Случай в Оленьевке

Загремел мотор маршрутки. Кресло монотонно затряслось будто дорогой японский массажёр, редкие пассажиры передавали плату за проезд и рассаживались по местам. Иван Георгиевич устало положил голову на мягкую, протертую ткань спинки сиденья и закрыл глаза. всю его долгую жизнь его вело в машинах. Просто в какой-то момент против его воли красочный пейзаж за окном расплывался мутными пятнами, виски наливались железом, а глазницы сдавливали тиски. В молодые годы ещё помогали отвлечение и внимания и дыхательные техники, теперь же оставалось лишь надеяться на чудо. – «Давай же уже банка с гвоздями, отчаливай!» – мысленно взмолился он, уже начиная чувствовать дурманящий запах бензина. Увы его мольбам не суждено было быть услышанными.

– Стойте! – за стенкой автобуса раздался крик, слегка приглушенный листами обшивки и предрассветным туманом, но все ещё достаточно громкий чтобы достичь слуха водителя. Двери открылись, и запыхавшийся человек медленно поднялся по ступенькам. Иван Георгиевич разглядел молодого паренька лет двадцати пяти, слегка сгорбленного под весом висящего за спиной старого рюкзака и машинально поправляющего рукой взмокшие во время бега темные волосы. Расплатившись с водителем, скомканным купюрами, добавив немного от себя он пошел по кабине и сел рядом с наблюдавшим за ним старичком. Наконец двери закрылись, и маршрутка поехала, медленно набирая ход.

– Привет, Шурик, я тебя сразу не признал! – радостно обратился Иван Григорьевич к своему неожиданному соседу.

– Здорово отец, – кивнул он в ответ.

Все в Оленьевке знали Сашу. Знали и любили. Во всей округе не было более светлого и доброго человека, всегда готового помочь и поддержать в беде ближнего. Все детство он провел в Оленьевке, а когда ему исполнилось восемнадцать он покинул посёлок и уехал в неизвестном направлении, оставив дом и хозяйство на одинокого родителя Игоря Семеныча, разменявшего уже шестой десяток и очень скучавшего по покинувшему его ради лучшей жизни сыну.

– Давно тебя в Оленьевке не было. Как тебе жизнь городская?

– Не жалуюсь – махнул рукой Саша, – учусь, работаю, туда-сюда…вчера вот батя позвонил, просил приехать.

– Это правильно. А то давно я Игорька не видел. Сидит за воротами, носа не кажет и молчит. А мы ж соседи как никак! Не заболел он там хоть?

– Да нет, – грустно улыбнулся Саша, – Стенокардия его совсем замучила. Весь день лежит встать не может.

– Печально, печально, – проговорил дедушка, с грустью замечая сквозящий в голосе собеседника не интерес к продолжению беседы, а у тебя как дела, не женился еще?

– Всё отец у меня нормально – сказал он и замолчал. Сколько-то проехали в тишине. Шурик смотрел в окно невидящим взором, не обращая внимания ни на тряску, ни на не вовремя выключившийся в туннеле свет.

– Скажи, отец, – вдруг обратился он к уже начавшему засыпать Ивану Георгиевичу, – ты вот человек пожилой, умный…так?

– Так, – согласился он.

– И отца моего давно знаешь, так?

– Все так, – утвердительно закачал головой Иван Георгиевич.

– Вот и помоги мне в одном деле, – Саша наклонился поближе к старичку, – Я же не просто так в родные края собрался. Может ты слышал: Батю моего завалить хотят…

– К-как? – испуганно прошептал дед, мигом позабыв и про автобус, и про слабый вестибулярный аппарат.

– Если бы я знал, – спокойно пожал плечами парень, – ну так что?

– Да как я тебе помогу, сынок? – сокрушился Иван Григорьевич, – видишь же, старый я стал. От дома до аптеки с трудом дохожу…

– Может ты что, видел, что знаешь? Спокойно в Оленьевке?

– Да живём помаленьку, а тут ты с таким новостями. Тебе в милицию надо идти, а не по маршруткам рассиживаться!

– Насчет полиции…батя дал полный запрет, – замотал головой Саша, – не хочет он их в это дело впутывать, сам понимать должен.

– Но-но! Я ничего не знаю и не понимаю! – дед помолчал, будто раздумывая, – Вот что я скажу: увозить тебе надо старика своего подобру-поздорову к себе в город из этой глухомани, а тут уж само как-нибудь… – Ивана Георгиевича прервал автобус, резко остановившийся перед конечной станцией. Дернувшись в последний раз, он распахнул створки дверей, выпуская пассажиров на асфальт станции “ ПГТ Оленьевка”.

– А это идея хорошая, может и прокатит – задумчиво согласился Саша, глянул в окно и взяв в охапку не по погоде, а по нужде надетое пальто, собрался на выход: – Ну бывай отец, может ещё свидимся!

– Пока, пока Саша, – заулыбался Иван Георгиевич и проводив взглядом уходящего в даль пасторали Александра, тихо сполз вдоль сиденья, чуть не упав на пол – чудо произошло.

Малая родина встретила Александра необычно теплым для ранней весны этих широт рассветом, распустившемся где-то за редкой полосой леса и превратившим обычно серое утро в разноцветную гравюру. – «Да…не угадал с погодой…» – подумал он и оглядев пустынный кусок обочины с синим дорожным знаком, носивший высокое звание остановки, где даже за несколько лет его отсутствия никто не удосужился поставить хотя бы скамейку, пошел сквозь расположившуюся вдоль шоссе пашню по знакомой с детства тропинке, закинув тяжелое теплое пальто себе на плечо. Оленьевское поле было старым, только вылезшим из-под суровых снежных сугробов. Под ногами сминалась мягкая, пожухлая после зимы трава и сухие обрезки стерни. Неместный человек мог бы решить, что местность заброшена, но он знал, что вскоре после очистят от прошлогоднего мусора и над землёй заколосится море ржи. Словно вторя его мыслям где-то за деревьями раздался рев трактора, сквозь который еле слышно прорывалась из невидимого динамика старая песня. Он прислушался, неосознанно улыбаясь знакомым словам: «На дальней станции сойду, трава по пояс…». Он шел дальше, а доносимая ветром музыка всё играла, радуя незнакомого ему тракториста и пробуждая затаенные глубоко в сердце воспоминания. О детстве, о старых знакомых и о прошлой жизни, давно погребенных под новыми знаниями и умениями, и казавшихся уже чужими. Над его головой кружили птицы. Может грачи, может вороны. Вскоре после кончилось, а вместе с ним и тропинка преградила движение о себе, вылившись в покосившийся таможенный пункт с опущенным шлагбаумом. Строение было древним, построенным наверно ещё в гражданскую войну и конечно же пустым. Таможня стояла тут сколько он себя помнил, пусть и пустующая, но олицетворявшая собой неофициальный край посёлка. Жители Оленьевки считали, что сломанная полосатая жердь пусть не физически, но защищает людей от опасностей внешнего мира, как защищала их предков от сначала белой, а потом и немецкой угрозы.

За шлагбаумом располагалась водонапорная колонка, у которой стояли две старушки, одна из них отвлекшись от своей собеседницы посмотрела на Сашу и уронив пустое ведро воскликнула:

– Саша, Саша приехал! – вглядевшись в морщинистое лицо он узнал бабу Тоню, старушку чей возраст, казалось, не знала и она сама. Она выглядела старой ещё лет двадцать назад, теперь же на нее взглянуть нельзя было без жалости.

– Здравствуй, баб Тонь! – улыбнулся он, – Не знаешь батя дома?

– Дома, дома, где ж ему быть то? – закивала головой старушка, – Совсем головой поехал на старости лет ворота закрыл из-за занавески на улицу смотрит и ругается вроде бы.

– Вот оно как, – удивленно сказал Саша, – Пойду я тогда, поговорю с ним, спасибо вам.

– Иди, иди может хоть тебя послушает.

Оленьевка не изменилась. Впрочем, не было в ней чему было меняться. Всё те же бревенчатые домики, расписанные и разукрашенные местными мастерами, все те же люди, словно застывшие во времени колдовством здоровой пищи, свежего воздуха и постоянных забот, да редкая для взгляда городского жителя домашняя скотина. Мимо него пастух прогнал стадо коров, где-то за забором лаяла столовая г собака, а над крышами домов раздавались куриное квохтанье и гусиный гогот.

Домов вдоль дороги становилось больше и вскоре Саша вышел на “главную” улицу: широкий проезд с несколькими универмагами и магазинами а-ля “сделай сам”. На мгновение он остановился, не решаясь сделать следующий шаг, но рассмеявшись про себя пошел дальше. Да, давно он не ходил по безопасной сельской местности и без оружия.

Свернув с проезжей части в знакомый переулок и пропустив пару соседских заборов, он подошёл к нужному ему дому. За несколько лет его отсутствия железный забор больше обтрепался, деревянный угол веранды пожелтел и выветрился, а у выглядывающей над оградой яблони прибавилось сухих мертвых веток. Отец никогда не справлялся с хозяйством. Но даже сильное запустение не скрыло прежнюю силу и мощь дома, которую он помнил с детства.

Саша подергал ворота: они и вправду оказались закрыты. На стук тоже никто не откликался. Кажется встречать его никто не собирался. «– А в ответ тишина…» – недовольно проговорил он, еще раз ударив в дверное полотно, но уже носком ботинка, -«Помер он там что-ли?».

Конечно, ему и раньше приходилось проникать на не ожидающую его прихода территорию используя для этого самые разные методы. Грубую силу, взрывчатку, специальные наборы для взлома. Но сейчас он был не на злой чужбине, а дома, там, где вполне могли сработать и несерьезные детские способы. Обойдя участок по кругу, Саша нашел неприметное место у забора, с виду ничем не отличающееся от любой другой части ограды, если не считать выступающей наружу над стальным листом крыши сарая. Ухватившись за нее руками и подтянувшись на ней как на скалодроме, помогая себе ногами он залез на крышу пристройки, а с нее уже спрыгнул вниз на землю. К его удовольствию справился он с данным упражнением гораздо лучше, чем в детстве: сказывалась военная физподготовка. Сад был в таком же хаосе, как и фасад его «семейного имения». Всюду нестриженная, выросшая выше всякой меры трава, то там то тут разбросанные доски и какие-то железки, кое-где далее торчали шляпки грибов. Венцом же убранства был полусгнивший жигуль с оторванной дверцей, но с любовью протертыми фарами. Видимо в понимании владельца лишь в этом и состоял так нужный машине техосмотр.

Пока Саша потрясено осматривался вокруг сзади него раздались тихие, еле слышные шаги, звук взводимого курка и хриплый, но твердый голос произнес:

– Руки вверх, бандюга!

– «Попал» – пронеслось в голове у Саши, но всё же он, не делая резких движений выполнил просьбу неожиданного хозяина положения опустившись на колени и задрав ладони к небу, чувствуя, как дуло невидимого ствола уперлось ему меж лопаток медленно сказал:

– Привет, батя…

Стоявший позади него человек хмыкнул и неторопливо подавшись вперёд в несколько шагов обошел Александра по кругу. Он почувствовал, как ткнувшийся в него ствол переполз сначала вверх к затылку, потом к уху и не достигнув лба оторвался от кожи, спрятавшись в кармане.

– И вправду ты, – радостно проговорил Игорь Семёнович, – здравствуй Саша.

– Стоит ли здороваться, после такого тесного общения? – язвительно спросил Александр, отряхивая испачканную в свежей траве штанину джинсов, – Давай уж сразу к делу: ради чего я тут акробатикой занимаюсь?

– Пошли тогда в дом, – махнул рукой отец, – Не место во дворе такие разговоры вести.

Проверив все замки на воротах и подозрительно оглядев соседские крыши и окна близлежащих изб, он повел сына в дом. Пройдя насквозь небольшую прихожую и коридор, они обосновались на маленькой уютной кухне. Достав из шкафа два граненых стакана и разливая в них кипяток, Игорь шутил и рассказывал о своем деревенском быте и только сев за стол, покрытий выцветшей, советской скатертью он заговорил о своей проблеме:

– Я нахожусь в очень интересной ситуации, в которой не пожелал бы оказаться никому другому, – начал он, сунув ложку в сахарницу и машинально помешивая в ней сахар, – Месяц назад Парламентер, ты должен его помнить, вышел с зоны, просидев там без малого пятнадцать лет. Не буду утверждать, что по моей вине, но я, скажем так, уже давно пересмотрел свое отношение к его персоне и был не то, чтобы очень расстроен, тихо покидая тот далёкой дикий город в компании пары милых моему сердцу и сумочек в нелегкую пору, когда всю мою бывшую компанию брали за самое ценное. Он об этом наверняка знает и вряд ли когда-нибудь забудет. Ты меня спросишь: ну знает и знает, что мне то с того? – Игорь Семёнович ожидающе посмотрел на Александра, будто бы и впрямь ожидая вопроса, но тот давно зная все приемы отца, молча пил чай покачиваясь на стуле, будто бы не замечая этого. Не получив ответа, старый бандит неудовлетворенное вдохнул продолжив: – так вот представь мое удивление когда я два дня назад иду по Оленьевке и вижу как из дверей мясной лавки выходят двое моих старых знакомых, в отличие от меня все ещё не бросивших своего лидера.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.