- -
- 100%
- +
Терас фыркнул и подмигнул Леаме, его ухмылка стала еще шире.
– Ну да, ну да… «Один из гостей». Я бы тоже так сказал.
Леама вспыхнула и уперла руки в боки.
– Я говорить правда! Нам, до обретения истинной пары нельзя!
Терас округлил глаза с преувеличенным интересом.
– Ты что… девственница, Леама?
Я возмущенно ахнула, чувствуя, как и сама краснею.
– Терас! Что за вопросы! Такое не спрашивают у девушек, это неприлично!
Карион поджал губы, но промолчал. Его молчание было красноречивее любых слов – в нем читалась усталость, яд еще не до конца отпустил его тело, и гордость боролась со здравым смыслом. Я ловила себя на мысли, что жду, взорвется ли он сейчас или так и будет терпеть, копя раздражение. Но он лишь отвернулся, уставившись в темноту тоннеля.Терас лишь ухмыльнулся и махнул рукой, затем снова озадаченно повернулся к Кариону: – Брат, может, сегодня не будешь сторожить? Мы с Дороком справимся.
Дорок молча снял мясо с огня и раздал каждому. Мы ели почти в полной тишине, и лишь треск дров нарушал гнетущее молчание. Я до сыта наелась горячего, дымного мяса, но пища казалась безвкусной, ватной. Каждый кусок вставал в горле комом. План,о котором я решилась спросить, вертелся у меня на языке, смешанный со страхом и необходимостью хоть что-то понять, хоть как-то вернуть контроль над ситуацией.
Отложив обглоданную кость, я вытерла руки и, не глядя ни на кого, тихо спросила:
– А что мы будем делать, когда пересечем барьер и попадем во Двор Ночи? Дорок задумался ненадолго, его взгляд был тяжелым и пристальным.
– Как только перейдем барьер, пойдем в таверну. Но не вместе. Впятером мы привлечем слишком много внимания. Вы с Леамой пойдете первые. Мы с братьями будем держаться чуть поодаль, но так, чтобы успеть вовремя подойти, если что. Представитесь путниками. Натяните капюшон. Снимете комнату и не будете выходить оттуда. Нас и так все знают, поэтому нам представляться не надо. Затем ночью сделаем первую вылазку, чтобы проверить, где Миада. Одного из нас оставим с вами.
«Одного из нас оставим с вами». Эти слова прозвучали как приговор. Значит, мы с Леамой – слабое звено, обуза, которую нужно прятать и охранять. Я коротко кивнула, глотая комок унижения. Какой был смысл спорить? Выдвигать свои мысли? Он все равно видел во мне лишь хрупкий сосуд для духа Моргат, беспомощную девушку из другого мира. Мои аргументы рассыпались бы в прах перед его железной логикой и опытом.
Расстилая одеяло рядом с Леамой, я изо всех сил попыталась ободряюще улыбнуться ей. Она прижалась ко мне, как испуганный зверек, и тихо прошептала:
– Хозяйка, мне не по себе. Чем ближе мы подходить ко Двору Ночи, тем больше я чувствовать, что что-то не так.
– Я думаю, Дорок знает, что делает. Нам стоит положиться на него, – сказала я, пытаясь убедить в этом больше себя, чем ее.Ее слова лишь усилили тревогу, сверлящую у меня внутри. Я положила ей руку на плечо, чувствуя, как мелко дрожит ее худенькое тело.
Леама кивнула, не выглядев убежденной, и мы легли. Сначала сон не шел. Мысли крутились в голове словно вихрь: лицо Кариона, искаженное болью, его кровь на моих руках, холодные глаза Дорока, оценивающий взгляд Тераса. Я переворачивалась с боку на бок, пока, наконец, не почувствовала, словно проваливаюсь в бездну, и отключилась.
Дымка. Снова эта проклятая дымка. В этот раз привычное ощущение вызвало не люботытство, а леденящий ужас. Я стала всматриваться, напрягать слух, пока не почувствовала чье-то присутствие. Голос, отдаленный, словно бормотание сквозь толщу воды:
– Моооргат… я тебя жду. Не заставляй меня ждать.Сердце заколотилось в панике. Я начала вертеть головой в поисках источника голоса, но ничего не было.
Инстинктивно я закрыла глаза, пытаясь вырваться, а затем резко открыла их. И передо мной, вплотную, возникло лицо. Искаженное безумной, неестественной улыбкой. Глаза-пустоты, полные мрака и насмешки. Она хохотала, беззвучно, смотря мне прямо в глаза, и этот смех был страшнее любого крика.
– Миада… – прошептала я и резко проснулась
Я вскочила, сердце бешено колотилось, выпрыгивая из груди. Глаза метались по сторонам, выхватывая из мрака знакомые очертания: стены пещеры, тени от догоравшего костра, пляшущие на сводах, мирно спящие Леама, Терас и Карион. Дышалось тяжело, словно после долгого бега.
Я посмотрела в другую сторону. Там, прислонившись к стене, стоял Дорок, скрестив руки на груди. Он внимательно смотрел на меня, его взгляд был пристальным и тяжелым. Затем он медленно поманил меня к себе пальцем.
– Не спится? – спросил он необычно мягко, его низкий голос был всего лишь шепотом, но в тишине пещеры он звучал громко.Я медленно, будто сквозь воду, поднялась и подошла, все еще чувствуя дрожь в коленях.
Я лишь кивнула, не в силах вымолвить слова. И тогда случилось нечто, чего я никак не могла ожидать. Он приобнял меня и потянул к себе, крепко обняв. Затем он шумно вдохнул носом у моей макушки, как бы вдыхая мой запах.
– Прости, – сказал он, и на его обычно суровом лице мелькнула горькая улыбка.
Я замерла, затем неуверенно посмотрела на него снизу вверх.
– За что? – выдохнула я.—Мой разум отказался понимать. Дорок снова улыбнулся, и в этой улыбке была неподдельная, непривычная для него усталость.
– За всё. Я слишком строг с тобой. Постоянно делаю тебе больно. Он видел. Он видел всю мою боль, все мои сомнения и страх. Это осознание заставило что-то сжаться внутри.
– Нет, всё хорошо. Ты ничем мне не обязан, – пробормотала я, чувствуя, как предательский комок подкатывает к горлу.
– Я должен защитить тебя, – его голос стал тверже. – Но вокруг столько опасностей… Я не могу расслабляться.
В моей груди потеплело. Он говорил это так искренне, с такой суровой нежностью, словно и вправду боялся потерять. Меня. Не Моргат. А меня.
Дорок развернул меня к себе лицом и посмотрел мне прямо в глаза. Его взгляд был пронзительным, лишенным привычной стали.
– Ты знаешь, ведьма, я много думал после нашего разговора. Когда ты спросила, кто мне дорог – ты или Моргат. Я думаю… что хочу полюбить тебя. Тебя настоящую. От этих слов у меня перехватило дыхание. Это было настолько неожиданно, так не вязалось с его образом, с обстановкой, с тем, что мы на пороге вражеского Двора. Я удивленно раскрыла глаза, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
– Но я ведь человек… Это не мое тело. Ты даже не знаешь, как я выгляжу по-настоящему.
– Но я хочу узнать, какая ты, – он крепко сжал мои плечи, и в его глазах горела непоколебимая решимость.
Реальность жестоко врезалась в этот странный, прекрасный миг.
Я горько улыбнулась.
– И что я буду делать в вашем мире, если стану просто человеком?
– Я что-нибудь придумаю, – твердо ответил он, не отводя взгляда. – Просто скажи, что ты хочешь остаться здесь. Со мной.
Его слова, такие искренние, пропитанные заботой, заставили мое сердце сжаться от боли и надежды одновременно. Смогла бы я? Отказаться от всего своего мира, от своей жизни, от себя самой ради этого сурового эльфа, ради этого опасного, чужого мира? Но разве у меня был выбор?
– Но… – прошептала я, чувствуя, как голос дрожит. – Я не знаю, правда. Это очень неожиданно. Все эти дни ты старался держаться от меня на расстояния…
– Потому что я постоянно думаю, как защитить тебя ото всех. Понимаешь, я же вижу, какая ты. Тебе нужна защита.Дорок нахмурился, и в его глазах мелькнула тень прежней суровости.
Я хотела ответить, что я сильнее, чем он думает, что я могу научиться, что я не хочу быть просто хрупкой ношей. Но слова застряли в горле. Вместо них я почувствовала его руки на своих щеках, и прежде чем я осознала, что происходит, он притянул меня к себе и поцеловал.
Его губы были теплыми и твердыми. Он прикоснулся к моим губам и замер на мгновение, словно давая мне время оттолкнуть его. Но я не смогла. Вся накопившаяся тоска, одиночество, страх и робкая надежда вырвались наружу. Не сдержавшись, я потянулась к нему навстречу, и мы слились в поцелуе. Это был поцелуй отчаяния и обещания, поцелуй в мире, где завтра могло и не быть. И в этот миг по моим щекам потекли слезы – горькие, облегчающие.
Дорок остановился и посмотрел на меня. Он провел большим пальцем по мокрой дорожке, и на его лице снова появилась та редкая, мягкая улыбка.
– Ничего не бойся. Я защищу тебя.
Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Его забота и внимание были как спасательный круг в бушующем море, давая надежду, что, возможно, я смогу выжить. И, возможно, смогу полюбить его по-настоящему. И тут я вспомнила. Сон. Предупреждение.
– Дорок… мне опять снился сон. Его лицо тут же стало серьезным.
– Что тебе снилось?
– Ну… – я улыбнулась, сама не зная, как это объяснить. – Я не совсем уверена, что это был обычный сон. Сначала был просто голос.
– Голос? – с подозрением переспросил он, и его брови поползли к переносице.
– Да, голос, – подтвердила я. – Он звал меня. Говорил: «Моргат, я жду тебя. Не заставляй меня ждать». Но потом… потом я увидела лицо. Смеющейся Миады.
Сбоку от нас послышалось резкое движение. Карион привстал на своем ложе, опершись на локоть. Его лицо было бледным, а голос охрипшим от сна, но в нем звучала привычная едкая резкость.
– Ей нельзя туда идти, Дорок. Ты ведешь ее прямо в пасть Миады. Дорок нахмурился, и его взгляд снова стал стальным.
– Я защищу ее. Мне решать, брат.
Карион сузил глаза и перевел взгляд на меня. В его темно-карих глазах я прочитала не упрек, а что-то другое – ожидание. Он ждал, что я восстану, что я заявлю о своем страхе, что я заставлю Дорока передумать. Он верил, что во мне есть хоть капля здравого смысла.
Но я молчала. Я верила Дороку. Его объятия, его поцелуй, его слова – все это было моим якорем. Несмотря на его строгость, он был единственным, кто, казалось, действительно хотел разобраться во всем этом и защитить именно меня.
Ответа от меня не последовало. Карион медленно, с нескрываемым разочарованием, покачал головой, словно говорил: «Я разочарован». Затем он молча, с резким движением, отвернулся и снова лег, повернувшись к нам спиной.
Дорок нежно заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос и поцеловал в лоб.
– Иди, отдохни. Меня скоро сменит Терас. Тебе нужны силы, чтобы пройти с нами через барьер.
Я кивнула, чувствуя странную пустоту внутри, и молча поплелась к своему ложу. Мысли снова закрутились в голове, складываясь в один сплошной, болезненный вихрь: поцелуй Дорока, разочарованный взгляд Кариона, безумное лицо Миады. Я не заметила, как снова провалилась в сон.
На этот раз темнота была непроглядной, но ее пронизывало ощущение теплоты, исходящее от воспоминания о его объятиях. И сквозь эту теплоту на меня снова уставились три светящихся красных глаза, взывая к себе. Но на этот раз я не пошла на зов. Я не хотела просыпаться и создавать новые проблемы Дороку. Я хотела заслужить его защиту.
Глава 16 Двор Ночи
Я проснулась от давящей тишины, будто пещера вобрала в себя все звуки. В груди тут же отозвалось смутное, тягостное чувство, эхо вчерашнего поцелуя и леденящего душу сна. Первым делом я осмотрелась.
Леама сворачивала свое одеяло, ее движения были резкими, нервными. Карион уже стоял у входа в грот, отвернувшись, его спина была напряжена, словно натянутый лук. А у потухшего костра, на том самом месте, где ночью стоял Дорок, сидел Терас.
Но это был не прежний, беззаботный Терас. Он сидел, сгорбившись, уставившись в пепел. Его обычно веселые голубые глаза были серьезны, в них плавали тени от догоравших угольков. Он медленно повернулся в мою сторону, и на его лице появилась улыбка. Но она была какой-то усталой, натянутой, не достигающей глаз.
– Проснулась, ведьмочка?
Голос его был тихим, без привычной озорной нотки. Я почувствовала, как в животе зашевелились тревожные мурашки. Что-то было не так. Очень не так.
Я лишь кивнула, не в силах выдавить из себя слово.
Терас тяжело вздохнул, и этот звук был полон такой непривычной для него горечи, что мне захотелось к нему подойти, обнять его.
– Сегодня будет тяжелый день, – произнес он, и каждое слово падало, как камень. – Будь умницей… и береги себя.
Я не совсем поняла перемены в его настроении, но его искренность и напряженность были такими очевидными, что моя собственная тревога отозвалась гулким эхом. Я заставила свои губы растянуться в подобие улыбки, пытаясь его утешить, хотя сама нуждалась в утешении куда сильнее.
– Хорошо, Терас, – выдохнула я, и мой голос прозвучал хрипло от сна и сдавленных эмоций.
В этот момент из темноты тоннеля появился Дорок. Его взгляд сразу нашел меня. И в нем не было ни вчерашней мягкости, ни той уязвимости, что он мне показал. Передо мной снова был неприступный воин, лидер нашего отряда. Его глаза холодно скользнули по мне, будто проверяя боеготовность единицы, а затем перешли на Тераса.
– Пора. Барьер в двух часах ходьбы. Не время отсиживаться.
Его тон был резким, рубящим. Он повернулся к Кариону.
– Готов?
Карион, не глядя на него, лишь коротко кивнул. Он все еще не смотрел в мою сторону, и его отчужденность была ощутима, как ледяная стена.
Мы молча собрали свои нехитрые пожитки. Воздух в пещере стал густым и тяжёлым, им было трудно дышать. Каждый наш шаг по направлению к выходу отдавался в висках нарастающей тревогой. Терас шел впереди, его плечи были напряжены. Дорок – сзади, его присутствие ощущалось спиной, как дуновение надвигающейся грозы.
И я понимала: вчерашняя ночь с ее странными признаниями и поцелуями была лишь короткой передышкой, иллюзией безопасности. А сейчас начиналась суровая реальность. Терас был прав. Этот день будет тяжелым. И от того, смогу ли я «беречь себя», зависело не только мое выживание, но и что-то еще, чего я пока боялась себе назвать.
Путь тоннелем казался бесконечным. Своды давили все сильнее, а тишину нарушало лишь эхо наших шагов и противное шуршание, доносящееся со стен. Повсюду копошились маленькие твари, размером с ноготь, покрывая камень живым, шевелящимся ковром. Стоило нам приблизиться, как они разбегались во все стороны, словно капли , оставляя за собой мерзковатый след слизи.
Сердце бешено колотилось в груди, сжимаясь в комок ледяного страха. Напряжение внутри достигло пика, и я, не выдержав, прошептала Терасу, который поравнялся со мной и Леамой:
– А как нужно будет проходить барьер?
Терас на мгновение задумался.
– Ну… мы проходим его спокойно. Есть небольшое ощущение, которое напоминает водную гладь, но всего на пару секунд, затем ты просто идешь дальше.
Я нахмурилась, его спокойствие казалось неестественным, наигранным.
– А мы то с Леамой как пройдем?
Терас коротко кивнул в спину Дорока.
– Я думаю, Дорок и Карион обнимут тебя с обеих сторон, чтобы смешать ваши ауры и хотят таким образом запутать барьер. Тем более, я уже сейчас чувствую на тебе запах Дорока, похоже, ночью кому-то не спалось? – Терас едва заметно поиграл бровями, и на его губах дрогнула усталая улыбка.
Жар ударил в лицо. Я приложила палец к губам, бросая взгляд на неподвижную спину Дорока.
– Тише ты. Мы просто целовались. И то, один раз.
Терас покачал головой, и в его глазах мелькнула знакомая озорная искорка, но насколько же она теперь казалась вымученной.
– Я это и имел ввиду. Потому что, если бы вы трахались, а я не проснулся от этого, я бы очень расстроился из-за способностей своего брата.
– Фу, Терас, – я тихо, нервно засмеялась, чувствуя, как по спине бегут мурашки. – Можно без таких подробностей? Мне не хочется это обсуждать.
Терас пожал плечами, и его улыбка стала еще более натянутой, еще более печальной. Я посмотрела на молчаливую Леаму, на ее сжатые в кулаки пальцы.
– А если Дорок и Карион поведут меня, ты поведешь Леаму?
– Конечно, – безразличным тоном кивнул Терас. – Скрыть ауру Леамы намного легче. Думаю, я один справлюсь.
– Поняла, – только и смогла я выдохнуть в ответ.
В этот момент Дорок, не оборачиваясь, бросил через плечо:
– Хватит болтать. Барьер близко. Приготовиться.
Его голос был обезличенным и жестким, как сталь. Он снова создал шар света и пустил его вперед. Дорожка из света рванулась в темноту, выхватывая из мрака конец тоннеля и… нечто, что нельзя было разглядеть, но что ощущалось кожей – густое, плотное марево, переливающееся в воздухе, словно жар. Оно висело впереди, беззвучное и безжалостное, обещая либо проход, либо погибель.
Терас прав. Этот день будет тяжелым. И сейчас мы подошли к его самому страшному рубежу.
Его голос был тихим, но в гнетущей тишине пещеры он прозвучал оглушающе.Дорок резко остановился, как вкопанный. Его ладонь поднялась, и он провел ею по воздуху, будто ощупывая невидимую стену. Пальцы его слегка дернулись, почувствовав сопротивление. Он обернулся, и его взгляд, тяжелый и неумолимый, нашел меня. – Ко мне.
Я сделала неуверенный шаг вперед, и тут же почувствовала холод. Не просто отсутствие тепла, а нечто осязаемо-плотное, живое и враждебное. Он просочился сквозь кожу, впился в кости, сжал легкие. Внутри, как паразит, тут же зародилось липкое, цепкое сомнение: а смогу ли? Смогу ли преодолеть это? Я инстинктивно обернулась к Кариону, ища опоры в его каменном спокойствии. Он, не говоря ни слова, мягко и бесшумно подошел и встал сбоку, его плечо почти касалось моего. Его молчаливая поддержка была красноречивее любых слов.
– Нам с Карионом нужно будет зажать тебя между собой, чтобы смешать наши ауры. Терас, – он бросил взгляд на брата, – бери Леаму на руки и прижми к себе, сосредоточься на своей ауре. Раствори ее в себе. Дорок внимательно, почти что изучающе посмотрел на него. – Здесь барьер наиболее уязвим. Снаружи его могут охранять, нужно быть готовыми ко всему. Терас подошел к Леаме, и на его лице снова вспыхнула та самая, уставшая ухмылка.
– Ну что, прыгай на ручки.
Он легко поднял ее, прижав к своей груди, и она почти исчезла в его объятиях.Леама удивленно подняла брови, ее испуганный взгляд метнулся ко мне. Я изо всех сил старалась, чтобы моя улыбка выглядела ободряющей, и кивнула. . Терас наклонился, и его голос вдруг стал непривычно мягким, успокаивающим: – Не бойся. Я просто перенесу тебя. Как перышко.
Я же снова сосредоточилась на барьере. Теперь я чувствовала его не просто как холод, а как мощный, пульсирующий магический импульс. Он вибрировал в воздухе, отзываясь гудением в висках. Карион, подняв одну бровь в немом вопросе, вытянул руку. Я сделала шаг и прижалась к нему боком. Его рука легла мне на талию – уверенно, твердо, и это неожиданно теплое прикосновение отозвалось глубоко внутри, крошечным островком спокойствия в океане страха.
Дорок нахмурился, его взгляд скользнул по руке Кариона, и он быстрым, решительным шагом подошел с другой стороны, обняв меня за плечи. Я оказалась зажата между двумя братьями, между двумя источниками невероятной, почти осязаемой силы. Их энергия, разная – одна суровая и прямая, как сталь, другая – скрытная и глубокая, как омут, – смешалась вокруг меня, создавая кокон, убаюкивающий панику. На мгновение мне показалось, что я в безопасности.
– Идем, – коротко скомандовал Дорок, и иллюзия рассыпалась.
Мы сделали шаг. Еще один. Холод сгустился до предела, воздух превратился в ледяную смолу, которая медленно, неумолимо заполняла собой все. Им было невозможно дышать. С каждым сантиметром давление нарастало, сжимая виски, выдавливая слезы из глаз. Я инстинктивно сделала глубокий, судорожный вздох, словно перед прыжком в бездну, и шагнула вперед – прямо в сердце бури.
Мир исчез. На секунду меня поглотил абсолютный, слепящий белый свет и оглушительный вой ветра, которого не было. Это был вихрь чистой магии, он рвал на части не тело, а саму душу, проверяя ее на прочность, выискивая чужеродное. Я чувствовала, как ауры Дорока и Кариона сомкнулись вокруг меня плотным щитом, но барьер яростно бился в него, пытаясь прорваться, найти брешь. В ушах звенело, в глазах темнело. Казалось, это длится вечность.
И вдруг – тишина. Давление исчезло. Свет погас. Мы стояли по ту сторону. Воздух снова был просто воздухом, холодным, но не враждебным.
Дорок первый резко, почти оттолкнув, выпустил меня из объятий, его взгляд уже сканировал новую пещеру, выискивая угрозы. Рука Кариона на моей талии задержалась на лишнюю секунду, и я, все еще дрожа, повернулась к нему. Наши глаза встретились. В его взгляде не было привычной льдистой отстраненности – лишь глубокая, невысказанная напряженность. Его пальцы на мгновение сжались, вдавливаясь в мой бок, а затем он так же молча отпустил меня и отошел.
Я обернулась к барьеру. Он казался всего лишь легкой дрожью в воздухе, мутноватой дымкой. Но за ним не было видно ни Тераса, ни Леамы. Сердце упало, замерло, пропустив удар. Паника, острая и холодная, сжала горло.
И тут прямо из ничего, будто из толщи воды, шагнул Терас, все так же крепко сжимая в руках Леаму. Его лицо было бледным, на лбу выступили капельки пота, но он держался уверенно. Он бережно, с неожиданной нежностью опустил Леаму на каменный пол. Она, не говоря ни слова, сорвалась с места и подбежала ко мне, вцепившись в меня с такой силой, будто хотела снова стать частью меня.
– Мы пройти, хозяйка, – выдохнула она, зарывшись лицом в мою одежду.
Я сжала ее в ответ, чувствуя, как дрожь медленно отступает, сменяясь волной облегчения.
– Да, – прошептала я, гладя ее по волосам и глядя на троих братьев, уже готовых к новым опасностям. – У нас получилось.
Но где-то в глубине души я знала – самое трудное ждало нас впереди.
Дорок развернулся к Кариону, его взгляд, острый и взвешивающий, скользнул по брату.
– Действие яда прошло?
Карион молча кивнул. Казалось, даже воздух вокруг него вибрировал от сдерживаемой, звериной энергии.
– Хорошо, – Дорок был краток. – Тогда вы с Терасом – вперед. Выход из пещеры в нескольких метрах отсюда. Проверьте его. Если будет охрана – уберите помеху и возвращайтесь.
Братья обменялись быстрыми взглядами, и в их глазах вспыхнул тот самый холодный, хищный огонь, от которого по коже бежали мурашки. Прозвучал тихий, костный хруст, и из их пальцев выросли длинные, изогнутые, смертоносные когти. В следующее мгновение они ринулись вперед, слившись с тенями, их движения были беззвучными и молниеносными, как падение камня в темную воду.
Дорок приблизился к нам с Леамой, его массивная фигура заслонила тревожную пустоту тоннеля.
– Идем тихо и молча. Держитесь рядом.
Мы лишь кивнули, словно пара запуганных птенцов, и поплелись за ним, стараясь ступать как можно тише. Каждый шорох собственных шагов отдавался в висках оглушительным стуком. Я ловила себя на том, что задерживаю дыхание, прислушиваясь. И вот тишину нарушил тот самый звук – тяжелый, мокрый шорох, будто по камню волочили мешок с мокрым песком. Ледяной комок страха встал у меня в горле. Я в панике обернулась на Дорока, ища в его глазах объяснение или спасение.
Он встретил мой взгляд с ледяным спокойствием.
– Это Терас и Карион. Видимо, тащат убитых, чтобы не оставлять следов.
Его ровный, бесстрастный тон был ужаснее любого крика. От этих слов по моей спине пробежала ледяная волна, а в животе все сжалось. Они не просто убили. Они тащили за собой тела, как охотники – добычу.
Мы зашли за поворот, и картина, открывшаяся нам, врезалась в сознание, как раскаленный нож.
Сначала появился Карион. В каждой руке он волок по обмякшему телу в доспехах. За ним шел Терас, тащивший третьего. Они приблизились к стене и с отвратительным, мягким стуком бросили свою ношу на каменный пол.
Три тела. Их грудные клетки были разворочены в клочья, обнажая окровавленные ребра и темные внутренности. Бордовая, почти черная кровь обильно заливала их доспехи, лица, слипшиеся светлые волосы. Рядом с грубой кучей тел уже растекалась по полу медлительная, густая лужа, ее металлический запах ударил в нос, едкий и сладковатый.
Я инстинктивно отпрянула назад, поднеся руку ко рту. Горло сжал спазм, мир поплыл перед глазами. Я изо всех сил сглотнула тошноту, чувствуя, как ноги подкашиваются. Леама тихо ахнула и вжалась в мой бок, ее маленькие пальцы вцепились в мою руку с такой силой, что стало больно.
Терас и Карион стояли, тяжело дыша. Плечи их вздымались, а на лицах не было ни тени сожаления, лишь холодная концентрация и легкая усталость после работы. С тем же костным хрустом их когти втянулись обратно, и перед нами снова стояли двое мужчин, а не свирепые хищники.
Карион тряхнул головой, словно отряхиваясь от невидимых капель крови.
– Трое. Сторожили границу. Убили быстро, не привлекая внимания.
Дорок окинул взглядом жуткий трофей и удовлетворенно кивнул, будто проверяя качество выполненной задачи.
– Отлично. Идем через лес. Таверна на окраине. Карион – идешь вперед, проверяешь дорогу. Мы с Терасом сопровождаем ведьму и Леаму. Затем они идут в таверну, мы уходим на задний план. Я почувствовала, как нужно что-то сказать, нарушить этот леденящий душу, деловой тон, обсуждающий убийство и дальнейший маршрут в одном предложении. Я поерзала на месте, заставляя свой голос звучать.