Жизнь и приключения Руслана Шкурдяева
- -
- 100%
- +
Все ушли из кабинета начальника, по своим делам, а я остался. Начальник управления рассказал мне, что он от меня ожидает, на вверенном мне участке, участок трудный, народ разболтался, работать с ними тяжело, главное, сказал он мне, не руби с плеча, перепроверяй свои решения, если надо советуйся с ним и парткомом, напутствовал меня управляющий, подписывая моё заявление для отдела кадров и отдавая мне его. Служебного транспорта у вас пока не будет, пользуйтесь «оказиями» и электричкой, а там жизнь покажет, добавил директор. Начальник мне понравился, мужик рассудительный, спокойный, сухощавый как «велосипед», голова с седой шевелюрой. Правда, под носом у него, регулярно появлялась капля, приличных размеров, которую он быстро вытирал носовым платком, видно простудился. Нос у него, кроме того был, слегка сизоватый. Я его заверил, что порядок я наведу, как на «крейсере», если будут какие серьёзные проблемы, я прошу разрешения обращаться к нему на прямую, без совещаний с другими руководителями. В знак договорённости и согласия, он пожал мне руку, и я вышел из кабинета, пошёл в кабинет к кадровику-женщине и отдал ей моё заявление, подписанное начальником, и остался ждать приказа.
Получив копию приказа о своём назначении и должностном окладе, я собрался было на электричку, но секретарша Надя, остановила меня и сказала, «к вам в Щёлково едет наш кассир, на авто управления, выдавать зарплату рабочим, можете доехать с ней. Можете пока пообедать, тут рядом столовая есть приличная, не дорого и вкусно, мы все туда ходим». Прошёлся я по окружающим здание переулкам, познакомился с местностью. Неподалёку располагался старообрядческий храм «Лавра и Флора». В столовую я не пошёл, зашёл рядом в кафешку, слегка перекусил, аппетита не было, наверно от перевозбуждения от всего происходящего. Мне всё нравилось, всё шло как мне хотелось, даже противно как-то было и тревожно, больно всё гладко.
В 14 часов, я сел в «волжанку» управленческую, рядом с водителем Сергеем, познакомились с ним, кассирша Таня, премилое создание, понравилась мне с первого взгляда, чем-то она притягивала к себе, села на заднее сиденье авто, с мешком денег и кучей ведомостей. И мы поехали в Щёлково, сначала выехали на Садовое, потом свернули с Садового направо, перед высоткой, и проехали через площадь трёх вокзалов, мимо Казанского вокзала, на который я прибыл из Самары, и потом ехали всё время прямо, только потом, где-то за кольцевой дорогой, свернули на Щёлково, налево. Ехали долго, был разгар рабочего дня, движение шло интенсивно. Потом, за последующие годы работы в Управлении, я проехал по этому пути тысячи раз и выучил все встречающиеся на пути улицы и переулки наизусть.
Приехали мы на базу в 16 часов, через 2 часа пути, народ уже толпился в очереди к кассе, были и явно пьяные и «подшофе», навеселе, я такую публику «чую» за версту. Ну ладно, думаю, стойте пока, скоро я этот бардак прекращу, без перегибания палки, как учил сегодня меня шеф, управляющий начальник Кочерман Борис Семёнович. Татьяна Юрьевна Трёхсвятская, приехавшая со мной кассир, прошла в кассу и закрылась изнутри, а меня провёл в мой кабинет, водитель Сергей Игорьевич Четвертной. Перед кабинетом было рабочее место секретаря, секретарь была на месте, и я ей представился, а она назвала себя, Таня. Я попросил её принести мне штатную документацию по участку. Вошёл я в кабинет и сел за стол, довольно удобный, кресло с твёрдым покрытием, что меня порадовало, на поворотном шарнире, позволявшем быстро поворачиваться в нужную сторону, брать или класть бумаги. На стене висел небольшой портрет «генсека», установившего в стране «сухой закон». Я его за это очень уважал.
Ознакомился я с принесёнными секретарём документами, со штатным расписанием производственной базы и её структурными подразделениями. Попросил я секретаршу дать мне список всех бригадиров и мастеров, которые находятся на нашей базе и попросил собрать их всех, в красном уголке, в зале собраний, на после работы. Таню, секретаря, я попросил проводить меня к коменданту нашего общежития, где мне была выделена квартира, малосемейка, для проживания. Комендант оказался мужчина, пенсионного возраста и солидной наружности, с бобриком волос на крупном черепе, «Борис Николаевич», представился он мне. Борис Николаевич сказал, что начальник управления уже ему дал соответствующее распоряжение с утра, и у него всё для меня приготовлено. Провёл меня в квартиру, показал где постельное бельё, была и посуда, необходимый комплект, отдал мне ключи. Рядом у проходной находился магазин-Гастроном, в котором я закупил на первое время всяких пищевых припасов и кое-что, для туалета. Вернулся в квартиру, разложил всё по местам и вернулся на работу.
Из 21 человека, в красный уголок пришло 12 человек, 9 человек отсутствовало по разным, неизвестным причинам. Я представился работникам, сообщил свои анкетные данные и объявил предстоящий порядок нашего трудового дня. Собираемся утром все здесь, на планерку, за 30 минут до начала рабочего дня и вечером, остаемся на 30 минут, после окончания рабочего дня, объявил я им. Озвучиваем проблемы, ставим вопросы, предлагаем решения, вечером сообщаем о проделанной и не проделанной работе. При убытии с базы, в рабочее время, каждый должен произвести запись в книге «убытия-прибытия», с заполнением всех присутствующих там граф, книга лежит у секретаря. В случае наличия в их бригаде или отделе работника в нетрезвом состоянии, на рабочем месте, составлять на него соответствующий акт, в соответствии с КЗОТ, с отстранением его от работы. В случае его неповиновения сообщать мне, вызовем наряд из ближайшего отделения милиции.
Приглашённые мастера и бригадиры загалдели, за возмущались. Я с каждым поговорил в отдельности, поинтересовался, что я сказал не так. Всех возмутило, что больно резко я начинаю, рабочие к этому не привыкли. Я сказал, а вы проведите собрания со своими бригадами, назначьте сроки, день, два, для исполнения поставленных условий, сообщите своим рабочим, что мы будем бороться за звание «участок коммунистического труда». И процесс выздоровления трудовой дисциплины был запущен. Явные, откровенно привыкшие выпивать в рабочее время, а таких набралось процентов десять от всего персонала, были уволены с участка в течении недели, кто по статье, кто по собственному желанию ушёл, искать тёплого местечка в других организациях. Ранее примкнувшие к пьяницам, за компанию, ходили довольные и радовались, давно так пора, говорили они всем.
Постепенно, пьянство из трудового дня выкорчевали, рабочие стали опрятней одеваться, следить за своей внешностью. Были конечно и особо хитрые, но добрались и до них. Больничные листы сразу съехали в разы, стало спокойнее, исчез травматизм на производстве. Звание «участка коммунистического труда», мы получили, через год. Успехи нашего участка стали озвучивать на всех ежемесячных, общих собраниях управления и ставить наш участок всем в пример. Я тоже получил «Грамоту» и Знак победителя «Социалистического соревнования», от ЦК КПСС, Совета министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ и причитающуюся премию к ней.
Возвращаюсь к дню выдачи зарплаты на участке, в первый же день моей работы на предприятии. Татьяна Юрьевна, выдала всем жаждущим зарплату, выдала аванс и мне, согласно с указанием начальника управления, остатки денег заперла в сейфе, кассу сдала под охрану. Из конторы участка, мы с ней вышли вместе. Оказывается, она отправила водителя Сергея сразу по прибытии обратно, в Москву, в контору управления, так как проживала сама в Щёлково. Это меня приятно удивило. Я предложил ей зайти ко мне, попить чайку, пообщаться, если она не возражает. Она не возражала, согласилась, и мы зашли ко мне, в моё новое жильё, я заранее извинился перед ней за своё неустроенное жильё, так как, только что в нём устроился. Прошли мы на кухню, я поинтересовался, что будем пить, кофе или чай. Таня сказала мне, что кофе пьёт только с утра, собственного помола, а вечером предпочитает чай. Я так и сделал, поставил чайник, быстренько приготовил омлет, открыл банку шпрот, нарезал колбаски, какая была куплена совсем недавно в Гастрономе. Выложил батон белого, нарезанного кусками, поставил масло в маслёнке, был у меня куплен и лимон к чаю, сахарница стояла на столе, насыпал в неё купленного сахарного песка. Когда чайник закипел, заварил индийского, в заварочный. Накрыл его матрёшкой, которая тут уже была, видно осталась от предыдущего постояльца, чтобы чаинки лучше распарились, расправились и отдали весь свой аромат кипятку.
Татьяна одобрительно наблюдала за моими хозяйственными действиями. Пока я хозяйствовал на кухне, она сходила в туалет, совмещённый с душем, помыть руки и слышу, стала полоскать зубы. Это меня вдохновило на более активные действия. Когда сели за стол покушать, я предложил коньячку за знакомство и новоселье, она не отказалась. Перешли к чаю, завязалась беседа, чувствую контакт есть, от неё пошло встречное излучение ко мне. Я рассказал ей о своём разводе с женой и нежеланием с ней мириться, что у нас с ней дочка, 13 лет и я буду выплачивать на неё алименты. Они живут в Самаре. Татьяну это всё явно порадовало, мне она рассказала о себе, что тоже замужем, но с мужем не живёт, выгнала его, алкаш, достал своей постоянной пьянкой. Где он сейчас, она даже не знает, наверное уехал к своей матери, он сам не местный. У неё тоже есть ребёнок, 10 лет, мальчик. Она с ним и с мамой своей, живут здесь не далеко, в своей квартире и задерживаться долго ей нельзя, надо домой.
Я предложил потанцевать, по радио, которое висело на стене, как раз закончили рассказывать текущие новости и запустили какую-то популярную танцевальную мелодию. Таня не отказалась, мы встали, обнялись и всё поплыло вокруг, всё было взаимно. Она отстранилась от меня и сказала, «я так сразу не могу, мне надо подготовиться, подожди немного», и ушла в душ. Поплескалась в душе и вышла из него в моей белой рубахе с длинными рукавами, которую я простирнул с утра и повесил досушиться её там, на плечиках. Фигура у Тани была изумительная, точёная, гармонично сложенная, на голову ниже меня, я таких сроду на своём пути не встречал. Бабский живот полностью отсутствовал, чувствовались какие-то регулярные спортивные занятия. Стрижка была короткая, под какую-то зарубежную актрису, «бабетта» кажется называлась, цвет волос был светло-каштановый, всё это ей очень шло. Черты лица были изящны, особенно привлекала форма носа, тупоносая раздвоенная туфелька. Глаза серо-синие, цвета железобетон. Пульс мой заработал на полную мощность, я схватил её в охапку, на руки и отнёс в спальню, в кровать.
Как опытный «первопроходец» я сразу полез к её «точке G», спрятавшейся между «губ». Но Таня, нежно отвела мою руку и сказала, поласкай меня пожалуйста, и я сделаю всё что ты захочешь. Всё так и было, а так было у меня впервые, несмотря на множество тех, которые были. Я понял, это моё счастье, буду за него держаться. Было у нас с Таней всё недолго, но очень интенсивно и насыщенно. Когда она позволила мне потрогать её «точку G» и её «губы» моими губами, она взорвалась, почти теряла сознание и в бешенстве царапала мне спину. «Отключились» мы с ней одновременно, только очнувшись я понял, что я не пользовался презервативом. Я её спросил, почему она так разрешила мне, на что она ответила, что вставила специальную таблетку для предохранения. Ну, мы ещё разик повторили, более спокойно, стараясь как можно глубже почувствовать друг, друга.
Я поинтересовался у неё каким видом спорта она занималась, что у неё такая не бабская фигура. «Да никаким спортом я не занималась, просто я до сих пор регулярно практикую „Хатха-Йогу“ и ем без излишеств, избегаю сладкое и жиры, не кушаю тортов, сдобы и всякого такого», отвечала она мне. Мне хотелось её ещё, и ещё, до бесконечности. Но Таня отстранилась, встала, и сказала хватит, пора мне домой, мама и сын ждут. Ушла под душ мыться. Уходя, от двери сказала, «не провожай, тут рядом», и ушла, захлопнув дверь. Она ушла, а я сразу провалился в сон и спал до самого звонка будильника. Вскочил, когда зазвонил будильник, быстро собрался, побрился, чуть сам не нарушил свой же, назначенный распорядок трудового дня. Благо идти далеко и не надо было, все тут было рядом, под рукой. Жизнь зазвучала симфонией Моцарта, я понял, горы сворочу, но Таня станет моей женой.
Рассказ 4. Предложение «руки и сердца». Времяпрепровождения
На моё предложение Тане, стань моей женой, Таня мне отказала, в самой грубой форме. Если это изложить интеллигентно, прозвучало примерно так, «ты сначала развод оформи, а потом предлагай, это раз. Мне самой надо развод оформить, это два. У меня мама на руках больная, я не могу её одну оставить, это три. Жить в грехе „собачей свадьбы“ я не буду, это четыре». Всё сказала правильно, крыть было нечем, надо было оформить, хотя бы свои дела, чем я и занялся. С первого аванса, отправил я Зине алименты на дочь, как положено по закону, 20 процентов от зарплаты, в сообщении к переводу, указал свой адрес и просил её дать мне согласие на развод. Квитанции по алиментам решил собирать в папочку и подколол квитанцию №1, из расчета оставшихся пяти лет, до восемнадцати лет дочери, оставалось примерно ещё 60 квитанций. Лиха беда начало, начало было подшито в красненькую папочку.
Особенно меня раздражал пропускной режим, на моём производственном участке. Наша охрана представляла собой решето, которое впускало и выпускало на территорию и с территории всё, что угодно, материалы, изделия, транспорт, людей. И сами охранники, частенько уходили с работы с разными досками, брусками, железками. Через неделю моей работы, я явился к начальнику управления Кочерману, и предложил ему оформить договор на охрану производственной базы, с вневедомственной охраной. Сумма, которую мы будем оплачивать по договору, будет многократно перекрыта стоимостью сохранённого имущества. Борис Семёнович, после консультаций с высшим руководством, Трестом, пришёл к согласию по этому предложению, и пропускной режим был установлен, как положено, не «игрушечный». Для многих работников это оказалось неприятным сюрпризом, материал для личных подработок, оказался не доступен. Дополнительно, на проходной поставили стенд для фиксации личного прихода каждого на работу и ухода с территории, это оказался второй неприятный сюрприз, для некоторых. Но поскольку, всё это делалось без афиширования, мою личность, с этими мероприятиями, не связывали.
Трудовой и пропускной режим постепенно были приведены в норму. Начальник управления, чаще стал вызывать меня в Москву, в управление, чтобы посоветоваться по некоторым вопросам, и бывало, что я и дельное что-нибудь предлагал. К сумме должностного оклада, стали постоянно прибавляться доплаты, премии за выполнение, перевыполнение производственных заданий, премии к праздникам, за вредные условия труда, за разъездной характер работы, командировочные. Стали включать меня в состав балансовых комиссий, которые выезжали в филиалы управления, в разных регионах Советского Союза, для проверки их хозяйственной деятельности. Находили мы всяких «дел и делишек» не мало, но старались все проблемы решить без скандалов, за исключением случаев явного криминала, были и такие. Появились первые накопления, которые постепенно росли, постоянные затраты шли только на питание, личную гигиену, одноразово прикупил себе белья нательного и рубашек, костюм и ботики для торжественных собраний, хороший спортивный костюм и кеды, для утренних пробежек, зимней одежды и обуви, основной расход составляли алименты, квитанции копились.
Зина прислала согласие на развод, нотариально заверенное, я подал заявление в суд, на развод, развод получил, копию решения суда отправил Зине, по её просьбе. Она стала матерью-одиночкой и оформила ряд льгот, связанных с оплатой по воспитанию и обучению дочки, алименты она якобы не получала с меня. Зина, своего не упустит. Я свои проблемы, мешавшие женится на Тане выполнил, она тоже развелась по суду с мужем, при отсутствии второй стороны, так как повестку явиться в суд ему не было возможности вручить. Но оставалась не решённой проблема с матерью, мать Тани болела, болезнь была связана с нездоровой психикой, оставалось только ждать развязки. Развязка наступила через три года, психическое состояние матери ухудшилось настолько, что её стало опасно оставлять в квартире одну, было принято решение поместить её маму в ближайший психоневрологический интернат. После сбора всех справок, документов и их рассмотрения, такое действие было выполнено. Мы с Таней, стали периодически навещать её маму в интернате, но она уже дошла до такого состояния, что дочь свою не узнавала. В течении года содержания в интернате, Танина мама скончалась там, и мы ждали, ещё, пока пройдёт год после её кончины, чтобы вступить в брак, Таня держала траур. Я уже встал в профкоме в очередь на улучшение жилищных условий и рассчитывал ко дню свадьбы или недалеко от него, получить полноценную квартиру в Москве.
Я занялся воспитанием дружного трудового коллектива, особенно молодой его части, чтобы эффективней можно было выполнять работы, особенно в командировках. В нашем Управлении было принято проводить зимой и летом, ежегодно спортивные соревнования между участками и филиалами, мы их называли спартакиадами. Организованы они были соответственно статуса, спартакиада. Профком Управления изыскивал финансирование на их проведение, часть средств отчисляли филиалы, помогал и Трест. Спартакиады, по каждому году, на три года вперёд, были распределены между филиалами. Для проведения очередной спартакиады, предназначенный для этого филиал, выбирал местный санаторий или дом отдыха, который обладал спортивной базой и возможностями разместить и накормить до 250, 300 участников спартакиады.
Мероприятие было внушительное и по численности участников и по финансированию. Каждая команда имела собственную оригинальную форму, профком обеспечивал свои команды спортивным инвентарём: зимним, лыжами, формой, хоккейными коньками и клюшками, и прочими аксессуарами, а также летней формой и обувью. Играли командами в русский хоккей, с мячом, в футбол, гонялись в лыжной эстафете, плавали на перегонки в бассейне, играли в волейбол и баскетбол. Был у нас, наш, оригинальный вид зимнего спорта, назвали мы его, «бег русских троек». Представлял он из себя следующее, двое парней по здоровей и хорошие бегуны, тащили за собой санки на дистанции 50 метров, разворачивались вокруг контрольного флага и бежали к месту старта. На санках сидел третий участник забега, его задачей было не упасть с санок, особенно при развороте вокруг флага, при падении начислялись штрафные очки, которые переводились в секунды, умножением на 10. В забеге участвовали две тройки, система была олимпийская, проигравшая «тройка» из борьбы выбывала. Это были самые эмоциональные соревнования, шум, крики сопровождали их постоянно. Были у нас и гиревые упражнения, кто больше раз поднимет пудовую гирю. Не остались в стороне и шахматы, на шахматных баталиях было тихо, эмоции у всех кипели внутри.
В качестве отдыха и развлечения, вечером, после соревнований, каждая команда демонстрировала свою самодеятельность, хоровые песни, театральные миниатюры, сценки, кто на что горазд. Всё, и спортивные командные результаты, и самодеятельность, оценивались авторитетным жюри количеством баллов. Команды распределялись по трём призовым местам, 1,2,3, в зависимости от количества набранных баллов по всем видам спортивных состязаний, включая самодеятельность. Все участники спартакиады получали по результатам своих достижений денежные премии, награды, медали, кубки, вымпелы, дипломы, в соответствии с результатами. Спартакиада начиналась и заканчивалась парадом участников. Продолжалась спартакиада по времени, не более рабочей недели. Каждый год, спартакиады проходили в разных филиалах, по всему Советскому Союзу. Была у нас и зимняя спартакиада в Самаре. Прибыв на спартакиаду из Москвы в Самару, и высадившись из поезда на железнодорожном вокзале, я, проходя мимо памятника Чапаеву, поблагодарил его за оказанное содействие мне в Москве, а он ободряюще мне улыбнулся, мол всё ещё впереди.
Для участия в этих спартакиадах, я организовал на производственной базе спортивную команду и самодеятельность, в основном из молодёжи. Всем приходилось совмещать, спорт и самодеятельность. Рядом с нашей базой располагался городской стадион, со всей инфраструктурой, спортивным комплексом, плавательным бассейном, хоккейной площадкой. Договориться с директором комплекса о проведении тренировок было не сложно, я регулярно помогал им с ремонтом коммуникаций и отопления их зданий, отопление всего комплекса осуществляла котельная нашей базы. Регулярно, два раза в неделю, мы собирались всей командой и проводили игровые тренировки разбившись на команды и индивидуальные состязания, между собой. Тренировки не оставляли и когда находились в командировках по стране, бегали кроссы, на лыжах, играли в футбол и на снегу. Пьянство полностью игнорировали. В команду подобрались и настоящие классные спортсмены, бригадир цеха металлозаготовки, Василий, был бывший штангист тяжёлой весовой категории, он эту гирю, в 16 килограмм тягал такое количество раз, что все кричали ему, хватит Вася, надоел, а он только улыбался и продолжал, пока не поднимет больше всех количество раз. Мой друг Виктор, оказался бывшим пловцом перворазрядником, и прыгнув со стартовой тумбы в воду, плыл по дорожке как торпеда. Тренировались все с полной самоотдачей, целеустремлённо, на таких ребят можно было положиться. Была возможность отличиться в соревнованиях и на строительной площадке они работы выполняли досрочно. Последовавшие спартакиады это подтвердили, на всех спартакиадах мы входили в состав призёров.
Во время спартакиад в других городах, начальник управления Борис Семёнович, всегда жил с нашей командой, и в частности, в номере со мной. Мы с ним очень сошлись. Он мне по секрету сказал, что Таня Трёхсвятская, его племянница, и советовал мне её очень беречь и не отпускать от себя, чему я и был очень рад. Когда все проблемы по семейной жизни, мои и Татьяны, были разрешены, мы с Таней поженились, оформили отношения. Свадьбу мы с Таней на предприятии не афишировали, провели её в узком кругу родственников. От меня были, моя мама, Виктор с родителями, Анной Ивановной и Никифором Филипповичем, друг мой Миша Бубенцов из Самары и всё, остальные были от Тани, Борис Семёнович, был у нас с Таней один на двоих, посаженный отец.
Посвящали мы личное время, не только спорту, но и культурному отдыху. Массово выходили в театр и на концерты, в Москве. Особенно все любили посещать оперетту. Постоянно наш коллектив посещал и театр на Таганке, который был недалеко от нашего управления. Старались побывать на каждой новой постановке. Впоследствии я даже подружился с худруком театра. На эти культпоходы приезжали все наши работники, даже с дальних филиалов. Очень был у нас развит туризм выходного дня, на субботу-воскресенье, мы летали самолётом по городам Советского Союза, посещали в них местные достопримечательности и театры. Так в Перми мы слушали «Иоланту» в Пермском оперном театре, посетили музей «Мотовилиха», доехали до Кунгура, сходили в пещеры. Были в Баку, слушали в оперном театре имени Магомаева, популярного советского певца, с одноимённой фамилией, искупались в Каспии, и домой. Много где бывали, много всего посещали, включая Ригу, Таллин, Вильнюс, Каунас, Волгоград, Мамаев Курган, плакали все во время реквиема в мемориале, В Калининграде, собирали янтарь на пляже. Вспоминаются такие случаи. По Баку. Приземлился наш самолёт в аэропорту Баку около часу ночи. Когда мы все вышли на площадь аэровокзала, вся площадь была буквально забита лицами мужского пола. Мы сначала думали, что в нашем самолёте прилетело какое высокое начальство, его встречают. Когда мы вошли в людской коридор, окружавший дорожку, ведущую на посадку в автобусы, мужики из стоящих в толпе, хватали за руки девушек, которые прилетели в нашем самолёте и кричали, «дэвушк ехали со мной!». Не которых пришлось отбивать, а две «девушки», не с нашей группы, уехали с мужиками. Потом, когда мы из гостиницы, на автобусе ехали в аэропорт, на отлёт, этих двух «девушек» пересадили к нам в автобус, из догнавшей нас «волги». В окрестностях Баку мы побывали на комплексе «Дом Огня». В Каунасе, вечером ходили в ресторан, познакомился там с местной девушкой Данутой. Потанцевали, разговорились. У нас парень был из этих мест, он меня научил одной фразе на местном языке,«кейп юс уардас вена?», «ты живёшь одна?», Данута мне ответила, «вена, вена», «одна, одна». Пошли к ней в гости, «попить чайку». Я спросил, можно я её буду называть пани Данута, она ответила, что её надо называть не «пани», а «панёнка». Она меня после «чаепития» хвалила, «русский мужик хороший». «А ваш мужик, как?», спрашивал я её, «наш мужик плохой, наш мужик дерьмо», отвечала мне Данута. Данута, сама в постели, вела себя очень сдержанно, меня не завела. Но это было до моей свадьбы с Таней. Когда я поженился с Таней, я всякие «приключения» прекратил. Сколько же в нас было неуёмной энергии, как молоды мы были, ничего не имели, но были счастливы.