Цена равновесия или рождение души. Том 2

– Закройте глаза, – руководила Маргарита. – Вспомните момент, когда вы чувствовали себя в полной безопасности. Не важно, реальный он или воображаемый.

Лев, стоявший у оркестровой ямы, вспомнил, как в детстве забирался на чердак своего дома и слушал, как дождь стучит по железной крыше. Дмитрий, скептически настроенный, вызвал в памяти образ своей лаборатории – царства точных формул и предсказуемых реакций. Карина представила себя в оранжерее, рядом с той самой вазой, где когда-то оставила свой знак.

– А теперь наполните этим ощущением пространство вокруг себя, – продолжала Маргарита. – Не стеной, а скорее… атмосферой. Как если бы вы были центром маленького личного мира, где действуют ваши правила.

Глеб ходил между людьми, наблюдая и иногда делая тихие замечания.

– Не пытайтесь выстроить барьер усилием воли, – говорил он. – Пусть это будет естественным продолжением вашего состояния.

Постепенно в зале начало происходить нечто удивительное. Воздух вокруг некоторых людей словно сгущался, приобретая едва уловимое дрожание. У Льва образовался купол спокойствия, в котором даже пылинки, кружащиеся в луче света, замедляли свой полет. Вокруг Карины заиграли блики, словно от невидимого источника света. Даже Дмитрий, к своему собственному удивлению, ощутил, как пространство вокруг него стало строгим и упорядоченным, отталкивая любой хаос.

– Хорошо, – тихо сказала Маргарита. – А теперь – проверка.

Она кивнула Глебу. Тот достал из кармана небольшой прибор, похожий на пульт дистанционного управления. Это было одно из устройств Дмитрия, настроенное на генерацию слабых ментальных импульсов, имитирующих воздействие системы.

– Я буду посылать импульсы разной силы, – предупредил Глеб. – Ваша задача – удерживать своё поле.

Первый импульс был слабым, похожим на легкий ветерок. Большинство даже не заметили его воздействия. Второй – сильнее, он вызвал легкое головокружение у нескольких человек. Третий импульс заставил вздрогнуть даже самых стойких.

Лев почувствовал, как его «чердак» задрожал, словно от порыва ветра. Он глубже вдохнул, вспомнил запах старого дерева и мокрой листвы, и дрожь утихла. Художник под зеркалом увидел, как его воображаемый холст покрылся рябью, но он мысленно провел широкую кистью, и поверхность снова стала гладкой.

– Последний импульс, – предупредил Глеб. – Будет сильным.

Он нажал кнопку.

В зал ударила волна давления, совершенно отличная от всего, что они чувствовали раньше. Она была не просто громкой – она была проникающей, навязчивой, пытающейся найти слабое место в их защите. Это было уже не фоновое гудение, а целенаправленная атака.

У Карины потемнело в глазах. Её радуга начала блекнуть, серые пятна пытались поглотить цвета. Она сжала кулаки, вспоминая обещание, данное себе много лет назад – видеть краски даже в самые тёмные времена. И цвета снова заиграли, ярче прежнего.

Дмитрий почувствовал, как его упорядоченное пространство начало рушиться под натиском хаоса. Формулы в его сознании расплывались, цифры теряли смысл. И тогда он совершил неожиданное – вместо того чтобы пытаться восстановить порядок, он принял хаос. Позволил ему бушевать вокруг, но не внутри. Его лаборатория стала не крепостью, а островом в бушующем океане.

Лев стоял, как скала. Его «чердак» не дрогнул. Он просто был, и этого оказалось достаточно.

Импульс прекратился так же внезапно, как и начался.

Люди открывали глаза, тяжело дыша. Некоторые были бледны, другие – наоборот, сиял от напряжения. Но в их глазах горел огонь, которого не было раньше – огонь победителей.

– Они… они знают, что мы здесь? – спросила Карина, опираясь о декорацию.

Глеб покачал головой, изучая показания прибора.

– Нет. Это был общий тестовый сигнал. Но его сила… она возросла по сравнению с нашими предыдущими измерениями. Система усиливает давление по всему городу.

Маргарита обошла зал, останавливаясь возле каждого и тихо что-то говоря. Одним – слова поддержки, другим – совет, третьим – просто одобряющий взгляд.

– Вы справились, – сказала она, возвращаясь на сцену. – Каждый из вас нашел свой способ. Запомните это ощущение. Это ваша сила.

Лев первый заговорил, и в его голосе звучало новое качество – уверенность:

– Значит, мы можем не просто прятаться. Мы можем противостоять.

– Не противостоять, – поправил Глеб. – Быть собой, несмотря ни на что. Это разная физика. Борьба требует энергии. Бытие – это просто факт.

Люди начали медленно расходиться, но теперь их движения были другими – более осознанными, наполненными новым пониманием. Они уносили с собой не просто знание, а пережитый опыт сопротивления.

Когда зал опустел, Глеб и Маргарита остались одни на сцене.

– Они учатся быстрее, чем я ожидал, – тихо сказал Глеб.

– Потому что учатся не умом, а кожей, – ответила Маргарита. – Как дети.

Она посмотрела на пустой зал, где еще витали отголоски только что пережитого напряжения.

– Скоро им понадобится больше, чем просто защита. Им понадобится наступательное оружие.

Глеб кивнул, его взгляд был серьезным.

– Значит, пришло время для следующего урока.

В глубине театра что-то скрипнуло – то ли старые доски пола, то ли занавес шевельнулся от сквозняка. Но в этой тишине прозвучало как предвестие – их спокойные дни подходили к концу. Наступало время активного действия.

Подвал бывшей библиотеки хранил особую тишину – не мертвую, а насыщенную эхом тысяч прочитанных историй. Запахом старых книг и воском, которым когда-то натирали дубовые панели. Сюда, рискуя быть обнаруженными, привели первого тяжело пострадавшего – молодого человека по имени Игорь. Его нашли трое суток назад в кататоническом состоянии возле одного из узловых излучателей «Ноотехники».

Игорь сидел в кресле с высокой спинкой, его руки бессильно лежали на подлокотниках. Лицо было маскообразным, взгляд устремлен в никуда. Но самое страшное было видно лишь тем, кто обладал особым зрением: его энергетическое поле напоминало изодранную в клочья ткань, сквозь которую просачивалась серая, липкая субстанция системы.

Маргарита обошла его, не прикасаясь, лишь проводя ладонями в сантиметрах от тела. Её лицо стало сосредоточенным.

– Они не просто подавили его волю, – тихо сказала она. – Они вплелись в саму структуру его сознания. Это похоже на паразитическую связь.

Глеб изучал показания портативного сканера Дмитрия.

– Энергетический обмен нарушен на фундаментальном уровне. Его эфирное тело не просто ослаблено – оно фрагментировано. Отдельные участки полностью заблокированы серой паутиной.

Вокруг полукругом расположились участники их группы. Лев дышал тяжело, глядя на Игоря с узнающим ужасом – он сам был на грани такого состояния всего месяц назад. Карина сжимала и разжимала кулаки, её собственная радуга меркла от сопереживания. Даже Дмитрий, обычно бесстрастный, смотрел с научным интересом, смешанным с отвращением.

– Мы не сможем просто «выдернуть» эти связи, – продолжала Маргарита. – Это убьёт то, что от него осталось. Нужно… перезаписать их.

Глеб подошел ближе.

– Теория резонансного замещения. Если мы создадим достаточно сильное и чистое поле, оно может вытеснить чужеродные частоты. Но для этого нужен согласованный импульс.

Маргарита кивнула и обратилась к группе:

– Вам нужно стать не просто наблюдателями. Ваши щиты, которые вы построили, – это только первая ступень. Сейчас мы попробуем нечто большее. Мы создадим общее поле.

Она попросила их встать в круг, взявшись за руки. Первое касание было неуверенным, руки дрожали. Но по мере того как круг замыкался, возникло едва заметное покалывание – признак начала энергетического обмена.

– Не пытайтесь ничего передавать друг другу, – руководила Маргарита. – Просто почувствуйте, как ваши поля начинают вибрировать в унисон. Как отдельные инструменты в оркестре настраиваются на один камертон.

Глеб остался вне круга, контролируя процесс через приборы. Стрелки на датчиках начали медленно ползти вверх, фиксируя рост когерентности поля.

– Сейчас я войду в контакт с Игорем, – предупредила Маргарита. – И в тот момент, когда я дам сигнал, я буду нуждаться в вашей поддержке. Не в силе, а в стабильности. Ваша задача – быть якорем, который удержит нас обоих от срыва в его разрушенный внутренний мир.

Она подошла к Игорю и мягко положила ладони ему на виски. Её глаза закрылись. Для внешнего наблюдателя ничего не происходило. Но в тонком плане разворачивалась битва.

Маргарита осторожно вошла в его сознание. Это было похоже на погружение в затопленный город. Обломки воспоминаний, искаженные страхи, обрывки мыслей плавали в мутной воде, пронизанной серыми щупальцами системы. Она двигалась медленно, посылая опережающие импульсы тепла и принятия.

Внезапно один из «дрожащих» в круге – молодой парень – резко дернулся.

– Я… я чувствую его боль, – прошептал он, бледнея. – Как будто тысячи иголок…

– Стабилизируй свое поле! – немедленно скомандовал Глеб. – Не впускай его в себя! Оставайся точкой опоры!

Парень задышал глубже, лицо его постепенно вернулось к нормальному цвету. Но инцидент показал, насколько опасным был процесс.

Маргарита между тем достигла ядра личности Игоря. Оно было сжатым, как бутон в мороз, но ещё живым. Вокруг него оплелась особенно плотная серая структура – якорь системы.

– Сейчас! – мысленно послала она сигнал группе.

И в этот момент круг ожил. Пятнадцать человек, дышавших в унисон, стали не просто якорем, а усилителем. Чистая, согласованная энергия хлынула через Маргариту к сжатому ядру Игоря.

На физическом плане Игорь вдруг задрожал. Из его горла вырвался хриплый, нечеловеческий звук. Его пальцы судорожно вцепились в подлокотники кресла.

– Держите круг! – крикнул Глеб, видя, как стрелки на приборах зашкаливают. – Он пытается отторгнуть чужеродное тело!

Серая структура вокруг ядра Игоря начала сопротивляться. Она не была разумной, но обладала инстинктом самосохранения. В зале погас свет – защитная система Дмитрия сработала от перепада энергии. Теперь только лунный свет из узкого окна освещал происходящее.

Лев, стоявший в круге, почувствовал, как его собственный «чердак» затрещал по швам. Воспоминание о безопасности стало расползаться под натиском чужого отчаяния. Но вместо того чтобы отступить, он сделал неожиданное – мысленно пригласил Игоря на свой чердак. Поделился не силой, а памятью о безопасности.

Карина, чувствуя, как её краски блекнут, не стала их защищать. Наоборот, она направила весь свой спектр к ядру Игоря – дарила ему цвета, которых он был лишён.

И тогда произошло невозможное. Серая структура не стала отступать или разрушаться. Она начала… перерождаться. Под воздействием чистого поля группы она теряла свою вредоносную природу, преобразуясь во что-то нейтральное, подобно тому как яд превращается в лекарство при правильной дозировке.

Игорь издал глубокий вздох – первый естественный звук за многие дни. Его пальцы разжались. А потом он открыл глаза.

Это были не глаза человека, вернувшегося из забытья. Это были глаза того, кто увидел ад и выжил. В них стояли слёзы, но за ними светилось нечто новое – хрупкое, но непоколебимое понимание.

– Я… помню, – прошептал он. – Они показывали мне… пустоту. Говорили, что так лучше.

Маргарита убрала руки от его висков и отступила на шаг, её лицо было мокрым от пота.

Глеб подошел к Игорю с сканером.

– Невероятно… Серые структуры не уничтожены, но… нейтрализованы. Они больше не потребляют его энергию.

Люди в круге медленно размыкали руки. Они были измотаны, но в их глазах горел восторг первооткрывателей. Они не просто защищались – они исцелили.

Игорь медленно поднял руку и посмотрел на неё, как будто видя впервые.

– Было так холодно, – сказал он. – А потом… пришло тепло. Как будто кто-то поделился со мной своим солнцем.

Дмитрий, до сих пор молча наблюдавший, подошел к Глебу.

– Зафиксировал уникальное явление, – тихо сказал он. – В момент пика воздействия их индивидуальные поля слились в единую структуру. Не сумму, а нечто качественно новое. Как если бы отдельные атомы вдруг образовали живой организм.

Маргарита смотрела на группу, и в её взгляде была гордость.

– Сегодня вы сделали нечто большее, чем просто исцелили одного человека. Вы доказали, что наша связь сильнее их разъединения.

Игорь пытался встать, его ноги дрожали. Лев и Карина поддержали его.

– Я… я хочу помочь, – сказал Игорь, глядя на них. – Я знаю, как они работают. Я чувствовал это изнутри.

В подвале воцарилась новая тишина – не тревожная, а торжественная. Они перешли грань от защиты к наступлению. И первый исцеленный стал их самым ценным союзником – тем, кто знал врага не по внешним проявлениям, а по внутренней сути.

Глеб смотрел на показания приборов, где ещё сохранились следы того мощного резонансного импульса. Он понимал: они случайно нашли оружие, против которого у «Ноотехники» не могло быть защиты. Не силу, а соединение. Не борьбу, а целостность. И это пугало его больше, чем все предыдущие опасности, потому что теперь они были обязаны использовать это знание.