Рецепт: как вернуть любовь

Глава 3. Полина

В субботу я проснулась пораньше, чтобы успеть сделать уборку в доме. Поэтому уже в 9:00 в квартире царил порядок. Родители были уже на работе. Моя мама владела своим салоном красоты, а папа работал профессором в университете. Сходив в душ, я прошла на кухню, где позавтракала еще теплыми блинчиками, которые успела напечь моя маменька перед уходом в салон красоты. Помыв за собой грязную посуду, я отправилась в свою комнату, где неспеша собиралась в кондитерскую, которую посоветовала мне Катюха.

Телефон издал громкий звук разбивающегося стекла. Это пришло сообщение. Взяв с кровати гаджет, увидела, что конвертик пришел от моей подруги.

Катя:

Привет, Полин! Извини, но у меня не получится сходить с тобой в кондитерскую :( Моя сеструха привезла близнецов, за которыми она попросила присмотреть.

Открыв новое сообщение, я напечатала ответ:

Полина:

Привет, Катюх! Жаль, конечно… Но я оторвусь за нас обеих.

Катя:

Ты настоящая змея))) Лучше приехала бы ко мне и помогла с этими мелкими бандитами!

Полина:

Я в тебя верю, подруга! Уверена, ты найдешь к ним подход.

Катя:

Предательница. Потом расскажи, что взяла хоть.

Полина:

Непременно!

Идти до кондитерской было недалеко, но из-за набежавших туч перспектива промокнуть под дождем совсем не радовала. Открыв приложение ЯндексGо, вызвала себе такси. Когда водитель такси проехал мимо Новата, он остановился у обочины и включил аварийку, чтобы я могла выйти. Похоже, ему не хотелось тратить свое время на разворот на оживленном Красном проспекте. Выбравшись из машины, я направилась к кондитерской.

Здание из красного кирпича сразу привлекло мое внимание своей вывеской «Мармеладный рассвет», а у входа стояла грифельная доска с названиями десертов. Войдя внутрь, я оценила интерьер.

Справа от входа располагалась касса и холодильники, заполненные сладкими соблазнами. Пирожные, эклеры, капкейки, торты – да один только их вид вызывал дикий аппетит. Что действительно меня порадовало, так это то, что здесь можно было перекусить прямо на месте. Как раз я планировала провести ближайший час за чашечкой горячего чая.

Круглые столики с голубыми столешницами создавали ощущение, будто ты сидишь на облачке, а стены были расписаны в теплых тонах рассвета. Оранжевый, розовый, желтый приятно гармонировали друг с другом. Из колонок лилась приятная музыка. Мягкие стулья и светлый кафельный пол дополняли атмосферу уюта. Мне очень понравилось это место.

В магазине пахло сладкой выпечкой. Обернувшись к кассе, я застыла на месте. Я так была увлечена изучением помещения, что даже не заметила, как за прилавком стоял Никита. Его серая футболка, припорошенная слегка мукой, подчеркивала сильные плечи, несмотря на его худобу. Такое ощущение, будто этот парень специально сидит на диетах. В прошлый раз его длинные волосы спадали на лицо, закрывая глаза, но сейчас они были собраны в небрежный пучок. И теперь я могла рассмотреть его лицо. Его глаза… Они были небесно-голубого цвета, но сейчас в них читалось что-то похожее на раздражение. Или это моя фантазия?

Непонятно почему, но при виде него мое сердечко учащенно забилось. Сделав вид, что рассматриваю содержимое холодильника, краем глаза продолжала следить за Никитой. На его скулах заиграли желваки, и он молча наблюдал за мной. Кажется, он не рад нашей встрече. Может, Никита злится из-за того, что я вмешалась в их конфликт со Стасом? Или… Он видел, как я сидела в машине Пашки, когда того окатили грязной водой? Неужели Никита думает, что я такая же, как эти мартышки, которые глумятся над ним? Мне стало неловко, и настроение испортилось.

Собравшись с духом, я спросила у него:

– Привет… Эм, кажется, мы уже встречались?

– Не припомню. Разве? – Никита прищурил свои ангельские глаза.

Неужели он действительно не помнит меня? Или притворяется сейчас?

– Ну да… наверное, я обозналась, – пробормотала я, глядя ему в глаза. – Тогда можно зеленый чай, пожалуйста… – Я запнулась, разглядывая витрину. Выбрать что-то одно казалось просто невозможным.

– Что-то еще? – прозвучал раздраженный голос Никиты. Видно, он торопился поскорее избавиться от меня.

– У Вас тут все выглядит аппетитно! Глаза так и разбегаются, – пробормотала я, стараясь оттянуть время.

– Все свежее, – буркнул Никита, не глядя на меня.

– Точно! А с вишней что-нибудь есть?

Я подалась вперед, ловя его взгляд. Никита на мгновение удивился, но тут же взял себя в руки.

– Шоколадный торт с вишней. Сегодняшний, – ответил он, откашлявшись.

– Замечательно! Беру его. Сколько с меня?

Расплатившись, я направилась к свободному столику у окна. Скинув пальто и бросив на пол рюкзак, достала телефон и стала разглядывать улицу. Как только появился Никита с подносом в руках, я сосредоточила свое внимание на нем. Высокий, правда, худощавый малость. Несмотря на отросшие волосы, он был красивым, как ни крути. Никита поставил передо мной тарелку с кусочком торта, а когда он потянулся за чашкой, я машинально сделала тоже самое. Наши руки случайно соприкоснулись. Он дернулся, резко поставил чашку на стол, затем, не говоря ни слова, развернулся и быстрым шагом направился к своему рабочему месту. Я видела, как его брови были сведены к переносице, выдавая то ли очередное раздражение, то ли замешательство.

Что это сейчас было?

Пододвинув к себе тарелку с лакомством, я отрезала кусочек вилкой, а затем отправила его себе в рот. Закрыв глаза, я наслаждалась вкуснятиной. Торт не только выглядел восхитительно внешне, но и был нереально вкусным. Шоколадный бисквит таял во рту, оставляя после себя вишневое послевкусие. Это просто гастрономическое блаженство! Открыв глаза, я отпила глоток чая из чашки. Взглянув на Никиту, я стала наблюдать за ним. Он обслуживал посетителей, потом собирал грязную посуду со столов, готовя их к приходу новых. Затем Никита упаковывал торты в коробку, и все это время на его лице не проявлялось улыбки.

Всегда ли он такой мрачный?

Никита скрылся за дверью, которая вела, скорее всего, на кухню. Он вышел с подносом свеженьких эклеров и раскладывал их на полочке в холодильнике. Неожиданно он все-таки поднял свою голову и посмотрел в мою сторону. Я аж выпрямила спину от его пронзительного взгляда. Как только последний посетитель покинул кондитерскую, помещение окутала тишина. Остались я и Никита. Музыка, кстати говоря, тоже остановилась. Он молча протирал прилавок тряпкой, а я, подперев рукой подбородок, мысленно искала повод для разговора. В голову лезла всякая ерунда, поэтому в итоге я решила спросить у него про торт для мамы. И, конечно, извиниться за вчерашний инцидент.

Скрип отодвигаемого стула нарушил тишину, и я направилась к прилавку. Никита поднял бровь, не отрывая от меня взгляда.

– Послушай, Никита, я хотела извиниться…

В ответ получила лишь тяжелое молчание и пристальный взгляд. Кажется, я совсем ему не нравлюсь.

– Тебя обрызгала машина, это был мой одноклассник, Пашка. Он нас подвозил. Это вышло случайно, и…

Грубый и резкий его голос прервал меня:

– Чего тебе надо?!

От неожиданности я замерла. Что мне надо? Да я просто извиниться хотела, а он накинулся сразу.

– Я… я хотела извиниться за случившееся.

– Сделай одолжение, – Никита взял небольшую паузу, а затем все также грубо произнес. – Отвали от меня!

Его слова, словно пощечина, обожгли мои щеки. Глаза защипало от поступивших слез, но я сдержала их. Мне не обидно, но я почувствовала себя какой-то глупой. Зачем он так? Я же ему ничего не сделала. Сглотнув, попыталась проигнорировать его просьбу. Взгляд Никиты прожигал меня насквозь.

– Я вижу, что ты на самом деле не такой… – тихо сказала я ему.

В ответ Никита зловеще рассмеялся. Или даже истерично. Странный он все-таки. Опустив голову, Никита провел рукой по лицу, а потом его голос прозвучал, пропитанный ненавистью:

– Не такой? Какой такой? Какая тебе разница, какой я? Раз у тебя такое хорошее зрение, то будь любезна, найди входную дверь и закрой её с другой стороны.

Перед тем как скрыться за дверью кухни, он обернулся и бросил фразу, которая была острее любого ножа.

– Больше не приходи сюда.

После его ухода я осталась стоять одна. Ноги приросли к кафельному полу, а в голове эхом отдавалась фраза: «Не приходи сюда…» Почему Никита такой обозленный и грубый? Что могло повлиять? Нападки Стаса и его дружков? А ведь я даже не знаю, как к нему относятся его одноклассники. Может, он терпит их издевательства уже… очень давно. Дурдом какой-то!

Накинув на себя пальто и подобрав рюкзак, я вышла из кондитерской. Пусть он думает обо мне все что хочет, но завтра я непременно вернусь сюда снова, так как мне и правда понравился их торт. Никита не сможет выставить меня просто так из кондитерской, в которой он работает. Моя мама точно оценит их сладости.

Придя домой, первым делом я плюхнулась за компьютер, где в поисковике набрала Никита Малышев. Мне нужно было узнать о нем хоть что-то. Спустя какое-то время все мои попытки оказались тщетны. Никаких профилей в социальных сетях. Ничего. Ноль. Такое ощущение, что такого человека не существовало в нашем мире. Разочарованно откинувшись на спинку кресла, я оттолкнулась ногами от пола и подкатила себя к кровати. Схватив телефон, набрала сообщение подруге.

Полина:

Кать, а ты знаешь что-нибудь о Никите?

Ее ответ не заставил долго меня ждать.

Катя:

Полин??? Тебе что ли этот чудик понравился? Он же лошок тот еще.

Полина:

С чего ты взяла?

Катя:

Да ладно, Полин, не прикидывайся. Уж меня-то не обманывай. Я знаю, когда тебе кто-то начинает нравиться, ты включаешь режим Шерлока Холмса :)

Полина:

Ну может, и понравился! Что с того? Какая в этом проблема?

Катя:

Да, в принципе, никаких. Просто, я думаю, ты себе хуже сделаешь.

Я задумалась. Если бы ребята узнали, допустим, что я с ним общаюсь, что бы они тоже на меня нацепили ярлык неудачницы? Или отвернулись от меня? Представив мысленно, что со мной перестают общаться мои одноклассники, то, к своему удивлению, меня нисколечко не задевало это. Телефон в руке завибрировал, а затем раздался звук входящего звонка.

– Полин, ты что ли обиделась на меня? – настороженно спросила Катя.

– А?

– Ты где витаешь? – возмущенно произнесла подруга. – Так выходит, это действительно правда. Тебе понравился этот экспонат?

– Катя! – прикрикнула я на подругу. – У парня есть имя, и он такой же человек, как и мы с тобой.

Ну, где элементарное уважение? Ну как так можно!

– Оу… Слушай меня внимательно, подруга, – серьезно начала Катя. – Ты в курсе, что этот… Никита какой-то совсем бесхребетный? Наши пацаны из класса, да и вообще все параллели, его постоянно гнобят.

– Нет… – тихо проговорила я.

– Так знай! Они ему отвешивают подзатыльники, оплеухи, толкают, подножки ставят, а Никита вообще ничего не делает в ответ. Обзывают его, как только в голову взбредет. А он все молчит и терпит. Разве это пацан? Да любой другой на его месте давно бы уже в драку полез, а этот…Слабак! Да и вообще он какой-то… никакой!

В словах Кати была правда только в одном: как можно было позволять другим вытирать об себя ноги? Хотя, с другой стороны, вдруг у него есть свои причины такому безразличию. Может, у Никиты что-то происходит дома? Сегодня я видела, как в его небесно-голубых глазах было столько ненависти и злобы, что они вот-вот готовы вспыхнуть черным пламенем. Я не понимала, что могло породить в нем такую бездну негатива? Голос Кати вырвал меня из размышлений.

– Многие из наших задаются вопросом, есть ли у Никиты вообще хоть какие-то чувства? – Катя тяжело вздохнула. – Какая-нибудь капля обиды или гордости в конце концов? Как можно так себя не уважать? Или ему просто наплевать на себя… А это самое страшное.

– Почему? – озадаченно спросила я у нее.

– Потому что Полин, такие как Никита, могут закончить печально свою жизнь. По крайней мере, мне так мама моя говорит.

– Ты хочешь сказать, он может совершить суицид? – внутри все сжалось от страха.

– В теории. На практике не знаю. Ну, а теперь скажи мне, Полин, тебе все еще нравится вот такое вот? – в ее голосе звучали нотки веселья, но я не понимала, что здесь смешного.

– Да какая разница, понравился или нет! Нельзя так обращаться с человеком, – со злости выпалила я.

– Да ты гонишь?! – Катя явно мне не верила.

– Я серьезно!

– Ну, ну, – расхохоталась она мне в трубку. – Если будет какой-то кипишь в школе, знай! Я на твоей стороне, подруга!

– Спасибо, конечно, за одолжение. Но о каком ты кипише говоришь? – проворчала я.

На заднем фоне раздался грохот, а затем донесся детский плач. Похоже близнецы свалились откуда-то, пока их нянька отвлеклась на разговор.

– Е-мое! Полин, я пошла, а то мне голову сестра открутит за один только синяк на ее детях, – Катя положила трубку.

Я поднялась с кресла и завалилась на кровать. После разговора с Катей ощущала себя разбитой и подавленной.

– Никита, Никита… – проговорила я вслух. – Тебе, наверное, одиноко? Правда?

Глава 4. Никита

Вернувшись в квартиру после работы, внутри меня все кипело от злости. И спасибо за это нужно сказать этой пустоголовой девчонке. Жалеть меня вздумала! Пусть подавится своей жалостью ко мне!

Следующее утро выдалось непростым. Ночь прошла для меня в беспокойном сне, а точнее, в ворчании, вызванном сновидением. Полина, с ее пышными формами, преследовала меня всю ночь. Она прижималась ко мне, шептала слова поддержки и убеждала, что я не одинок и не чудак, а прекрасный человек. Естественно, инстинкты взяли верх. Встав с кровати, я сразу почувствовал, как внизу, в паху, трусы натянулись от возбуждения. Будь она неладна!

Пришлось плестись в душ, надеясь, что холодная вода немного усмирит внезапный прилив похоти. Под ледяными струйками я пытался думать о чем угодно, лишь бы выкинуть из головы соблазнительную картинку. Но образ Полины никак не покидал мою память. Этот момент, когда она попробовала мой вишнево-шоколадный торт, совершенно меня озадачил. Полина прикрыла глаза от удовольствия, а ее пухлые губы растянулись в счастливой улыбке. А еще это тепло в груди… Оно было таким неожиданным и сильным. Краем глаза я наблюдал за ней, и в душе радовался, что смог доставить ей такое удовольствие. Ее реакция на мое изделие пьянила сильнее любого вина.

Это чувство, когда приходит весна и ты смотришь на распускающиеся почки, в ожидании и в предвкушении чего-то одновременно прекрасного и волнующего. Внутри мне хотелось позволить себе утонуть в этом тепле и сладком наваждении. Но я не мог… Поэтому пора было избавляться от этого странного чувства.

Как только я закрыл за мамой дверь, в квартире воцарилась тишина. Сегодня в кондитерскую мне придется ехать одному. Я надел темно-серые брюки чинос, белую рубашку, а поверх нее светло-голубой свитер с круглым вырезом, обулся в белые кроссовки и, накинув коричневое пальто, вышел из квартиры. Я отправился в наш маленький кондитерский рай.

Быстро наведя порядок, услышал звон ключей, и в помещение вошла Машка, свежая и отдохнувшая. Похоже, ей полегчало, раз она пришла на работу.

– Привет, Никит! – поприветствовала меня напарница, лучась энергией. – Как ты тут вчера один?

– Привет, нормально, – буркнул я.

– Как всегда немногословен, – усмехнулась Машка. – Ладно, за работу!

Я отправился на кухню, где меня ждала гора муки и сахара. Сегодня по плану «Сникерс», «Графские развалины» и всеми любимые пирожные-корзиночки. Ближе к обеду торты были почти готовы, оставалось только украсить их, и дело в шляпе. Высыпав последнюю горсть жареного и рубленного арахиса, в дверях показалась напарница.

– Никитос, там… тебя спрашивают, – с хитрой улыбкой сказала Мария.

– Меня? – удивился я.

– Ну не меня же. Выйди, пожалуйста.

Скинув фартук, гадал, кому это я мог понадобиться. Выйдя в зал, я замер. И охренел… У прилавка стояла Полина. Увидев меня, девчонка ослепительно улыбнулась, и в груди я почувствовал знакомое тепло, которое разливалось по всему телу. На минуту я забыл про Машку, про свои незаконченные торты, да вообще про все на свете. Смотрел в медовые глаза, которые сияли, словно два маленьких солнца. На ее щеках был легкий розовый румянец, а еще когда Полина улыбалась. на них у нее появлялись небольшие ямочки, делая ее еще более привлекательной.

Я же сказал ей вчера, чтобы она сюда больше не приходила.

– Привет, Никита, – девчонка пропела, словно колокольчик.

Стиснув челюсть, я вышел из-за прилавка и проворчал ей:

– Я, по-моему, еще вчера тебе всё уже сказал.

С ее лица пропала улыбка, и теперь губы сжались в тонкую недовольную полоску.

– Да, да. Слышала, но ты не можешь мне запретить сюда ходить. Ты же не владелец кондитерской? – она скрестила руки на груди.

Как же эта назойливая девчонка меня бесит! И ведь она же знает, что я не рад ее видеть здесь. Чтобы не сорваться, я глубоко вздохнул. Как говорил Карлсон: «Спокойствие, только спокойствие!» Клиент всегда прав, даже если этот клиент приносит мне лишь сплошную головную боль.

– Чего тебе еще надо? Кроме того, чтобы портить мне настроение, – хотелось заорать, но вместо этого процедил ей сквозь зубы.

Полина в удивлении выгнула свою аккуратную темную бровь.

– Так у тебя выходит, до моего прихода было приподнятое настроение?

Тут в разговор вклинилась Машка, опершись локтями на прилавок, и сказала:

– Полин, хоть по его лицу и непонятно, но Никита действительно радовался. Я даже удивилась, как резко поменялось его настроение, – напарница улыбнулась мне, а я закатил глаза.

– Эй! Иди займись делом, – рявкнул на Машку, а она, подмигнув, ушла на кухню. – Что ты хочешь? – Это уже я обратился к Полине.

Она не шелохнулась, а смотрела на меня своими большими медовыми глазами. Неожиданно Полина шагнула вперед и схватила меня за руки. Ее ладони были нежными и холодными.

– У моей мамы скоро день рождения, – выпалила девчонка, глядя мне прямо в глаза, наклоняясь еще ближе.

У меня всегда была четкая линия еще с детства. Мои границы – это мои границы, и никто не имел права их переступать. Если кто-то пытался, то я сразу делал замечания. Это была уже автоматическая реакция. Но… Тут появилась Полина, которая делает всё, что вызывает во мне раздражение. И самое странное – я ей это позволяю. Полина продолжила говорить:

– Я хочу заказать ей торт. Здесь, у вас. Но я совершенно не могу определиться с видом. Помоги мне, Никита, пожалуйста. Мне показалось, что ты разбираешься в этом.

Еще бы…

Знала бы ты, что я их еще и сам делаю.

Её взгляд был таким искренним, как в тот раз, когда она пыталась мне помочь в школе. Внутри меня приятно что-то защекотало. Я осторожно высвободил свои руки из ее ладоней, холод которых еще ощущал своей кожей.

– Хорошо, я тебе помогу, – спокойно ответил ей.

– Правда? Это здорово! – Полина хлопнула в ладоши.

– Рано радуешься.

– Это почему?

– Ты замерзла? Может, тебе чаю сделать? – зачем я это спрашиваю у неё вообще.

Полина с очередным внезапным порывом снова схватила меня за руку.

– А ты… составишь мне компанию? – на ее щеках заиграл румянец.

Я жестом пригласил Полину к столику у окна, а сам ушел на кухню, чтобы заварить ей свежего чаю. Пока я возился с заварником, Машка откуда ни возьмись встала рядом. Её любопытный взгляд изучал моё лицо.

– Никит, у тебя тут, смотрю, личная жизнь налаживается? – спросила напарница с лукавой интонацией.

Я опешил.

Что за чушь?

– Ты, кажется, еще не в себе после вчерашнего, – ответил я, стараясь скрыть замешательство.

– Да брось, – Машка хитро прищурилась. – Ты явно произвел впечатление на эту Полину. Я же вижу.

– Впечатление? – переспросил у неё.

– Ну да, Никит! А что тут такого? Я тут уже второй месяц пытаюсь добиться искры внимания от тебя, а ты всё на своей кухне пропадаешь. А тут появилась эта девушка, и ты сразу взбеленился.

– Да она меня просто бесит! – выпалил я, не понимая, почему так резко отреагировал на слова Машки.

– Не-е-ет, – протянула Машка. – Это всё потому, что она тоже тебе понравилась.

– Что за бред?! Иди лучше займись полезным делом!

Машка, смеясь, вышла из кухни. Я же, оставшись один, поставил на поднос небольшой чайник, две чашки, и, поколебавшись, отрезал кусок торта для Полины. Подняв поднос, я вдруг осознал, что радуюсь этой маленькой возможности.

Что за чертовщина!

Встав как вкопанный с подносом в руках, посмотрел на кусок торта. Полина и я. Радоваться этому? Да быть не может. Она же… Да она же просто раздражает. Полина в школе заступилась за меня, а еще вчера давай извиняться за своего дружка. Нет! Она бесила меня. Своей добротой, своей жалостью, своим… присутствием.

Я поставил поднос на стол и потер лицо руками. Если Полина меня раздражает, тогда почему я отрезал ей торт? Машка та еще провокаторша. Блин! Взглянул на поднос. Чайник. Две чашки. Торт. Это было похоже, как… на свидание? Нет, бред. Я просто хотел быть вежливым с клиентом. Вот и все. С самого детства мама вбила одно правило в мою голову: вежливость – залог успеха! До сих пор помню ее слова: «Сынок, запомни! Будь любезен с покупателями. Люди и так погрязли в суете и рутине, а заходя в нашу кондитерскую, они должны получить внимание. Для них это как эмоциональная разгрузка, а для нас – постоянные клиенты. И следовательно, прибыль. Всё просто». Поэтому-то я и предложил девушке чай, это был всего лишь жест доброй воли. Ответ был очевиден. Я не запал на эту девчонку, и моя напарница зря строила свои догадки. Просто вежливость, и ничего больше.

Взяв поднос, вышел в зал. За столиком у окна сидела девчонка, которая, повернув свою голову, встретилась со мной взглядом, а затем на её лице появилась счастливая улыбка.

Выгрузив всё с подноса, я положил его на соседний столик, а затем сходил за каталогом с фотографиями тортов. Не то чтобы я нервничал, но было как-то некомфортно, что ли, рядом с Полиной.