- -
- 100%
- +
– Не понимаю, какие бандиты?
– Ты как с луны свалился, – теперь уже удивился Мамонт. – Весь город живёт бандитскими разборками, а он – «какие бандиты»? В общем, так. Если ещё раз поступит информация, что тусуешься с рэкетирами, пеняй на себя: вызовем официально, тогда разговор будет иной!
– Испугал…
– А ты посмейся-посмейся… Теперь о форме. Ты куда устроился работать-то? Знаю, подвизаешься где-то в спортзале…
– Со спортзалом пришлось расстаться…
– Эт почему? Ты же рукопашник…
– Не поверишь, и зарплата приличная, и коллектив классный, а вот ушёл. Правы были ребята, слишком уж «специфической» оказалась там клиентура. Я им про традиции самбо и дзюдо, про культуру борьбы… Гляжу, лица скучные, смурные такие, тяжёлые. Потом подошёл один, старший, видать, с перебитым носом, и негромко так, но с нажимом: «Ты нам, пацан, не мути про традиции-то. У нас свои традиции… Мы те вдвое заплатим, научи только, чтоб ударять лишь дважды: первый раз – куда надо, а второй – по крышке гроба! Вот ты и покажи те места, чтоб дважды бить не пришлось…». Представляешь, убийцы, а не ученики…
– У нас бы с твоим-то боевым опытом – ты же снайпер! – очень даже сгодился. Подумай, и приходи к нам…
– Не-а, не приду…
– Смотри сам. У нас, кстати, сейчас неплохие льготы.
– Да знаю я, что у вас льготы; и тебя знаю как хорошего и честного парня. А вот служба ваша не по мне, понимаешь?
– Не понимаю…
– Какая-то, уж извини, с душком, что ли, – серьёзно ответил Егор. – Сказал бы больше, но, боюсь, обидишься. Хотя, повторюсь, бывают и у вас неплохие ребята – например, ты, Антоха. В общем, работать у вас я никогда не буду, а вот пожать тебе руку – всегда пожалста…
– Смотри, Озерков, твоё дело, – покачал головой милиционер. – Не оступись только…
– Да, чуть не забыл, – стукнул себя по лбу Егор. – Слышал, Рысья Падь осталась без егеря. Не помог бы мне устроиться туда. Во-первых, как-никак – родные места; а во-вторых, у меня же лесотехнический техникум за плечами…
– А чё, это мысль, – почесал за ухом Мамонт. – Не хочешь к нам, давай в егеря. Договорились, чем могу – помогу…
– Лисья шапка с меня! – обрадовался Егор.
– Рано радуешься, дурак! Замолвить слово, чтоб егерем, за кого-то другого никогда бы не взялся. А вот за тебя… За тебя, пожалуй, можно. Ты опытный, обстрелянный – тот самый «стреляный воробей», словно специально созданный для такого дела.
– Вот-вот, – поддакнул «стреляный воробей».
– Ну что ж, тогда по рукам, – протянул ладонь Мамонт. – Просто ты ещё многого не знаешь, дружище, вот и радуешься. Там, в лесу, ещё почище, чем в городе…
– Не понял… – удивился Егор.
– Война, Озерков, война…
* * *История, на которую Егору намекал Антоха-Мамонт, несмотря на её сугубо криминальную составляющую, к его удивлению, оказалась в центре внимания всех заинтересованных лиц. Последними были люди из отделения, где служил Антоха, и конечно же их местные оппоненты – от примитивных гопников до уважаемых в определённых кругах людей. Суть дела сводилась к одному: в городе появился работающий снайпер!
На первый взгляд ничего особенного – подумаешь, снайпер. Да если рассуждать шире, каждый охотник – это самый что ни на есть «ворошиловский стрелок». Если не учитывать одного: стрелков много, а настоящий снайпер — товар всегда штучный. В этом-то как раз и состояла проблема. Во-первых, он, этот снайпер, был из числа так называемых универсалов; а во-вторых, уже успел засветиться в одной из рэкетирских разборок.
А Егор на самом деле засветился. Причиной его дальнейших неприятностей стал всё тот же старый дружок Сергуня. Веяние времени сказалось на том довольно заметно: к удивлению многих, товарищ сумел проявить себя удачливым предпринимателем и смекалистым бизнесменом. Начинал парень со всякой всячины: приторговывал импортной жвачкой, чупа-чупсами, журналами и видеокассетами сомнительного содержания; заключал какие-то сделки; давал деньги под проценты; что-то закладывал-перезакладывал и даже откровенно шельмовал. Бизнес – есть бизнес, разводил руками Сергуня.
Появились деньги, а с ними и кураж. Захотелось новоявленному коммерсанту шагнуть шире, как купцы в старину. Шагнул. И вскоре понял, что у него получилось.
И вот однажды у Сергуни появился собственный магазин на улице Ленина – считай, в самом центре. Небольшой такой магазинчик, который, насколько помнил Егор и сам Сергуня, на этом месте был всегда. И когда новый хозяин поднял необходимые документы, так оно и оказалось: ещё на рубеже веков одним местным купцом здесь был построен магазин-бакалея. Всё это значительно повысило в глазах Сергуни и без того высокий статус своего нового приобретения.
Магазинчик, однако, стоил денег, причём немалых. Занимать пришлось больше половины, под приличные проценты. Выплачивал почти год, буквально выбиваясь из сил. Наконец-то рассчитался и даже новую «газельку» прикупил. Только встал на ноги, начав, что называется, работать на себя, как всё и закрутилось.
Однажды в магазинчик к Сергуне заявились бравые накачанные ребята, одного из которых, к слову, он немного знал по школе. Войдя, посетители повели себя развязно и прямо с порога едва не разбили новую витрину. Бакалейщик ринулся навстречу и, решив показать, кто в доме хозяин, высокомерно произнёс:
– Господа, па-а-пра-шу…
– Ты, буржуй занюханный, проси девчонку, а не нас… – осадил хозяина один из мордоворотов.
– Не понял… – прошелестел, вмиг скинув «буржуйский» лоск, Сергуня. – Вы что-то, господа, желаете купить?
– Сначала хотели, а теперь, завидя тебя, вмиг расхотели, – стал откровенно хамить один из мужиков, буравя продавца тяжёлым взглядом. – Вот увидел тебя, живого буржуя, и после этого всякое желание базарить с тобой, падла, пропало…
– Не понял, – повторил, словно заученное, Сергуня.
– Да ты издеваешься, гад! – рыкнул быкообразный качок в кожаной куртке, после чего Сергуня испуганно попятился. – Буржуй недобитый…
– Не… Да-да, теперь понял, – пробормотал коммерсант, вдруг догадавшись, что его пришли грабить.
В голове у Сергуни всё смешалось, и он никак не мог вспомнить, где же встроена проклятая «тревожная кнопка». Лихорадочно думая, он смотрел на «быков» выпученными от страха глазами.
– Чё уставился, буржуинская рожа? – вновь прикрикнул тот, что был в кожане (старший, смекнул Сергуня), и ринулся на коммерсанта.
Работавшая у Сергуни молоденькая помощница, взвизгнув, юркнула куда-то в подсобку. Бедолаге даже не за кого было спрятаться, он находился на грани обморока. Побледнев, Сергуня стал тихо сползать вдоль дверного косяка.
– Стоять! – заорал «бычок» с тяжёлыми глазами, схватив увядшего бакалейщика за шиворот. – Ты, вообще, платить-то собираешься, буржуй?
– Это ограбление, что ли? – выдавил из себя, находясь в полуобморочном состоянии, Сергуня.
– Нет, он точно над нами издевается, этот чокнутый, – стал терять терпение старший. – Или ты сейчас же платишь, или… или будешь убит при ограблении. А раз платить не собираешься, значит… значит… – кивнул он другому, толстому, что стоял сбоку, – Васёк, займись…
В повисшей тишине вдруг гулко щёлкнул металл. Сергуня, громко икнув, вновь привалился к косяку.
И тут у дверей звякнул колокольчик, известив о вошедшем в магазин очередном посетителе. Вслед за этим в проёме показалась некая молодая дамочка.
– Здравствуйте! Можно к вам?..
– Нельзя! Ревизия… – рявкнул один из бандюг, стоявший позади дружков-мордоворотов (тот, которого старший назвал Васьком), и тут же выпроводил внезапно появившуюся гостью.
«Ну, точно, сейчас они меня начнут убивать… – мелькнуло в голове Сергуни. В его обезумевших глазах появилась влага. – В собственном магазине… Обидно как. Уж не сон ли?..»
– Платить или сдыхать?! – снова на него наехал «бык» в кожане. – Больше спрашивать не буду!..
– Платить! – выпалил коммерсант. – Только разъясните, что к чему…
Похоже, смекнул Сергуня, убивать его пока не собираются – им деньги нужны! Поняв, что лишать жизни (по крайней мере – сегодня) не будут, Сергуня начал понемногу приходить в себя.
– Давно бы так, – осклабился старший. – Слушай и запоминай, буржуйская морда. Ах да, отныне ты для нас – Буржуй, а мы… Мы – твоя «крыша».
– Ка-кая крыша? – не понял Сергуня.
– Не перебивай, Буржуин, когда разговариваешь с Кибой! – вдруг разозлился старший.
– Может, хватит с ним уже возиться, Киба? – подал голос толстый. – Отрезать язык – да и все дела?
– Куда спешить, Васёк? Успеется, – покачал головой громила-Киба. – Так вот, «крыша» – это мы, которые тебя будут прикрывать и охранять от всяких-разных бандитов. Мы – твои друзья. Придут какие-нибудь крутые, бандюганы всякие, так им и скажешь: дружу, мол, с Кибой, Васьком и Козей. Ясно?
– А-а, понятно, – кивнул Сергуня.
– Ты не акай, Буржуй, а слушай, – одёрнул того рэкетир. – За эту услугу будешь отстёгивать своей «крыше» триста баксов ежемесячно…
– Сколько?! Да вы чё, ребята?! – воскликнул возмущённый Сергуня. – Да у меня лишних денег вообще нет, едва с заёмом и процентами расхлебался…
– Всё ясно, – буркнул Киба. – К концу месяца отдашь… э-э… пятьсот баксов. Без базара, точка!
– Ребята… – взмолился коммерсант. – Откуда мне нарыть такую кучу «капусты»?
– А ты подумай, барыга, – наставительно сказал ему Васёк. – Если честно, ты уже достал! Поэтому двести баксов отдашь уже через неделю! Иначе – лично пришибу!
Сжав пудовые кулаки, тот, которого звали Васьком, кинулся на испуганного Сергуню, замахнулся… Но коммерсант его опередил, успев-таки упасть без чувств.
– Оставь его, Васёк, – сказал Киба. – И так ясно, этот отдаст…
Из подсобки слышались частые девичьи всхлипывания…
* * *– Алло! Привет, дружище, – услышал Егор в телефонной трубке голос Сергуни.
– Здорово, Серый! – поздоровался тот в ответ, дожёвывая сушку с маком – обязательный атрибут его утреннего чая. – Почему так рано, случилось что-нибудь?
– Ну… это… как его… – замямлил вдруг Сергуня. – Будет время, может, забежишь в мой магазинчик?
– У-у, видать, и впрямь что-то стряслось… Если память не изменяет, не припомню, чтоб ты меня на открытие твоего магазина приглашал, – издевнулся Егор.
– На презентацию… – поправил тот.
– Хрен редьки не слаще…
– Обычно презентация организовывается для всяких городских чинуш и местных шишек – обязательный, так сказать, ритуал. Поэтому решил друзей не приглашать, хотел как-нибудь попозже…
– Понятно. Только ты, Сергуня, не забывай: деньги быстро кончаются, а совесть долго болит. Насчёт совести понял?
– Да ладно, Егор. Просто всегда считал, что бизнес – это бизнес, а друзья – совсем другое, – заюлил дружок. – Жизнь, правда, показывает, что без друзей никуда…
– Правильно мыслишь, Сергуня. Хорошо, сегодня загляну…
Сергуня хотел от товарища только одного – совета. Он и сам мог давать какие угодно советы, но исключительно связанные с бизнесом – сколько, куда, где, по какой цене и под какие проценты. А вот как вести себя с бандюками – увольте; и не хотел бы думать, да пришлось считать каждый день до очередного появления непрошенных гостей. Сунулся к одному, к другому и выяснил для себя неутешительную истину: обращаться в милицию себе дороже, тогда уж точно пришьют. А завтра истекал срок. Тогда-то и решил обратиться к товарищу. Неудобно, конечно, но смысл в этом был: у Егора как-никак имелся боевой опыт, может, чего-нибудь сумеет подсказать…
Егору история не понравилась с самого начала, причём – до зубовного скрежета.
– Они что, совсем сдурели? – взревел он. – Какая «крыша», ёлы-палы? Свои же ребята, с соседней улицы, не арабы-наёмники какие… Говоришь, один Лёшка, другой – Васька, Гошин брат? А третий?
– Впервые вижу, – промямлил Сергуня.
– Значит, так, – принял решение Егор. – Платить никому ты не будешь.
– Как это? – испугался коммерсант. – Они же меня… это… того…
– Чё – «того»? – нахмурился Егор. – Яснее ясного: те, что приходили, сявки мелкие, гопота слюнявая…
– Ага, как же, – не согласился с ним Сергуня. – Эти, как ты говоришь, слюнявые, меня чуть не прикончили…
– С ними дело иметь не будем – пусть сведут со своим старшим. Вот с ним-то и поговорим. А то… гоп-стоп какой-то! Грабёж средь бела дня…
– Тебе хорошо, пришёл-ушёл, а мне-то как быть? – захныкал Сергуня.
– Я с тобой, – стал успокаивать друга Егор. – Ты же знаешь, десантура друзей в беде не бросает. Буду твой компаньон – для них. На самом деле ничего мне от тебя не нужно, разве скидку какую при покупке другу сделаешь, бизнесмен. – Лицо Егора стало серьёзным. – А завтра я буду с тобой…
* * *Рэкетиры явились в обещанный день, ровно в двенадцать. Ввалились, как в пивную в разгар веселья.
– Ну, Буржуин, заждался, поди?..
Сергуня, бледный как смерть, глядел на вошедших с видом затравленного кролика при приближении голодного питона.
– Чё молчишь-то?
Было видно, что у Кибы сегодня хорошее настроение.
– Дык… это… Все финансовые вопросы за меня теперь решает… э-э… Егор Михалыч…
– Что ещё за фрукт? Чё за фокусы такие, Буржуй?! – рассердился бандит. – Какой ещё, к чертям собачьим, Егор Михалыч?! Издеваешься, что ли, барыга?!
– Это ты издеваешься, Киба, – ответил за испуганного товарища, выходя из подсобки, Егор.
Все взоры устремились на вошедшего. Рэкетиры напряглись: неожиданно появившаяся барыгина подмога никак не вписывалась в их планы.
– О, Егорша… – удивился Киба. – А ты здесь каким ветром? Ты-то при чём?
– При том. Мы с Сергуней работаем вместе, и я отвечаю, так сказать, за связи с общественностью…
Лицо Кибы стало серьёзным; те, что стояли за его спиной, зло запыхтели. Боковым зрением Егор внимательно наблюдал за дружками своего собеседника: у кого-то из них, как рассказал Сергуня, имелся пистолет.
– Насчёт «крыши» вы, парни, надеюсь, пошутили? – пошёл в атаку Егор.
– А чё, какие-то вопросы? – Киба подозрительно посмотрел на Егора. – Сумма не устраивает, что ли? Так мы накинем… этак вдвое, как?
– Да никак! Объясни мне, Киба, на каком основании мы обязаны тебе вдруг регулярно платить честно заработанные бабки? Мы с тобой учились в одной школе, потом служили в одной армии, теперь вот крутимся кто как может… Это с какого перепугу Сергуня должен платить вон тому громиле, который, уверен, и в армии-то не служил; ведь в то время, когда мы от всякой нечисти Родину защищали, этот, наверняка, лечился от энуреза или «косил» под дурика в областной психушке. А вот Сергуня в армии служил! И теперь он, кровь из носу, отдай ссыкуну деньги?! Я знаю, ты, Киба, с честью солдатскую лямку тянул и в психушках не прятался. Так что, Киба, ты не прав…
За спиной у Кибы что-то запыхтело-задвигалось. И тут тонкий слух Егора уловил лёгкий щелчок. Аха, снял «собачку»-предохранитель, негодяй. Правая рука под курткой – правша. Внимание…
Ответить Киба не успел. Егор сделал отвлекающее движение, его собеседник отошёл на шаг в сторону, открыв тем самым громилу. Последний уже доставал пистолет. Левой – удар по предплечью, правой – лёгкий перехват; разворот на девяносто градусов и резкий удар локтем в солнечное сплетение… И опять же с разворота – сильный удар пяткой в грудь второму.
Итак, двое присели. В руках у Егора появился «пээм», который он уважительно держал за ствол.
– Спокойно, Киба! – сказал Егор разволновавшемуся было рэкетиру. – И скажи своим пацанам, чтоб не суетились. Давай поговорим…
– Хороший получается базар, когда у тебя в руках волына, – съехидничал Киба.
– Пушка ни при чём, – покачал головой Егор. – Дело в другом: мы не будем платить ни тебе, ни этим двоим. Ни сейчас, ни потом. Конечно, я мог бы сблефовать, сказав, что перестреляю, мол, всех! Ни в кого стрелять не собираюсь. Ни сейчас, ни потом. Мы одной крови, Лёшка, хоть ты и Киба, а я просто Егор. Встреться мы на войне, пришлось бы плечом к плечу стоять насмерть с реальным врагом, а здесь нам нечего с тобой делить. Никто никому ничего не должен. Повторяю: никто никому…
– Должен, парень, должен, – спокойно заметил Киба. – Пока мы с тобой служили, здесь многое изменилось. Уйдём мы, придут другие и начнут с ходу стрелять, без всяких разговоров. За нами стоят большие люди…
– Я хочу поговорить со старшим…
– Ах ты, гнида!.. – заорал вдруг очухавшийся амбал и кинулся на Егора.
Тот едва успел отскочить, и как только громила пролетел мимо, стрельнул над его головой в потолок. Громила подпрыгнул от неожиданности, а потом медленно повалился на пол. К удивлению присутствующих, его тело вдруг пошло судорогами, а изо рта повалила пена.
– Ему в больницу надо, а не с оружием бегать, – спокойно заметил Егор. – Птицу видно по полёту: таких в армию точно не берут…
* * *Бритый оказался мужиком серьёзным, и «долго базарить», как он выразился, не собирался.
– Не будете платить – спалим: сперва машину, потом – и бакалейку. Для начала. Дальше всерьёз примемся за каждого в отдельности. О твоём компаньоне-хлюпике я вообще тереть тут не собираюсь: барыга – он барыга и есть. А вот ты, снайперок, мне кажешься пацаном правильным, хотя и влез туда, куда совсем не следовало бы…
Вслед за этим пошла-поехала сплошная феня, которая, впрочем, ничуть не смутила парня. Смущало другое – опасность, притаившаяся в каждой морщине его бледно-жёлтого лица, в стальных, жестоких глазах, зэковских наколках и глухом, скрипучем голосе. И эту опасность, которую Егора научила чувствовать война, он ощущал буквально всей кожей. Звериная интуиция, впервые давшая о себе знать на Кавказе, не раз спасала жизнь; если б не она, не вернуться бы домой живым никогда. Кто бы подумал, что здесь творится такое?
Егору стало как-то не по себе. На войне с подобным типом он не только бы не вёл никаких разговоров, но мог запросто пришибить. Таких он чаще видел лишь сквозь оптический прицел. В Чечне было проще: здесь – свои, там – враги; какие с негодяями могут быть разговоры и прочие тары-бары?! Руки вверх – вот и весь разговор. А здесь, дома, выходит, приходится терпеть…
– Так вот, встретился с тобой исключительно потому, что у меня к тебе свой интерес, – продолжал между тем Бритый. – За всё нужно отвечать. А ты в бакалейке сильно набедокурил, пацан. Предлагаю исправить…
Глядя на Бритого, Егор чувствовал, что его втягивают во что-то грязное, липкое и опасное. А потому чего-либо «тереть» с этим типом очень не хотелось. Но, как говорится, назвался груздем – полезай в кузов. Мысль о Сергуне заставила продолжить беседу.
– Твой барыга отделается лёгким испугом, если ты поможешь нам в одном… э-э… деликатном дельце. Дело мелкое, плёвое – в общем, лёгкое, – продолжал Бритый.
– Если лёгкое, почему бы вам его не обделать без меня?
– Погодь, не гоноши. Твоя сноровка нужна, снайперок. Есть тут один фраер, денег куча, а делиться с хорошими людьми не желает. Так вот, замочить его из винтовочки…
– Мочить никого не буду! – Егор резко встал. – Считаю, разговор окончен…
– Сидеть! Здесь я считаю – окончен или нет! – ударил кулаком по столу Бритый. – И когда тебе уйти – тоже скажу я! Ты не дал мне договорить, пацан. Никого не нужно будет мочить – только припугнуть, понятно? При-пуг-нуть…
– Как это? – нахмурился Егор.
– Частности – потом. Обещаю, если всё сделаешь как надо, барыгу оставим в покое, – прохрипел на прощание бандит.
* * *На этот раз Бритый приехал для разговора с Валерием Юлиановичем лично. Однако получасовая беседа тет-а-тет ни к чему не привела; коммерсант, хотя и был молод, оказался очень неразговорчивым. Два серьёзных наезда братков накануне закончились пшиком: ничуть не смущаясь, «барыга» смеялся рэкетирам в глаза, заявляя, что, даже убив его, деньги они не получат. Ну и… резонанс, которых ждёт тех после его устранения.
– Ну что, может, проводишь до крыльца? – обратился Бритый к коммерсанту. – Мило поговорили, ничего не скажешь…
Они вышли на крыльцо роскошного офиса, отделанного дорогим мрамором. На дворе стоял пасмурный зимний день. Начинало примораживать.
– Так вот, – обратился Бритый к своему собеседнику. – Шутки кончены. Если часть акций не уступишь так, ты нам станешь не очень интересен…
После этих слов над их головами вдруг раздался звон разбитого стекла, и сверху посыпались осколки вдребезги разбитого большого фонаря, стоявшего у входной двери. Коммерсант испуганно вздрогнул.
– Это я отдал приказ стрельнуть в плафон, – спокойно сказал Бритый, злорадно отметив про себя, что лицо собеседник буквально на глазах побледнело, напоминая сейчас какую-то маску. – А мог приказать, чтобы стрелок взял чуть ниже…
Винтовка с прицелом оказалась у самой чердачной трубы, как и было оговорено. Охотничий вариант, но и он для такого дела сгодится. Егор взял оружие, проверил оптику, настроил; быстро нашёл крыльцо нужного здания напротив. А вот и фонарь. Всё, теперь ждать.
Минут через тридцать появились двое – Бритый (в костюме и при галстуке!) и молодой элегантный мужик, который, в отличие от первого, совсем не раскрывал рта и сильно жмурился.
Затрещал приборчик рации:
– Цель!
Егор, прицелившись, нажал на курок. Через оптику увидел, как плафон разлетелся на мелкие осколки. Бледный, испуганный парень схватился за косяк. Снайпер уже собирался уходить, когда сквозь треск рации отчётливо послышалась ещё одна команда. Странным показался даже не сам голос, который неудачно старался подстроиться под предыдущий, а суть команды – жестокая и циничная:
– На поражение!
Через пару секунд тот же голос продублировал команду:
– На поражение! Прошу подтвердить получение команды!..
– Как же, умники, дождётесь! Проси свою жену, – прошептал Егор и, выключив прибор, тихо выскользнул с чердака…
Через неделю у Сергуни сожгли «газель». Ещё через несколько дней некто Валерий Юлианович Ломакин, несказанно удивив компаньонов, треть своих акций продал малоизвестному ООО «ЛРМ-Инвест» («ЛесРыбаМясо-Инвест»), подарив тому же «рыбе-мясу» и свой шикарный офис. Вскоре на его месте выросло другое шикарное учреждение – казино «Русалка». На презентации присутствовали важные чиновники из городской и районной администраций, были гости из области; среди приглашённых сновало много крепких ребят в дорогих пиджаках и при галстуках.
После того как разрезали атласную ленточку, и все поочерёдно направились внутрь заведения, неожиданно вдребезги разлетелся огромный фонарь у входа. Дамы весело взвизгнули, а мужчины зааплодировали, приняв это за удачный сюрприз праздничного антуража.
Но один человек стал не по-праздничному серьёзен. Он стоял у входа, и его бледно-жёлтое лицо с ходящими желваками на скулах, выдавало не только сильное волнение, но и удивление. Взгляд удивлённого был обращён куда-то в сторону и вверх, где располагались крыши близлежащих домов. И чем дольше этот человек всматривался вдаль, тем бледнее становилась его и без того смертельно-блёклая физиономия. Он впал в некий ступор. И лишь чуть позже, встрепенувшись, быстро скрылся в дверном проёме.
В тот же месяц, когда «в расход» пустили несчастную «газельку», Сергуня быстренько продал свою бакалейку. Со слезами и охами, заработав нервный срыв. Сделка вышла, считай, себе в убыток: хотя все долги удалось-таки погасить, на выходе остался мыльный пузырь. Ну какой это бизнес?
А ещё через какое-то время Бритый пропал. Ходили слухи, что его исчезновение было связано с появлением в городе некоего Хмурого, с которым у первого были какие-то давние непростые отношения. Новоявленные братки, ходившие под Бритым, вмиг осели на дно, однако часть всё же переметнулась к Хмурому.
Сергуня, благодаря стараниям друзей, хорошим связям и «богатому» предпринимательскому опыту, устроился на местный завод замом коммерческого директора. Ну а Егор всё ещё надеялся найти работу по специальности, стараясь не вспоминать недавние события.
По крайней мере, с коммерцией было покончено раз и навсегда. «Завязал», как сказал бы приснопамятный Киба…
* * *Антоха-Мамонт слово сдержал и сделал Егору неплохую протекцию в деле устройства его егерем в лесном хозяйстве в урочище Рысья Падь. Урочище пустовало. Чудом выживший Авдеич после случившегося на реке долго болел, едва не скончавшись от двусторонней пневмонии. Потом, немного отойдя, оформил-таки инвалидность и преспокойно зажил у дочери, растя внуков и правнуков.
А Рысья Падь на какое-то время оказалась под властью лесных жителей. Зайцы, лисы, волки, рыси, кабаны, лоси и даже медведи облюбовали её безлюдные окрестности – красивые и безмолвные.
Когда-то почти половина местных была Озерковыми. Вот и последний из старожилов, Аким Авдеич, тоже считался Озерковым – сын кузнеца Авдея Озеркова. Потому-то Егору и хотелось в Рысью Падь, ведь он тоже был одним из них. До этого съездил в Еловку, к старику Авдеичу, привёз ценный для деревни подарок – новенький радиоприёмник, – чтобы радовал того и новостями, а при желании – и музыкой. Конечно, хорошо поговорили.