Ты – моя добыча! Книга 1

Глава 1

Вьюга на улице, холод в душе.

Грусть, одиночество, голод…

Белой зиме, льдов седых госпоже,

Выброшен сердца осколок.

Где-то за гранью осталась вся жизнь,

Здесь – лишь подобие тени.

Мордою к снегу теснее прижмись,

Стон свой сдержи, прими бремя.

– Виновен! – громовой голос Верховного вознёсся к высоким сводам судилища.

Разряд молнии, и вот уже вместо обвиняемого на мраморном полу скорчился израненный и местами ободранный волк.

– Отправляешься в Верхний мир. Облик сможешь вернуть при несовместимых с сутью бытия условиях. Но назад в Нижний мир тебе пути нет.

Ослепительная вспышка, тошнотворный вихрь перемещения и падение измученного страданиями тела со скалистого заледеневшего обрыва.

Кровь… Много крови… Горячей, оставляющей красные ожоги на белом снегу.

Боль. Нестерпимая физическая и душевная мука. Навсегда…

Обречённость. Не вырваться, не вернуться.

Одиночество. Демон в волчьей шкуре, которого никогда не примут ни люди, ни волки.

Альфен кое-как встал на дрожащие, содранные об острые камни лапы и сделал пару неуверенных шагов. Тело слушалось плохо.

Надо идти. Выжить любыми способами, есть жизнь – есть шанс. Призрачный, но всё же…

Шаг, ещё шаг. Отдохнуть, пересилить боль. Снова шаг на подгибающихся ногах, к лесу, к жизни.

Красные капли окаймляли неверную дорожку волчьих следов. По этому узору любой сможет выследить ослабленную жертву. Но думать об этом не имеет смысла. Думать нужно только о настоящем.

Вот уже и опушка, но сил не осталось сделать даже шаг. Ползти, ползти, подволакивая отнимающиеся задние лапы, зубами вгрызаясь в мёрзлую землю. Вперёд. Ещё немного. Ещё пару сверхдемонических усилий.

Да! Он сделал это! Вот эта прекрасная старая ель, опустившая свои густые игольчатые ветви к самой земле. Здесь можно отлежаться и зализать раны. Уснуть…

Альфен очнулся от несильного удара снега, съехавшего с нижней ветки. Открыв мутные глаза, он провёл языком по окровавленной морде. Как же хочется пить!

Волк неуверенно лизнул колючий снег несколько раз. Жажда не прошла, но разум прояснился. Раны. Нужно зализать раны. Очистить язвы от грязи, не дать попасть инфекции в кровь.

Инстинкт животного, в теле которого оказался молодой демон, требовал немедленного действия. Альфен, превозмогая боль, провёл языком по ране на передней лапе. Рот сразу наполнился тяжёлым металлическим вкусом крови и кусочками шерсти. Нельзя останавливаться ни на миг. Несмотря на усталость, голод и отвратительный вкус. Засохшая кровь царапала язык, от запаха тошнило, но Альфен с упрямой монотонностью водил языком по ранам. Если он не сделает этого, то раны загноятся, а это плохой исход.

Вконец обессиленный, волк снова погрузился в омут бессознательности. Несколько часов липкого бредового сна, не дающего отдыха, но примиряющего с неизбежностью. Он – зверь. Обычный с виду зверь, которых в Верхнем мире сотни тысяч. Но его разум особенный. Он не позволит скатиться Альфену до полубезумного животного состояния. Он будет бороться за жизнь, но не станет убивать ради забавы. Никогда.

Альфен опустил взгляд на покалеченные лапы. Раны горели, малейшее движение причиняло боль, но он чувствовал, что сможет их залечить. Вот только бы поесть… А в таком состоянии о еде даже думать не приходится. Он снова лизнул холодный снег, отогрел онемевший язык, снова лизнул. Сейчас бы настоящей воды, пусть ледяной, обжигающей, но свободно льющейся по воспалённому горлу… Альфен снова устало закрыл глаза. Нужно заснуть, чтобы больше не думать ни о пище, ни о воде, ни о других, недоступных ему в таком состоянии, благах.

Снова в сознание Альфен пришёл через несколько часов. Солнце уверенно склонилось к горизонту, мороз усилился, с радостной жадностью кусая открытые раны. Желудок болезненно сжимался от пустоты, издавая просящие мольбы хозяину. Но Альфен не мог себе помочь. Сил совсем не было. Холод прожигал тело, мокрая шерсть совершенно не спасала от мороза: местами выдранная с мясом, местами липкая от крови. Альфен попытался свернуться, чтобы хоть как-то сэкономить тепло. Тело отозвалось стреляющей болью, лапы не слушались. Альфен тяжело выдохнул. Еда, нужна еда. Хоть какая-то… хоть немного.

И боги сжалились над несчастным. Чуткие уши зверя уловили писк. Альфен замер. Возле его гостеприимной ели парочка белок затеяла отчаянную возню за шишку. Они, сцепившись в клубок, ожесточённо рвали друг друга, не замечая ничего вокруг. Резкий бросок из последних сил – и грызуны оказались в пасти голодного хищника. Альфен проглотил их, не разжёвывая, чуть не подавившись от жадности. Желудок жалобно рыкнул, прося ещё. Но больше глупых белок поблизости не было.

Сколько там было еды для такого крупного хищника? Но и эта подачка судьбы оказала Альфену неоценимую помощь. Внутри поселился слабый огонёк возвращающейся жизни.

И снова сон вперемешку с бредом и лихорадкой. Воспоминания о прошлой жизни, страх, боль – всё смешалось в один ком.

Следующий раз глаза открылись, когда над горизонтом несмело пробивалась сквозь морозную мглу розоватая полоска зари. Ещё не уверенная, но неотвратимо наступающая на ночные сумерки. Деревья трещали и поскрипывали от мороза, как это бывает в холодное январское утро перед самым восходом. Начинался новый день, который вселял осторожную надежду на будущее. Альфен втянул полной грудью колючий воздух и поперхнулся от его леденящей свежести. По телу тут же пробежала лихорадочная дрожь, дыхание сбилось. Альфен судорожно закашлялся.

Волк накрыл нос лапой, чтобы не пускать внутрь морозный воздух, пытаясь справиться с этим приступом холода.

Дыхание, хоть и с трудом, удалось выровнять. За ночь мышцы совсем одеревенели, раны, хоть и начали затягиваться, болели не меньше. Альфен вздохнул. Состояние его было всё ещё плачевно, но внутренний холод начал отступать. Волк осторожно, чтобы не разбередить слегка затянувшиеся раны, начал лапой выгребать из-под себя подтаявший от тепла живого тела снег. На его счастье ель только с одной стороны имела густые ветви, поэтому под деревом обнаружились не только сброшенные хвоинки, но и пучок жёлто-зелёной травы, которую Альфен начал выгрызать из-под снега. Трава и еловые горьковатые хвоинки – это не еда, это лекарство. Неприятное, не очень эффективное, но всё же. Волк грыз и грыз заиндевевшую траву, надеясь, что хоть что-то целебное в ней имеется. Желудок возмущённо урчал, обманутый в ожиданиях. Он хотел сытной мясной пищи, а не этой растительной дряни. Но надо, надо…

Немного передохнув после разгребания снега, Альфен чутко прислушался: не раздастся ли где поблизости подозрительный шорох или писк. Именно в утренние сумерки мелкие грызуны теряли осторожность, и тогда можно было поймать какую-нибудь зазевавшуюся мышь. Полноценная охота в таком состоянии –  совершенно немыслимое дело.

Альфен вернулся под ветви, укрывшись от поднявшегося ветра. Он зорко посматривал по сторонам, чутко прислушивался, боясь пропустить появление гостей. Как долгожданных – в виде мелких грызунов, так и ненужных – других хищных зверей или, что ещё хуже, охотников. Не каждый хищник будет кидаться на раненого, зная, что тот будет дорого продавать угасающую жизнь, а вот люди легко расправятся с обессиленным калекой.

Целый час ничего поблизости не происходило. Только болезненно поскрипывала старая ель, сгибаемая настойчивым северным ветром, да потрескивали от мороза озябшие деревья.

Но едва только тусклое солнце позолотило верхушки стоящих на пригорке сосен, как чуткие уши Альфена уловили едва слышный писк. Мышь. Привлечённый торчащим из-под снега пучком старой травы, зверёк осторожными перебежками приближался к убежищу волка. Альфен даже дышать постарался через раз. Такой подарок упускать нельзя.

Мышь подбежала совсем близко, принюхалась, водя острым носом по воздуху, но волку опять повезло – ветер был в другую сторону. Грызун немного посидел на снегу и решился. Мышь подбежала к траве и начала разбирать кочку на отдельные колоски.

Альфен выжидал. Сейчас главное не спугнуть, дать почувствовать зверьку отсутствие опасности, а когда бдительность притупится – вот тогда резко броситься на жертву.

Мышь ловко орудовала острыми зубками, отгрызая траву от основания. Когда попадались семена, она с удовольствием их поедала. Но трава тоже пойдёт в дело – гнездо утеплить, да на самый голод оставить. Среди сухой травы попался совершенно целый колосок и зверёк шустро заработал челюстями.

"Пора!" – решился Альфен. Не задумываясь ни о боли, ни о холоде, он метнулся к беспомощной добыче. Мышка даже не поняла, откуда пришла опасность. Облизнувшись, волк посмотрел по сторонам. Мало. Что в том мышонке? Только аппетит раздразнил. Желудок согласно рыкнул, прося ещё. Альфен подошёл к кочке, выискивая зелень, но там после вчерашнего остались только сухие и уже довольно редкие травинки. Серёдку он вчера выгрыз до земли. Нехотя волк вернулся под ветки. Растревоженные раны саднили, перед глазами плыло. Даже такое короткое усилие вызвало неприятные последствия. Но боль – это ерунда, с ней Альфен уже начал свыкаться. А вот голод… Голод всё сильней скручивал внутренности.

Волк жадно хватанул снега, пытаясь хоть на миг заглушить мысли о еде. Но всё было бесполезно. Только эта мысль и билась в мозгу.

Надо вставать. И хоть ползком, но отправляться на охоту. Выхода нет: что сдохнуть от голода, что от потери крови.

Альфен, тяжело припадая на раненую переднюю ногу и то и дело останавливаясь, пробирался к лесному озеру, которое он заметил, когда только очутился на скале. Разум подсказывал ему, что именно там можно кого-нибудь выследить. Ведь на берегах всегда селилось множество разной живности: ондатры, выдры, бобры, а также вездесущие мыши. И спрятаться в засаде там тоже найдётся где. Кровь уже не капала из слегка затянувшихся ран на снег, только кое-где на жёстком насте отпечатывались буровато-жёлтые пятна – от растревоженного пореза на подушечке передней лапы.

Волк чутко прислушивался, а во время частых остановок и вовсе старательно водил носом, надеясь учуять подозрительные запахи. Но пока всё было спокойно.

Вот и берег. Пологий, сильно запорошенный снегом, так что не сразу разглядишь границу, за которой начинается непосредственно озеро.

И здесь тишина и пустота. Альфен выбрал наиболее удачно расположенные для его задумки кусты и решил немного покараулить. Вдруг кто-нибудь появится поблизости?

Как ни странно, но чувствовал он себя теперь вполне сносно. То ли из-за того, что затёкшие мышцы удалось хорошенько размять, пробираясь по заснеженному лесу, то ли из-за того, что раны начали подживать, а может, и вовсе из-за того, что сосущий нутро голод притуплял все остальные чувства.

Движения по-прежнему никакого не было. Альфен устало прикрыл глаза и не заметил, как задремал. Разбудил его громкий собачий лай, доносившийся с опушки. Волк с возможной в его ситуации резвостью поднялся на ноги и поковылял в глубь леса. Против охотников с собаками у него не было ни единого шанса. Он старался изо всех сил уйти подальше от опасности, поэтому на внезапно выпрыгнувшего из кустов зайца не обратил почти никакого внимания, только коротко рыкнув от огорчения. Сейчас уже не до обеда, самому бы ноги унести. А испуганный внезапной встречей заяц резво бросился в противоположную от волка сторону, не задумываясь о другой опасности.

Альфен обнаружил заброшенную медвежью берлогу и решил спрятаться там. Дальше идти сил совсем не было, а здесь хоть какое-то укрытие.

Собачий лай с неотвратимостью приближался. Наконец до чуткого слуха волка донеслись и голоса охотников. Альфен вжался в трухлявый ствол поваленного дерева, заменявший заднюю стену берлоги и постарался даже дыхание затаить.

– Эй, смотри, вот он! Стреляй, стреляй, а то уйдёт!

Альфен удивлённо приподнял уши – он очень даже хорошо понимал человеческую речь. Значит, хоть какая-то магия в нём осталась, но сейчас и она вряд ли сможет ему помочь. Он обречённо прикрыл глаза, осознавая, что теперь его от гибели уже ничего не сможет спасти. И когда он уже был готов принять смерть от острых жал охотничьих стрел, прямо над его головой раздался заполошный треск сминаемых чьими-то копытами веток.

– Левее, левее бери! Мазила! Левее, я говорю!

Волк приоткрыл глаза. Молодой олень, перебирая тонкими ногами, старался уйти от преследователей прямо по его убежищу.

Вот это совпадение! Может, и собаки мимо пройдут, гоня уже обнаруженную добычу?

– Так… Тихо… Сейчас! Давай! А-а-а! Есть! Ату его, мохнатые, добивай!

Альфен понял, что жизнь оленя отсчитывала последние секунды. Но он всё равно не шевелился, боясь, что выдаст себя неосторожным движением, и втайне надеясь, что охотники удовольствуются первой добычей.

– Эй, глянь, вон ещё дичь!

Волк снова напрягся.

– Да ладно, какая дичь, брось того доходягу. Нам и этого достаточно. Берём оленя и возвращаемся. Отзывай собак.

Альфен даже зажмурился изо всех сил.

Вскоре разговоры и собачий лай стихли, и Альфен пришёл к выводу, что ему очередной раз повезло, причём, крупно. Видимо, существует всё же какой-то высший дух, который покровительствует ему, изгнанному из дома демону. Он осторожно выбрался из берлоги и хотел уже направиться к месту недавнего действа. Хоть крови лизнуть, наверняка осталось что-то. Но едва он принял такое решение, как его нос учуял более сильный запах. Альфен немного подумал, но всё-таки выбрал неизвестное. И не прогадал.

На стоптанном копытами снегу, сиротливо прижав длинные уши, дёргался в предсмертной агонии заяц.

Так вот что за доходяга имелся в виду! А демон в волчьей шкуре принял всё на свой счёт. Альфен жадно сглотнул. В его положении это самый настоящий королевский пир. Сейчас бы посмаковать это угощение, но нет уверенности, что запах свежей крови не привлечёт других желающих. А драка за добычу в его планы совсем не входила. Да и кушать очень хотелось.

Альфен торопливо рвал острыми зубами свежее мясо, давясь о жадности и заглатывая куски, не разжёвывая. Заяц как-то слишком быстро закончился. Оглядевшись по сторонам, волк облизнулся. В душе значительно потеплело. Да и на улице, вроде, тоже.

Уже не так сильно обжигал содранные бока ледяной ветер, не так мороз забирался под свалявшуюся и слипшуюся шерсть.

Теперь нужно отдохнуть. Альфен ещё раз осмотрел своё временное убежище и решил, что оно вполне подходит на роль его логова: от опушки далеко, спрятано в густых зарослях так, что даже и не заметишь сразу, а кроме того, дичь здесь есть, раз охотники решили наведаться в сторону озера.

Значит, надо обустраиваться. Но это потом. Сейчас отдохнуть и дать щедрому подарку судьбы спокойно перевариться. А как только раны станут заживать и можно будет использовать накопившиеся силы, вот тогда и придёт время заняться облагораживанием своего жилища.

Глава 3

Я шустро перебирала ногами, стремясь как можно дальше уйти от родительского дома. Милый братец ни за что не успокоится, пока не доведёт свой замысел до конца. Отец уже покоится в могиле, и от наследства Сертера отделяет только моё существование.

Пропади пропадом и этот титул, и эти земли с деньгами! Ничего хорошего я от них не получила, только полную страданий и мучений жизнь. Пока мачеха была молода и красива, меня ещё как-то терпели, а вот теперь, после оспы, обезобразившей её раздобревшее от сытной и беззаботной жизни лицо, моё существование превратилось в сплошную борьбу за выживание.

Конечно, ведь всё имущество и земли принадлежали моей матери, умершей при родах, и только после моей смерти могли перейти во владение моему единокровному младшему брату, который, несмотря на разницу между нами в пять лет, очень даже хотел стать графом. А его маменька только этой мыслью и жила последние годы, отгоняя всеми способами моих женихов и стараясь попросту изжить меня, как и своего супруга, ныне покойного моего отца.

Юбку я сбросила ещё на опушке, в ней далеко не убежишь, а вот добротные рабочие штаны отца очень даже неплохо подходили для моих целей.

Собиралась я на скорую руку: за плечами болтался небольшой рюкзачок с запасом еды на три дня, сменные брюки и рубашка, ну и кое-какие мелочи. К поясу был пришит небольшой кошель с деньгами, что мне выдавал отец на женские безделушки, да пара золотых браслетов, которые мне были подарены на двадцатипятилетие в прошлом году. Это немного, но на скромную жизнь хватит, только надо добраться до города, снять жильё и потихоньку готовить травяные отвары и настойки. У меня был талант к этому делу, а частые походы к деревенской лекарке дали необходимые знания. Да и магия у меня имелась. Пусть слабенькая, но для моего занятия и этого хватало. Вот с такими мыслями я и продиралась сквозь густые заросли.

Скорость передвижения, несмотря на все мои старания, была невысокой. Мало того, что бежать пришлось ночью, так ещё и глубокий снег замедлял моё продвижение. Можно было, конечно, пробираться вдоль опушки, но это было слишком рискованно. А вдруг меня хватятся и отправят погоню? По утоптанной дороге кони быстро настигнут беглянку. Так что, лучше уже помучиться.

В ночном заснеженном лесу было страшно. Но куда страшнее было оставаться на верную гибель в ставшем чужом родительском доме. Звери очень хорошо чуют магию, так что вряд ли будут связываться, а вот люди… люди – другое. Любыми способами, лишь бы добиться своих низменных целей.

Б-р-р… Какой мороз! Да, неудачное я выбрала время для побега. Очень неудачное.

Я остановилась, чтобы хоть ненадолго перевести дыхание и оглядеться. В такую темень немудрено и заблудиться, хотя мне казалось, что этот лес я знаю очень хорошо. Так, где-то тут есть тропинка к озеру, а потом, чуть подальше, ещё одна, через чащу. Сейчас дороги, конечно, перемело, но всё равно идти, где деревья не навалены на пути, всё равно легче. Я посмотрела по сторонам. Темно, страшно, холодно. Наверное, мне не нужно идти ночью, а лучше где-нибудь укрыться, а уже поутру продолжить путь. И силы сохраню, и толку больше будет. Так, надо найти старую берлогу, которую мы в прошлом году обнаружили с лекаркой, и переночевать там. Хоть какая-то крыша. А магический огонёк не даст замёрзнуть.

Определив для себя задачу, я начала забирать правее, к озеру. Хорошо, что наст крепкий и большей частью выдерживает мой вес, иначе вообще мне было бы не добраться до старой берлоги.

Вот густой валежник, вот старая разломленная молнией сосна, а вот и заросли малинника, за которыми и находится берлога. Я протискивалась сквозь ветки, обрадованная, что сумела так быстро найти заветное место. Тело просило отдыха, поэтому я неосознанно торопилась и даже не заметила, что берлога не пустует.

Но это я уже поняла, когда залезла внутрь и подвесила светлячок.

Волк! В старой берлоге спал здоровенный облезлый волчара. Зверь, видно, был болен, так как даже не отреагировал на моё вторжение. Что же мне теперь делать? Уходить? Но куда? А если остаться, то где гарантия, что не стану поздним ужином для исхудавшего хищника? Я решила всё-таки рискнуть. Навесив на себя свой слабенький охранный купол, я устроилась в противоположном от волка углу. Главное теперь – проснуться раньше серого, а вот там попытаемся как-нибудь договориться.

Кое-как устроившись на прелой листве, я подложила рюкзак под голову, вплела в охранку ниточку огня, чтобы не замёрзнуть и закрыла глаза. Усталость и нервные переживания последних дней настолько утомили моё сознание, что я отключилась сразу, как только веки смежились.

Во сне было тепло и как-то по-домашнему уютно. Самое интересное, я даже не запомнила, что именно мне снилось, но вот ощущение подержалось до самого пробуждения. Хорошо-то как! Я наконец-то свободна! Ото всех упрёков, издёвок и оскорблений, тычков и оплеух. Счастье. Пусть лес. Пусть холод. Пусть полуголодное существование. Но я теперь сама себе хозяйка.

Я счастливо улыбнулась и решилась открыть глаза. И тут же вскрикнула от неожиданности. За своими розовым мечтами как-то совершенно забыла о зубастом соседе. И вот теперь он стоял, нависая надо мной, вздёрнув верхнюю губу, из-под которой выглядывали острые клыки, и внимательно рассматривая меня, как некую диковинку. И взгляд совсем такой понимающий, я даже рассердилась.

– Чего уставился? Глаза сломаешь!

Вообще-то я по природе не грубая, и воспитание имеется, но в данной ситуации эмоции взяли верх над разумом.

Волк отшатнулся и фыркнул. А потом потянул носом и облизнулся.

Это что? Он так намекает, что неплохо было бы подкрепиться, а я как нельзя лучше для этого подхожу?

Моё возмущение было столь велико, что все остатки сонливости вмиг с меня слетели и я вскочила на ноги.

– Даже и не думай! Ничего тебе не обломится! – и демонстративно запахнула расстегнувшийся полушубок.

Но волк не обратил никакого внимания на мои грозные слова. Вместо этого он потянулся к моему рюкзаку.

– Э, нет! А я что потом буду есть? Максимум, на что ты можешь рассчитывать, так это на то, что дам кости догрызть.

А вообще ситуация абсурдная. Я нахожусь в волчьем логове и ещё ставлю ему какие-то условия. Да он легко может и со мной разделаться, и едой из рюкзака угоститься, никого не спрашивая.

Но волк меня в очередной раз удивил. Он, рыкнул в мою сторону что-то явно оскорбительное и, неловко подогнув переднюю лапу, лёг и подчёркнуто равнодушно отвернулся от меня. Обиделся.

Боги, что здесь происходит? Мир сошёл с ума или это у меня с головой проблемы?

– Ладно уж, поделюсь, – буркнула я, видя такое ко мне отношение.

Я раскрыла рюкзак и достала оттуда копчёную курицу. Этой еды мне хватило бы на несколько дней, а вот теперь придётся скормить этому голодяке. Я вздохнула: курицу было жалко, но не заметить бедственного положения волка тоже не могла.

– Угощайся, – я по привычке разложила небольшое полотенце, заменявшее мне в походах обеденный стол и положила на него курицу, разделив её на четыре куска. Только потом догадавшись, что волку моя забота о чистоте совершенно безразлична.

Однако он снова повёл себя ненормально. Волк осторожно взял первый кусок и начал жадно пережёвывать, но делал он это как-то аккуратно.

Я хмыкнула. Волк, обученный правилам приличия? Глупость какая…

Глава 4

Альфен проснулся, когда уже начинался новый день. Он потянулся, отмечая, что раны болеть стали меньше. Желудок снова жалобно рыкнул, прося еды. Да, вчера ему здорово повезло: и жив остался, и удалось неплохо пообедать.

При одной только  мысли о еде рот наполнился слюной, а нос даже, как наяву, почувствовал умопомрачительный запах жареного мяса. Жареного?

Альфен раскрыл глаза шире и повернул голову в сторону запаха.

Человек! В его убежище – человек!

Волк, как можно осторожнее переступая лапами по земляному полу, подобрался к нежданному гостю. Мысль о еде отошла на второй план.

Молодой и совершенно безголовый. Это надо же было додуматься, лезть в логово к хищнику! Альфен даже головой тряхнул, выражая своё неодобрение такому безрассудству. Он подошёл ближе ещё на два шага, чтобы обнюхать пришельца, но внезапно нос защипало, а по телу пробежала дрожь.

Магия? Вот у этого недомерка и магия? Не может быть!

Альфен ещё раз попробовал приблизиться к гостю. Снова толпа мурашек промаршировала по телу.

Оказывается, пришелец не так безнадёжен, как показалось Альфену с первого взгляда.

Размышления прервал снова ударивший в нос запах жареного мяса.

Так, где это пахнет? Альфен потянул носом. Странно. Запах шёл со стороны головы незнакомца. Волк подобрался на максимально близкое расстояние, которое позволяла охранная магия и облизнулся. Да, запах просто сводит с ума. Желудок болезненно сжался, не понимая, почему ему не дают попробовать столь изысканного лакомства.

Незнакомец резко открыл глаза и грубо заявил:

– Чего уставился? Глаза сломаешь!

Альфен даже растерялся от такого заявления. Надо же, какое нахальство! Он предупреждающе рыкнул. А потом нос снова ухватился за необыкновенный запах.

Незнакомец отреагировал на это совсем неадекватно. Он вскочил, поправил свою нелепую одёжку и заявил:

– Даже и не думай! Ничего тебе не обломится!

А Альфен наконец-то понял, что запах идёт от небольшого узелка, что служил незнакомцу изголовьем. Он непроизвольно двинулся в сторону вожделенного предмета и облизнулся. Но тут же был одёрнут резким окриком:

– Э, нет! А я что потом буду есть? Максимум, на что ты можешь рассчитывать, так это на то, что дам кости догрызть.

Что? Подбирать за кем-то объедки? Да что он себе позволяет?! Да до такого даже в родном мире демон не опускался. Нужно больно!