Непосвященная

И когда мы тронулись в путь, она не выдержала. Подойдя так близко, что ее плечо почти касалось меня, она прошептала так тихо, что слова едва долетели до меня— Вы видеть сны сегодня… или воспоминания?

Вопрос повис в воздухе, колючий и неизбежный. Я смотрела на тропу перед собой, чувствуя, как в груди все сжимается. Стоит ли? Но что даст молчание? Только новые подозрения и трещину в нашем и без того хрупком союзе.

Я уже собралась с духом, чтобы ответить, но, как по злому умыслу, Терас словно материализовался рядом с нами, будто из воздуха. Его лицо сияло любопытством, но в глазах читалась нешуточная озабоченность.– Ведьмочка, не скрывай от нас, – сказал он, не давая мне и рта раскрыть. – Пойми, в наших интересах тебе помогать. А чтобы помочь, мы должны знать, что происходит. Иначе можем наломать дров, сами того не желая.

Его слова, несмотря на легкомысленный тон, были удивительно здравы. Я вздохнула, смиряясь с неизбежным. Что ж, правда, какой бы горькой она ни была, должна была выйти на свет.

– Хорошо, – выдохнула я, обращаясь уже ко всем, кто был в пределах слышимости. – Сегодня мне приснилось… нет, я увидела воспоминание. Моргат.

Я пересказала все, что видела: зелье, портал, ее холодные, отточенные приказы Леаме и ту самую, переворачивающую все с ног на голову фразу: «Если уж я убегаю в мир людей, наверное, я это продумала…»

Когда я закончила, в лесу на мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом веток под ногами.

Терас свистнул, его брови поползли к росту волос.– Ну и ну! Такой ход. Выходит, наша грозная Моргат попросту… сбежала. И подставила тебя, непосвященную, отдуваться за ее шкуру.

Дорок, шедший впереди, замедлил шаг. Его могучие плечи были напряжены.– Этот поступок ее явно не красит, – послышался его низкий, грубый голос. Он обернулся, и его взгляд был тяжелым и серьезным. – Ты же ничего не знала о нашем мире, кроме обрывков ее памяти. Как она вообще собиралась все это провернуть? Бросить тебя в омут с головой?

Карион, как я и ожидала, не проронил ни слова. Он лишь шел чуть поодаль, его лицо было каменной маской, но я поймала на себе его быстрый, аналитический взгляд. Он все впитывал, взвешивал, раскладывал по полочкам.

Дорок внезапно остановился, заставив всю нашу маленькую колонну замереть. Он повернулся ко мне, и в его глазах горела решимость.– Значит, нам нужно укрыть тебя от Миады. Во что бы то ни стало.

Сбоку раздался ядовитый, сухой смешок. Карион скрестил руки на груди.– Блестящий план. Мы сейчас буквально ведем ее прямиком к ней. Прямиком в пасть.

Дорок резко повернулся к брату, и воздух между ними снова наэлектризовался.– И что ты предлагаешь?

На губах Кариона расплылась та самая, знакомая ухмылка, полная цинизма и черного юмора.– Я бы предложил вернуть ее обратно в таверну. И желательно запереть. Но что-то мне подсказывает, что вы не согласитесь со мной. Слишком уж трогательно вы все на нее смотрите.

– Мы же не знаем, на что способна наша Ведьмочка, – вступил Терас, подмигивая мне. – Может, у нее большой потенциал, и мы ее просто недооцениваем. Она уже однажды помогла Дороку силой мысли, а что будет дальше?

Дорок кивнул, его взгляд снова встретился с моим. В нем была непоколебимая уверенность.– Я смогу защитить ее.

– Ну конечно, – фыркнул Карион и, отведя взгляд, молча продолжил идти, демонстративно показывая, что разговор окончен.

И тут Терас подошел ко мне совсем близко. Веселье с его лица исчезло, уступив место неожиданной серьезности.– А что ты скажешь, Ведьмочка? – спросил он тихо, но так, что слышно было всем. – Ты хочешь идти с нами дальше? Или, может, все-таки придерживаешься версии нашего милого братца?

Все взгляды устремились на меня. Даже Карион замедлил шаг, прислушиваясь. Я на мгновение закрыла глаза. Представила дорогу назад. Ту самую таверну, четыре стены, вечный страх и ожидание, пока за тобой придут. Ощущение беспомощной пешки в чужой игре. И поняла, что не вынесу этого.

Я выпрямила спину и подняла подбородок, глядя прямо перед собой.– Я иду с вами! – мой голос прозвучал четко и громко, без тени сомнения. – Сейчас это и моя жизнь. Я не буду прятаться и отсиживаться в углу, пока другие решают мою судьбу!

Затем я повернулась к Леаме, которая смотрела на меня с затаенным дыханием.– Леама, – сказала я мягче. – Ты не обязана идти со мной навстречу опасности. Ты и так сделала для меня больше, чем должна была. Ты уверена, что хочешь продолжить этот путь?

Ее большие глаза наполнились обидой и решимостью. Она даже ногой притопнула, словно ребенок.– Хозяйка! – воскликнула она, и в ее голосе впервые прозвучала настоящая, нелицемерная обида. – Я хотеть идти с вами! Куда вы – туда и я!

От этих простых, искренних слов что-то теплое и твердое расправилось у меня внутри. Я не стала говорить лишнего. Лишь коротко, но от всей души улыбнулась ей и кивнула.

– Тогда идемте, – сказала я, обращаясь уже ко всей нашей странной, разрозненной, но такой необходимой друг другу компании. – Я готова.

И, сделав первый шаг по тропе, ведущей в неизвестность, я почувствовала, что впервые за все это время это была не чужая воля, не обстоятельства, а мой собственный, осознанный выбор.

Время текло мучительно медленно. Каждый шаг по бесконечной лесной тропе отдавался однообразным эхом в ушах, а солнце, казалось, застыло в зените, не желая двигаться к закату. Мозг, уставший от тяжелых мыслей и тревог, требовал хоть какой-то отвлеченной пищи, простого человеческого общения, чтобы не сойти с ума от этого монотонного шествия.

Я набрала воздуха в грудь, ловя себя на мысли, что даже этот простой жест требует усилия.– Может, обсудим еще что-нибудь? – предложила я, и мой голос прозвучал громче, чем я ожидала, нарушая лесную тишину. – Чтобы хоть как-то скоротать время.

Терас, шедший чуть позади, мгновенно отреагировал, будто его только и ждали. Он буквально вспыхнул от счастья, его лицо озарила такая сияющая улыбка, что казалось, от нее стало светлее вокруг.– Ну наконец-то! – воскликнул он, хлопая себя по бедру. – Наконец-то в нашей угрюмой компании появился кто-то, кто любит поболтать! А то я тут изнываю от молчания!

Где-то впереди Дорок тяжело, многострадально вздохнул. Этот вздох красноречивее любых слов говорил о том, сколько раз он уже слышал эти «интересные» истории.

Я лишь слабо улыбнулась, чувствуя, как его заразительный энтузиазм по капле разгоняет мою хандру.– Может, расскажите про правителей? И всё… такое? – сформулировала я довольно неуклюже.

Сбоку раздался язвительный, растянутый голос Кариона— Всё… такое? – он повторил мои слова, состроив преувеличенно-недоуменную гримасу. – Очень конкретно. Прямо чувствуется глубина сознания.

Мои щеки чуть запылали.– Ну, я не знаю, как правильно выразиться! – попыталась я оправдаться, разводя руками. – Я ведь почти ничего не понимаю в вашем мире!

Терас великодушно развел руки в стороны, словно принимая под свое крыло неоперившегося птенца.– Ничего, Ведьмочка, не переживай! У меня есть парочка классных историй. Например, про войну. В нашем мире, кстати, сравнительно недавняя. Меня тогда и в помине не было, – он многозначительно кивнул в сторону Кариона, – а наш ворчун был совсем молодой и, наверное, даже не такой колючий.

Я невольно выгнула брови, заинтересованность взяла верх над смущением.– Война? Расскажи, Терас.

Терас довольно кивнул, с удовольствием входя в роль сказителя.– Подробностей, конечно, всех не упомню. Ищейки вообще не принимают участие в войнах, если в этом нет для них интереса. Ну или если это не угрожает всему миру, как в случае с Миадой. Кстати, о Миаде… – он задумался. – Интересно, зачем ей рушить барьер? Как это ей поможет?

– Я уж точно не знаю, – честно призналась я, качая головой. – Но ты ушел от темы. Так что там про войну?

– Ах, да, прости! – Терас улыбнулся и продолжил, размахивая руками для большей драматичности. – Вообщем, как говорят, в то время был расцвет сил при дворе ведьм. И некоторые из них, те, что приняли темную сторону, решили поссорить правителей между собой. Они присоединялись к их дворам и нашептывали им, что каждый из них достоин звания Верховного Правителя и должен управлять всеми остальными дворами. И некоторые правители, – Терас снизил голос до конспиративного шепота, – не удержались. Решили, что и вправду достойны.

– Интересно, – не удержалась я, перебивая его. – Получается, ведьмы виноваты в этой войне?

Терас пожал плечами, его лицо выразило философское безразличие.– По крайней мере, так говорят. Но слушай дальше! Отец Лурдана, нашего милого правителя, вместе с его матерью воссоединились с правителем Двора Неба и его женой и пошли войной на Двор Воды.

– Погоди, – снова вырвалось у меня. Мысли путались, пытаясь выстроить хронологию. – Но ведьмой при Звездном Дворе была Моргат. Получается, это она подговорила отца Лурдана?

– Нет, – Терас решительно покачал головой. – Тогда была другая. – Он театрально прочистил горло, давая мне понять, что вопросы исчерпаны. – Так вот, Двор Неба и Звездный Двор пошли войной на Двор Воды. А все потому, что там были технологии и знания, которыми правительница не хотела делиться с остальными.

– Правительница? – удивленно переспросила я. Женщина-правитель в этом суровом мире казалась чем-то невероятным.

– Дааа, – уже немного раздраженно протянул Терас,он похоже явно не любил, когда обрывали нить его повествования. – При Дворе Воды правит женщина. Очень, кстати, суровая дама, слышал я.

– Ладно, ладно, не перебиваю, слушаю дальше, – поспешно пробурчала я, делая вид, что застегиваю рот на молнию.

– На чем я остановился? – на мгновение задумался Терас. – Ааа, пошли они, значит, на Двор Воды. И правительница не просто дала им отпор, а… убила. Убила и отца Лурдана, и правителя Неба.

Я только раскрыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но краем глаза заметила Кариона. Он наблюдал за нашей беседой, и, увидев, что я снова собираюсь перебить, его лицо исказила редкая, почти беззвучная улыбка, больше похожая на усмешку. Он явно наслаждался тем, как Терас водит меня за нос своими историями. Я сжала губы и закрыла рот, давая рассказчику продолжить.

– А еще, – с новым энтузиазмом начал Терас, – Двор Земли и Двор Огня пошли войной на Двор Солнца. Но при Дворе Солнца – очень древний и мудрый правитель. Он вышел к границе своего двора и с помощью одного лишь диалога смог пресечь попытку нападения. Спросишь, как такое возможно?

Я лишь молча кивнула, боясь снова его перебить.

– Очень просто! – торжествующе объявил он. – Он привел ведьму, которая была при его дворе. Она умела видеть будущее. Он с помощью своей магии усилил ее дар, и она заглянула в сознание каждого воина и правителя на поле битвы. И показала им, какие огромные, чудовищные потери понесут все стороны и что от этой войны не будет победителей. К сожалению, – его голос стал драматически-тихим, – такой мощный всплеск силы убил ее прямо на глазах у всех. Но этого хватило. Правители смогли договориться и урегулировать свои разногласия.

Я слушала, завороженная, стараясь впитывать каждое слово. То, что для Тераса было просто занятной болтовней, для меня становилось мозаикой, из которой складывалась картина этого жестокого и сложного мира. Я посмотрела в небо, на солнце, которое наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Время близилось к обеду, и томительное ожидание чудесным образом рассеялось.

Терас выдержал достаточно долгую паузу, давая истории усвоиться, и я поняла, что теперь можно задавать вопросы.

– А ведьмы? – спросила я тихо. – Что случилось с ними? Куда все подевались? Я уже знаю, что Двор распался, но не знаю подробностей.

Терас приподнял брови, и его обычно беззаботное лицо на мгновение стало серьезным, даже смущенным.– Ну… в этом вопросе много грустного. Например, за ведьмами, которые приняли Тьму, отправили Следопыта. А сильные ведьмы, что придерживались светлой стороны, ушли во Двор Воды. Там у них, вроде, своя община.

Я задумалась, перебирая в памяти обрывки знаний.– Про Следопыта я слышу не в первый раз. Кто он и что делает?

Терас снова развел руки, на этот раз в знак незнания.– А я его и не застал, Ведьмочка. Знаю только, что первая ведьма создала его из человека. Она вроде как наделила его силой с помощью амулета и двух браслетов. Вот он как-то… блокировал силу темных ведьм. Вроде как она впитывалась в его браслеты, а затем ее с помощью ритуалов возвращали в Источник. Но он исчез куда-то. Не знаю, что с ним случилось. Как ты уже заметила, ищейки не особо следят за тем, кто у власти и какие проблемы во дворах. Наша задача – истреблять темных духов и следить за балансом магии в мире.

Сбоку Карион, шедший все это время молча, немного сбавил шаг, чтобы поравняться с нами. Его холодный голос прозвучал, как удар хлыста, разрушая очарование историй.– Если ты хочешь узнавать какие-то факты или подробности, Ведьма, лучше читать книги или разговаривать с первоисточником. То, что болтает Терас, – это просто собрание слухов, сплетен и полуправды, пережеванное десятком ртов.

Терас тут же обиженно насупился, его плечи опустились.– Я рассказываю, как умею!

Я, не обращая внимания на язвительность Кариона, повернулась к Терасу и искренне улыбнулась ему.– Мне нравится, как ты рассказываешь. И мне очень интересно. Спасибо.

Терас тут же воспрял духом, бросив брату торжествующий взгляд. Карион в ответ лишь скептически закатил глаза, фыркнул и ускорил шаг, чтобы снова занять свое место рядом с молчаливым Дороком. А я смотрела на спину старшего брата и думала, что даже в этих обрывочных, может, и не совсем точных историях было больше правды, чем в его циничном молчании. По крайней мере, они согревали душу и помогали идти вперед.

Наконец-то Дорок подал знак, и мы остановились на небольшой, уютной полянке, залитой ласковым послеобеденным солнцем. Сбросив с ног тесные, пыльные ботинки, я с наслаждением погрузила босые ступни в прохладную, упругую траву. Рядом со мной присела Леама, потирая свои маленькие, натруженные ножки.

– У вас всё хорошо? Вы не устать? – тихо спросила она.Она повернулась ко мне, и в ее больших глазах была неподдельная забота.

– Да, всё хорошо, – ответила я, стараясь поймать ее взгляд. – Почему ты спрашиваешь?Я удивленно посмотрела на нее. После долгого пути я чувствовала себя выжатой, как лимон, но ее вопрос касался чего-то другого, не физической усталости.

Леама смущенно приподняла хрупкие плечи.– Я просто поинтересоваться… переживать за вас.

От этих простых слов в груди потеплело. В этом мире, полном опасностей и неопределенности, кто-то искренне переживал за меня. Не за сосуд Моргат, а за меня. Я повернулась к ней и улыбнулась – широко, по-настоящему.– У меня все хорошо, можешь не волноваться. И знаешь что? – я сделала небольшую паузу, глядя на ее смущенное личико. – Я бы хотела, чтобы ты считала меня не просто хозяйкой, а своей подругой.

Леама буквально раскрыла глаза от изумления, и они стали похожи на два больших черных блюдца.– Правда? – прошептала она, не веря своим ушам. – Вы правда считать меня своей подругой?

Я одобрительно кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются предательские слезы от ее искренней реакции.– Конечно, Леама. Почему тебя это так удивляет?

Она покачала головой, и в ее взгляде промелькнула тень старой, глубокой печали.– У меня никогда не быть подруг… даже не знать, что сказать.

Я мягко улыбнулась и дотронулась до ее руки.– Можешь ничего не говорить. Просто я хочу, чтобы ты это знала.

Леама посмотрела мне прямо в глаза, и в ее взгляде было столько преданности и благодарности, что у меня сжалось сердце.– Спасибо… – прошептала она так тихо, что я скорее угадала, чем услышала.

Пока мы перекусывали , Терас, прожевывая лепешку, бесцеремонно поднялся.– Мне нужно отлить, не скучайте! – бросил он и скрылся в кустах.

Вернулся он так же стремительно, сияя как солнце, с зажатой в ладони горстью ягод. На этот раз они были не синими, а ярко-алыми, словно капли крови.

Я не смогла сдержать детский восторг и захлопала в ладоши, забыв на мгновение о всех своих бедах.– Терас, спасибо!

Карион, сидевший поодаль и чистивший клинок, состроил презрительную гримасу.– А ты эти ягоды собрал после того, как отлил, или до? – его голос прозвучал сладким, ядовитым медом.

Терас закатил глаза с таким драматизмом, что стало смешно.– Брат, ты хоть иногда можешь порадоваться простым вещам? Чистые у меня руки, если тебя это волнует!

Карион поджал тонкие губы, и в его глазах заплясали чертики.– Ну, как скажешь. Приятного аппетита, дааамы, – он многозначительно ухмыльнулся, глядя на нас с Леамой.

Мы с Леамой, как по сговору, проигнорировали его колкость. Я взяла несколько ягод и протянула ей. Раскусив упругую кожицу, я почувствовала взрывной, кисло-сладкий вкус, даже более насыщенный, чем у предыдущих. Мы переглянулись и одновременно улыбнулись.

Терас, удовлетворенный, плюхнулся на траву рядом с нами, как большой довольный пес.

Дорок, растянувшийся на солнышке неподалеку, расслабленно заговорил, глядя в небо— Я помню Кариона еще совсем молодым. И уже тогда он отличался от нас с Терасом.

– Я вообще-то здесь, – проворчал Карион, не отрываясь от своего кинжала.

– Я в курсе, – невозмутимо ответил Дорок. – Но это мы привыкли к твоему поведению. А вот дамы – нет. Может, объяснишь нам всем, почему ты так себя ведешь? Всегда будешь от всех отгораживаться?

Карион коротко хмыкнул, и в звуке этом слышалось презрение ко всему миру.– Что вам объяснять? Я такой, какой есть. Если вам это не нравится, – он пожал плечами, – мне плевать.

Дорок усмехнулся, и в его улыбке читалась не злоба, а какая-то усталая привычка.– А я другого и не ждал. Ладно, не имеет значения. – Он перевел взгляд на меня, и его лицо снова стало серьезным. – Когда приблизимся к пещерам, нужно будет быть внимательнее. Чем ближе мы ко Двору Ночи, тем больше темных духов будем встречать. И тем больше вероятность наткнуться на воинов Зораха.

Я внутренне сжалась, и вкус ягод вдруг стал горчить на языке. Перспектива снова столкнуться с леденящими душу негулями или воинами, которые были настроены против нас, меня откровенно пугала.

– А почему рядом с их двором больше темных духов? – спросила я, пытаясь отогнать мрачные мысли.

Дорок задумчиво посмотрел на проплывающие облака, собираясь с мыслями.– Дело в том, что правитель Двора Ночи черпает силу из ночи, из тьмы. Это не значит, что он пропитан ею полностью и в нем нет ничего хорошего. Просто так было заведено изначально. Каждый правитель, начиная с самых первых, кто был у власти, черпал силу из определенных источников. Как, например, правитель Двора Солнца – у них есть специальный колодец, который накапливает солнечную энергию и распределяет ее по всему двору. Или Двор Земли – они черпают силу из самой природы, у них самая плодородная почва. Двор Огня – из древнего вулкана.

Я задумалась, пытаясь осмыслить эту сложную систему.– А как правители приходят к власти? Их выбирает народ?

Дорок мягко улыбнулся, будто отвечая на вопрос ребенка.– Нет. Правитель должен за время правления обязательно сделать наследника, чтобы в нем текла его кровь. Так как изначально сама природа наделила определенными силами первых эльфов, и эти силы поддерживают магию всего двора. Так нужно для баланса. Когда правитель погибает, его сила находит преемника в его кровном родственнике и перетекает в него.

– А если у правителя так и не получилось сделать наследника? – не удержалась я.

Дорок пожал своими могучими плечами.– Такого еще не было.Всегда есть наследник. Обычно правят очень долго и успевают за это время.

– Как сложно… – прошептала я почти беззвучно, глядя на свои руки.

– Да, – согласился Дорок. – Такова цена баланса магии. – Он помолчал, а затем добавил: – У ищеек – так же. Мы тоже должны оставлять наследников. И чем больше, тем лучше. Нам, можно сказать, повезло. Отец сделал троих наследников. Это редкость для нашего мира.

– Повезло, – сказала я, качая головой. – Не представляю, как воспитывать ребенка в таком опасном мире.

Терас, до этого молча слушавший, воодушевленно вскочил на локте.– А я вот хочу много детишек! Чем больше, тем веселее!

Дорок громко рассмеялся, его грубоватое лицо озарила улыбка.– Ну, что могу сказать? С твоими-то стараниями пока ни одного не сделал.

Терас обиженно насупился.– Да просто я еще не нашел свою истинную пару! Вот когда найду, наделаем вам кучу племянников, будете с ними сидеть!

– Я пас! – тут же отрезал Карион, махнув рукой, будто отгоняя назойливую муху.

Терас рассмеялся, его обида мгновенно испарилась.– Ты первый в списке, о ком я буду говорить своим детям! Что раз вы выдержали общество дяди Кариона, вам уже будет ничего не страшно в этом мире!

Мы все, даже Леама, громко рассмеялись. А Карион, к моему удивлению, лишь ухмыльнулся в ответ и покачал головой, и в его взгляде на мгновение мелькнуло что-то, отдаленно напоминающее тепло. Возможно, ему тоже было приятно, что его колючесть стала частью нашей общей, пусть и странной беседы .

Солнце, наконец, сдалось под натиском приближающихся сумерек, и лес начал медленно погружаться в сизую, густеющую мглу. Воздух остыл, наполнился влажными, пряными ароматами ночной травы и преющей листвы. После историй Тераса и недолгого привала тропа уже не казалась такой бесконечной, но теперь ее сменила другая мука – настороженность. Каждый шорох в глубине чащи, каждый треск ветки заставлял сердце на мгновение замирать, а руку непроизвольно сжимать рукоять кинжала, данного Дороком.

Мы шли уже несколько часов, почти не разговаривая. Даже Терас притих, вслушиваясь в голоса леса. Леама жалась ко мне так близко, что я чувствовала дрожь, пробегавшую по ее плечу. Дорок шел впереди, его могучая фигура была темным силуэтом на фоне угасающего неба, живым щитом, заслонявшим нас от невидимой угрозы. Карион растворялся в тенях, то появляясь, то исчезая, как призрак, – наш безмолвный дозорный.

Внезапно Дорок поднял руку, и наша маленькая колонна замерла. Он не шевелился, весь превратившись в слух.– Впереди что-то есть, – его голос был низким, едва слышным шепотом, который, однако, резанул тишину острее крика. – Не эльфы. И не духи. Нечто… другое.

Карион бесшумно возник рядом с ним, его глаза, казалось, светились в полумраке собственным, холодным светом.– Чувствую. Металл и тлен. Несколько сотен шагов.

Сердце ушло в пятки. Я инстинктивно шагнула ближе к Дороку, ища защиты у его неподвижной, как скала, спины. Он обернулся, и его взгляд в сумерках был тяжелым и твердым.– Ничего. Мы обойдем. Держись рядом.

Он резко сменил направление, сворачивая с тропы в чащу. Пришлось пробираться сквозь колючие кусты и спутанные корни, которые норовили схватить за ноги. Ветерок, доносившийся со стороны предполагаемой опасности, принес странный запах – сладковатый и гнилостный, как ржавое железо, смешанное с падалью.

– Что это? – Выдохнула я, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Дорок лишь мрачно покачал головой, не замедляя хода.– Отголоски старых войн. Оскверненные места. Лучше не видеть.

Мы шли еще быстрее, почти бежали, пригнувшись. Я споткнулась о скрытый во мху камень и чуть не упала, но сильная рука Дорока схватила меня за локоть, удержав от падения. Его хватка была твердой и уверенной, пальцы, обхватившие мою руку, казалось, излучали тепло, прогоняя леденящий ужас.– Смотри под ноги, – коротко бросил он, но не отпустил меня сразу, проходя со мной еще пару шагов по особенно сложному участку.

Этот простой жест, эта опора в кромешной тьме чужого мира, заставила что-то дрогнуть внутри. Я не была для него просто ношей или ключом к победе над Миадой. В этот миг я была просто человеком, которому помогали.

Наконец, мы вышли на другую, едва заметную звериную тропу. Дорок отпустил мою руку, и я почувствовала странную пустоту.– Кажется, миновали, – произнес он, переводя дух.

Мы остановились, чтобы отдышаться. Я прислонилась к стволу старого дуба, чувствуя, как колени подкашиваются от напряжения и страха. Лес вокруг окончательно погрузился во тьму. Лунный свет, пробиваясь сквозь разрывы в листве, рисовал на земле причудливые серебристые узоры. Было красиво и жутко одновременно.

Терас первым нарушил тишину, его голос прозвучал непривычно устало.– Лагерь здесь разобьем? Дальше в такой тьме идти не хочется.

Дорок кивнул, окидывая взглядом небольшую поляну.– Здесь.Нужен небольшой костер. Карион, первый дозор.

Тот беззвучно скрылся в ветвях ближайшего дерева, растворившись в темноте. Мы молча расстелили одеяла на сырой земле. Леама тут же свернулась калачиком и, кажется, мгновенно уснула, обессилев от страха и усталости. Терас пристроился рядом, укрыв ее краем своего плаща.

Я сидела, обхватив колени, и смотрела в черноту леса. Сон бежал от меня. Каждое шуршание листьев, каждый отдаленный крик ночной птицы заставлял вздрагивать. Воспоминания о сне, о Моргат, о воинах Зораха и том сладковатом запахе тлена – все смешалось в голове в один плотный клубок страха.