Механизмы

1 июня

– Павлова?

– Ась? – Аня посмотрела на открывающуюся дверь. Мишка Вайсман, как обычно, начинал говорить, не войдя в кабинет полностью.

– К Сергеичу…

– Зачем? – улыбнулась Аня. – Миха, чего он?

– Слушай, не знаю. Вроде документы по «Роднику» запросил.

– Ох, – протяжно вытянула она и, взяв ежедневник, направилась к двери.

Пока Аня медленно, но верно двигалась в сторону кабинета Владимира Сергеевича Минина – зама по правовым вопросам, в ее бортовом компьютере полностью высветилась картина происходящего и даже тактика возможного поведения шефа. Дело по иску ООО «Стайл» к ЗАО «Племенной завод „Родник“» должно слушаться в арбитражном суде Вологодской области. Она родилась и выросла в Вологде. Кому, как не ей, поручить это дело? Тактика уговоров: родина-мать, младший братишка, работа как отпуск. Умничка! Сделай хорошо сотруднику – сэкономь на премии. Твоя премия – дом родной…

Павлова постучалась в дверь шефа.

– Ты, Анка? – пробасили из кабинета. – Заходи.

– Ждал? – они с Мининым были на «ты», после прошлогоднего корпоратива в честь дня рождения фирмы.

– Конечно. Я же тебя вызывал. Вызвал и жду. Вот видишь, пятно посадил… – шеф ткнул пальцем в рукав салатового пиджака от Brioni. В элегантной бородке застряли крошки. Видимо, пил кофе с печеньем. Настроение хорошее, голубые глаза искрят – юморить можно.

– Да, фигово, – Аня внимательно оценила ущерб, – фигово… Это все? Так я пойду, Володь?

– Да, конечно, иди, – улыбнулся Минин. – Иди с богом…

Павлова, улыбаясь, начала отступать к двери.

– Такое дело, – пробасил шеф в ее сторону, – такое дело…

Взгляд его потемнел, как небо перед грозой, искорки исчезли. Аня замерла.

– «Родник» тебе придется разруливать. Не получается по-другому. По-другому не получается…

В планы Павловой никак не входили постоянные путешествия на родину. Дело обещало быть затяжным и чрезвычайно муторным. Признание права на восемь земельных участков, каждый из которых образован из бессметного множества земельных паев.

– Володя, – начала Аня, – у нас есть более опытные земельщики. Вася. Людка. Ты знаешь мое отношение к этим сделкам… Через, извини, одно место, сделаны документы. Нужно разбираться в геодезии. Вася справится лучше. То, что я там жила, мне никак не поможет, только отвлекать будет…

– Ань, – перебил ее Минин, – я знаю, как ты умеешь убеждать, любого переспоришь, потому и прошу тебя. Не приказываю.

– Тоже мне – любого. Возьми статистику дел… – продолжила спорить Павлова, но тут кто-то в ее голове прошелестел: «Поезжай…», и она оборвала свою речь, соображая, что это было.

– Статистика – ерунда, – воспользовался паузой шеф. – Во-первых, ты участвуешь только в реальных процессах, а во-вторых, у тебя не было ни одного однозначного дела. Поезжай. Первое заседание в августе. У тебя же там брат. Пообщаетесь… Сколько ты его не видела? Поезжай…

– Премия? – единственное, что пришло в голову Ане.

– А съездить на родину для тебя не премия? – улыбнулся Минин. – Ладно. Будет. Не обижу.

Вечером, под конец рабочего дня Мишка Вайсман заглянул в кабинет Павловой, показав бутылку Connemara, лимон и банку оливок:

– Согласилась? Чего там?

– Ранена… Добей, товарищ…

– Виски будешь?

– Зайди сначала целиком, Вайсман! – завопила Аня. – Буду.

– Уговорил? – Миша поднял на нее глаза, теребя лимон.

– Сама согласилась. Представляешь?

– Не-а…

– Я тоже…

– Прочитай что-нибудь, поэтесса!

– Отстань.

На одном из корпоративов Аня, немного выпив, блеснула мастерством на конкурсе стихосложения, придумав несколько сатирично-пессимистичных эпиграмм. Теперь коллеги время от времени требовали от нее новых.

– Читани, будь другом, – Миша налил ей виски.

– Сам напросился:

Миша поперхнулся оливкой.

– Дай по спинке похлопаю, – ухмыльнулась Аня.

– Отстань, Павлова. И никакой я не угрюмый.

– А это и не про тебя.

7 августа

– И эту ночь тоже? – спросила Анна, слегка поёрзывая на кресле. – Всю ночь?

– Почти всю. Выла. Орала. Топала. Вздыхала. – Ваня потянулся за трубкой. – Страшно ночевать там. Поедешь?

– Конечно. Конечно, поеду. Теперь точно! – улыбнулась Аня.

– Смотри, там много что поменялось, – сказал Ваня, раскуривая трубку, – много что.

Ваня – младший брат Ани, студент четвертого курса юрфака СПбГУ – каждое лето после сессии возвращался в Вологду, где читал книги и пьянствовал с бывшими одноклассниками, нынешними студентами, которые так же, как и он, слетались домой из разных городов. Аня в студенчестве каникулы проводила в дополнительных занятиях, которые сама себе и устраивала, выискивая наиболее интересные суды и посещая их в качестве слушателя. Поэтому она была не очень довольна инфантильностью брата и в свойственной ей манере временами вставляла ему шпильки.

– Что, например? Боровиков на полянке за жгучкой стало меньше? Или дядя Сережа сделал себе металлокерамику? У меня заседание завтра в одиннадцать. Пошли со мной, если хочешь. Потом переоденемся и съездим в Остахово. В воскресенье я в Питер.

– Не, – отмахнулся Ваня, – не. Забегай после суда, и поедем.

Ваня в каникулы всегда останавливался в родительской двухкомнатной квартире, которая в иное время пустовала – родители пятнадцать лет назад уехали в Норильск на заработки. Аня же заселилась в отель «Атриум» на Герцена, недалеко от суда.

Раздался звонок в дверь.

– Это Пашка. – Ваня слез с кресла и поплелся к двери. Аня пошла вслед за ним.

– Привет! О, привет, Анька! – расплылся в улыбке Паша, заходя в коридор, – Какими судьбами? Приехала отсуживать Вологду?

– Типа того, – буркнула Аня. – Я пошла. Всем пока. Ваня, до завтра. Не пить!

– Разберемся, – ответил Ваня. – Пока.

И закрыл за ней дверь.

– Красивая стала, – сказал Паша, протягивая Ване пакет. – Пахнет вкусно…

– Правда, что ли? – нервно ответил Ваня, принюхиваясь. – Чего там у тебя?

– Самогон дяди Валеры. Нормально. Анька надолго?

– В воскресенье в Питер.

– Как едет?

– Она на служебной машине прикатила, на ней и уедет. Чего ты прицепился? Что это? – Ваня достал из пакета бумажный сверток. – Закусь?

– Ага. Колбаска.

Парни пошли на кухню.

8 августа

Утро выдалось дождливым. Аня, проснувшись в восемь, приняла душ, оделась и спустилась в ресторан отеля на завтрак.

Перед зданием суда, светло-серым, четырехэтажным, располагалась похожая на площадь пешеходная зона, и Аня припарковала машину на соседней улочке.

Металлоискатель на входе весело зазвенел. Аня выложила на стол рядом с охраной телефон, кошелек и непонятно как оказавшуюся в сумке пилочку для ногтей, повторила попытку, уже более удачно, и прошла в здание.

Ее дело слушалось в двести одиннадцатом зале. Аня, поднявшись на второй этаж, стала изучать расписание заседаний. Напротив зала на скамейке сидели два человека – молодая девушка в красивом черном брючном костюме и пожилой человек, седовласый, с темно-коричневым толстым портфелем.

– Добрый день, – улыбнулась в их сторону Аня. – Не подскажите, какое время в двести одиннадцатом слушается?

– А не начинали еще, – ответила девушка, – я на десять…

– А я на десять тридцать, – сказал седовласый мужчина.

– Ну а я на одиннадцать, – улыбнулась Аня, – получается, мы все пока без оппонентов…

– У меня признание факта, – девушка посмотрела на Аню сквозь очки, – а у Павла Евгеньевича ответчик – ФГУП «ВолДорХоз», не ходит. А у вас кто?

– Племенной завод «Родник».

Глаза девушки округлились от изумления.

– Вы из «Питерконсалт»? Ничего себе! Я читала про это дело… Вот блин, и не посмотрела, кто после меня… Ольга Серова, – девушка протянула Ане ладонь.

– Анна Павлова. Очень приятно.

Из зала вышла помощник судьи, молодая девушка в джинсах и черной футболке.

– На десять есть? – пробубнила она – Документы…

– Я, – Ольга протянула ей паспорт и доверенность.

– Заходи, – помощник судьи улыбнулась. Было видно, что эти двое хорошо знакомы.

Ольга зашла в зал.

– Павел Евгеньевич, – мужчина протянул Анне руку, – очень приятно.

– Анна. Вы тоже тут всех знаете?

– Я в меньшей степени… Право – мое хобби. Помогаю друзьям, почти безвозмездно. Из-за природной любознательности прочитал много нормативно-правовых актов, в том числе и процессуальных, пару раз похвастал в компании – и пошло-поехало: сходи, посмотри… ну только разок… А самому интересно…

– А кто вы по профессии?

– Я краевед. И поэт. Выпустил несколько сборников. Читаю лекции по истории края.

– Ух ты! Как интересно… Вы поэт, а юриспруденция – ваше хобби, а я наоборот: юрист, а мое хобби – поэзия… – Аня смотрела на Павла Евгеньевича, едва сдерживая смех.

– Читаете или пишете? – серьезно спросил он.

– И то и другое. Только странные вещи получаются…

– Почитайте…

– Ну не в суде же… Да и мне это как-то непривычно…

– Тогда я вас подожду после заседания, сходим попьем чаю?

– Знаете места, краевед? – улыбнулась Аня.

– Точно так…

Из двести одиннадцатого вышла Ольга:

– Любит же Власова откладываться, а… Третий раз уже…

– Не расстраивайтесь, Оленька. – Павел Евгеньевич начал доставать свои документы. – Может, еще разок пересечемся…

– Ну, слушайте, я знаю, где вас найти, и без этих процессуальных заморочек!

– Кто на десять тридцать, документы! – из зала вылезла голова помощницы.

Павел Евгеньевич сунул в сторону головы доверенность и паспорт и, ехидно посмотрев на Ольгу, подмигнул:

– А я завершу сегодня.

– Ну-ну, – пробормотала та себе под нос, укладывая документы, – удачи…

Павел Евгеньевич скрылся в зале, а Ольга присела рядом с Аней и, пристально посмотрев на нее, спросила:

– А вы ведь отсюда? Из Вологды?

– Да. Отучилась в Питере и осталась. Затянуло…

– Я думала тоже попробовать, но чего-то страшно.

– Уехать?

– Не знаю… Даже не уехать, наверное, а работать там. Страшно, что не справлюсь…

– Пробуйте, – посоветовала Аня. – Вернуться можно всегда. Не понравится – вернетесь. А не попробуете – будете жалеть. Я была в процессах и в Питере, и в Москве, и в Красноярске – везде люди: две руки, две ноги, голова. Иногда, правда, такое писали в исках, что думалось – нет головы. Но приходила в суд, смотрела – вот она, на плечах, все в порядке… Пробуйте.

– Подумаю… – Ольга встала, и, протянув Ане руку, застучала каблучками к лестнице.

Минут через десять появился Павел Евгеньевич.

– На решение ушла, – с улыбкой заявил он Ане, – говорил же…

– А вы везунчик, – улыбнулась та в ответ. – Вписать вас в доверенность, что ли, для фарта?

– Проходите в зал, – буркнула Павлу Евгеньевичу помощница судьи, и они вдвоем скрылись за грязно-коричневой дверью. Через три минуты, улыбаясь, краевед вышел из зала:

– Удовлетворили. Аня, давайте быстренько – и пойдемте пить чай.

– Да я быстро, у меня первое заседание, а этих деятелей нет. Да и Власова, как я поняла, любит подумать…

– На одиннадцать, документы… – голова из зала грозно посмотрела на Аню.

– Ведите себя хорошо, – улыбнулась Аня. – Я мигом…

И зашла внутрь.

– Откладываемся, – заявила судья, как только появилась Павлова. – Племенной завод прислал ходатайство о невозможности явки и просит перенести заседание. Откладываемся на пятое сентября. Возражения?

– Уважаемый суд, вы понимаете, что истец – петербургская фирма, я буду ездить в процесс оттуда?

– Возражения?

– Нет.

– Слушанье откладывается на пятое сентября. До свидания.

– До свидания, – ответила Аня и, забрав документы у помощницы, вышла из зала.

Павел Евгеньевич привел Аню в кафе под названием «Лесная сказка» и, усадив за столик у окна, спросил:

– Ты на машине?

– Да, оставила где-то рядом с судом…

– На Пушкинской, наверно. Чай будешь? Или по кофейку? Медовик?

– Какой медовик в такую ночь? – засмеялась Аня. – Давайте просто кофе.

– Давайте.

Сделав заказ, Павел с хитринкой взглянул на Павлову:

– Вернемся к стихам. Прочтешь или упрашивать? Когда начала?

– В детстве маленько. Потом в студенчестве. Рассталась с парнем, поплакала в подушку, взяла ручку с бумагой, думаю: напишу что-нибудь лирическое, девчачье, про любовь – и отпустит. А получилось, что-то странное…

– Почему странное?

– Даже не знаю… Что-то цинично-сатиричное вышло… Вот:

– Ну да, – промычал Павел Евгеньевич, – не совсем девчачье…

– Вот именно. И полилось такое. У меня чувство юмора своеобразное, да, но не до такой же степени…

– Еще прочти.

– Уверены?

– Читай.

– Пыталась написать стишок – поздравленье своему знакомому парню Саше, рыжему, как ирландцы из голливудских фильмов, а получилось:

Или:

Нормальные такие поздравления, да? – Аня устало улыбнулась. – Я на это сейчас уже с юмором смотрю и писать стараюсь меньше. Направление получается одно и то же, хотя сажусь писать совсем про другое. Вот из последнего, бойфренду. Он фотограф:

– Да, интересно, – улыбнулся Павел Евгеньевич. – Мне кажется, я маленько понял, в чем дело. Еще есть что рассказать?

– Такое есть:

– Кистень?

– Да. Чего-то я расчирикалась, – спохватилась Аня. – Обычно из меня и слова не вытащить. Ну, кроме, конечно, зала суда. А тут – во как полезло… Вы шаман?

– Не, – улыбнулся Павел, – я краевед. И немного юрист. Какие у тебя планы на вторую половину дня?

– Вы бойкий юноша, – улыбнулась Аня. – У меня брат здесь, на летних каникулах, хотели с ним съездить в Остахово. Раньше летом мы там отдыхали у бабушки.

– Хорошее местечко. Очень живое. Любишь жизнь?

– Что? – не поняла Аня.

– Жизнь – любишь?

– Вот так вопрос. Конечно! По мне не видно?

– Видно, что ты себя любишь. Любишь комфорт. Три метра на машине едешь. Любишь природу. Но жизнь – это не только комфорт, природа и красивые штучки. Жизнь – это люди. Любишь людей?

– Тупик за тупиком, Павел Евгеньевич… Чего это вы?

– Простой вопрос. Два слова. Ты же юрист. Любишь людей? Брата? Начальника? Судью? Соседей? Гаишника? Папу?

– Ни хрена себе списочек…

– Как твоего фотографа зовут? – Павел сделал глоток чая.

– Леша. Леха Крутов.

– Любишь его?

– Кого, Крутова? Да. Кажется…

– Вот и других люби. Не сможешь сразу – пытайся сделать так, чтобы они тебе нравились. Просто нравились. Как? Ищи плюсы, сильные стороны в тех, кто тебя окружает.

– В судье? В гаишнике?

– Именно. Жизнь – это люди. Любишь жизнь – люби людей. Ты умная девка, поймешь. Практикуйся. Расскажешь потом. Это интересно. Даже захватывающе где-то.

– Ага. – Аня допила чай. Загорелся экран смартфона.

– О, у тебя телевизор звонит, – улыбнулся Павел Евгеньевич

– Это братишка…

5 сентября

В половине первого Павлова вышла из двести одиннадцатого зала с двумя портфелями документов. Слушанье отложили еще на месяц в целях выбора экспертного учреждения: ответчик явился в суд и заявил ходатайство о проведении землеустроительной экспертизы. Выйдя на улицу, Аня нервно оглянулась и направилась к отелю. Из номера набрала пятизначный городской номер.

– Да? – сказали на том конце.

– Павел Евгеньевич, здрасьте! А я вас сегодня в суде ждала…

– Аня, привет! Не смог, не смог… Ты когда назад?

– Да вот, сразу хотела…

– Слушай, у меня сегодня творческий вечер, в три, в детской библиотеке, заедешь на часик – и сразу в Питер. Это там же, где мы чай пили. Советский проспект. Приезжай!

– Ладно, – буркнула Аня. – Посплю пока…

В четверть четвертого она зашла в детскую библиотеку. Павел Евгеньевич встретил ее кивком и продолжил рассказ о Шексне. Павлова протиснулась сквозь ряд из пяти стульев и села в уголок. И задремала. Проснулась от смеха.

– Пробудись, Анна Сергеевна! Я тут тебя нахваливаю, а ты спишь! – улыбался Павел Евгеньевич. – Друзья, это Анна Павлова, поэтесса из Петербурга, мой хороший друг. Сейчас нам что-нибудь прочтет. Что-нибудь новое только! Пожалуйста, Анна…

Она замерла от неожиданности. И вышла вперед:

– Хорошо. «За окошком» называется.

– Ну, умничка же! – торжествовал Павел Евгеньевич. – Умная же девка. Говорил я тебе?

По дороге в Питер Аня заехала в Остахово. Остановилась, не въезжая в село, у речки Пожеги, где они с Любкой Марьиной в детстве ловили плотвичек. Небо хмурилось тучами. Ветер трепал листья деревьев, и они шелестели.

Заморосил дождик. Аня, постояв еще минутку, залезла в свою служебную Audi и посмотрела на себя в зеркало заднего вида.

– Павлова, что это было? – спросила она у отражения.

Светло-серые глаза в зеркале смеялись.