Чёрствый хлеб вечности (Записки сибирского бухгалтера прошлого века)

ПАРА СЛОВ ОТ ИЗДАТЕЛЯ

Время куда-то движется, хотя его, как физического явления нет. То, что вам рисуют физики типа прогиба пространства-времени, – бред буйной фантазии сивой кобылы из физической лаборатории. Если хотите почитать научную фантастику в чистом виде – откройте учебник физики, особенно квантовую теории, – там напридумывали столько, что научным фантастам, изобретающие свои миры, до них далеко. Данные хвизики даже не могут допереть до простой мысли, что физические законы в макромире и микромире одни и те же и атомы собирают не китайцы или бозоны Фикса друга капитана Врунгеля. Всего лишь закон сохранения энергии из учебника за 9 класс общеобразовательной школы. Спросите академика, что такое эта самая энергия? Ответит ли он на этот простенький вопрос? Нет. Заверяю вас, что он тоже вас будет уверять, что фотон неделим, но объяснить почему он летит сломя голову и что это материя, точнее корпускула, как он считает, или волна не сможет. Не забудьте спросить у него что такое волна. Интересно, что он ответит?

Хватит ёрничать. То, что мы принимаем за время всего лишь циклические движения физических тел, а старение – деградация нашего тела. Неизбежное явление. Движение земли тут не причём, но вернёмся к привычным мерам измерения. То есть времени. Так удобней мерить и взвешивать, особенно прошлое. Уже более пятидесяти лет, скорее около шестидесяти, в нашем роду бродит писанина дяди Сёмы, точнее Семёна Петровича Макарова, под гордым наименованием «Прошлое и настоящее нашего рода». Я его читал ещё в семидесятые годы прошлого тысячелетия, но тот вариант был не более полсотни страниц рукописного текста, в то время как этот – за сто уже машинописного. Воды в нём, честно сказать, прибавилось, но я не только освежил память, но и уточнил многие детали его биографии и жизни. Делать с его творением я не знал что, поскольку на громкое название, которое прилепил ему автор, сей труд явно не вытягивал, поскольку из него вы не извлечете даже имени его бабушки со стороны матери или достоверной её родословной по линии Ревякиных, кроме сватовства, но и даже биографии родных брата и сестёр автор не удосужился отследить, хотя вы вполне себе можете прочитать про начисление заработной платы два раза в месяц, как нововведение автора. На западе за долго до него вели недельный её учёт. Родные и близкие возникают в биографическом очерке, как фантомные боли. Схватили и отошли в сторону, даже о судьбе детей вы едва ли что найдёте. Тот же Станислав, которого дядя упоминает в общем списке и то, что он учился на оператора ЭВМ, на момент написания мемуаров был уже замдекана экономического факультета моей альма-матер Иркутского СХИ, позднее я его находил в списках проректоров то ли академии, то ли уже университета, в которое его переименовали. Тот же Анатолий был начальником Братского аэропорта, правда он рано умер. По-моему, его подвело сердце. Нервишки и элементарное не понимание того, что здоровье находится в ваших руках, а не в руках врачей. Да и игнорирование достижений других, при этом видя одного себя любимого, честно сказать всё-таки настораживает. Если моего отца можно как-то пропустить, поскольку в то время он ещё не был ни почётным гражданином пгт. Залари и улицу его имени ещё даже и не проектировали и не загоняли в «планты» развития посёлка, но он всё-таки был главным инженером Управления сельского хозяйства в сельскохозяйственном районе, даже заместителем начальника, от должности начальника которого он отпихивался ногами и руками, предпочитая крутить гайки у тракторов вместе с мужиками, что он любил делать больше, чем писать бумажки. Да и техникум он закончил уже в пятидесятые годы, чем Семён Петрович никак не мог похвасться. Сын сестры Любы Володя Чертков был художником на Хайтинском фарфоровом заводе и, даже, кажется, Заслуженным художником РСФСР или, может быть, и СССР. Да, ещё. вишенка на торте, это дядя Коля Ревякин, который в общим и вытянул свою сестру-вдову с пятью детишками на борту и его тоже, сразу пропал с его радаров, как поехал учится, хотя уже в семидесятые годы я слышал про него. Конечно, стать Эйнштейном мой двоюродный дед не мог, поскольку физики в церковно-приходской школе как-то не преподавали, а гимназию не успел окончить по причине войн, но вполне интеллигентным человеком он стал. Если вы наберёте в поисковике Николай Михайлович Ревякин, то найдёте известного в Иркутской области «Ольхонского деда». Там даже проводятся Ревякинские чтения, в большей степени усилиями его дочери, а теперь и внучки.

Как-то так – некрасяво получается, поскольку о мёртвых или хорошо или – никак, но я тут пишу не о нём, а о том, почему я поступил именно так, а не иначе с его «трудами». Кроме того, я по образованию бухгалтер, точнее экономист по бухгалтерскому учёту, большую часть жизни, в советское время я работал экономистом, а когда они стали не нужны, то просто пересел в другое кресло – бухгалтерское. Несмотря на то, что в институте меня учили считать на счётах, но благодаря своей лени и изменившимися условиями жизни, в 1993 году я считал зарплату на компе. Старине 286, а на следующий год запихнул в него всю бухгалтерию, что позволило за небольшие деньги постоянно тянуть два предприятия, хватать приработки и тем самым довольно благополучно пережить девяностые, если добавить ещё десять соток картошки, которые я садил в то время, и около шести огорода, которые приходилось копать в ручную, а картошку пахать трактором, и золотую тёщу, которая успешно ковырялась в нём, что оставляло мне время ещё на охоту, то жили мы почти что «нос в табаке», или около этого, не смотря на большое количество нахлебников.

Если я бухгалтером стал случайно, просто если бы я пошел в университет, то работы в сельской местности, кроме работы учителя, я бы не нашел, в политех – город прельщал меня ещё меньше. В городе ты должен всё время куда-то бежать, как белка в известном колесе, а если остановишься, то из этого колеса вас выбросит на помойку. Клеточным жителем я не хотел быть, а быть медиком, как моя сестра, я просто не мог. Кровь, особенно человеческая, не особо приятное зрелище, а если добавить гною – мерзкое и не для слабонервных. Я не слабонервный и кровь животным пускаю, и рублю головёшки курам, с раннего детства, но особенно не люблю это дело. Кроме того: «Латынь из моды вышла ныне…», а только musculus в теле человеческом, что у дурака махорки, а зубрить их все дело весьма тоскливое, то я подался в ИСХИ, но там электриком, механиком, зоотехником или агрономом быть я не пожелал, поскольку в собственном дворе этим уже занимался, хоть и в малых масштабах и имел представление о них, так что подался на экономический факультет, а то что я стал ещё и бухгалтером – дело девочек из приёмной комиссии. «Случайности не случайны», – как говорится в китайском мультике.

Если я стал бухгалтером случайно, то моего дядюшку на эту стезю, как на обочину, выпихнула сама жизнь. Бухгалтером настоящим он не стал, поскольку бухгалтерия, точнее финансы, кровь не только предприятия, а кто ими управляет уж точно второй человек на этом корабле. Он даже это не понял, а как им помыкали, вообще, песня. Как это произошло? Вспомните его биографию. Когда убили его отца, то ему было тринадцать лет. Подростковый возраст. Он ещё не вырос. Вдова с кучей детей. Жрать нечего. Он просто не мог вырасти на плохом питании. Моя мама, которая с 1941 по 1944 год жила в прифронтовой зоне, где никто ничем не снабжал, а только забирал, для меня наглядный пример. Она просто так и не переросла своих подростковых габаритов. Дядя Сёма тоже: не смог вырасти. Кроме того, надорвался позднее на тяжелых работах, после чего его чуть не парализовало. Благо образовали Коммуну, а к тому двигалось общество, поскольку производительность труда, при его специализации повышается, да и плуги уже становились пароконные, а здесь уже нужно две лошади, а возить дрова вполне хватит и одной. Жаль, но лошадка жрёт каждый день. Если мой папа, при общем дефиците мужиков после войн, махал кувалдой в кузне в четырнадцать годков, то мешки дядюшка ворочать явно не мог парализованный на половину. Так он стал счетоводом не по своей воле и разобрался чем отличается дебют от дебета, боюсь, не раньше, чем через лет пять после того, как его туда запихнули. Да и работа эта явно была мало престижна в это время.

Если я мог за вечер на компе перевернуть всю бухгалтерию за несколько лет и срастить все концы в ней, отбиваясь от налоговой, девки из которой только усмехались, видя, как я этим манипулирую, поскольку я ранее подавал им печатные формы, но массив документов, в основном, не трогая. Если вы считаете, что балансы я не составлял вручную? Обшибаетесь. Между 1990 годом и 1993 годом расстояние не столь большое, но весомое, так что на машинке, не на счётах, я много считал и торчал в очередях в налоговую, как за хлебом в войну. Устраивать вечерние посиделки я не устраивал, поскольку давно усвоил простое правило: с утреца ты долго будешь соображать, какой идиот успел наворотить такого, что тебе разгребать за ним приходится пол дня. Делать нужно вовремя и разлаживать по папочкам или сшивать в тома, тогда за неделю ты свернёшь любой баланс если в конце месяца у тебя останется не распиханными по сводным документам только ещё не поступившие в бухгалтерию.

Меня не удивляет, что дядюшка не попал на фронт, меня удивляет только то, как он попал в армию такой задохлик. Видимо по горячке 1941 года и специальному «призыву» по партийной линии. Я знаю, как военкомы дикими глазами смотрят на заморышей призывников, меня, поскольку я вырос только после первого курса, при постановке на учёт чуть ли не хотели отправить на «откорм» в санаторий. Благо это был десятый класс и выпускные экзамены на носу, да и выглядел я вполне румяным крепышом из хорошего дома, где все были рослыми и нормальными детьми. Я-то вырос, а он нет. Мой отец уже в октябре месяце «осваивал» передок, а его в течении четырёх лет не довезли до фронта, при том что генерал Апанасенко бросался грудью на сталинскую амбразуру, защищая артиллерию фронта, при этом отправив весь личный состав с вооружением под Москву, и, наплевав на приказ товарища Сталина о призыве пяти возрастов в армию, загнал в казармы всех, кто мог таскать ноги и штаны на них, оголив даже тюрьмы и лагеря. Проделал он это столь виртуозно, что япошки если что и заподозрили, но наткнувшись на полные казармы, сочли это дезой.

Загнав дядюшку в армию там не знали, что с таким «воякой» делать. Вернуть обратно приказа не было и как? Вроде и ранения нет? Таскать винтовку? Мосинка – это железяка помешанная на цельной древесине более четырёх килограммов веса, длинной – 1,3 метра без штыка и 1,7 метра со штыком. Кстати, она пристреливалась со штыком, и по высоте как раз мне по плечо. Я самый маленький в родове его брата Николая, но у меня метр восемьдесят рост, а дядюшка дышал мне в пупок, так как мы встречались в жизни однажды, и я точно знаю его параметры. Добавьте, что он был мелко-костный астеничный, на грани истощения товарищ, которого корми-не корми, а мясо не нарастёт, так что воевать он мог с данным оружием только стреляя с сошек и, если бы винтовка сама его таскала на плечах. Забавно, смог бы он поднять опорную плиту от 120-миллиметрового миномёта и спешно убраться с ней с позиции, поскольку он числился командиром миномётного отделения? Не зная куда его пристроить и деть его, заставили заниматься ППР (армейцы знают разные расшифровки этой аббревиатуры). Я бы заставил его вести всю документацию батареи, а не только вешать лапшу на уши сержантам. В конце концов, вместе с подобными же доходягами, его спихнули в подсобное хозяйство, но когда приехал неизвестный в армейских кругах генерал армии Васильев перед самой войной с япошками, перетрясли всех заново, а у кого было мясо на ягодицах, которое они отрастили в подсобном хозяйстве (я знаю как проводилась тогда медкомиссия со слов того же дядюшки), часть из них отправили в Манчжурию, а дядю Сёму, лезущего за ними в вагон, как пацана, отправили искать полковника, который считать не умеет личный состав и вагоны, а железнодорожники такие сволочи. Так что, по независящим от него причинам, мой дядюшка так и не повоевал.

Ладно, это только «интерпритация» написанного, но грешки у дядюшки есть и по больше. Например, описание смерти моего деда. От мамы я слышал немного не такую, не напомаженную и причёсанную версию в дядюшкином исполнении, которую мне слово – в слово повторили в Верхнем Кукуте, когда я приезжал на могилу деда будучи ещё студентом, тогда там ещё помнили происшедшее события. Отец только отнекивался, видимо не хотел ввязываться в это дело, говоря, что был маленький и помнит лишь то, что руки у отца при похоронах были все порезаны. Врал.

Встречались мы с ним всего однажды и впечатление о нём у меня осталось точно такое же, что от его «писанины». Лет за пять до своей смерти он приезжал к отцу в гости, а как на грех я «проходил институтскую практику» в родном для меня совхозе, в котором к тому же работала тогда мама, и где меня знали все не только люди и собаки, а даже мыши, крысы и суслики в округе. Поскольку отскрести меня от старого дивана, что стоял на веранде, где я пребывал большее время, без надобности было делом проблематичным, так как там я «общался» с подшивками старых газет и журналов, преимущественно журнала «Наука и жизнь». Вот там-то откопал меня мой дядюшка. Найдя свободные уши, он стал «втирать» мне «за жизнь» без перерыва на отдых и приём пищи. Поскольку учить усатого вьюношу, как говорил мой папа «неумно» и «контрпродуктивно», поскольку у того в голове к этому времени заводятся собственные тараканы, которых может разогнать только дубина жизни, и воздействие ваших слов равносильны взаимодействию слона и дробины. Я тогда это понимал прекрасно, а он – нет, так что он достал за время своего пребывания даже такое толстокожее животное, каким являюсь я, до печёнки или селезёнки, или бог знает ещё до каких органов и мою праведную, но ленивую душу, поскольку грешить мне как-то тоже лень. Это точно.

Несмотря на то, что в писанине дяди Сёмы было много «грешков» и передёргиваний, если говорить картёжным языком, я решил издать их отдельной книгой, даже не как книгой мемуаров, а художественной по причине: «История души человеческой…». И далее по Лермонтову с некоторыми моими комментариями. Я не стал её править, поскольку здесь править – только портить. Мне не отобразить его душу и не войти в ту реку, которая унесла его в небытие. Это была другая река, перед которыми наши «ужасные» девяностые всего лишь забава детишек в песочнице. Это другое измерение, в котором сложно адекватно оценить себя нашим избалованным людям-недорослям.

Единственно, что мною изменено, так это название, хотя оригинальное я оставил в тексте, да и то чисто из медийных соображений, поскольку с таким погонялом на него даже и не взглянет наш люд.

Зачем я так проехался катком по дядюшки покойнику? Для вашего же блага, поскольку, зная людей, априори предполагаю, что вы едва ли станете копать хотя бы его биографию или её уточнять из других источников, оставаясь в благостном и удобном для себя мире иллюзий. Хотя бы простой пример: вас учили много лет физике и ни один из вас не задумался, что вам вешали лапшу на уши, аналогичной закону божьему, с чего я, кстати, начал, а здесь чужая жизнь о которой вы если и знаете, то точно слабо представляете её, большинство не держалось за чапыги, а многие наивно думают, что основным тягловым инструментом в Отечественную войну был ЗИС-5 или Студебекер. В крайнем случае полуторка. А на двадцать лет раньше? Я не могу убедить своего сына что основным грузоперевозчиком тогда был паровоз и старых узкоколеек, особенно где что-то добывали или возили в немереных количествах, – пруд пруди. Поди докажи ему, даже сунув под нос железнодорожный костыль, найденный здесь же, что это не автомобильная дорога. С физикой хоть проще – законы то физики тут под носом, но вы свято верите, как в Отче наш, в закон Всемирного тяготения так как он вроде и существует. Притягивается же? А почему? Так и здесь всё. А почему? Вы тоже друг к другу притягиваетесь? А луна чтой-то не падает? Не по человечьи как-то. Кто-то захотел вам навешать лапшу на уши и навешал, а вы, дураки, и поверили. Вы наверно поверили, что дядя Сёма строитель коммунизма или мой папа с ним на пару? Лубок с прошлого, как хрустящие царские булки или Сталин-тиран. Стрелять тогда нужно было народец, как при децимации, через одного, иначе убьют тебя. Убили же за одни мысли моего деда. Убили. С физикой хоть честней – объяснения почему Луна не падает никто не знает, наверно, кроме меня, поскольку я же должен понять для себя почему это происходит и в каком мире я живу, а вам это объяснят те, кто это не знает и понятия не имеет почему это происходит, но говорит и получает за вибрации воздуха деньги.

Так, особенности человеческой природы. Где я, а где Луна?

Мой папа и дядя Сёма лапотные крестьяне, которым жрать-то нечего было бы, если они бегали и махали флагами. Это сейчас машут на фронте флагами, но только для того, чтобы отчитаться перед начальством и зачастую рискуя жизнями солдат. Я заверяю, что они бы это не делали, если бы с них сего не требовали. Хотя и есть какой-то элемент бравады: мы это сделали. Я жил в советское время и знаю, что разные там секретари райкомов или парторги организаций коммунизм строили для галочки. Да, для галочки, работа такая, хотя основа, – плановая экономика у системы была здоровая и к ней придётся вернутся рано или поздно, поскольку ресурсы земли ограничены, а развиваться дальше нужно и концентрация их необходима, поскольку исследования и возможности тех же корпораций узко специализированных и, потому, довольно куцых, по сути, уже исчерпаны во многом. Прорыв пойдёт не в узкой специализированной сфере, а в их комплексе: типа химия, физика, география, астрономия и прочие в куче. Кстати, считать стали за мою жизнь на много лучше. Пойдём и дальше. Да и из состояния дикости выходить человечеству пора – кольцо в носу у дикаря, ничем не лучше дорогого Ролекса на руках у нувориша или авто под жирной задницей. Штаны или платье, сколько бы они не стоили, всего лишь тряпки на теле, которые зачастую даже и не греют, точнее не держат тепло.

А дядя Сёма? Дядя Сёма уже прошлое, но без его понимания нами, нет будущего у нас. У него были свои тараканы в голове, а у нас свои. Да и выжил ли дядя Сёма если бы жизнь не двигалась вперёд? Нет. Он шел по самой грани смерти, а если бы, грубо говоря, царь-батюшка остался, то из всего семейства моей бабушки Марии может быть выжило человека два. Может быть, и меня не было. Отец был слишком мал.

Посмотрите на жизнь его глазами, глазами давно умершего человека, который, естественно, был когда-то живым, – пользительно для вашего же желудка.

И. Н. Макаров

ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ НАШЕГО РОДА

ПРЕДИСЛОВИЕ

Что меня побудило написать семейный биографический очерк. Это прежде всего просьба моих детей, да и моё желание, чтобы наше будущее поколение, то есть наши дети, внуки и правнуки могли более ясно знать прошлое нашего рода, а следовательно, и жизни всего нашего народа. Хотя в нашем роду никаких особых героев нет, выдающиеся деятелей таких также нет, но я думаю, что будет мне без интересно об этом знать моим потомкам.

Прибайкалье растянулся на сотни километров горных хребет, из подножий которого вытекает сотни рек в одной и другую сторону хребта. Называется он "Анот".

Источником одной из сотен речек является подножия этого хребта, называется она- Харат.

Более трёхсот лет называлась эта речка Хардай. Течёт это речка почти от истока до устья по тайге. Впадает речка в другую речку "Мурин". И не больше 5 км от Мурина вверх протекает по чистому месту, да и здесь по берегам почти сплошной кустарник. По рассказам старожил в этих местах более трёхсот лет назад были поселение бурят. Население были по обе стороны речки; но не около самой речки, а где-то около километра от её берегов, то есть расположены они были на степных местах. Возле речки же до самого притоков был лес.

Предположение были, что здесь были летники. Зимники же находились за речкой Мурин, где сейчас находится улус Корсук. У бурят раньше было два жилья: зимники, где строились жилые дома, дворы для скота, вокруг домов были сенокосы. Около самых домов огораживался утуги, и многие поливались. Урожаи получались большие. На лето переселялись в месте со скотом в летники. Жили в юртах. Вокруг юрт были обширные площади выпусков. Дома в зимниках заколачивали. По предположениям старожилов около речки Хардай просторов было мало, и буряты бросили эти места и переселились Кудинскую долину, где простора для скота было очень много. Название речки Хардай бурятское, но надо полагать, что оно за сотни лет было искажено, так как сейчас такое слово бурятском языке не произносится и даже в русско- бурятском словаре нет его. Есть близкая к этому слово, но его смысл, оскорбляющий личность.

К переселению бурят из данной местности раньше была легенда о том, что в данной местности в лесу не росла берёза и вдруг начала произрастать. Пошёл разговор среди бурятского населения, что раз начал расти в наших местах белое дерево, значит сюда придут белые люди и уничтожат чёрных.

Таким образом бурятское население начало переселяться в другой другие места, дабы избежать смерти от белых людей.

Какая-то доля истины была в легенде о заселении данных мест белыми людьми. Не было истины в ней об уничтожении белыми чёрных. Получилось наоборот: смешение наций и не один род села Харат оказался смешанной нации, то есть бурят с русскими.

Точных данных нет, но по рассказам старожилов лет триста тому назад эти места начали заселять русскими. Селить они уже близко к речке. Строили дома в основном из лиственницы. Стояли эти дома более ста лет. Лес заготавливался на эти дома не дальше одного километра от застройки. До наших дней ещё сохранились дома, которые были построены из леса, заготовленного вблизи строений.

От нашего домика, недалеко около берега речки, на всгорочке, стоял домик, в котором в детский детстве бывал я. Когда этот домик был построен, даже не знали наши родители. Рассказывали, что лес на этот дом заготавливали сразу за речкой. Старожилы определили, что дом этот был построен около двухсот лет назад.

Тогда, как буряты покинули эти места, их стали заселять русские, то название села и речки было изменено, но близким к старому названию. Место название Хардай речку и село стали называть Харат, то есть название хотя и изменилось, но оно всё равно осталось близко к бурятскому языку, хотя искаженном виде. Почему осталось такое название? Надо полагать, по служила причиной тому то, что несколько поколений селян произошло от смешения национальностей. Приезжали сюда буряты, принимали русскую веру и женились на русских женщинах. Таким образом произошёл и наш род Макаровых.

Из улуса Хатар-Ходай приехал в село Харат молодой бурят. Принял русскую веру, а это раньше узаконивала через церковь. Производился определённый ритуал крещения, и после этого человек другой веры и национальности становился русским православным человеком и имел право жениться на русской женщине.

Приехавший с улуса Хатар-Хадай бурят по имени Балдок женился в селе Харат на русской женщине и принял её фамилию Макаров. Сколько лет и какое по счёту наше поколение никто и старожилов сказать нам не смог. Мы знаем одно, что был наш прадед Макаров Матвей, а у него было четыре сына: Мартемьян, Ефим, Прокопий, и наш дед Иван. Когда весь род Макарова Матвея проживал в селе Харат до наших дней, многие селяне не знали фамилии нашего рода. Называли всех по имени нашего предка, то есть называли всех Болдочковы и так именовали всех из нашего рода.

В центре села Харат стоял небольшой домик со всеми надворными постройками. Домик, как и многие на селе, стоял более сотни лет. В этом домике жил наш дед Макаров Иван Матвеевич и бабушка Евдокия Васильевна- из рода Поповых. Когда семья стала большой, то в домике стал тесно, тогда к нему сделали пристройку и стало вроде двух квартир. Детей было шесть человек. Четыре дочери: Лукерья, Прасковья, Аграфёна и Дарья и два сына: Пётр и Сергей. Дочери вышли замуж. Лукерья в Верхний Кукут за Трифонова Дмитрия, Прасковья тоже в Верхний Кукут за Рудых Григория и Дарья в селе Харат за Коваленкова Тимофея. Поженились и сыновья. Пётр был старше и женился, конечно, раньше. Женой и его стала девушка с Верхний Кукута Ревякино Мария Михайловна. Брат Сергей женился позднее.

По старым временам и законам парня женились, а девушки выходили замуж не по своему желанию, а по желанию родителей. Супружескую пару выбирали они сами, а выбирали родители. Понравится родителям жених, значит дочь выдадут без её согласия, из-за сына сосватают девушку ту, которая понравится родителям. Девушку же родители определяли прежде всего по её родителям. Родители хороши, трудолюбивы, значит их дочь должна быть хорошей. Однако, хотя редко, но бывало, что желание родителей совпадало с детьми. Дети были знакомы друг с другом и любили друг друга и это дружба совпала с желанием родителей. Из этих случаев и был случай со старшим Петром. Они с Марией были знакомы раньше, и родители того и другого были не против их брака. Тем не менее законы традиции старины нарушать не дозволено. Из семьи Макарова Иван Матвеича в Верхней Кукут в семью Ревякиных Михаила Константиновича направились сваты. Сватовство состоялось. Родители Ревякина просватывают свою дочь Марию за Макарова Петра. Беспокоилась невеста, и как поведут себя её родители, согласятся ли выдать её за любимого человека. И, на радость молодых, сватовство выразилось в согласии её родители выдать дочь Марию замуж за Петра. Сыграна свадьба в начале лета 1905 года. В апреле месяце 1906 года дых родился первенец- дочь Надя. 16 февраля 1908 года день праздничный, называется он "сретением господним". Праздник был посвящён двум святым: Анне пророчице и Симеону богоприимцу. В этот день родился сын и назвали его в честь святого богоприимца Симеона. Это родился я.