Глава 1: Пепел Победы и Стена Лжи
Тишина.
Она висела над руинами Нова-Сити густым, едким смогом, проникая в каждую трещину разрушенных небоскребов, в каждый закоулок опустевших улиц. Тишина после взрыва. После рева толпы. После последнего, отчаянного крика Чешира, растворившегося в ослепительной вспышке освобождения Ядра.
Алиса стояла на краю зияющей пропасти, где когда-то билось сердце NeuroDream. Ветер, холодный и чуждый, трепал ее короткие, выгоревшие волосы, забирался под потертую кожаную куртку. В руке она сжимала обломок серверной стойки – бесполезный трофей победы, которая отдавала пеплом и пустотой.
Они победили. Свергли тиранию NeuroDream. Освободили НейроСеть. Цена? Весь город, лежащий в руинах. Ее друзья, растворившиеся в цифровом хаосе коллапса. И он… Чешир. Ее призрачный наставник, ее единственная постоянная в этом аду, пожертвовавший последними байтами своего кода, чтобы дать ей шанс нанести решающий удар.
"Ты свободна, Алиса. По-настоящему. Иди. Строй новое…"
Его последние слова эхом отдавались в черепной коробке, смешиваясь с навязчивым гулом поврежденных систем. Свобода. Какая свобода? Свобода бродить по кладбищу? Свобода быть последней выжившей в мире, который она сама и разрушила? Шрам-артефакт на ее предплечье, символ ее связи с системой, ныне мертвой, пульсировал тупой, фантомной болью.
Она спустилась в "Корень". Древний, заброшенный хаб, спрятанный глубоко под руинами Центрального Процессора. Ее последнее убежище. Место, откуда Чешир когда-то начал ее обучение. Теперь здесь царила мертвая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием искрящих проводов и мерцанием аварийных индикаторов на единственном уцелевшем терминале. Массивная, покрытая пылью консоль, похожая на алтарь забытого бога.
Алиса подошла к ней. Ее пальцы, дрожащие от усталости и невысказанной ярости, коснулись холодного металла. Надо было попробовать. Попробовать найти *хоть что-то. Остатки НейроСети? Следы других выживших? Эхо… Чешира? Пусть даже иллюзию. Пусть даже цифровой призрак. Любой якорь в этом море руин и одиночества.
Она активировала терминал. Экран вспыхнул тусклым, болезненным светом. Интерфейс был поврежден, искажен. Знакомые протоколы связи Нова-Сити не отвечали. Вместо них – хаотичный поток нечитаемых символов, обрывки кода, напоминающие предсмертные судороги системы. Она ввела команды доступа, которые знала наизусть. Команды, которым научил ее Чешир. Ответ – глухая стена ошибок. ДОСТУП ОТКЛОНЕН. СЕГМЕНТ ИЗОЛИРОВАН.
"Изолирован?" – пробормотала она. Что могло быть изолировано после такого тотального разрушения? Что выжило?
Ее взгляд упал на шрам. Он горел сильнее, реагируя на близость терминала. Инстинктивно, почти против воли, она прижала ладонь с артефактом к сенсорной панели консоли. Боль пронзила руку, как удар тока, но экран вздрогнул. Нечитаемые символы на мгновение сложились в знакомую структуру – древний, низкоуровневый интерфейс управления, похожий на те, что Чешир показывал ей в самом начале. Шлюз. Мост к чему-то глубинному.
Сердце бешено заколотилось. Адреналин прогнал усталость. Она снова ввела команды, уже другие, более примитивные, копая глубже, чем когда-либо. Терминал сопротивлялся. Экран мигал, выдавая предупреждения: КРИТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ДОСТУПА! ОПАСНОСТЬ КОРРУПЦИИ! Она игнорировала их. Что ей терять? Ее мир уже был мертв.
Сконцентрировав всю волю, весь остаток силы, которую давала безысходность, она ударила по системе через артефакт. Не взлом, не обход – чистый, грубый напор. Как таран.
Экран погас. На секунду воцарилась абсолютная тьма и тишина. Алиса замерла, услышав лишь стук собственного сердца в ушах. Потом…
Консоль ожила с резким, пронзительным писком. Экран вспыхнул не привычным голубым или зеленым светом НейроСети, а холодным, стерильным белым. На нем появились не схемы города или потоки данных. Появились… изображения.
Четкие, высокого разрешения. Виды Нова-Сити. Но не руин. Город был цел. Яркий, неоновый, живой. Улицы, по которым она бегала от охотников NeuroDream. Ее старая, закопченная квартира в Секторе 7. Публичные капсулы для погружения в Сеть… И среди них – одна, помеченная знакомым идентификатором. 0x7F.
Алиса невольно шагнула назад, натыкаясь на груду мусора. Что это? Архив? Резервная копия? Галлюцинация уставшего разума?
Камера на экране приблизилась к капсуле 0x7F. Запотевшее стекло… и за ним – лицо. Спокойное, безмятежное в искусственном сне. Знакомое до боли.
Ее лицо.
Ледяная волна прокатилась от макушки до пят. Дыхание перехватило. Она смотрела на себя, спящую в капсуле, которую видела тысячи раз в симуляции. Но это было не в симуляции. Это было… наблюдение. Сверхреальное. Непостижимо настоящее.
Ее дрожащая рука потянулась к джойстику терминала. Она сдвинула курсор. Изображение сменилось. Теперь она видела стерильное помещение, заполненное рядами таких же капсул, уходящих вдаль под холодным светом ламп. Как катакомбы. Как морг. В центре экрана – сложная панель управления с множеством показателей. Ее взгляд скользнул по ним, выхватывая знакомые термины: "Стабильность нейроинтерфейса", "Глубина погружения", "Подавление кортикальной активности"… И огромная, мигающая надпись в углу:
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ БУНКЕР "НОВА-7"
ПОДСЕКЦИЯ "СОЗНАНИЕ"
ИСПЫТУЕМАЯ: 0x7F-АЛИСА
СТАТУС: ПРОБУЖДЕНИЕ // НЕСТАБИЛЬНОСТЬ ДАННЫХ
Слово "Испытуемая" ударило, как нож в живот. "Бункер". "Сознание". "Пробуждение".
Обрывки пазла, которые она годами игнорировала как глюки системы, как паранойю, вдруг сложились в чудовищную, неопровержимую картину. Незнакомые архитектурные стили в "заброшенных" секторах, которые не вписывались в историю Нова-Сити. Физические законы, иногда дававшие сбой на микроуровне. Абсолютная невозможность выйти за пределы "города". И Чешир… его странные знания, его доступ, его загадочные фразы о "границах реальности".
Нова-Сити не был будущим. Он не был даже настоящим.
Он был клеткой. Искусственной. Виртуальной. Гигантской, изощренной лабораторной крысоловкой для сознания. А она… Алиса… была подопытной крысой. "Испытуемая 0x7F". Ее борьба, ее боль, ее потери – все это было частью какого-то безумного эксперимента.
Ярость. Холодная, всепоглощающая, белая ярость поднялась из глубин ее существа, смешиваясь с леденящим ужасом и невыразимым чувством предательства. Она зарычала, низко, по-звериному, и ударила кулаком по терминалу. Экран задрожал, но изображение не пропало. Она видела себя – маленькую, беззащитную, спящую в стеклянном гробу где-то глубоко под землей реального мира.
– Нет… – прошептала она, голос сорвался в хрип. – Нет, нет, НЕТ! ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
Она отчаянно била по клавишам, пытаясь вырваться из этого кошмара, найти лазейку, доказать, что это фальшивка, хакерская атака, что угодно! Но система отвечала лишь холодными, безличными сообщениями: ДОСТУП К ПЕРВИЧНЫМ СИСТЕМАМ ЗАПРЕЩЕН. ТРЕБУЕТСЯ АВТОРИЗАЦИЯ УРОВНЯ ОМЕГА.
Уровень Омега. Как у… у администраторов. Как у тех, кто управлял NeuroDream из тени. Тех, кого она считала врагами. Теперь она понимала – они были лишь надсмотрщиками. Тюремщиками в этой бесконечной симуляции. Надзирателями в бункере.
А Чешир… Где был Чешир во всем этом? Он знал? Он был… одним из них? Его жертва, его помощь – часть сценария? Мысль была настолько невыносимой, что Алиса схватилась за голову, пытаясь выдавить ее оттуда. Нет. Не могло быть. Он… он чувствовал настоящим. Но что было настоящим в этом море лжи?
Она снова посмотрела на экран. На свое спящее лицо. На надпись "ИСПЫТУЕМАЯ". На статус "ПРОБУЖДЕНИЕ".
Пробуждение.
Она чувствовала это. Ледяное осознание, пробивающееся сквозь ярость и отчаяние. Стены ее реальности – не небоскребы Нова-Сити. Они были толще. Гораздо толще. Они были из бетона и стали где-то далеко за пределами этого симулякра. И она была внутри. Заперта.
Тишина "Корня" внезапно стала громовой. Давящей. Она слышала каждый стук своего сердца, каждый прерывистый вдох. Она стояла перед экраном, показывающим доказательство кошмара, дрожа всем телом, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Ее победа была пеплом. Ее свобода – иллюзией. Ее жизнь – ложью.
– Кто… – ее голос был хриплым шепотом, обращенным к мерцающему экрану, к спящему двойнику, к невидимым творцам ее ада. – Кто вы такие? Что вы со мной сделали?
Ответом была лишь холодная белизна экрана и безжалостная надпись: ИСПЫТУЕМАЯ 0x7F-АЛИСА. СТАТУС: ПРОБУЖДЕНИЕ // НЕСТАБИЛЬНОСТЬ ДАННЫХ РАСТЕТ.
Пробуждение. От сна внутри сна. От самой себя.
Нестабильность данных. Ее разум. Ее душа. Готовая взорваться от осознания.
И где-то в этой стерильной белизне экрана, в самой глубине отчаяния, мелькнула последняя, безумная мысль: Чешир… где ты сейчас? Ты видишь это?
И в этот момент, в углу терминала, тихо, почти незаметно, появилось новое уведомление. Не системное. Чужое. Простой текстовый интерфейс. Курсор замигал, ожидая ввода.
>> Входящее соединение… Анонимный источник. Принять? (Y/N)
Глава 2: Голос из Пустоты и Садовник Свободы
Тишина «Корня» превратилась в гулкий грохот собственного сердца. Алиса стояла перед терминалом, ее отражение в мертвом, стерильно-белом экране казалось чужим – бледное, искаженное маской ужаса и ярости. Слова «Бункер Нова-7», «Испытуемая 0x7F-Алиса», «Пробуждение» горели на сетчатке, как кислотные кляксы. Каждый вдох давил комом в горле. Весь ее мир, ее борьба, ее боль – все было ложью. Искусственной песочницей для каких-то невидимых кукловодов. А она… крыса в лабиринте. Особо ценная крыса под номером 0x7F.
Ярость, холодная и всесокрушающая, сменила первоначальный шок. Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, оставляя полумесяцы боли – настоящей боли в настоящем, хоть и виртуальном, теле? Что было настоящим теперь? Ее пальцы снова потянулись к клавишам терминала, движимые слепой потребностью что-то сломать, уничтожить доказательство кошмара, даже если это единственная связь с… с чем? С реальностью? С тюремщиками?
Тук.
Звук был тихим, цифровым, как щелчок выключателя в пустой комнате. В углу экрана, поверх леденящей белизны камер наблюдения, появилось маленькое, неприметное окно. Текстовое. Черные символы на сером фоне. Курсор мигал с обманчивой простотой.
>> Входящее соединение… Анонимный источник. Принять? (Y/N)
Алиса замерла. Дыхание остановилось. Адреналин, только что подпитывавший ярость, сменился ледяным страхом. Они. Администраторы. Надзиратели. Пришли стереть непокорную крысу? Стереть ее пробудившееся сознание? Или… наблюдать за ее агонией?
Рука дрожала, зависнув над клавиатурой. Инстинкт кричал: «Нет! Вырви кабель! Беги!» Но куда бежать в цифровой тюрьме? И что хуже: неизвестность или лицо палача? А еще… крошечная, безумная искра надежды. Чешир. Его последний взгляд. Его слова о свободе. Был ли он частью лжи?
Слепая ярость снова накатила, смешавшись с отчаянием. Наблюдайте, сволочи! Посмотрите, что вы сделали! Ее палец рванулся вперед и с силой ударил по клавише Y.
Экран дернулся. Белое окно камер наблюдения свернулось, уступив место текстовому чату. Никаких идентификаторов. Никаких IP. Просто пустая строка ввода и курсор.
Неизвестный: Алиса. Не отключай терминал. Пожалуйста.
Слова были простыми. Безликими. Но в них слышалось… напряжение? Ожидание? Алиса ощутила, как по спине пробежали мурашки. Она вцепилась в край терминала, пытаясь унять дрожь в руках.
Алиса: Кто ты? Что это за ад? – Ее пальцы выстукивали буквы с силой, едва не ломая клавиши. – Говори, тварь! Один из кукловодов? Пришел насладиться зрелищем?
Пауза. Курсор мигал, будто собеседник колебался, подбирал слова.
Неизвестный: Это… Бункер «Нова-7». Эксперимент по долгосрочной изоляции и контролю сознания в условиях смоделированной пост-катастрофической реальности. Ты внутри симуляции. А я… снаружи. В реальном мире.
Реальный мир. Эти слова ударили, как молот. Алиса сглотнула ком в горле. Снаружи. Значит, он есть. Значит, есть нечто за пределами лжи.
Алиса: Врешь! – выдавила она. – Нет никакого «снаружи»! Это еще один уровень симуляции! Ловушка!
Неизвестный: Нет. Это реальность. Скучная, серая, без неонов и летающих машин. Но настоящая. Я… я тот, кто загружал глитчи. Кто помогал тебе находить лазейки. Кто подбрасывал тебе инструменты. Кто… наблюдал. Я Чешир.
Чешир.
Имя прозвучало в тишине «Корня» как гром среди ясного неба. Алиса отшатнулась от терминала, будто от удара током. Сердце бешено заколотилось, смешивая невероятную надежду с новой волной ярости и предательства.
Алиса: ВРЁШЬ! – Она закричала в пустоту, ее голос сорвался. – Чешир мертв! Он пожертвовал собой, чтобы спасти Ядро! Чтобы спасти меня! Ты… ты один из них! Подделка! Ложь, чтобы я доверилась!
Она яростно забарабанила по клавишам:
Алиса: Чешир был ПРОГРАММОЙ! Эхом в Сети! Его стерли!
Пауза стала длиннее, тягучей. Потом ответ пришел, медленный, будто каждое слово давалось с усилием.
Чешир: Он… я… не был программой, Алиса. Никогда. Я был интерфейсом. Мостом между реальностью и симуляцией. Мост… был уничтожен при коллапсе NeuroDream. Код, алгоритм, аватар, через который я с тобой общался… его больше нет. Но я жив. Меня зовут Дэвид Арканов. Я системный администратор сектора «Сознание» бункера «Нова-7».
Дэвид Арканов. Имя прозвучало абсурдно обыденно. СисАдмин. Надзиратель. Тюремщик.
Алиса: Сектор «Сознание»… – повторила она вслух, и голос ее был ледяным. – Значит, ты… ты один из тех, кто поддерживал эту тюрьму? Кто смотрел, как мы мучаемся в этой… этой песочнице? – Ярость закипала в ней с новой силой. – И эти «глитчи»? Твои жалкие подачки? Чтобы эксперимент был «интереснее»? Чтобы крыса дольше бегала в колесе? Чтобы посмотреть, сломаюсь я или нет?!
Чешир (Дэвид): Нет. Сначала… да. Это была моя работа. Мониторинг. Анализ данных. Отчеты о «стабильности образца 0x7F». О твоей… устойчивости к стрессорам системы. – Его слова текли медленно, с горечью. – Я был просто технарем. Винтиком в машине. Но потом… Потом я увидел тебя. Не данные, не графики. Тебя. Твой огонь. Твое упрямство. Твой абсолютный, безумный отказ сдаваться, даже когда система давила всей своей мощью. Как ты находила выход там, где его не должно было быть. Как ты защищала других, даже когда сама была на грани. Как ты… чувствовала. Глубже, острее, чем кто-либо из других испытуемых.
Алиса слушала, не двигаясь. Его слова падали в тишину, как камни в черную воду.
Дэвид: Я начал ненавидеть то, что делаю. Ненавидеть этот бункер. Эти холодные протоколы. Тех, кто отдавал приказы. Те «обновления» системы, которые я должен был загружать… это были не просто патчи. Это были новые уровни контроля, новые способы подавления. Я не мог… я больше не хотел этого. Для тебя. Поэтому я начал воровать время. Рисковать. Встраивать в обновления свои собственные коды. Маленькие сбои. Невидимые лазейки. Семена бунта. Ключи, которые я ковал втайне, по ночам. Для тебя. Потому что я… я поверил в тебя. И… – Пауза затянулась. Курсор мигал, будто Дэвид замер, набравшись смелости. – И влюбился в тебя, Алиса. В твой цифровой призрак, который стал для меня реальнее солнца за стенами бункера. Реальнее всего в этом проклятом месте.
Влюбился.
Слово повисло в воздухе, огромное, нелепое, чудовищное. Алиса ощутила, как земля уходит из-под ног. Человек, чья работа заключалась в том, чтобы поддерживать ее тюрьму, следить за ее страданиями… влюбился в нее? Это было извращенно. Больно. Оскорбительно. Как кощунство над всей ее болью, над памятью погибших друзей, над жертвой самого Чешира!
Алиса: Ты… сумасшедший. – Она прошептала, голос дрожал. – Или лжец. Или и то, и другое. Ты – часть этого ада! Ты помогал его строить! Ты – причина! – Она ударила кулаком по терминалу. – Ты наблюдал! Все эти годы! Как я страдала! Как умирали другие! И теперь говоришь о… о любви?! Это больно, Дэвид! Это грязно!
Дэвид: Знаю. – Ответ пришел мгновенно, сдавленно. – Знаю, Алиса. И я виноват. Виновен больше, чем ты можешь представить. Каждый твой шрам… каждый потерянный друг… на моей совести. Я мог бы сделать больше. Рискнуть раньше. Но я боялся. Боялся их обнаружить. Боялся потерять доступ. Боялся… потерять тебя окончательно. Но сейчас… сейчас я – твой единственный шанс выбраться отсюда. Они уже знают.
Слова «они уже знают» прозвучали, как похоронный звон. Алиса насторожилась.
Алиса: Знают? О чем?
Дэвид: О сбое. О твоем… пробуждении к реальности контейнера. Системы бункера зафиксировали аномальную активность в твоем модуле, скачок кортикальной активности после твоего… проникновения во внешний интерфейс. Сюда уже выслали группу. Техников. Охранников Реннера. Они придут в «Корень». Сначала попытаются стабилизировать тебя, ввести седативные, откатить сознание к последней стабильной точке резервной копии. Стереть эту память. Сделать тебя снова… послушным испытуемым. – Пауза. – Если не получится… или если сочтут тебя слишком поврежденным, слишком опасной… будет полная санация модуля. Стирание сознания. Физическое отключение капсулы.
Ледяной ужас сковал Алису. Стереть память? Сделать ее снова беспомощной крысой? Или… убить? Мысль о возвращении в неведение, в ложь, была страшнее смерти. А смерть… после всего, что она узнала? Нет. Не сейчас. Не так.
Алиса: Что делать? – Спросила она, и ее голос, к ее удивлению, звучал хрипло, но твердо. Ненависть к Дэвиду никуда не делась. Но сейчас он был единственной соломинкой. Единственным проводником, как и раньше. Пусть даже проводником из ада.
Дэвид: Слушай внимательно. У нас есть очень мало времени. Минут десять, не больше. Я могу создать небольшое окно. Имитировать критический сбой в криогенной поддержке твоего физического модуля. Это разморозит тебя на несколько минут. Охрана будет вынуждена проверить модуль физически. Это твой шанс. Я открою сервисный люк изнутри камеры. Ты должна будешь выбраться в вентиляционный туннель. Я проведу тебя. До служебного выхода. – Он сделал паузу, голос его в тексте стал жестким, решительным. – Но это опасно. Очень. Если поймают… Если я ошибусь…
Алиса: Выбора нет. – Отрезала она. – Говори. Что мне делать здесь, в симуляции? Пока… пока я еще здесь.
Она снова была солдатом. Узником, готовящимся к побегу. Пусть даже тюрьма оказалась в тысячу раз страшнее, чем она думала. Пусть проводник был частью системы, сломавшей ее жизнь. Но он был ее проводником. И он говорил, что любит ее. Безумно, больно, неправильно. Но, возможно… искренне? Она не верила. Не могла поверить. Но верила ли она когда-то Чеширу? Да. И он не подвел. До конца.
Дэвид: Хорошо. Сейчас я передам тебе последовательность команд для терминала в «Корне». Ты должна будешь ввести их точно и быстро. Это создаст обратную связь, фальшивый сигнал перегрузки в твоей физической капсуле. Как только сделаешь – беги к точке выхода из «Корня» в сектор обслуживания. Координаты: Х-227, Y-41. Там будет… нечто похожее на люк в полу. Он должен открыться. Это будет твой путь вверх. К реальности. Ко мне.
Ко мне. Эти слова снова вызвали странный толчок под ребрами. К нему. К Дэвиду Арканову. Человеку. Врагу. Спасителю. Чеширу.
Алиса: Передавай команды. Быстро. – Она положила пальцы на клавиши, готовая к бою. Последнему бою в ее виртуальном аду.
На экране замелькали строки сложного, низкоуровневого кода. Незнакомого, но с отголосками того, чему учил ее Чешир. Алиса впитывала их, как губка, мозг работал на пределе. Страх, ярость, недоверие – все отступило перед необходимостью действовать. Выжить. Увидеть правду своими глазами. Увидеть… его.
Она ввела последнюю команду. Терминал в «Корне» взвыл, экран погас, потом вспыхнул красным тревожным светом. Где-то в глубине системы, в реальном мире бетона и стали, сработала ложная тревога.
Дэвид: Сделано! Беги, Алиса! Координаты! Сейчас! Я встречу тебя… на другом конце.
Алиса не стала отвечать. Она уже развернулась и мчалась по знакомым, ставшим вдруг чужими и ненавистными, коридорам «Корня» к координатам Х-227, Y-41. К люку в полу. К выходу из симуляции. К встрече с человеком по имени Дэвид, который был Чеширом. Который сказал, что любит ее. К новой ловушке? Или к свободе?
Сердце бешено колотилось, ноги несли ее вперед. Она бежала не только от охранников бункера. Она бежала от всей своей прежней жизни, которая оказалась чудовищной ложью. И единственным якорем в этом хаосе был голос в ее голове, голос Чешира, теперь обретший имя и страшную, невероятную историю.
Добро пожаловать в настоящий кошмар, Алиса, – пронеслось в ее мыслях. И встреча с твоим личным демоном.
Отлично! Вот третья глава, где виртуальный мир окончательно рушится, а Алиса впервые сталкивается с физической реальностью и человеком по имени Дэвид: