности, даже непомерно огромного кота. Так еще лучше!

– Нет, нет, косо! – скомандовала Аня, когда Дрожащие начали приклеивать плакат на стену. – Ну что же вы, совсем не видите, что он помялся?!

Дрожащие переглянулись, посмотрели на плакат, на Аню, затем снова переглянулись.

– Ну, что вы застыли? – возмутилась Аня.

Она подбежала к Дрожащим и выхватила у Леночки край плаката. Аня аккуратно потянула за него так, чтобы бумага расправилась, и самостоятельно приклеила к стене, постаравшись сделать это как можно надежнее. Девочка отряхнула руки и отошла на пару шагов оценить постер со своим портретом. Выглядело потрясающе.

Дрожащие повесили рядом еще два таких же огромных плаката, но они оказались не такими интересными. Один призывал:

“Знай, где тебя ценят! Вступай в Союз секретарей!”

Изображенные на нем счастливые Леночка, Вовочка и Зиночка протягивали руки вперед, словно норовили поймать каждого, кто пройдет по коридору. Русые волосы Вовочки на плакате выглядели еще смешнее, чем в жизни. Его зализанная укладка больше смахивала на лысину. А Леночка, несмотря на всю патетику, выглядела зажато. Зато к Зиночке было не придраться – стоит гордая и уверенная, аж тошно.

Третий плакат изображал Ларису Павловну. Она походила на попугая с ее платья: такая же напыщенная и цветастая. Красная надпись снизу гласила:

“Директор на страже прав учеников!”

Закончив с украшением, Дрожащие удалились. Аня, Мирон и Денис сразу решили, что, как ни крути, а потрескавшиеся стены выглядели куда лучше физиономии директрисы и ее приспешников, так что требовалось срочно устроить демонтаж. Плакат с Павловной был сорван и отправлена в мусор.

– Нет, этот не трогаем! – сказала Аня, когда они подошли к ее “именному” плакату. – Пусть висит.

Третий плакат, с Дрожащими, все никак не желал отрываться, хотя казалось бы, клей еще не высох. Как бы друзья не тянули, не скребли края и не ругали Союз секретарей, бумага держалась за стену мертвой хваткой. Так бы и ушли ни с чем, если бы Аня не заметила одну глубокую трещину под самым потолком, уходящую прямо под плакат.

– Ну ка… Мирон, я встану тебе на плечи!

– Нет, – категорически ответил Мирон. – Рубашку мне запачкаешь.

Но Аня настаивала.

– Я сниму туфли.

Мирон покачал головой.

– У тебя носки воняют, – и ткнул в грудь Дениса. – Сонное царство, давай работай!

Когда девочка вскарабкалась Денису на плечи, тот напыжился, стиснул зубы, а глаза его так широко открылись, будто вот-вот выпадут. Аня исследовала щель пальцем и стала ее расковыривать: раз плакат не снимается сам, то пусть отпадет вместе со слоем старой краски! Хуже от этого коридор выглядеть уж точно не станет. Палец потянул бумагу, и края трещины расширились. От нее во все стороны поползли другие, потом за плакатом что-то лопнуло, заскрипело как падающее дерево. Аня решила себя обезопасить и спрыгнула на пол.

Толстый слой штукатурки вместе с плакатом обрушился, подняв облако пыли. Ребята закашлялись, а когда пыль осела, все увидели деревянную дверь. Мирон и Денис переглянулись, а в глазах Ани вспыхнул азарт. Еще ни разу в жизни она не отказывала себе в желании проникнуть туда, куда ее никто не звал. Девочка смело схватилась за ручку и нажала на нее.

Дверь бесшумно отворилась, а за ней – непроглядная чернота. Ну прямо “Черный квадрат” Малевича, только прямоугольный. Чернота начиналась прямо за порогом и была до ужаса заманчива. Она рябила по краям дверного проема мелкими волнами так, будто эта чернота – живое существо, покой которого был бессовестно нарушен.

Аня озадаченно вглядывалась в тьму за дверью, Мирон сопел рядом, а Денис, внезапно выйдя из транса, первым среагировал на подозрительный серый комочек, бегущий вдоль плинтуса.