© Энтони Саймски, 2025
ISBN 978-5-0067-4372-4 (т. 2)
ISBN 978-5-0067-4242-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Записки караванщика
Заметка третья
Горячая дорога
Глава 1
Песня
Мы расположились в первом ряду импровизированной концертной площадки, организованной неподалёку от стоянки караванов. Прямо перед нами, на небольшом дощатом настиле, возвышающимся над землёй на полметра, находилась группа музыкантов из четырёх человек. Трое молодых парней, немногим младше меня, расположились с акустическими гитарами. А довольно симпатичная девушка-брюнетка сидела за небольшой барабанной установкой. Они прибыли в Уральск сегодня днём. Их явно много повидавший УАЗ «буханку» приволокли пара мулов и нанятый погонщик.
Небольшая сцена под открытым небом выглядела по-своему уютной. Зрители располагались на нескольких длинных лавках, сколоченных из деревянного бруса и выкрашенных в голубой цвет. Каждый последующий ряд был расположен чуть выше предыдущего. Эти нехитрые конструкции образовывали небольшой полукруг. Сама же концертная площадка робко пряталась в тени ветвистых крон пары раскидистых тополей, порядком потрёпанных недавним ураганом, но сохранивших ещё много листвы. На случай дождя нехитрое приспособление имело крышу, держащуюся за счёт задней и боковых стен. Помнится, мама в детстве называла подобные штуки летними эстрадами.
Поначалу послушать музыкантов пришло не очень много народу. Может десять-пятнадцать человек, и то в основном караванщики. Но спустя минут двадцать концерта лавочки стали заполняться и местными жителями. Мужчины деловито курили. Женщины постарше, забравшись на дальние ряды, успевали в полголоса обсудить свои дела.
Позже подтянулась и молодёжь, предпочитая располагаться вдоль хлипкого забора под растущими неподалёку деревьями. Даже шестилапые псы задумчиво слушали странные мелодии, на некоторое время забыв о своих делах и свернувшись клубком у ног хозяев.
Выглядели музыканты достаточно странно, словно были вообще не из этих мест. Да и не из наших тоже. Думаю, даже старик Коновальцев удивился бы и счёл их вид весьма необычным. У меня вообще складывалось стойкое ощущение, что их «буханка», выглядывающая из-за стены летней эстрады была более чем исправной.
Играли они разные известные песни и красивые инструментальные композиции, в которых смешивался звон стальных струн двух акустических гитар, низкое гудение баса и тихий ритм баранов. Девушка играла какими-то железными щётками, а не палочками. Насколько я смог понять, они издавали не столь резкий звук и не заглушали собой гитары.
Инструментальные композиции были весьма странными, совсем не похожими на те резвые мотивы, что играл наш музыкальный дуэт в караване Уджаева. Впрочем, у меня они всё равно ассоциировались с дорогой и путешествием. А ещё с ощущением глубокой тоски и душевного одиночества. Ритмическая пульсация незамысловатых нотных последовательностей одной гитары на толстых струнах и витиеватое кружево звонких высоких нот на второй. Слушая эти тягучие мелодии, я готов был поспорить, что этим музыкантам тоже есть о чём рассказать, сидя у костра под ночным небом. Не могли люди с пустой душой так красиво играть.
– Толик, ты чего мрачный такой? – тихо прошептала Зара, практически положив голову мне на плечо.
Горячее дыхание и близость её обветренных губ на секунду выдернули меня из музыкального плена. Перед внутренним взором тут же промелькнула картинка из недавнего прошлого, как точно так же Лидия Фролова кладёт голову на плечо своему ныне покойному мужу.
Я невольно тяжело вздохнул и сильнее обнял Зару за талию, притянув к себе. В голове висел лёгкий пивной хмель, дарящий телу блаженное расслабление, а мыслям необходимый покой.
– Ты всё так об этой истории и думаешь? – продолжила девушка, пристально на меня посмотрев.
– Нет, – тихо соврал я. – Просто музыка очень красивая и печальная. Вот и мысли такие же. Всё в порядке.
Я хотел быстро поцеловать её в губы, но яркий платок, покрывающий голову девушки, и наглухо застёгнутая одежда подсказали мне, что лучше этого не делать. Всё-таки в этих местах не принято было публично проявлять свои нежные чувства. Я и так позволил себе больше, чем следовало, демонстративно обнимая девушку. Впрочем, поймав на себе пару недовольных взглядов, открытых претензий я так и не услышал. Очевидно, расцарапанное кирпичной крошкой лицо и быстро разлетевшаяся по Уральску история нашей поездки делали своё дело. Никто не хотел связываться. А может, после того, как я вынужден был застрелить того «мутного» и во мне что-то изменилось. Даже Зара это заметила.
Помню, какой это был упоительный момент, когда в вечерних сумерках она тихо постучала в стекло моей комнаты, и я, мгновенно узнав её силуэт в опускающейся тьме, пулей вылетел на улицу. Практически без всяких лишних слов и пустых приветствий, она буквально запрыгнула на меня, как тогда у забора, и мы забылись в долгом поцелуе. И только потом, уже отстранившись, она пристально посмотрела мне в глаза и сказала: «Ты постарел, что ли?». А я лишь хмыкнул в ответ.
Стараясь отмахнуться от мрачных мыслей, я подумал о том, что никто не знает, что на Заре сейчас надет красивый белый кружевной лифчик, в котором её и без того красивая грудь выглядит ещё более округлой и пышной. И, похоже, только мне одному останется известным тот факт, как же красиво это кристальной чистоты кружево оттеняет её смуглую кожу. Девушка сдержала своё обещание, доведя тот незабываемый вечер на крыше до своего логического завершения. Я не знал, выменяла она это нижнее бельё на что-то или просто долго хранила где-то найденный комплект, но видеть её в таком виде было ни с чем не сравнимое удовольствие. И я всё это только для меня.
После того, как Зара постучала в окно моей комнаты, мы практически сразу же рванули вглубь Уральска. Только на этот раз я предусмотрительно прихватил с собой рюкзак и ПМ Фроловой, который Жангир вручил мне то ли как памятный подарок, то ли как компенсацию за пережитые страдания. Пистолет оказался достаточно удобным, ведь для него не обязательно было даже пристёгивать кобуру. Он и в кармане неплохо умещался.
Никаких следов присутствия того странного мужика, который напал на нас в ночь перед ураганом в Уральске, не было. Зара быстро успокоила меня, что больше не видела, чтобы кто-то за ней следил. Так же она внимательно слушала все местные сплетни. Но никто максимально похожий на незнакомца, в тот день за медицинской помощью в здравницу не обращался. Да и на следующий день тоже. А ведь резанул я его нормально. Да и повод был подходящий, всегда мог сослаться на то, что получил рану во время урагана. Видимо, тоже укрылся где-то в пустой части города или же и вовсе покинул его. Для чего? Зачем? Все эти вопросы так и оставались без ответа, но я был рад, что с девушкой всё хорошо.
А потом… Потом Зара опять вела меня какими-то только ей известными проулками за территорию обжитых дворов, подальше от света фонарей и посторонних глаз и ушей. Пустые здания, дверные проёмы, окна. И вот мы уже влетаем на второй этаж неприметной постройки, где девушка запирает за нами массивную дверь. Свет далёких звёзд и бледной луны проникает сквозь раскрытое окно, и она отдается мне посреди большой, хорошо убранной комнаты с широкой кроватью.
Похоже, это и был дом Зары. Я вполне ожидал увидеть нечто подобное. Потому что в моей голове так и не укладывалось то, что она могла жить каким-то серьёзным хозяйством. Скажем, разводить скотину или ухаживать за огородом.
А вот это скромное жилище, подальше от всех, имеющее минимум предметов мебели и обихода, вполне соответствовало впечатлению, которое она производила. Такая же странствующая душа, как и я. Можно даже сказать, вторая половинка. Идеальная женщина…
Я невольно осёкся, снова выныривая в реальный мир из потока мыслей, навеянных странными мелодиями.
«А действительно ли такая же? – подумал я, вспоминая Фроловых. – Ты уверен, Толик? Возьмёт потом и всадит полмагазина тебе в грудь…»
Я фыркнул, отгоняя дурные мысли.
– Большое спасибо, – улыбнулся парень с короткой стрижкой, волосы которого уже начинала трогать обильная седина, стоило только последним нотам очередной композиции раствориться в вечернем воздухе.
Послышались неуверенные аплодисменты, и я был вынужден выпустить Зару из своих объятий, чтобы поддержать ребят громкими хлопками в ладоши.
– Спасибо, спасибо, – закивал головой солист и отпил воды из пластиковой бутылки, стоящей рядом с ножками его стула.
Второй гитарист, который был явно ниже него ростом, но более плечистым, задумчиво посмотрел куда-то вдаль и проверил настройку гитары, дёрнув пару струн, затем чуть-чуть подкрутив колки.
– Ну что, Гарик, нормально всё? – повернулся к нему седой.
Тот молча кивнул, взяв пару аккордов, чтобы проверить строй. Я в этом практически ничего не понимал. У нас в семье никто на гитаре не играл. Но сейчас я подумал, что это было большим упущением. А ведь было бы здорово сыграть что-нибудь нежное и приятное для Зары в ночном полумраке комнаты. Может быть, стоило всё-таки попробовать освоить этот инструмент.
– Сейчас мы исполним что-нибудь более подвижное.
– Ага, я говорил, что эта хмурь замогильная всех зрителей разгонит, – добродушно хихикнул третий участник коллектива с акустическим басом.
– Да вроде никто пока не убежал, – заключил седой и кивнул барабанщице, – кто знает слова, может смело подпевать.
Девушка несколько раз тихо ударила щёткой по небольшому барабану, видимо, задавая темп, и ребята ударили по струнам. Это было что-то очень знакомое. Кажется, мне несколько раз доводилось слышать эту композицию в детстве, пока ещё дома исправно работал проигрыватель компакт-дисков. Я напрягал память, пытаясь узнать, что это, но так и не смог, пока не услышал слова:
Я сижу и смотрю в чужое небо
Из чужого окна.
И не вижу ни одной
Знакомой звезды.
Я бродил по всем дорогам
И туда, и сюда.
Обернулся и не смог
Разглядеть следы…
Теперь я узнал эту композицию. Она была на диске с большой, сделанной отцом от руки надписью «Кино». Эти песни часто исполняли под гитару, только всегда пропускали все эти красивые заполнения. Но сейчас её исполняли очень похоже на ту запись. Я невольно стал хлопать в такт и к своему удивлению услышал множество других таких же звуков. Обернувшись, я увидел, что это были в основном караванщики. Хотя и некоторые местные тоже стали подпевать. Что ж, похоже, «Кино» любили и знали не только у нас на Урале.
– Ну вот, наконец-то стесняться перестали, – улыбнулся между строчками гитарист и продолжил исполнение.
«Да уж, действительно, – подумал я, – обернулся и не смог разглядеть следы. Словно проехал по той зелёной дороге, возвращаясь в Уральск, где ждала Зара. А ведь действительно ждала, я в этом уверен. Эту радость встречи и эмоции невозможно было изобразить или подделать. Можно было только прочувствовать».
Я посмотрел на девушку. Та подняла с земли недопитую бутылку «Нуржанара» и протянула мне.
– Держи.
– Спасибо.
Это был действительно волшебный вечер. Не такой как тогда на крыше и не такой как сегодняшняя ночь, но тоже по-своему уникальный. Во-первых, мне удалось выспаться. Во-вторых, я наконец-то мог наслаждать обществом Зары и дать волю всем нежным чувствам, которые испытывал к ней всё сильней.
Мне снова начинало хотеться, чтобы время замедлило свой бег, и это мгновение длилось как можно дольше. Чтобы эти странные ребята, внешний вид и манера держаться которых больше походили на матёрых караванщиков, продолжали играть свои инструментальные мелодии. А мы так и сидели, потягивая местное пиво и наблюдая за тем, как медленно опускаются сумерки.
Со временем на концерт подтянулось ещё больше народу. Спустя час были заняты почти все лавки, а некоторые просто уселись на землю, вслушиваясь в затейливые композиции.
Перед нами даже прошёл Азамат Бикашев. Я легко узнал логиста по толстой папке для бумаг, с которой он был неразлучен. А так же по небольшой тюбетейке, сильно сдвинутой на затылок. Он явно выискивал себе место, чтобы не стоять на ногах, но теперь это было практически бесполезно. Если только кто-то из своих караванщиков не решится уступить ему место. Но я в этом сомневался. После того случая, как он избил провинившегося, отношение к нему немного изменилось. Не у всех, конечно, но было такое дело.
Встретившись со мной взглядом, он как-то странно посмотрел на Зару, после чего еле заметно пожал плечами и исчез из вида. Я не придал этому особого значения, поймав себя на мысли, что при всей своей неприязни я всё-таки рад, что он жив здоров.
Ещё несколько песен и инструментальных композиций пролетели одна за другой. Музыканты делали небольшие перерывы, перебрасываясь фразами со слушателями. Постепенно люди проникались их творчеством, и аплодисменты становились всё более громкими и искренними. Больше всех шутил добродушный басист, которого звали Володей. Было видно, что все четверо очень дружны между собой.
Тем временем солнце село за линию горизонта, и небо над головой начинало окрашиваться в тёмно-синие тона. В честь концерта на небольших столбах рядом с площадкой от аккумуляторов запитали несколько старых светодиодных ламп комнатного освещения. Так же загорелись и две квадратные панели над головами музыкантов и даже парочка светильников, направленная от переднего края сцены в лица исполнителей.
На желтоватый свет тут же слетелось множество мотыльков разного размера. Большие ночные пауки бросились радостно плести сети, предвкушая скорую добычу.
– Ну что же, отличный вечер, – протянул седой, которого товарищи звали просто Тоханом, и похлопал в ладоши в знак благодарности за тёплый приём. – Спасибо большое, что пришли, это очень здорово.
– Спасибо погонщику Рашиту! Без него мы бы не сдвинулись с места! – крикнула из-за барабанов брюнетка, помахав рукой кому-то в толпе.
– А теперь мы хотим исполнить для вас песню, которую мы сочили между делом, но она оказалась настолько хороша…
– Между каким делом? – перебил его Володя с очень серьёзным выражением лица.
– Откуда же я помню… – начал было Тохан.
– Да между любым делом, – отмахнулся Гарик.
– А! Про дорогу?
– Да, да, – кивнул седой. – У тебя же на листочке написано, ты чего?
– Всё, понял.
– В общем, давайте начнём.
С этими словами он кивнул барабанщице и та, поймав какой-то внутренний темп, снова начала счёт лёгкими ударами по ободу небольшого барабана перед собой. На нужном счёте Тохан начал играть.
На секунду мне показалось, что я слышу не только красивый гитарный перебор, но и словно тиканье старых часов. Сделав ещё один глоток из пивной бутылки, я внимательнее присмотрелся к его пальцам на грифе. Было похоже на то, что она как-то глушит одну струну, не давая ей звучать, но при этом всё равно подцепляя её правой рукой, отчего и получался такой звук. Я видел подобный приём игры у нашего гитариста. Да и старик Коновальцев демонстрировал схожий эффект, называя его то ли заглушкой, то ли приглушкой.
В скором времени эта «тикающая» тема развилась в красивую аккордовую последовательность. Вступила вторая гитара и бас. Звонкий перебор очень подходил тёплому летнему вечеру и вызывал перед моим внутренним взором странные образы множества пройденных дорог. Тем временем седой запел:
Мы идём по горячей дороге,
По горячим следам.
От тревоги к тревоге.
Мы идём по солнечным бликам,
По иссохшим ручьям,
По улыбкам и крикам…
Слова песни вновь затронули мою душу. Если бы кто-нибудь попросил меня сейчас дать краткое описание своей работе, я бы сказал именно так, как и прозвучали эти строчки. Что-то остро кольнуло в сердце, и я подумал, что пора бы послать домой свежую весточку. Затянул я с этим делом. Это было совсем нехорошо. Особенно учитывая то, сколько времени письмо будет идти вместе с попутными караванами.
Помимо этого, мелодия, действительно передающая ощущения горячей пыльной дороги, пробудила во мне и другие мысли, которые я специально не допускал в свою голову, чтобы не портить прекрасный момент. Но, похоже, их время пришло. Я наклонился к Заре и тихо спросил:
– Слушай, по поводу твоей просьбы. Не хочешь уже рассказать, в чём суть? Кому надо помочь?
Девушка пристально на меня посмотрела, словно до конца не решаясь озвучить всю суть проблемы. А в это время в её прекрасных серовато-зелёных глазах подрагивали отражения уличных ламп.
– Толик, у меня брат есть, – начала она. – Вернее, как это правильно сказать, братик. Он малыш ещё. Пять лет ему.
– Так, – сосредоточенно кивнул я.
– В общем, долгая история. Плохой человек его держит у себя, как залог…
– Залог?
– Ну да. Много монет ему мой отец задолжал, а потом умер. Болел сильно. Долг на меня перешёл. Выплачивать надо. Я думала сбежать с братиком, но он поймал и Дияра себе оставил…
В уголках глаз Зары проблеснуло несколько слезинок, но она не боялась, что я их увижу. И как бы она ни старалась говорить так, словно это обыденные вещи, голос её все равно немного дрогнул. Я снова обнял её одной рукой за талию.
– А мать?
– Что мать? – не поняла девушка.
– Мама твоя? С отцом ситуацию я понял, а мама ваша где?
– А, – Зара махнула рукой. – Мама от нас ушла, когда Дияру годик был. Не нравилось ей, как папа нас воспитывал. Ругала меня всё время, что я беспутная расту, бегаю да прыгаю по заборам, вместо того, чтоб мужа искать и гусей кормить…
«Вот те раз, – подумалось мне. – А местные говорят, что у них тут бандитов давно не видели, а тут такие вот истории с долгами и похищениями людей… А братик совсем маленький, выходит. Ей двадцать два, ему пять. Значит, уже в семнадцать лет вовсю носилась везде, где хотела. А я всё-таки был прав, чертовка та ещё…»
– Так ты, поучается, по развалинам шастаешь, чтобы долг отдать?
– Ну да, – кивнула девушка, беря мою руку в свою ладонь и сплетая наши пальцы в замок. – Ищу что-нибудь дорогое, чтобы продать. И выкупить Диярку…
– Что за бред, выкупить! – сдавленно воскликнул я, чувствуя праведное негодование. – Он что, вещь какая-то?
– Да, да, – закивала Зара, и мелкие слезинки всё-таки скатились по щекам девушки. – Дияр такой хороший, он ждёт меня. Ждёт, когда я ему помогу…
– Получается, мог этот негодяй того мужика послать, чтоб долг с тебя взыскать? Не зря же он говорил, что ему только ты нужна?
– Мог, запросто мог. Я давно монет не приносила. Не попадалось ничего хорошего.
– А братику угрожает что-то?
– Я думаю, что пока нет. Вряд ли он ему плохое делает. Это ведь важно. Случится что-то с Дияром, я и не принесу ничего, логично же?
– Логично, конечно, но люди всякие бывают, – протянул я. – Ладно, хорошо. А кто вообще удерживает его? Как зовут? И местные какие-то силы есть, у кого заручиться поддержкой можно? Что-то типа милиции, полиции? Караванщиков?
Зара отрицательно помотала головой. Но я и не ожидал другого ответа. Везде, где были замешаны монеты и долги, жаловаться кому-то было бесполезно. Потому что этот кто-то, скорее всего, тоже был лицом очень даже заинтересованным во всём этом безобразии. Мне невольно вновь вспомнился старик Коновальцев и его история.
«Чёрт подери, – подумал я. – А ведь действительно, это всё не случайно! И встреча загадочного путника, и история с Фроловыми, и вообще моё стремление покинуть родной дом. Может, вот она, судьба? Судьба не просто посмотреть этот мир, но сделать его чуточку лучше? Помочь такой же странствующей душе, как и я сам, воссоединиться с родным человеком? А как иначе понимать все эти знаки, которые она активно мне подаёт, словно намекая на то, каким путём я должен пойти…»
– Так. И каким образом я должен помочь? Предлагаешь выкрасть братика или я должен оказать на этого хмыря более серьёзное воздействие?
– Воздействие? Ты его стрелять, что ли, хочешь? Нет, нет, надо проще действовать, Толик. Зачем тебе проблемы?
– Ха, это у него уже проблемы, – начал храбриться я.
– Ты добряк, Толик, не пачкай душу… – протянула девушка, и от этих её слов мне стало немного не по себе, словно кто-то снова положил на плечи всю тяжесть поездки с Фроловыми, которую я так активно пытался забыть.
Не знаю почему, но я не сказал Заре, что застрелил человека. Пока мы лежали на растерзанной постели, нежно поглаживая друг друга, я вкратце поведал ей о своих приключениях, упустив неуместные подробности перестрелки.
Может быть, с одной стороны, я хотел казаться мужественнее, чем я есть. Почему-то думая, что охранник каравана должен быть бесстрашен и готов валить из своего дробовика любого противника, практически не задумываясь. А с другой стороны, я, наверное, и сам не понял, как теперь к себе относиться. Конечно, я всё сделал правильно. Как того требовали обстоятельства. Но если это было действительно так, отчего же я до сих пор мог буквально услышать отголосок того выстрела? Теперь вот Зара сказала «не пачкай душу», а меня так и подмывало ляпнуть в ответ, что нечего там уже пытаться сохранять в чистоте…
Тем временем в песне закончился большой инструментальный проигрыш, и Тохан продолжил петь:
И везде нас встречают рассветы,
Нас встречают закаты и немые скелеты.
В городах, где давно всё сломалось,
Где уже никого, кроме крыс, не осталось,
Сотни лет без всяческой цели,
Мы всё время на мушке, всегда на прицеле…
Среди тумана разных мыслей и поисков способов помочь девушке, в памяти тут же всплыла картина собачьего черепа, отрывающегося от земли…
– Какая хорошая песня, – невольно вырвалось у меня, и я посмотрел на музыкантов.
Те снова принялись увлеченно играть большое инструментальное заполнение, только теперь темп стал намного быстрей. Гитарный перебор сменился динамичным боем, и у меня складывалось ощущение, что на горизонте этой горячей дороги, начинают собираться грозовые тучи, не предвещающие ничего хорошего.
– Не напрягайся так сильно, пальцы мне отломишь – хихикнула девушка, смахивая слезинки быстрым движением руки. – Ух, грозный какой, уже готов всех победить, наверное?
– А как иначе…
– Не надо никого силой побеждать. Есть идея у меня, после обсудим. Музыка красивая, давай дослушаем.
– Давай, – согласно кивнул я, расслабляя напрягшиеся руки
На улице уже стемнело, когда концерт подошёл к своему логическому завершению. Собравшийся народ проводил музыкантов бурными аплодисментами. Володя встал со своего стула и, прислонив к нему бас, спрыгнул со сцены, держа в руках небольшую коробочку. Ловко двигаясь между скамейками, он принимал оплату от тех, кто готов был это сделать. Я одним из первых опустил в неё половину монеты и допил пиво.
Бегло осмотрев собравшихся людей, я так и не увидел среди них владельцев караванов. Похоже, те не считали, что подобное развлечение достойно их уровня. А вот рядовых охранников и погонщиков было достаточно. Да и местным концерт тоже явно пришёлся по душе. Иногда сквозь гомон радостных голосов можно было услышать характерный звон оплаты, падающей на дно Володиной коробочки.
Тохан с Гариком отставили гитары и стали помогать девушке-барабанщице, имя которой я так и не услышал, перетаскивать инструменты поближе к буханке. Если бы не мысли о ситуации, в которой находилась Зара, я бы с удовольствием перекинулся с ними парой слов, но сейчас было не до этого.
– Так в чём план? – наконец-то спросил я, поднимаясь со скамейки.
– Сейчас расскажу.
Девушка поднялась следом и, поправив одежду, быстро потянула меня за собой подальше от скопления людей и света ламп.
Ночь выдалась очень тёплой. Небо как всегда оказалось полностью безоблачным. На нас смотрели всё те же бесчисленные звёзды и огромная луна. Мы быстро миновали центральные обжитые улицы и вышли на менее освещённые под зоркие взгляды шестилапых псов, охраняющих свои дворы.
– В общем, – начала девушка, – нехорошо, конечно, спрашивать, но сколько у тебя монет будет?
– Почти сто, – практически не задумываясь, ответил я, честно назвав всю скопленную сумму.
– Ого! Много же работал, чтоб накопить!
– Да не то чтобы накопил, просто я не тратил практически, – ответил я, подумав, что не стоит распространяться о редком приятном времяпрепровождении в компании определённых девиц на караванных заставах, когда уже совсем становилось невмоготу. – Даже вот очки стрелковые никак не прикуплю, да и бинокль не помешает…
С этими словами я указал пальцем на заживающие царапины вокруг глаза.
– Да, нужная вещь.
– Ста монет хватит, чтобы братика твоего выкупить?
Зара расстроенно помотала головой.
– Да это на что же твой отец в долг столько набрал?! – невольно воскликнул я. – И сколько вообще?
– Много. Но ты не беспокойся, часть я уже выплатила.
– Может, как-то выкрадем Дияра?
– Нет! Как бы тебе объяснить… – Зара задумчиво хмыкнула. – Тут надо осторожно всё сделать. Понимаешь, уже лет десять – пятнадцать, как в этих краях спокойно. Стреляют, конечно, где-то за пределами города и других посёлков, но это редкость. Вот даже эта ситуация с твоими Фроловыми, выходящая из ряда вон. Давно такого не было, понимаешь?
– Примерно понимаю.
– Так вот, порядок вещей сложился, и не надо его трясти лишний раз.
– А как быть тогда? Как я тебе помочь смогу?!
– Ты такой добрый и от этого, видимо, глуповатый, – мило хихикнула девушка. – Почему ты сразу думаешь, что я тебя попрошу кого-то стрелять или воровать? Зачем всё так решать? Всё проще сделаем.
– Я тебя внимательно слушаю.
Меня немного удивлял игривый тон девушки, ведь дело было весьма серьёзное. Но я решил лишний раз не умничать и выслушать её предложение.
Тем временем Зара, осмотревшись по сторонам, сняла с головы платок и расстегнула молнию своего балахона. Тугие ухоженные косы чёрных волос тут же упали ей на грудь, блеснув матовым отблеском в свете луны.
– Помнишь, ты спрашивал, знаю ли я Азамата Бикашева?
Я молча кивнул.
– Он же в караване Удажева ходит, верно?
– Верно.
– Но сейчас Удажев в Уральске и пока никуда двигаться не собирается. А Азамат… Своё дело у него есть. Ему крепкие парни нужны. Он как раз завтра собирается выдвигаться, может, ты к нему попросишься на недельку? Он хорошо платит. Очень.
– Ничего не понял, куда выдвигается?
– Он в караване ничего не говорил, разве?
– Я лично с ним особо не разговаривал. По работе не положено.
– А, понятно. Они тяжелые грузы собирают в старых городах и возят по округе. Работа не сложная, но очень тяжёлая физически. Двигатель с машины снять-поднять, кирпич в телегу загрузить. Такое, в общем…
– Грузчиком, что ли, предлагаешь поработать?
Зара улыбнулась и прижалась ко мне.
– У вас так, да, это называется, когда тяжести весь день носить надо?
– Примерно.
– Ну так вот, заплатит хорошо, если хорошо поработать. Я на такую работу не гожусь, Азамат женщин не берёт, сам понимаешь, пользы не будет.
– А куда он все эти грузы потом?
– Как куда? На продажу и обмен. У Уджаева тут знаешь, какие склады большие?
– Нет, не видел.
– Большие, поверь мне. И кто-то же их наполняет.
– И как нам это поможет?
– За неделю заработаешь столько, что если всё вместе сложить, как раз хватит всё тихо сделать, без стрельбы. Да и к тому же, Толя, давай я честно скажу…
Зара остановилась и встала напротив меня.
– Давай, – хмыкнул я.
– Не сделаешь ты один ничего стрельбой, там людей много. Тебя быстрее подстрелят, а я этого не хочу…
Она обняла меня за шею, и мы забылись в долгом поцелуе посреди безлюдной ночной улицы. Лишь только местная собака недовольно брехнула на нас из-под ближайшего забора, видимо, призывая соблюдать местные обычаи.
– Ты уверена, что это хороший план? – спокойно спросил я, когда девушка отстранилась, и мы пошли дальше. – Может, занять у кого-нибудь из знакомых?
– Я похожа на ту, у которой здесь много друзей и знакомых?
– Нет.
– Ты такой наблюдательный! – снова хихикнула она. – Неделю на Азамата поработаешь и хватит. А за свои сбережения не переживай. Диярку вернём, и я снова что-нибудь насобираю на продажу или обмен, и всё тебе верну. Только времени больше уйдёт, но там уже намного спокойней всё будет, ведь братика заберу. А то, что тебе тяжёлая работа достанется, я всё компенсирую… Хоть в десять, хоть в сто раз…
С этими словами девушка игриво сверкнула глазками, покосившись на свою грудь.
«Ну, раз цель достигается так просто и надо просто поработать, так поработаем! – мысленно воскликнул я, невольно подумав о белом лифчике. – Может быть, Зара и права. Не стоит лезть в местный порядок вещей, если жизнь здесь и правда достаточно спокойная. А скопленные монеты? Монеты – дело наживное. Заработаем ещё больше, только уже вместе».