Охота пуще неволи

© Анатолий Савин, 2023

ISBN 978-5-0059-4560-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

П Р О Л О Г

Давно это было, еще в Советскую пору, когда больше верили в себя, в возможности человека, а не в небесные и потусторонние силы. Шел тогда одна тысяча девятьсот восемьдесят второй год. Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев пребывал в Кремле – скорее жив, чем мертв, но ничто не предвещало каких – либо серьезных перемен, даже в случае его кончины, тем более (упаси боже!) смены социально – экономической формации в нашей стране. Государственная система ведения народного хозяйства, как гигантский часовой механизм, запущенная еще нашими дедами, уже хорошо отлаженная, испытанная временем и самой кровопролитной из всех мировых войн за всю историю планеты Земля – работала безотказно, поддерживая ВВП на уровне второй экономики после США. А что касается вооруженных сил – то, хотя в техническом оснащении мы шли вровень, однако превосходили наших заклятых «друзей» в своей правоте, идейности, и, значит, силе духа и патриотизма. Это хорошо знали и понимали наши недруги на Западе. Но не опускали руки и только ждали момента, когда монолитная советская политико-экономическая система, наконец – то, даст трещину, в стране начнется естественный процесс вымирания старой партийной верхушки и появление новой, мене искушенной в противостоянии с Западом. Мы же, простые граждане, наивно полагая, что никакие внешние, а уж тем боле внутренние силы никогда не заставят нас свернуть с выбранного пути, спокойно воспринимали появление на нашем политическом Олимпе таких политических деятелей, как М. Горбачев и Б. Ельцин. И пока, как обычно, с большим энтузиазмом и уверенностью в завтрашнем дне трудились на полях, шахтах, заводах и фабриках, в различных НИИ, в том числе и военного назначения. В это время мне перевалило только что за 38 лет, и я уже 16 из них работал в «оборонке», что считалось делом интересным и престижным, но весьма хлопотным из-за изнурительных поездок в командировки. Когда зачастую месяцами приходилось денно и нощно пребывать, дорабатывая и оттачивая системы сложнейшего вооружения, на испытательных полигонах за тысячи километрах от дома в суровых условиях пустынных степей Казахстана. В такие времена даже в отпуск проситься было неловко, можно сказать – стыдно, что и не делали иногда годами.

Но вот однажды один мой товарищ, а потом и закадычный друг, не обремененный как я обязательством постоянно находиться на испытаниях, передав свои дела смежнику, улетал спецрейсом домой в Москву. А накануне вечером заглянул ко мне попрощаться. Жена Ирина, конечно, накрыла на стол. Мы немного выпили и разговорились о том, о сем. И тут я услышал, что этим летом он собирается в отпуск на рыбалку, да не куда – то, а в Туруханский край. Выяснилось, что это его далеко не первое путешествие по дремучим, таежным местам. Мало того, оказывается, в Туруханске (в ту пору город), что стоит на правом берегу Енисея, как раз на месте впадения в него другой могучей реки Сибири – Нижней Тунгуски, моего товарища будет ожидать уже полностью снаряженная для похода вглубь тайги моторная лодка, приобретенная как – то вскладчину с одним местным жителем. Ему остается только наполнить две двухсотлитровые бочки бензином Аи – 76 и все, он готов покорять бескрайние просторы Енисея, забираясь по июньскому половодью в самые отдаленные притоки реки Турухан, где и водиться знаменитый сибирский лосось, именуемый тайменем. Главное в этом деле – как он поясняет, во время спохватиться и, умерив азарт, вернутся из тайги обратно по внезапно мелеющим прямо у вас на глазах речушкам и протокам. В противном случае придется, бросив лодку и весь улов, через непролазный бурелом десятки, а то и сотни километров проделывать это пешком.

Рассказ его об удивительной рыбе способной, заглотнув блесну, в жаркой упорной борьбе запросто унести лодку с рыбаком вверх даже против течения реки на огромное расстояние. О кристальной чистоте, стремительно проносящихся мимо вас потоков родниковых струй, чью живительную как роса влагу, можно пить запросто, черпая рукой прямо с борта. И одновременно любоваться девственной, дикой, просыпающейся от зимнего сна красавицей тайгой, при этом тут же на ходу еще и восторженно касаться пальцами гладкой поверхности хорошо просматриваемого с лодки, отполированного вечной мерзлотой до блеска – придонного льда, забавно убегающего по руслу реки в таинственные лесные дебри. Словом, рассказ товарища так впечатлил меня, пребывавшего безвылазно который уж год в забытом богом уголке казахской полупустыни, что я решил составить ему компанию, памятуя, конечно, и о том, что в июне месяце особо важных работ на объекте не предвидится. Загорелась путешествием и Ирина Васильевна, хотя она так же, как и я, доселе ни в каких дальних речных походах еще не бывала, даже на байдарках, что, кстати, было весьма модно в Советское время.

Сколько мне стоило сил, нервов, звонков руководству в Москву, чтобы добиться отпуска – это, как говорится, оставим за кадром. Но мои желание и настойчивость были таковы, что, в конце концов, все сложилось как надо. Мне подыскали замену и ровно на месяц отпускали в свободное плавание. Договорилась об отпуске и Ирина, ей это было сделать проще. Поэтому, где – то с середины марта, мы уже находились в счастливом ожидании предстоящего путешествия, и даже запаслись соответствующей литературой о Туруханском крае и особенностях пребывания в глухой, непролазной тайге. Не секрет, что больше всего нас, конечно, заботили средства защиты от мошки и комаров, ибо предстоит войти в тайгу в начале июня, когда кровососущие начинают вылетать из гнезд несметными полчищами, спасу от коих в это время не найти никому – ни человеку, ни собаки, в чем и убедились впоследствии.

Была у меня еще и задумка, связаться с моим институтским другом, однокурсником и неутомимым байдарочником, слывшим у нас легким на подъем. Но он живет и работает в Москве, кстати – тоже в «оборонке», а, значит, надо созваниваться с ним по телефону и попытаться пока есть время уговорить его отложить задуманные планы на лето, да поехать с нами четвертым в команде. В глубине души я не сомневался, что он загорится этой идеей, тем боле, когда имеется готовая, оборудованная всем даже палаткой моторная лодка. Другое дело, отпустят ли его с работы именно в июне – это большой вопрос? Отпуск ведь везде планируется и согласовывается с руководством заранее. А что касается семейных обстоятельств, то Сергей закоренелый холостяк, и до сих пор живет с родителями и младшим братом, так что с этой стороны препятствий вроде бы не должно быть, хотя, конечно, всякое бывает в жизни, мало ли что? В любом случае надо было торопиться, чтобы все прояснить и как можно скорее, уж так мне захотелось взять Сергея с собой. Он был из тех, на кого я во всем мог положиться как на себя, в чем убеждался уже ни раз, в том числе и на целине в 1963 году.

Когда мы, по сути дела мальчишки и девчонки по 18 – 19 лет, студенты второго курса МВТУ им. Баумана по зову комсомола добровольно отправились в Кургальджинский район Казахстана. Никогда не забуду свою первую летнюю ночь под звездным небом в бескрайней, на все четыре стороны света, степи с неповторимыми ароматами диких, незнакомых трав. Когда поздно вечером нашу группу из двадцати человек в открытом кузове грузовика ГАЗ – 51 по пыльным, ухабистым дорогам, затерянным в необъятных просторах целинных земель, наконец доставили в пункт назначения – совхоз Баршино. Сколько мы так проехали километров, стоя на ветру в кузове машины, трудно сказать, но продуло и растрясло нас изрядно. По приезду всех пересчитали, накормили в столовой и устроили на ночлег. Девочек (Ларису Брежневу, Люду Бакееву, Лиду Радивилину и др.) разместили в сельском клубе, а нас отправили почивать на зеленую травку, застеленную огромным солдатским брезентом. Объяснив, что это и есть наше ложе, разве что под открытым небом. Хорошо помню, как мы – Юра Шаров, Володя Водолажский, Коля Терехов, Аркадий Борисов, Сергей Успенский, Валера Воробьев, Витя Панасенко, я и другие, уставшие и изможденные дорогой, были несказанно рады и этим приютом. И вот теперь, вольготно расположившись и раскинув руки, просто лежим на спине и, молча, всматриваемся в чистое звездное небо. Яркая, насыщенная таинственным светом ночи, чудная бархатная полусфера близка как ладони.

Рядом со мной Сергей.

– Анатоль? – произносит он. – Ведь, правда, дух захватывает, как здорово? В Москве такого не увидишь, неужели человеку никогда не добраться до этих загадочно мерцающих звезд? А, кажется, сделай шаг и ты с ними в вечности!

Эти слова Сергея Успенского мне запали в душу на всю жизнь.

Я не буду рассказывать про забытый богом пятачок голодной казахской степи, куда нас на следующий день завезли и бросили без наставника на строительство стен огромного загона для овец. Про то, как мы, выросшие и избалованные родителями в тепличных условиях городского быта, а значит, совершенно не подготовленные к физическому труду, вдруг в одночасье оказались на выжженном палящим солнцем и раскаленном верно, как сковорода в аду, гладком плато под размер проектируемой кошары. Не буду рассказывать и об отсутствии там не только жилья, хотя бы палаток, но даже нормальной питьевой воды, если не считать одной, сиротливо стоящей неподалеку прямо под открытым небом, старой, ржавой двухсотлитровой бочки, что раз в неделю водовозом заполнялась под завязку некой влагой сомнительной свежести, не то из речки, не то и вовсе неизвестно откуда. Скажу только, что нам оставили разбитый, видавший виды самосвал с бочками бензина и мешками сыпучего бетона (в обиходе – «пушонка»), а также мастерки, ломы, лопаты, и указали рукой на пестреющие вдали, поросшие травой, сопки с бутом, откуда нам и надо было сначала добывать строительный материал, а потом уж и строить.

Спать приходилось в полуразрушенном видимо еще лет десять тому, старом с дырявой крышей небольшом загоне для овец. И мы все – таки построили стены новой кошары в заданные сроки, хотя мне это стоило не простых восьми дней пребывания с тяжелейшей дизентерией в больнице областного центра, куда, будучи в бреду, без документов и денег, меня сумели вовремя доставить вездесущим АН – 2. Тогда эти одномоторные, низколетящие самолеты на 10 – 15 пассажирских мест как рабочие лошадки буквально пронизывали все воздушное пространство СССР от Карпат до Чукотки.

Кстати сказать, следуя известной пословице «Нет худо без добра», именно там, в больнице за стихотворение «Целина», опубликованное в краевой газете, я и получил первый в жизни гонорар в сумме 6 рублей. Полученных денег мне «с лихвой» хватило и на обратный самолет (билет стоил тогда ровно три рубля), и на бутылку казахской водки «Москванын», которую я вместе со свежим номером этой газеты, непременно и с гордо поднятой головой доставил ребятам в наш строительный лагерь, как раз накануне своего дня рождения. А ведь была возможность, по выходу из больницы, мне ослабленному, еще толком не пришедшему в себя, тут же бесплатным пассажирским рейсом на комфортабельном самолете ИЛ – 18 улететь домой в Москву, как это делали другие студенты, переболевшие нечто подобным, покоряя необозримые дали диких, безлюдных просторов целинных степей. Но это я, как говорится, к слову.

А вот Сергей так легко там не отделался, у него оказалась гораздо серьезнее проблема простудного характера, кажется, с правой ногой ниже колена, что проявилась только в Москве. Ведь ночи – то в тех местах, даже летом, если с северным ветром, временами стоят просто ледяные! Заболевание, оказалось, столь серьезное (скоротечная саркома), что пришлось срочно искать специалистов за рубежом, чтобы спасти конечность, ибо в Москве почему – то за это никто не брался. К счастью, Сергея удалось вывести тогда во Францию, если мне не изменяет память, где сделав успешную операцию, ему смогли сохранить ногу без всяких последствий. Так что вскоре он полностью вернулся к полноценной жизни и любимым походам на байдарках.

Но это я опять к слову, а сейчас необходимо было дозваниваться до друга. Служебного телефона я не знал, Так что надо было звонить ему домой, но когда и откуда, мобильников – то не было? С места работы я позвонить не мог (там только спец. телефон), а у себя на городской квартире в Приозерске бывал либо поздно вечером, когда звонить в Москву было просто неловко, чтобы не беспокоить его родителей, либо вообще не бывал по причине не нормированного рабочего дня. И тогда ночевать приходилось на площадке неподалеку от объекта, где тоже только спец. телефон, а по нему не поговоришь. Пришлось, выбрав время, связаться с тем моим товарищем в Москве, кто, собственно, меня и увлек поездкой в Туруханский край и, передав домашний телефон Сергея (они еще не были знакомы), попытаться уговорить его от моего имени поехать вместе на рыбалку в Сибирь. Скинув с плеч эту заботу, жизнь моя входит в привычную рабочую колею с ожиданием вестей из Москвы.

Так пролетает месяца три, и только в середине мая я узнаю, что Сергей, наконец, согласился, и друзья купили билеты на поезд, с прибытием в Красноярск утром 9 июня. После чего мы с Ириной успокаиваемся и начинаем серьезно готовиться к путешествию. Сначала на юг Казахстана в Алма – Ату, чтобы завести к бабушке маленького сынишку Дениску, который жил с нами в военном городке, а оттуда уже на север в Красноярск. Как задумали, так и сделали.

Июня пятого числа мы налегке, если не считать двух рюкзаков с вещами и двадцатилитровой канистры чистого спирта, взятого на всякий случай (о чем впоследствии пожалел), отбываем поездом в Красноярск. А уже восьмого числа утром прибываем в пункт назначения. Погода солнечная, тепло, настроение прекрасное. Повезло и с гостиницей (название не помню), быстро снимаем хороший, с видом на Енисей, двухместный номер и идем завтракать в ресторан на первый этаж. Впереди у нас целые сутки до встречи с друзьями, можно никуда не торопиться. И мы не торопимся – отряхнув, как говорится, дорожную пыль и, придя понемногу в себя, после почти двухсуточной тряски в видавшем виды железнодорожном вагоне, смотрим телевизор, читаем свежие газеты и отправляемся сначала на речной вокзал поинтересоваться, как обстоят дела с билетами на теплоход до Туруханска. Слава богу, проблем с билетами на места эконом – класса нет и, как нам объяснили, в ближайшее время не предвидятся. Другое дело билеты на места первого класса – их немного и уже раскуплены, но нам и в голову не могло придти спускаться вниз по Енисею с комфортом в тапочках и пляжных халатах – не за тем едим.

Поэтому успокоившись, мы решили дождаться друзей и вместе покупать билеты на теплоход, как и договаривались, тем боле, что ждать их уже недолго. А пока направляемся осматривать Красноярск. Походили с часок – устали и вернулись к гостинице. А вот тут нас ждет сюрприз – большой комфортабельный автобус «ЗИЛ», заполненный людьми и отправляющийся на экскурсию в заповедник «Красноярские столбы». Он и поныне, спустя почти шестьдесят лет является визитной карточкой Красноярска.

Это удивительный уголок природы, расположенный в отрогах Восточных Саян на правом берегу Енисея, получил статус государственного заповедника еще на заре Советской власти в далеком 1925 году. И представляет собой гигантский музей под открытым небом из нагромождений скальных пород высотой 60 – 90 метров, возрастом от кембрийского (боле 600 миллионов лет) до каменноугольного периодов. Вертикально стоящие или чуть наклоненные, или почти горизонтально лежащие столбы – утесы из первородной магмы, вырвавшейся когда – то под воздействием гигантских тектонических сил на поверхность навстречу солнцу из разверзнувшихся недр молодой, только начинавшей взрослеть планеты.

Теперь они, окутанные завесами тайн давно минувших времен и отполированные до блеска буйными ветрами, ледниками, снегами, дождями, предстают пред нами во всей красе в виде каменных изваяний людей, животных и птиц. Впечатляет, например, скала с названием «Манская баба», где хорошо просматриваются черты лица, нос, рот и даже завитушки волос на лбу. Есть в заповеднике и пещеры, довольно глубокие. Но все это мы увидим после, а пока, глянув на расписание автобусов, проходим мимо в гостиничный ресторан, чтобы сначала спокойно пообедать, а потом еще и часок – другой передохнуть в номере. Нельзя забывать, что последнюю ночь в поезде спалось плохо – то и дело качало, швыряло, трясло. Словом, как решили, так и делаем. Отдохнули и, где – то, верно в 15 – 00 отбываем автобусом в «Красноярские столбы».

Вот уж, как говорится – понесла нас нелегкая туда – не зная куда, за тем – не зная зачем. Ехать было недалеко, греет летнее солнце, настроение прекрасное. Казалось бы, чего еще нам надо отпускникам, выпорхнувшим, наконец – то, как птицы из неволи с колючей железной проволокой, огораживающей со всех сторон секретный испытательный полигон, уже опостылевший донельзя своим строгим постоянным бдением. И теперь вот предвкушавшим встречу с красотами первозданной Сибирской тайги, да еще в знаменитом заповеднике. Одного только мы не учитываем, отправляясь на экскурсию, что эти места уже давно значатся в справочниках, не иначе как мировым эпицентром клещевого энцефалита, и что здесь нужна особая осторожность при прогулках по лесным тропам и скальным изваяниям. О чем буквально на каждом шагу и кричат многочисленные плакаты, развешенные на столбах.

А поскольку к тому моменту нами уже стойко овладела эйфория полного раскрепощения и буйной необузданной радости от сознания накатившейся свободы, то мы, естественно, не только ничего не читали, но даже и не слышали предупреждений об этой опасности из уст своего же экскурсовода, которого, кстати, сразу покинули, как вышли из автобуса. Конечно, какие – то меры предосторожности мы предприняли интуитивно, и на нас были легкие плащи, у Ирины платок, а у меня кепка, но этого было явно недостаточно, чтобы не подцепить паразита. За что и поплатимся впоследствии.

А пока тропа ведет нас вверх через сосновый бор на «крышу» мира – ровную, обдуваемую «семью ветрами» площадку, откуда открывается, захватывающая дух величественная панорама, как самих отрогов Восточных Саян с устремленными ввысь островерхими сталактитами, так и отточенных за века матушкой – природой каменных изваяний по образу и подобию всего сущего на Земле. А в самом низу, у подножья гор в легкой дымке необозримой дали, могучая и полноводная сибирская река Енисей вдохновенно несет свои шелковистые воды к великому Северному Ледовитому Океану. Мы долго стоим умиротворенные, жадно вглядываясь в красоту и совершенство первозданных, непреходящих творений природы. От этого ли, а может быть от пьянящего сердце чистого горного воздуха, заполонившего легкие и сознание, невольно кружится голова и мы, выбрав направление на скалу «Манская баба», покидаем смотровую площадку.

Полазив с удовольствием по скалам, полюбовавшись творениями природы и, заглянув в пару небольших пещер, где – то часа через полтора возвращаемся к автобусу. И только тогда, когда увидели, как женщины снимают с себя верхнюю одежду, платки и тщательно осматривают друг друга, наконец, узнаем, зачем это делается и почему всюду развешены плакаты. Но и тут, проделай бы как все эти процедуры, мы не усложнили бы так и себе жизнь, и своим друзьям уже там, в Туруханске, когда дальнейшее продвижение вглубь тайги окажется под большим вопросом. Но, как говориться, все крепки задним умом. А сейчас Ирина, просто сняв и стряхнув платок, слегка расчесав свои длинные, роскошные волнистые волосы с естественным иссиня – черным отливом, как ни в чем не бывало, садится в автобус и мы, посчитав, что этого вполне достаточно, уставшие и изрядно проголодавшиеся едим в гостиницу. Впереди у нас еще весь вечер. Приводим себя в порядок, переодеваемся и налегке спускаемся в ресторан ужинать.

Народу немного, зал полупустой, не навязчиво играет легкая музыка. Заказываем немного коньяка, бутылку прекрасно освежающего, сухого грузинского вина «Цинандали». Настроение у нас праздничное, спокойно обмениваемся свежими впечатлениями о заповеднике. Конечно, ничто еще не предвещает о надвигающейся грозе, что вот – вот разразится над нашими головами. Наконец заходим в номер – я сажусь в кресло, а Ирина идет в ванну. Не успел я включить телевизор, как слышу, она меня зовет.

Сердце у меня екнуло и, действительно, вхожу туда и прямо с порога вижу, под поднятой рукой прядью волос высоко на шее притаился клещ. Сначала мне показалось, что паразит только готовится к атаке и ищет себе подходящее место для этого. Но, подойдя вплотную, стало понятно, мы опоздали – он уже всосался и, значит, сделал свое черное дело. Все, что оставалось – это попробовать его вытащить, желательно вместе с головой. С клещами мне приходилось сталкиваться на целине, будучи студентом второго курса, о чем я уже рассказывал. И помню, как трех из четырех, всосавшихся в меня, удалось вытащить из тела самому без посторонней помощи. Лишь один, засевший в голове, так и остался там едва заметным бугорком напоминать мне и поныне о днях мятежной юности.

Но вернемся в гостиницу, здесь иная ситуация:

– Мы в городе, на первом этаже есть кабинет медсестры (уже что – то!), на целине в степи за десятки километров от поселений этого по определению не могло быть. Правда, клещ у нас может быть непростой, а вредоносный. Тогда, тем боле, медики должны быть здесь начеку и без помощи нас не оставят, – взволнованно рассуждаю я.

Кстати говоря, а вот у Ирины, кроме удивления от случившегося, не было больше никакой реакции, по крайней мере, внешне, что уж говорить об истерики. Зато забеспокоился я (еще бы!), памятуя, где мы подцепили паразита. Поэтому быстро бегу вниз к кабинету медсестры, но дверь закрыта, расписание гласит, что часы работы с 8 – 00 до 20 – 00, а сейчас около 22 часов вечера. И мне ничего не остается, как вернуться обратно в номер.

Что же делать? Может быть, пойти на ночь, глядя, искать ближайшее медицинское учреждение, где не только вытащат, но и проверят клеща на вредоносность? Однако на это понадобится время и, может быть, Ирине придется остаться в больнице на день – два, а это уже никак не укладывается в наших головах, ибо означает, что мы пропускаем теплоход, а следующий только через несколько дней. Значит, прощай большая вода и весь построенный на этом план рыбалки? Поэтому подумав чуть, мы решаемся все – таки сами удалять клеща в надежде на везенье, а вдруг удастся его вытащить, да еще вместе с головой.

А если не удастся это сделать, то хотя бы удалить тельце, уменьшив, как нам казалось, нанесенный вред здоровью. Придвинув к себе настольную лампу поближе, я принимаюсь за работу, но, увы! Как ни старался, а вытащить удалось только тельце паразита, головка же с хоботком, так и остались в шее. Можно только представить, в каком дурном настроении придется ложиться спать?

Ведь уже утром на речном вокзале нас будут ожидать друзья, чтобы всем вместе купить билеты на теплоход и отправляться вниз по течению Енисея до самого Туруханска, как и задумано. А теперь, что мы им скажем? Да и вообще, можем ли мы плыть в такую даль, не показавшись врачам в Красноярске, где в случае чего в любой больнице всегда окажут тебе необходимую помощь? Эти вопросы, обрушиваясь, как ведро ледяной воды на наши разгоряченные головы, терзают душу, не дают покоя. Чтобы немного придти в себя, выходим на улицу прогуляться, но вскоре начинается дождь, и мы возвращаемся в гостиницу.

Спать ложимся после полуночи, а перед сном договариваемся так. Если утром (а нам надо в 7.30 уже быть на речном вокзале) у Ирины температура не подскачет, то друзьям пока ничего не скажем, чтобы не вводить их в смятение и не откладывать время отплытия, ибо теперь каждый час задержки у нас на вес золота. И напрямую будет связан с нашим расчетным графиком возвращения на моторке из отдаленных мест рыбалки обратно по стремительно нисходящему половодью.

Просыпаемся рано, какой уж тут сон. Никаких признаков недомогания Ирина не обнаруживает у себя, да и температура нормальная. Градусник она предусмотрительно взяла с собой, знала куда едет. По телефону вызываем такси и, выпив кофе, благо кипятильник тоже входит в число необходимых и обязательных в обиходе вещей, мы отправляемся на речной вокзал.

Пока едем, я не удерживаюсь и рассказываю водителю о том, что с нами произошло в гостинице, надеясь получить хоть какой – то полезный совет на этот случай, а также узнать о первых признаках заболевания энцефалитом, если такое произойдет. Но молодой парень только подернул плечами и сказал просто: «Знаю, что в городе есть заболевшие этой заразой, их кладут в больницу, а по каким признакам понятия не имею». Тем и закончился наш разговор, а как бы хотелось узнать, хотя бы инкубационный период страшной болезни ведь впереди, почитай, месяц похождений по необъятным, глухим таежным просторам левобережного бассейна Енисея. Но вот и речной вокзал.