Стужа

Глава 4. Никита

По всему производственному цеху разносился гулкий стук. Он был больше похож на лязганье металла от удара молотом об наковальню, однако на самом деле представлял из себе работу пресса, преобразующего толстенные листы железа в круглые ровные трубы разного диаметра, которые оставалось сварить по месту шва.

Процесс плавки и отливки металла по форме был довольно–таки трудоемким процессом, поэтому для этих целей использовали старое оборудование и оставшиеся от строительства бункера тонны листов и арматуры, которые нужно было лишь обрезать до нужного размера. По всему убежищу трубы постепенно начинали ржаветь от влажности и перепадов температур, особенно без покрытия специальным антикоррозийным слоем обработки, поэтому требовали регулярной замены, причём во всем комплексе с самых богатых верхних уровней вплоть до бедных низов.

Никита трудился на этом заводе в должности инженера–технолога, занимаясь починкой и реконструкцией старых инженерных сетей по чертежам из архива. Таково было призвание всей его семьи, чьи традиции он продолжил. Правда вариантов для манёвра особенно не было, ведь по правилам бункера дети перенимали профессию родителей, никаких тебе перемещений по карьерной лестнице.

Сейчас мужчина, сорока лет с начинающими седеть волосами и уставшими глазами, направлялся вдоль линии конвейера, уже ставшего ему родным заводского комплекса в сторону собравшейся посередине толпы, живо что–то обсуждающей. Гам от их разговоров и вскрикиваний разносился по округе, собираясь в непереводимую и неразличимую какофонию мелодичных звуков. Даже подойдя к ним вплотную, Никита не мог понять, что случилось.

– Работать на общее благо, ага, как же! – воскликнул недовольно стоящий рядом молодой человек, с размаху раздраженно кинув на пол удерживаемое в руках полотенце.

– Лучше бы спустились вниз и посмотрели, что тут происходит! Буржуи хреновы! – согласилась с ним женщина, плюнув через плечо.

Все они были обыкновенными рабочими без имён, имея в качестве отличительных признаков лишь номер на своей спецодежде. Мужчина носил точно такую же, однако в силу более высокого статуса мог позволить себе не иметь числового выражения своей личности. Заметив, что к ним продирается инженер, они тут же замолчали, посчитав, что ему не стоит слушать их разговоры. В то же время Никита яростно пытался понять, что же вызвало их недовольство. Пробравшись, наконец, в центр собрания, он заметил висящий на стене ламповый телевизор, по которому показывали выступление управляющего.

– Все понятно, – прошептал недовольно мужчина, поправив сползшие на лоб с макушки от активных движений очки.

Он прекрасно понимал настроение уставшего от несправедливости народа и даже поддерживал их недовольство, но в то же время осознавал, что за такие высказывания к ним домой может легко наведаться отряд милиции и покарать отправкой на разведку «Стужи». С инакомыслием в бункере боролись особенно активно, причём с большой жестокостью.

В этот момент управляющий ушёл со сцены, оставив после себя голую стену с флагом, после чего трансляция также резко оборвалась, как и начиналась. Никите лишь оставалось грустно посмотреть вдаль за тем, как его товарищи расходятся по станкам, чтобы продолжить исполнять свои трудовые обязанности. Тяжело выдохнув, мужчина двинулся в сторону своего кабинета, решив вернуться к изучению одного из чертежей водоотведения.

Пройдя так около сорока метров, Никита свернул за угол, открыв первую

попавшуюся ему дверь. Она вела в небольшой кабинет, от пола до потолка уставленный коробками и папками разного размера. Возникали большие вопросы о том, как в таком бардаке можно работать. Найти что–то нужное, оставалось загадкой. Однако мужчина успешно ориентировался в этом беспорядке, пребывая, как рыба в воде. В углу, откуда лился яркий белый свет, расположилось уже привычное импровизированное окно с изображением усыпанной снегом поляны, оно слегка отличалось от той картины, что видел управляющий, однако было свойственно всем экранам на этом и соседних уровнях. Казалось бы, можно разнообразить жизнь за счёт возможности изменить изображение, однако бункер продолжать не изменять своим заветам стабильности и отсутствия изысков.

Сев за стол и накинув на глаза очки, Никита вновь углубился в чтение разложенных на столе чертежей, внимательно изучая сложные конструкции аппаратов, расположенных под уровнем мусорщиков, и ведущих снизу на самый верх. Лист с рисунком был настолько большим, что инженер видел лишь его малую часть, а остальное валялось в сложенном виде перекинутое через противоположный край стола на полу. Когда–то давно предки Никиты занимались строительством и обустройством коммуникаций бункера, поэтому ему выпала по наследству такая сложная, но в то же время интересная задача – поддерживать все во вменяемом состоянии.

Вдруг со стороны входа послышались шаги, дверь в кабинет раскрылась, и внутрь вошли два человека: пожилой мужчина шестидесяти лет с седой и почти лысой головой, прихрамывая на свою трость и молодой чуть старше тридцати с более живым, но в то же время целеустремленным и как будто опытным взглядом, взирающим на все здесь свысока. Это был начальник Никиты, заметно позевывающий от недосыпа, однако второй субъект оказался ему совершенно незнаком.

– Здравствуй, давно не виделись, тут человечка одного тебе привёл обучать, нужно заняться им поплотнее, – поздоровался Василий, пожав инженеру руку. – Это Степан, перевели его из другого отдела, будет опыт твой перенимать.

– Приятно познакомиться, – протянул ему ладонь в знак приветствия новенький.

– Согласен, Василий Иванович, можно вас на минуту? – уточнил Никита, встав со своего кресла.

– Ну давай, ты пока осваивайся тут, будете кабинет временно делить между собой, – заявил начальник, пригласив мужчину выйти вместе с собой в коридор, оставив Степана наедине со всеми чертежами.

Как только они выбрались наружу, Мужчина тут же подошёл вплотную к Василию, перейдя на шёпот.

– Откуда он вообще взялся тут? Разве возможно перемещение между профессиями? – подозрительно спросил тот.

– Я сам не понимаю, поступил приказ откуда–то сверху, уж не знаю, кто он такой, но будь осторожнее, знай, я предупредил, – ответил ему начальник, похлопав по плечу и устремившись в неизвестном направлении.

– Просто прекрасно, и что мне теперь с таким «богатством» делать? – задумчиво прошептал Никита, после чего вернулся в свой кабинет.

Глава 5. Савва

Савва с раздражённым лицом спустился с трибуны, направляясь в сторону выхода. Он прекрасно понимал, что все, сказанное им минуту назад, полная чушь и популизм, которые вынуждены говорить все управляющие, дабы поддерживать хоть какой–то порядок в бункере. Мужчина отлично знал о наличии недовольств в обществе, однако они были, в общем и целом, контролируемыми и состояли из системы сдержек и противовесов.

Не успел он добраться до ручки двери, как его сразу нагнал Евгений, наигранно улыбаясь, как будто зная что–то большее, что его очень забавляло и тешило растущее эго.

– Замечательная речь, – решил поподхалимничать тот, – все в восторге рукоплескали. Очень нужные сейчас слова для нашего единения.

– Ага, – равнодушно ответил Савва, выйдя, наконец, к «колодцу». – Что у нас дальше сегодня по плану?

– Так, вечером, как всегда, большое празднество, а до этого нужно обойти большинство уровней, – продолжил заместитель, скрестив руки на груди, предвкушая, каким же тяжелым и утомительным будет сегодня день.

– И везде нужно сказать тосты и обнадеживающие речи? – задал в воздух риторический вопрос управляющий, устремив взгляд в пучину, оперевшись всем весом на перила.

– Конечно, как иначе, – не понял его юмора Евгений, посчитав нужным напомнить об этом руководителю. – Ах да, ещё кое–что. Сегодня ночью задержали некого Андрея, ученого–физика, за публикацию труда, осуждающего режим бункера и все наши устои, его доставили в камеру на самом верху, будут готовить к разведке «Стужи».

– И? – непонимающе переспросил Савва, который видел за время своего нахождения на этой должности таких дураков с десяток, которые прекрасно знали, что им грозит за их самодеятельность, но все равно продолжали заниматься подрывом системы.

– Как вы знаете, каждому задержанному Хартия гарантирует одно желание. Единственное уточнение, что оно должно быть в рамках закона, а также этим желанием не может быть освобождение или помилование. Так вот, он выбрал разговор с Вами, – задумчиво ответил Евгений, нахмурив брови.

– Со мной? Зачем ему это нужно? – удивленно переспросил управляющий, резко обернувшись к заместителю, оторвавшись от своих печальных размышлений.

– Да, не знаю, он не озвучил причину, но настаивает на соблюдении своих прав, – продолжил подчинённый, покачав задумчиво головой.

– Ладно, закон есть закон, веди, даже интересно стало, чего же он хочет, – заявил Савва, значительно приободрившись.

– Пойдёмте, – согласился с ним заместитель, жестом пригласив за собой.

Вместе они двинулись в сторону винтовой лестницы к нависающей над головой прямо посередине «колодца» стеклянной капсуле, где находилась их тюрьма, а также выход на чудовищно губительную и неизведанную поверхность, куда и направляли этих бедных преступников фактически на смерть, прикрывая высшей целью и миссией на благо всех жителей бункера обыкновенную казнь.

Глава 6. Девятая

Послушав завершившееся только что послание управляющего, Девятая тяжело вздохнула, из года в год ничего не менялось, лишь цифры в календаре, а от этого было ещё более горько и погано на душе. Развернувшись к мужу, она тут же нашла отклик души в отражении его глаз. Все было понятно даже без слов.

Выключив телевизор и сложив все, как было, чтобы никто ничего не заподозрил, они в полном молчании и смятении, не проронив ни слова, стали спускаться по винтовой лестнице. Аппараты перестали опрыскивать растения, и даже издалека было видно, как с них градом стекают капли воды, ударяясь об чёрную, сильно обработанную удобрениями землю. Фотолампы стали светить своими фиолетовыми лучами ещё ярче, создавая мнимое ощущение сиреневого или лавандового луга вдали из–за интересного сочетания цвета и стеблей. Из колонок по округе раздавался звон гонга, распространяясь эхом по округе. А это означало только одно – наступило время обеда.

Попрощавшись друг с другом и пообещав увидеться уже после, супруги разбрелись по разным концам сада. Столовые для мужчин и женщин на каждом рабочем месте были разные и даже не пересекались. Строители бункера и их потомки объяснили такой распорядок дня специфичностью пищи, необходимой для выживания, поскольку она выращивалась исключительно в стенах убежища. Именно поэтому она требовала добавок в виде витаминов и иных веществ, необходимых организму в таких тяжелейших условиях. Повара четко рассчитывали дозировку и давали людям столько, сколько им нужно в силу физических особенностей организма, а еду кроме столовой, за исключением, конечно, первых уровней найти просто было нельзя.

Добравшись до большой и тяжелой металлической двери, Девятая прислонила в углу свой пропуск, громко пикнувший на расстояние нескольких метров, после чего потянула за ручки и, с трудом открыв узкую щелку в проходе, протиснулась внутрь. Створка с грохотом тут же захлопнулась за ее спиной. Такая конструкция была создана не спроста и позволяла пробраться в столовую только одному человеку за одно нажатие и исключала несанкционированное проникновение, или, по крайней мере, минимизировала такую возможность.

Девушка оказалась в гигантском помещении, уставленном от одного конца до другого рядами обеденных столов, практически все из которых были заняты женщинами разного возраста и комплекции. Все они сидели на четко отведённых для этого местах, на каждом из которых виднелась небольшая планка с индивидуальным номером, заменяющим в бункере имя, а рядом стояли подписанные им же тарелки. Посмотрев на висящие на стене часы с толстенными стрелками и поняв, что от отведённых на обед двадцати минут прошло уже десять, Девятая быстрым шагом двинулась в сторону своего места, чтобы успеть съесть свою порцию, иначе до следующего приёма пищи придётся ждать больше шести часов. Спешно заняв своё кресло, девушка жадно кинулась глотать, на скорость запихивая ложки с вязкой субстанцией в рот. Эта склизкая пища была нисколько не похожа на называемый ей суп, а напоминала последствия рвотных позывов у человека, но другого на выбор, к сожалению, не было.

– Слышали, девки, сегодня знатный пир вечером по всему бункеру будет, может чего и нам перепадёт на ужин в честь юбилея! – громогласно заявила пухлая женщина, сидящая рядом и больше похожая визуально и по голосу на медведя, вытирая пятерней оставшуюся на противных усиках слизь.

– Ой, не знаю, не знаю, никогда ничего не бывает, а сегодня, думаешь, перепадёт. Очень сильно сомневаюсь, – возразила ей «скелет», расположившаяся по другую сторону, едва выхлебав половину содержимого тарелки.

– А ты что думаешь, Девятая? Чего такая грустная? – спросила у неё первая, резко повернувшись, чем слегка ее напугав.

– Да так, – раздраженно ответила она, – грустно все.

– Давай, рассказывай, что там у тебя! – стала подгонять ее худая, окончательно оторвавшись от своего обеда.

– Мы с мужем уже давно очень хотим завести ребёнка. Пытаемся, стараемся, а ничего не получается, – прошептала Девятая, боясь заплакать от волнения, надеясь успокоиться.

– Многие пытаются и безрезультатно, а потом случайно раз и все, нужно просто не прекращать, – подбодрила ее пухлая, отобрав остатки пищи у соседки, став уплетать их за обе щеки.

– Не знаю, что–то как–то слабо уже верится в это, если честно, – не согласилась с ней девушка, вытирая салфеткой все–таки пробившиеся слёзы.

– Давай, не разочаровывайся, все получится, – ещё раз заявила ей «скелет».

– Спасибо, – с горечью в голосе и душе прошептала та.

Она уже совершенно потеряла надежду. Больше полугода попыток, и ничего. Конечно, Девятая прекрасно понимала, что дети в бункере – явление достаточно редкое, в основном их либо не было, либо по одному. Двое оказывались сродни чуду и сказкам. Но все равно хотелось верить в лучшее, и что у неё будет по–другому.

В этот момент вновь раздался громогласный гонг, заставивший всех резко вздрогнуть и означавший конец обеда. Входные двери автоматически сами раскрылись, а садоводы встали со своих мест и тут же выстроились в шеренги, по очереди выходя из столовой.

Глава 7. Никита

Как только Никита проводил взглядом уходящего от него прочь начальника, то сразу понял, что он подложил ему свиную, причём очень большую. Новенький на обучение из уровня мусорщиков, откуда никто и никогда не переводится был довольно–таки странным человеком. Да ещё и имел имя вместо номера, свойственного людям его профессии. В общем, разобраться в причинах такого поворота событий было слишком сложно, а вот о последствиях говорить легко: они точно представлялись, мягко говоря, не радужными.

Смирившись со своей судьбой, инженер выдохнул, после чего открыл дверь своего кабинета. Степан стоял посередине, наклонившись над столом и внимательно вёл пальцем по коммуникациям на чертеже. Заметив, что дверь открылась, он из вежливости улыбнулся, после чего продолжил своё занятие, как ни в чем ни бывало.

– Я бы не рекомендовал трогать его руками, чертёж старый и хрупкий, могут жирные следы от пальцев остаться, – заявил Никита, кивком головы указав на стоящую рядом коробку с вложенными внутрь резиновыми перчатками.

– Я не думаю, что это необходимо, – ответил ему новый подчинённый, продолжив трогать чертёж.

Инженер хотел было что–то сказать ему в ответ, однако, поняв, что может начаться конфликт, надел на ладони перчатки, гордо продемонстрировав их.

– Уже интересуешься новым видом деятельности? – спросил у него инженер, скрестив руки у себя на груди.

– Да не сказать, чтобы она была сильно новой, – возразил ему Степан, завороженно наблюдая за рисунком.

– То есть как? Ты занимался коммуникациями? – стал искать хоть какую–то логику в происходящих событиях Никита.

– Вроде того, – скомкано ответил новый подчинённый, как будто что–то желая скрыть.

– Странный он какой–то, – пронеслось в голове у инженера, но он не стал озвучивать свои мысли вслух.

Вместо этого мужчина подошёл к тому, что вызывало предметный интерес молодого человека. Он сместил схему бункера, перевернув ее вверх ногами, разложив на столе часть с первыми уровнями.

– Старая схема? – спросил он, искоса поглядывая на начальника.

– Очень, с момента основания, там в правом углу даже печать есть с именем создателя, Степан...., – начал говорить инженер.

– Степан Абрамов, – закончил за него подчинённый.

– Да, все верно, – ответил Никита, немного зажавшись от дискомфорта, что его перебили.

– Как вас по отчеству? – задал интересующий его вопрос Степан, наконец, бросив рассматривать чертёж.

– Андреевич, – сухо заявил инженер.

– Никита Андреевич, я так понимаю, буду подмастерьем, какое задание дадите? Уж очень хочется поскорее излазить бункер вдоль и поперёк.

– До того, как ты перевернул схему, я изучал устройство труб на двадцатом уровне. Рабочие завода жалуются на низкий напор. Так что отправимся сейчас туда и посмотрим, – раздал указания, почувствовав небольшую власть, мужчина.

– Хорошо, думаю, не стоит здесь задерживаться, – ответил ему молодой человек, выйдя из кабинета.

Вместе они быстрым шагом двинулись в сторону лифтов в центре колодца, чтобы подняться на несколько этажей выше. Там уже выстроилась длиннющая очередь, простирающаяся от лифтов до круглого бублика уровней, заняв полностью все примыкающие к центру помещения хорды. Люди активно обсуждали сегодняшнее празднование и обменивались новостями. Кто–то занимал место в очереди и обещал в ближайшее время вернуться. Такая ситуация была практически на каждом этаже, учитывая сегодняшний юбилей. Но в основном столпотворение сохранялось и в обычные дни, просто было слегка поменьше. Никита же не обращал на них никакого внимания и двигался по незанятой узкой тропинке вдоль края платформы уверенно к своей цели.

– Эй здесь очередь! Не видишь! – воскликнул грузный усатый мужчина, загородив ему проход.

Инженер лишь молча улыбнулся, достав из–под куртки удостоверение, гордо его продемонстрировав. Недовольный тут же вжал плечи и побледнел, после чего, бросив короткое: «Извините», – освободил путь.

– Наша профессия открывает здесь многие двери, – ответил начальник на вопрошающий взгляд подчиненного.

Тому лишь оставалось молча кивнуть и двигаться следом, благодаря судьбу за то, что ему не придётся стоять в этой бесконечной очереди, тянущейся вереницей через сотни метров. Вместе они дошли до лифтов. Сами по себе конструкции были огромные и вмещали за раз больше двадцати человек, но, когда подъехал очередной пустой, в него тут же стали заходить люди, а тех, кто не влезал, доутрамбовывали дежурные милиционеры, следящие, в том числе, здесь за порядком.

Однако Никита не отправился вместе со всеми, он повёл Степана к отдельно стоящему лифту, помеченному яркой желтой полосой.

– Вот наш, – гордо заявил он, прислонив пропуск к специальной панели справа.

Раздался сильный грохот, после чего кабина, которая оказалась раз в пять меньше остальных, раскрыла свои двери, явив напарникам своё внутреннее убранство. Стены там были в более ухоженном состоянии, чем у своих коллег, однако лампочка наверху неизменно пугающе моргала.

– Ах, черт, все время забываю ее заменить, – разочарованно махнул рукой инженер, заходя внутрь.

Подмастерье последовал его примеру, после чего двери закрылись, и конструкция с тем же грохотом начала подъем наверх после того, как Никита нажал нужную кнопку.

– Это лифт специально для нас на случай экстренных вызовов, но им часто пользуются богатые жители первых уровней, когда не хотят стоять в очереди. Сейчас нам повезло, что оказался свободен, – продолжил он.

– Я так понимаю те, что живут внизу, попасть к ним не могут, – предположил Степан, взявшись за подбородок.

– Конечно, вообще, их пропуски, которые контролирует милиция на входе, в принципе не допустят туда, но специально для тех, кто захочет схитрить, лифты за исключением нашего не едут вертикально снизу вверх. Они имеют промежуточные конечные точки, когда необходимо выйти и изменить кабину, а там уже новая проверка. Так что большинство и не пытается, за очень редким исключением, – разъяснил ему начальник.

В этот момент кабина резко остановилась, рывком дёрнувшись на месте, после чего раскрыла свои двери, выпуская напарников на нужный им уровень. Выйдя наружу, Никита осмотрелся, а затем показал рукой в сторону, где находится нужный им завод.

Глава 8. Савва

Савва вместе с Евгением вместе поднимались по узкой винтовой лестнице, ведущей наверх к «воздушной» тюрьме. Каждый шаг сопровождался мелодичным лязганием металлических ступенек, эхом отражающимся по округе. Проход был очень узкий, а высота над самым нижним уровнем такой большой, что мужчинам приходилось даже держаться за поручень, боясь оступиться и упасть случайным образом вниз.

Забравшись на своеобразный «Эверест», управляющий прислонил свой пропуск к панели справа от двери, после чего распахнул ее и вошёл внутрь. Помещение там было не сказать, чтобы большим. Около ста квадратных метров, из которых практически пятьдесят занимала камера, позволяющая плотно закупорить выход, выкачать оттуда кислород и выровнять давление. Это и был единственный имеющийся в бункере выход на поверхность к губительной и неизбежной «Стуже». Рядом же расположились две камеры, одна из которых практически всегда была пустой, а вторая лишь изредка оказывалась заполненной каким–нибудь бедолагой, которому суждено отправиться на верную смерть. Пол везде за исключением тюремных отсеков был сделан из ровного и гладкого серого бетона, однако в них состоял полностью из толстого слоя стекла, позволяющего за счёт своего уникального расположения очутиться прямо над «колодцем» и ежедневно стоять, сидеть и спать над сотнями этажей, в глубине души нервничая, боясь сорваться и упасть туда далеко вниз. Это устройство комнаты позволяло поиздеваться над задержанными преступниками, истязая их, как будто самого наказания в виде неизвестности и страха для них было мало.

Сейчас в камере сидел молодой человек спиной к выходу, уставившись в стену в желтоватых оттенках. Услышав за спиной шаги, он резко обернулся, после чего радостно улыбнулся, оскалив кривые желтоватые зубы, выделяющиеся на фоне аккуратно подстриженной бороды, увидев перед собой ожидаемого им Савву. Это был Андрей – физик и довольно видный в бункере учёный двадцати восьми лет. Он происходил из довольно знатной семьи и плотно и увлечённо занимался наукой, будучи уважаемым человеком. Вглядевшись в его лицо, управляющий сначала не поверил, что это именно он, однако затем грустно вздохнул, приближаясь.

– Здравствуй, ты хотел меня видеть. Это было последнее желание, – заявил Савва, подойдя вплотную к клетке.

– Все верно, – согласился с ним Андрей, сорвавшись с места и рывком дёрнувшись навстречу. – Но не только увидеть, но ещё и поговорить. Однако я не смогу исполнить желание, если заместитель управляющего будет стоять рядом. Уговор был о личной беседе.