Верхом на бабочке. Изборник стихов. Уральская поэзия

© Александр Сергеевич Баженов, 2022

ISBN 978-5-0056-6493-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Александр Баженов
ВЕРХОМ НА БАБОЧКЕ
ИЗБОРНИК

Уральская поэзия

Рождаются стихи…

Как рождаются стихи, не знают и сами поэты. Порой они даже не пишутся: они возникают из «ниоткуда», словно Кто-то сверху спускает их – через автора – людям, в их сердца и души.

Поэзия Александра Баженова – своеобразный дневник его́ души. Души трепетной, страстной, неравнодушно созерцающей Божий мир.

 
Гори, листва, пылай, моя тетрадь,
Лети, набор стихов, до небосвода,
Где только птицам должно обитать,
Взирать с орбиты вольного полёта…
 

В его стихах – и меланхолическая радость бытия, и грусть о былом, и философские представления о современном мироустройстве: его собственные внутренние переживания и сопереживание жизненным проблемам друзей и знакомых.

Пока душа моя не умерла,

Она стихом ложится на бумагу.

И всё, о чём бы ни писал поэт – о Родине – большой и малой, о друзьях, о любимой… – наполнено необыкновенной, живой духовностью.

Видимой и невидимой канвой нанизана она на строчки сборника, как разговор поэта с Богом.

 
Согревает вера в Бога
И молитва о душе —
и – молится – не столько за себя, сколько за ближних, чтобы быть полезным… для них:
Огради мою душу от бед,
Дабы мог я нести доброту…
 

Автор бережно хранит в душе традиции отечественной культуры, потому так возвышенно его отношение к прошлому родной страны, и – такая скорбь в суждениях о настоящем. Ему нестерпимо больно за этот новый, для него – пустой и, порой, расчеловеченный мир:

 
Как изучать языки,
Если к жаргону привыкли (?)
И обращается к другу:
Скажи, браток, ты помнишь времена,
Когда в карманах небо мы таскали?..
 

Отсюда его тяга к одиночеству, бегство в тишину, на природу. Ему «дороже седина родных трущоб» —

 
Здесь Родина не вспахана пока
Гудящим экскаватором прогресса,
Не сожжены заводом облака,
Не казнена пилою чаща леса.
И восклицает:
Оставайся, Россия, во мне
Добродушною, чистой, простой.
 

Его душа созидает свой мир, близкий и понятный большинству живущих рядом. Мир, который ему дорог, за который он готов и молиться, и – биться:

 
За неба чистого клочок,
За горную тайгу,
За родниковый ручеёк
И терем на лугу…
 

В жизни человека столько света, сколько вмещает его душа. И не каждый может вот так уверенно, с чистым сердцем воскликнуть:

Я иду на отечества зов,

А иначе, поверь, не могу.

В поэзии А. Баженова целый мир: света и – боли, искания и – обретения себя в этом бренном пространстве.

Но я верю: проснётся сердце,

Застучат каблуки Надежды…

И, конечно, невозможно было бы представить творчество молодого поэта без стихов о самом сокровенном, самом близком и насущном для каждого человека – о любви. Здесь раскрывается вся пылкость и чувственность его души:

 
Без тебя, любимая, без неги,
Без надежд и важных мелочей
Разобьюсь о сумерки, навеки
Растворюсь в мерцании ночей…
 

…Разобьюсь о сумерки… растворюсь… – такая образность характерна практически всему его творчеству:

 
Я ухожу по облаку скитаться,
В негаснущую музыку весны…
Или: …где полная луна
Ложится в обморок на кроны…
 

Автор заставляет читателя всерьёз задуматься о смысле жизни, о своём месте в нашем, не всегда однозначном мире.

Листая эти страницы, мы непроизвольно ворошим груды – и своих собственных воспоминаний.

Сборник Александра Баженова «Верхом на бабочке» – серьёзная работа. Его содержание гармонично и полно: здесь и любовь, и боль, отчаяние и счастье, добро и разочарование…

Золотой нитью обозначена твёрдая, незыблемая позиция человека, преданного своей идее, своему долгу, своей Родине.

«Надо что-то ещё успеть…» —

И мы верим, что он еще много чего успеет, у него большие планы и возможности их реализовать: для этого у Саши – немалый – и творческий, и возрастной потенциал…

Как говорит Ю. Казарин, «если в стихах есть свет, то они – навсегда»!..

Галина Титова, член РСП,

организатор православного ЛитО

«Уральский Ковчег»

Екатеринбург 2022 г

От автора

Что такое поэзия и какова её цель? Лично для меня поэзия – это мир, преисполненный шелестом травы и пением птиц, куда я могу уйти от мирской суеты. Для меня это также поле для творческих экспериментов, проб и ошибок. Эта сфера, где я могу расти и работать над собой, ища золотую середину между правдой и вымыслом, простотой и уникальностью образов, ясностью и глубокомыслием. Поэзия для меня – это путь самокритики. Новый день – новый взгляд, новая поправка в стихотворении, и так до того момента, пока я с полной уверенностью не скажу: «Всё, наконец-то! Вот теперь это имеет право на существование».

Когда-то я задавался вопросом: Кому вообще может быть полезным моё творчество? Теперь эта загадка для меня раскрыта. Я думаю, что книга найдёт своего читателя, так или иначе.

Какие поэты близки мне? Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Есенин – классики Русской литературы. Блок, Пастернак, Мандельштам, Ахматова… Это, можно сказать, азы, с которых я начинал знакомиться со стихотворчеством. Не буду приводить примеры прочитанных мной более поздних поэтов и современников, однако, скажу, что я благодарен всем, из чьего творчества я извлёк пример, приём, образ и т. д. Я благодарен за опыт Русским поэтам прошлых веков и современникам. Поэзия – это взгляд, душа, философия.

В заключении скажу, что я благодарен редактору Евгению Юрьевичу Лобанову, с которым познакомился в начале своего творческого пути. Мы долгое время общались с ним на темы поэзии. Он выступал в роли критика и редактора моих стихов на безвозмездной, так сказать, идеологической основе, что показывает преданность человека своему делу. Наша совместная работа над моим первым сборником «Струны души» была заряжена чуть ли ни фанатическим энтузиазмом. Именно в то время я осознал свои сильные и слабые стороны в литературе, выработал и отточил собственный стиль, понял, как и над чем мне нужно работать.

Раздел №1 Флейта ветра (изначальное название книги

«Струны души»)

2015 г

 
На холмиках
 
 
На холмиках, где дышит тишина,
Где суета людей недопустима,
Где красота – спокойствию жена,
Течение минут неуловимо…
На холмиках – берёзовый лесок,
Деревня под знамением сирени
И линии просёлочных дорог —
Этюды архаичных сновидений…
Хрустальный раздаётся родничок
Мелодией воркующего лета
И неба наполняется клочок
Истомой лиловатого рассвета.
Шагаю в желтоглазую зарю
По тенистой, петляющей тропинке
И душу милой родине дарю,
Купальнице, ромашке и росинке.
 
 
Смотрю
 
 
Смотрю в былое, как в глазок,
В уделы той живой эпохи,
Где в поле реял ветерок
И пели клювики Боге…
 
 
Где стог, деревня и гармонь,
Куда не шли прогресса танки
И не сжигал сердца огонь
Неукротимой перебранки…
 
 
Где люди, радуясь душой,
Встречали пасху и сочельник,
Где были мы детьми с тобой,
Не зная чёрный понедельник.
 
 
Где под навесами ольхи
Кровопролитие заката
Я наблюдал, писал стихи
Под звуки птичьего диктанта.
 
 
Под ветра тихую свирель
Смотрел на скал крутые гребни,
И красоту родных земель
Запечатлел в своём молебне.
 
 
Живописец
 
 
Я – живописец дальних сёл,
Где в декабре поют метели
И самовар плывёт на стол,
А в мае бряцают капели…
 
 
Где летом озера вода,
Качая лодки, моет гавань,
И утопают без следа
Дома в цвету сирени, яблонь.
 
 
Где холмик, речка, монастырь,
Где узаконена свобода,
И как древнейшая псалтирь
Приоткрывается природа.
 
 
Россия
 
 
Опять в полуночи стозвёздной
Сливаюсь с вязкой тишиной,
Плету о родине погостной
Строфу, омытою слезой.
Порхает летняя стихия,
Цветёт камелией луна.
Прохладой дышится Россия,
Катреном пишется она.
И, полыхнув Кассиопеей,
Лениво тает на заре,
Моей становится идеей,
Цветя сиренью во дворе.
 
 
***
Вот и Урала немного:
Пижмы в углу полотна,
Щебета птицы про Бога,
Жизни, что солнцем пьяна.
 
 
Эта отрада крылата:
Зеркало речки кривит
Всё, что по небу куда-то
Мерно плывёт и летит.
 
 
Тучи, камыш, бездорожье —
Это родная страна —
Гор величавых подножья
И куполов седина…
 
 
Озеро, ветер, кувшинка —
Лета радушного миг…
Длится лесная тропинка,
Сети плетёт крестовик.
 
 
Сяду на холмике, сяду
И разожгу костерок…
Птицы споют серенаду
Про ключевой ручеёк.
 
 
Вокзал
 
 
Вокзал, Верх-Нейвинский вокзал,
Меня ты снова провожаешь
На эшафот, на пьедестал?
Не знаю я, и ты не знаешь!
 
 
Мотив души, любви, огня
Родят уставы? Нет – молебен!
Живу бродягой, крест храня,
И верю – мир великолепен…
 
 
Электропоезд подошёл,
И наслаждаюсь я дорогой,
Произнося: Красоты сёл
Не тронь, прогресс, рукой убогой!
 
 
Неба чистого клочок
 
 
Гоняю, впрочем, иногда:
«Проснуться бы в раю,
Где их не будет никогда,
О ком я не пою».
 
 
Судьбы моей запутан сон,
Не мне мечтать, не мне
В тени качающихся крон
Слоняться в тишине.
 
 
Не мне учить словарь синиц,
Пока блестит река
И зорька пиками ресниц
Пронзает облака…
 
 
Смотрю: громады городов
Растут, стесняя жизнь.
За жизнь – основу всех основ —
Прошу я: помолись…
 
 
За неба чистого клочок,
За горную тайгу,
За родниковый ручеёк
И терем на лугу…
 
 
***
Дома садов и горы
Я вижу из окна.
Вот крошечка просфоры,
Вот капелька вина,
Скатёрка с облепихой
И в вазочке тюльпан…
А между грядок тихо
Ползёт седой туман.
Ах, Родина, спасибо,
Я счастлив, я один
В молчании, как рыба,
Вдыхаю никотин.
Включаю допотопный
Узорный граммофон
И льётся голос тёплый,
И слышится мне сон.
Пионом раскалённым
В груди цветёт вино,
И я сижу влюблённым
В уральское окно.
 
 
Полночь со вкусом вина
 
 
Полночь со вкусом вина многолика:
Лампы, созвездия и миражи.
Мне не нужны ни Афины, ни Рига,
Только Россия, Урал – для души!
 
 
Провинциальные свежие ветры —
Самые честные критики снов,
Их не заменят ни гуру, ни мэтры,
Ни словари вымирающих слов.
 
 
Грустно подснежники головы клонят,
Голые ветви дрожат на ветру…
Если Всевидящий правильно понят:
Я не умру, никогда не умру.
 
 
Жизнь зеленеет в глазницах проталин,
Тяжко от ветра качнулась сосна.
Родина, мир твой ночной идеален:
Воздух свободы, вино и весна.
 
 
Наиграй
 
 
Наиграй на советской гитаре
Композицию искренних грёз
О сирени цветущем пожаре,
Об огне распустившихся роз,
Об избушке и глиняной печке,
О великой российской земле,
И о том, как на галечной речке
Мы рыбачили в тихом селе…
О развилках косых перепутий
Где, идя, мы не думали, друг,
О никем не разгаданной сути
Красноречия, счастья и мук…
Созерцая набухшие бруньки,
Мы не думали о западне
И не знали, что звонкие струнки,
Разорвавшись, умрут в тишине.
Наиграй о грядущем, приятель,
Что когда-нибудь станет быльём.
Нас укутает снегом Создатель,
Словно глажено-чистым бельём.
 
 
За окнами
 
 
Не нужно заскорузлой болтовни
О деньгах, о чинах и о престиже…
Уходят золотые наши дни
И капли разбиваются о крыши,
 
 
За окнами – сентябрьская мгла,
На скатерти рябина с самоваром.
Желаю, чтоб душа не умерла,
И печка у стола дышала жаром.
 
 
Желаю, чтобы жизни простота
Над путаницей грёз преобладала.
За окнами – России красота,
Гряда холмов горбатого Урала.
 
 
Люблю листвы опавшей желтизну,
Грибы на нитях – на зиму запасы.
Я счастлив, что на родине усну,
Слагая не заумные рассказы.
 
 
Я счастлив, что душа моя жива.
Я счастлив, что родился не в Париже.
За окнами рассыпана листва,
И капли разбиваются о крыши.
 
 
Слеза
 
 
Одной слезою выплакано море,
Второй слезою – горная река,
Слезою третьей – солнце на просторе,
Четвёртой – роща лип и облака…
Слезою пятой выплаканы своды,
Шестою – горизонты и земля,
И ты на дне рождении свободы
Глядишь на колыханье ковыля…
Слезой седьмою выплаканы звёзды,
Восьмою – известковая луна,
Девятой – древнерусские погосты,
Десятой – величавая страна.
Одиннадцатой – шёлковая зорька,
Двенадцатой – шафрановый закат.
И странно: от того, что сердцу горько,
Ты рад…
 
 
Сказка
 
 
Сказка, что не требует начала:
Родина с домами на холмах,
Дымки легковесной покрывало,
Золото в сгущённых облаках…
 
 
Облако фиалкового лета
С грацией господнего крыла,
Зорька из семейства горицвета —
Родина, не знающая зла…
 
 
Росами омытая ромашка,
Поле на прибрежье озерца,
Песнями стреляющая пташка —
Сказка, что не требует конца.
 
 
Северный путь
 
 
Не оазис и стройные пальмы
Выбираю, а северный путь…
Одолеем с Россией печаль мы,
Остальное неважно ничуть.
 
 
Я присяду в попавшийся транспорт
И поеду – как есть – наугад.
А кленовый листочек – мой паспорт,
А заснеженный ветер – мой брат.
 
 
Барбадос, Мавритания, Мальта
Пронеслись в голове неспроста,
Но люблю я изгибы асфальта
И Урала холмы – навсегда.
 
 
Провинция
 
 
Я здесь пьянел от ветра и берёз,
Шагал путями призрачной свободы,
От жалости ронял осколки слёз,
Щенят без дома видя и породы.
 
 
Я слушал здесь гитарную струну:
Душещипательную лиру подворотен.
На гипнотически-огромную луну
Я приземлялся, будучи свободен!
 
 
Дома провинции, вечерние огни,
Не надоест мне данная картина…
Исчезнет всё, останутся они:
Стихи с акцентом радости и сплина.
 
 
Пустая площадь, знак «СССР»
Под крышей зданья мэрии огромной…
И полночь, созерцающая сквер
Глазами саламандры сине-чёрной.
 
 
Я здесь шальную молодость прожёг,
Изранился осколками слезинок
И выучил сплетения тропинок
И лиру подворотен назубок.
 
 
За родину
 
 
За родину сражались на войне,
Ложились под сосновыми крестами.
Она порхает чайкой в вышине
И облаком белеет над холмами.
Она в Байкала зеркало глядит
Июльским зноем, зимнею метелью,
Есенинской берёзкою стоит
И дубом пушкинским, и лермонтовской кельей.
 
 
За родину сражались на войне,
Ползли под карабинами ночами.
Она шипит в изысканном вине
И тлеет аккуратными свечами.
Она звучит молебнами в церквах,
Снегами заштриховывает город,
Как плавно опускающийся прах
Того, кто был забыт и очень молод…
 
 
Родина
 
 
Родина – не там, где небоскрёб,
Там, где живописная картина:
Купола блестит широкий лоб,
Алая качается рябина…
 
 
Родина – еловый аромат
На развилках старых лесопилок,
Маковый, нарциссовый закат
И скалы нетесаный затылок…
 
 
Родина – ухабы деревень,
Где встают доселе с петухами,
Где весной колышется сирень,
Лепестков расправив оригами.
 
 
Родина своими соловьями
Воспевает горный родничок,
Церковь с деревянными главами,
Розовый заката уголёк…
 
 
Чайка в небосводе, я свободен!
Веришь, стрекоза на камыше?
Сердце не желает много родин —
Родина единая в душе!
 
 
***
Вдалеке дымы столицы.
Не беру на веру ложь,
Ведь Россия – это птицы,
Это облако и рожь…
 
 
Ведь Россия – это воля,
Это звёзды над холмом,
Зеленеющее поле,
Деревеньки старый дом.
 
 
Ветры в поле разгулялись,
Только нет уже страны,
За которую сражались
Рьяно родины сыны.
 
 
Там
 
 
Там сияет созвездие Бога
И черёмухой дышит весна,
Деревенская вьётся дорога
И в глаза тебе смотрит страна,
Старина!
Очарованный грёз акварелью,
Там Емеля лежит на печи,
И грачи пролетают над елью,
Обмакнувшие перья в ночи.
Там сирень розовеет у дома
И несётся мелодия сна,
Что с младенчества сердцу знакома,
Словно воздух, Господь, и весна.
 
 
Как дым
 
 
Как дым, исчезнут годы, дни
И я уйду, сгорев красиво.
Меня, Россия, не вини
За строки грубого пошива.
 
 
Я открываю вновь тетрадь,
А не точу бесцельно лясы,
Пишу: «Как буду умирать,
Промолвлю следующие фразы:
 
 
Прости, прости, прости, прости
За всё, что делал без любви я…
Пойми меня и отпусти,
Прошу, священная Россия!..»
 
 
Соловьиные ноты
 
 
Листва зеленеет, шипит водосток,
Плывут облака грозовые.
Итак, полустанок и несколько строк
О солнце, Урале, России…
Я еду туда, где черёмухи цвет
Дыхнёт ароматом свободы,
Где города нет и холода нет —
Одни соловьиные ноты…
Где травы и мхи, навесы ольхи,
Пичуги и гор вереница,
Шальная стремнина, живые стихи
И шитая шёлком зарница.
Где пихты шумят, где запах сосны
Утопит мне сердце в живице,
Где сказке подобны пьянящие сны
И гор вереницы.
 
 
Моя строка
 
 
Люблю магнолий алых трепет
И колыханье жёлтых лип.
Мои катрены – птичий щебет,
Мои стихи – еловый скрип.
Голубоглазых незабудок
Строфа моя хранит узор,
Закаты, зори летних суток,
Полей ромашковый простор.
 
 
Моя строка с глубоким взглядом
Душевной русской старины,
С акцентом ветра, с ароматом
Сиренью веющей весны.
Люблю слова в огне заката
И чары с грациями строк…
Урал, мне большего не надо,
Приятен мне России слог.
 
 
***
Жизнь моя – не дольче вита,
За окном – старик Урал
На меня глядит сердито,
Будто грозный генерал.
За окном моим – Россия,
Своенравный горизонт,
Неба хмурого стихия,
Сырость, дождик, чей-то зонт.
За окном сверкают грозы,
На балконе я стою.
Здесь со стёкол неба слёзы
Смыли молодость мою.
 
 
***
Здесь речка, избы на холмах,
Собора купол и свобода…
И луч, застрявший в облаках, —
Клинок архангельского рода.
Здесь полон травами простор,
Пестреет луг во славу Божью,
Синиц поёт церковных хор
И сон идёт по бездорожью.
Здесь нет ни склоки, ни сует,
И в лопуховой колыбели
Роса, в которой – неба свет,
Берёзы, лиственницы, ели…
Здесь соловьи поют навзрыд
В хитросплетениях сирени,
И внятен птичий алфавит
Поэту, лучику и тени.
 
 
Весенний день
 
 
Я в этот день заходил легковесно,
Предвосхищая дыханье весны,
Пил ароматы, и светлая бездна
Неба пророчила мне полусны.
 
 
Ветви сирени горели цветами
На лазуритовой вывеске дня.
Алыми сердца касаясь губами,
Эта весна воскресила меня…
 
 
Тучи, как лодки застыли на мысе,
Весь не истлею, весь не уйду,
Видно, оставлю и чувства, и мысли
В изрешечённом лучами саду.
 
 
Из поколений
 
 
Весною – лёгкие прогулки,
А летом – бдение в саду,
Где соловьёв напевы гулки,
Сирень кудрявится в цвету…
Где полыхающей монетой
За склоны катится закат,
И ночи мятные пропеты
Переговорами цикад…
Грибы по осени, а после
Музей мелованных картин:
Пруды рыбацкие замёрзли,
Кого-то выручил камин.
На стёклах – летопись мороза,
Уста печи отворены:
Горит юродивая проза
И распечатанные сны.
 
 
Пишу о шелесте мгновений,
Пока спокойно тает век,
Поскольку я из поколений
Озёр, туманов, горных рек.
 
 
Не лёгкая ночка
 
 
Облака порхают низко,
Звёзды вбиты в небеса.
Бог сейчас настолько близко,
Что видны его глаза.
Облака за крыши зданий
Вот зацепятся, гляди…
Нелегко мне от познаний,
Лёгших гирей на груди…
 
 
Трубы, здания, балконы,
Что сулит мне этот град:
Покаянье у иконы
Или сто ступеней в ад?
От раздумий мало проку:
Хорда круг пересечёт —
Напрямую верю Богу,
Ибо ясен мне исход…
 
 
Чернеют облака
 
 
Читать Верлена Поля,
Есенина, Барто…
Была бы только воля
Господняя на то…
Смотреть бы в тёплом кресле
В немой экран окна
И выпить водки, если
Лазурь в нём не видна.
 
 
Хотелось бы, конечно,
Родная мать-земля,
Бежать душою грешной
Строкою за поля:
Писать о жизни тяжкой
В уральских городах,
Уединившись с пташкой,
Кукующей в часах.
 
 
Златой, посеребрённый
Века прошли давно…
И цвета нефти чёрной
В окне идёт кино…
А мне бы так хотелось
Смотреть на светлый мир
И жить, чтоб сердцу пелось,
Рифмуя, как Шекспир…
 
 
Цветёт черёмуха
 
 
Цветёт черёмуха, цветут
Берёза, тополь, клён,
По небу образы плывут,
Сошедшие с икон…
 
 
Туман рисует комильфо:
Над зорькой растеклась
Белесой дымкою – строфой
Узорчатая вязь.
 
 
Земля цветёт, поёт в саду,
По кочкам длится гать,
А я по городу иду,
И негде крылья взять…
 
 
Хотелось бы…
 
 
Хотелось бы мне вечера,
Где Вишеры исток
И выстрела из «Глетчера»
В бутылок ряд разок…
Костра и ночи матовой,
Где шелесты берёз —
Родня стиху Ахматовой
Для радости и слёз…
 
 
Хотелось бы мне воздуха,
Безлюдной красоты,
И сердце выжать досуха
На чистые листы…
В тиши уснуть палаточной,
Приснились дабы мне
Созвездья ночи сказочной
И облако в огне.
 
 
Вера
 
 
Из детских снов я вынес красоту
Мимозы алой, розовой сирени,
Пичугу, что щебечет на лету
Или поёт в тени ольховой сени.
 
 
Из детских снов я вынес белизну
Фигурных туч, пронизанных лучами
И грёзами цветущую весну,
Изложенную вечными стихами…
 
 
Из детских снов я вынес неба шёлк,
А в нём светила пламенную сферу
И сосен колыхающийся полк,
И веру белокрылую, и меру…
 
 
***
Последний выдох гибнущей зимы
В окно ворвётся свежестью окраин…
Мне для стиха лазури бы взаймы,
Но купол неба тучами запаян.
 
 
Пустырной вербой душу колыхнёт
Внезапный ветер… холодно и зыбко,
И я смотрю на мир наоборот,
И вот печаль становится улыбкой…
 
 
Тучки
 
 
Тучи налепят фигурок,
Солнышко их обожжёт…
Вторя биенью мензурок,
Хрустнет подтаявший лёд.
 
 
Много ли силы осталось?
Ну… на четыре часа,
Далее – в веках усталость
Мне упадёт на глаза…
 
 
В сон заберу я фигуры
Тех золотых облаков,
Горы уральской фактуры,
Мир, где не носят оков.
 
 
Сагра
 
 
Облака в синеве, на холмах терема —
Это станция наша – Сагра.
Ледяною улыбкой мелькнула зима
И весны наступила пора.
 
 
Это классика сна – рыбаки у реки
И на проводе пара сорок.
Облака на пучки, а душа на стихи
Разорвутся, качнётся лесок.
 
 
Я не знаю, зачем, для чего, почему…
Но мне ясно одно навсегда:
Этот миг разгоняет печали и тьму,
И бегут, и стучат поезда…
 
 
Мы выходим. Пора. А котомки легки,
Мы уйдём далеко, далеко…
Терема на холмах, рыбаки у реки,
Облака высоко, высоко…
 
 
По утреннему инею
 
 
Пойдём по утреннему инею,
Пока заря не налилась.
Над головою бездну синюю
Покрыла облачная вязь.
 
 
Вагоны грузовые катятся,
Дымят заводы кое-как —
Так просыпается сумятица
И город скидывает мрак.
 
 
Страшны окрестные окраины —
Рабочих время, хмурых лиц,
А мы на ранние проталины
Глядим с орбиты вольных птиц.
 
 
На озере
 
 
Над зеркалом тихого озера
Зелёные горы растут.
У берега – след от бульдозера —
Уральского лета этюд.
 
 
Сижу под лазоревым куполом,
У берега пляшет волна
И облако катится кубарем,
И радуга в небе ясна…
 
 
Проходит эпоха прекрасная,