000
ОтложитьЧитал
Глава 1. Сборы в полёт.
Будильник прозвонил в 4:45 утра. Комната была тёмной, но в воздухе уже стояло то особенное напряжение, которое бывает только перед отлётом – смесь радости, суеты и немного страха. В коридоре пахло наспех сваренным кофе и чемоданами, стоящими у стены, как молчаливые свидетели долгожданного начала.
– Юль, просыпайся, уже пятнадцать минут как, – тихо сказал Игорь, присаживаясь на край кровати и натягивая носки.
– Я не спала… – Юля открыла глаза, потянулась, поправила ремешок ночной сорочки и села. – Я будто всю ночь ждала этого момента.
На кухне закипал чайник. Костя сидел на табуретке, закутавшись в одеяло с динозаврами. Глаза у него были сонные, но счастливые.
– Мам, а в Стамбуле тоже утро сейчас?
– Почти. Чуть позже, но ты не переживай – солнце нас догоним.
– Главное, чтобы я динозавра не забыл. Я его в рюкзак положил.
Чай с мятой. Тосты с сыром. Тёплый свет кухонной лампы. Вкус детства, запах маминых духов и влажный воздух утра, который пробирается через приоткрытое окно.
Игорь проверял паспорта. Его движения были быстрые, уверенные, но в каждом – чуть-чуть тревоги.
– Раз, два, три… Всё на месте. Юль, ты посадочные распечатала?
– Да-да, в кармане кофты. Вот тут.
– А симку турецкую ты…
– Игорь, пожалуйста, мы едем в отпуск. Улыбнись, хотя бы уголком.
Он действительно попытался. Один уголок губ поднялся.
Костя уже бегал по квартире с рюкзаком, изображая самолёт.
– Бууу! Мама, папа, я уже в Турции, а вы ещё тут!
– Ты давай, капитан, не улетай без нас, – смеялся Игорь.
Они выехали в 5:30. У подъезда было тихо. Только одинокий фонарь освещал мокрый асфальт, ещё не высохший после ночного дождя. Чемоданы глухо стучали по бордюру. Таксист ждал – худощавый парень в кепке, с наушником в ухе и ароматом вишнёвой жвачки.
– Аэропорт?
– Да. Вылет в 9:20.
– Успеем, если без пробок.
Салон машины был тёплым. Из динамиков тихо играла турецкая поп-музыка – будто намёк от судьбы, куда они едут. За окнами проносились ещё сонные улицы. Пахло мокрым асфальтом и чужими историями.
Костя заснул на заднем сиденье, уткнувшись в плечо мамы. Игорь смотрел в окно. Он будто пытался впитать в себя город – как бы странно это ни звучало.
– Ты чего так смотришь? – спросила Юля.
– Просто думаю… Как много времени мы живём, а как мало – отдыхаем.
– Так вот и исправляем.
– Да.
В аэропорту пахло кофе и дорогой техникой. Люди спешили, громко разговаривали. Кто-то ругался с сотрудником на стойке, кто-то фотографировал билет на фоне табло. Обычное утро большого отъезда.
– Мама, а если я потеряюсь в аэропорту, вы меня найдёте? – спросил Костя, крепко держа её за руку.
– Никогда тебя не потеряем. Даже в другом городе, даже если ты будешь в шлеме Дарта Вейдера.
– А если я специально спрячусь?
– Мы всё равно найдём. Мы тебя по запаху найдём, – Игорь ткнул ему в живот, и Костя расхохотался.
На посадке Юля немного волновалась. Взлеты – не её любимое. Она проверила ремень трижды. Пальцы Игоря нашли её руку сами собой.
– Всё будет хорошо.
– Я знаю. Просто я не понимаю, как такой шкаф с крыльями может лететь.
– Зато он умеет.
Костя сидел у окна. На нём были наушники, и он разглядывал крыло.
– Пап, а если мы упадём, мы попадём в воду?
– Мы не упадём. Но даже если упадём, ты всплывёшь быстрее всех – с рюкзаком и динозавром.
Самолёт тронулся. Рёв двигателей, лёгкая дрожь по всему корпусу. Юля зажмурилась. Костя вцепился в подлокотник.
А потом – невесомость. Улицы стали игрушечными. Солнце вышло из-за облаков, залив салон мягким янтарным светом.
– Всё. Мы летим, – сказал Игорь.
– Мы улетели, – поправила Юля.
– Мы сбежали, – добавил Костя.
Они приземлились в Стамбуле под палящее солнце. Аэропорт – новый, стеклянный, огромный. В нём пахло фисташками, кондиционером и ожиданием.
– Турцияаааа! – крикнул Костя, выбегая на улицу.
– Эй, ты, давай назад! – Юля смеялась. – Нас же тут ещё не приняли.
– Уже приняли! Тут даже воздух вкусный!
Таксист с табличкой «Sokolov Family» уже ждал. Он улыбался всем лицом.
– Welcome! My name is Serhat! Отель скоро. Только пробки, как всегда!
И правда: дорога заняла почти час. Но в этом было что-то настоящее. За окном мелькали дома с терракотовыми крышами, минареты, узкие улочки с вывешенным бельём, базары и балконы, где сушились перцы и баклажаны.
Юля смотрела в окно:
– Посмотри, как они живут. Всё висит, всё открыто.
– Потому что не прячут. Живут – и живут.
– Нам бы так.
Костя ел булочку из пакета, которая пахла корицей. Игорь держал его за плечи. Внутри была тишина. Внешне – новый город, другая страна, первая глава.
Когда они подъехали к отелю, солнце уже клонилось к закату. Белоснежный фасад отеля сиял, словно сцена, на которой их давно ждали.
Юля взяла Игоря за руку:
– Ну всё. Мы здесь.
– Мы в отпуске. Настоящем.
Глава 2. Стамбул, утро первого дня.
Солнце в Стамбуле встаёт быстро – как будто кто-то резко открывает занавес и выкрикивает: “Мотор!”
Окна отеля заливало золотым светом. Лучи солнца ложились на белые простыни, на пол, на чемодан, едва распахнутый с вечера, на босые ноги Юли, которые она лениво свесила с кровати. Откуда-то доносилось пение муэдзина, смешанное с шумом улиц и далёкими звуками капель – будто кто-то мыл утренние тротуары.
– Ты спишь? – шепнул Игорь, повернувшись к ней.
– Нет… Я слушаю, как просыпается город. Это как будто Стамбул мне что-то шепчет.
Он провёл пальцем по её щеке.
– Стамбул тебе шепчет? А мне, значит, нет.
– Тебе он орёт. Но ты не слышишь.
Смеялись тихо, чтобы не разбудить Костю. Он спал, раскинувшись как маленький фараон, с динозавром в обнимку и следами шоколадной крошки на подушке.
– Пахнет… пахнет как-то иначе, – прошептала Юля, приоткрыв балкон.
Сразу в нос ударили запахи жареного хлеба, специй, чего-то похожего на мёд и мяты, и чуть-чуть – городского выхлопа, но терпимого, как приправа.
– Это пахнет счастьем, – ответил Игорь.
На завтрак они вышли в 8:30. Столовая отеля – огромная, светлая, с окнами во всю стену и видом на Босфор. Столы ломились от еды: десятки сортов сыра, горячие лепёшки, оливки, арбузы, апельсиновый фреш, яйца в томатном соусе, жареная картошка с паприкой, пахлава, круассаны, что-то хрустящее и непонятное, но вкусное. И запах – запах как из восточной сказки: корица, кофе, ваниль, розовая вода, жареный лук.
– Костя, ты что хочешь?
– Всё.
Он держал поднос двумя руками, как сокровище.
Игорь набрал себе пять видов сыра, будто это экзамен.
– Это настоящий сырный тест, – сказал он. – Угадаю, какой турецкий, какой болгарский.
– Главное, чтобы не плавленый, – отозвалась Юля, пробуя кофе.
К ним подсел мужчина лет шестидесяти, высокий, лысеющий, с видом постоянного путешественника.
– Привет! Русские?
– Да, – кивнул Игорь. – Мы только приехали.
– Я Сева. Из Тулы. Тут с женой. Шестой раз в этом отеле.
– Значит, мы в хорошее место попали.
– Лучшее, – уверенно сказал Сева. – Вечером покажу, где у них бар с гранатовой ракы.
Костя в это время пытался незаметно украсть ещё один пирожок.
– Это уже седьмой, – заметила Юля.
– Это не пирожок. Это энергия для бассейна.
Бассейн был как в кино. Вода – бирюзовая, будто подкрашенная небом. Вокруг пальмы, белые лежаки, официанты в белом и запах кокоса от кремов. Солнце обнимало плечи.
– Папа, смотри! – Костя с разбега нырнул.
– Эй! Только не на голову маме! – крикнул Игорь, вытирая очки.
Юля лежала на лежаке с коктейлем. Пахло ананасом. На ней были тёмные очки и шляпа. Она была похожа на актрису старого кино.
– Вот скажи, – начал Игорь, устроившись рядом. – Почему только здесь я чувствую, что ты снова влюбляешься в меня?
– Потому что ты снова отдыхаешь.
– То есть всё дело в отпуске?
– Всё дело в тебе вне работы. В тебе без ноутбука и таблиц.
Он молча кивнул.
С соседнего лежака послышался голос – низкий, женский, с акцентом:
– Вы из России?
– Да.
– Я из Одессы. Зовут Лара. Тут с подругой, Саломе. Приехали в Стамбул пожить, не просто отдохнуть.
– Это как? – Юля приподнялась.
– Ну, как бы… в себя прийти. Знаешь, как женщинам иногда надо.
Улыбка. Улыбка. И понимание с первого взгляда.
– Мы вечером в хамам. Вы с нами? – спросила Лара.
– Конечно. Нас отпуск не только телом лечит. Душу бы тоже распарить.
После обеда они пошли к морю. Город жил своей жизнью – шумной, душной, вкусной. Улицы были узкие, в каждой – история. Мужчины играли в нарды прямо на тротуаре, девочки продавали мыльные пузыри, в окнах сушились кальсоны и перцы.
– Мам, а почему тут у всех балконы такие… с проволокой?
– Чтобы дети не выпали. Или чтобы голуби не залетали.
– Или мафия, – шепнул Игорь, подмигнув.
На базаре Костя выбрал деревянную саблю. Продавец завернул её в газету с заголовком «Istanbul is dancing again».
– Хороший знак, – сказал Игорь.
– Какой?
– Что мы не просто приехали. Мы вписались.
Вечером – терраса, вид на Босфор, чай в стеклянных стаканах, медленный закат и лёгкий ветер.
– Мама, это и есть счастье? – спросил Костя.
– Да. Это и есть.
– А почему оно такое простое?
Юля посмотрела на Игоря. Он обнял их обоих.
– Потому что всё настоящее – простое.
В конце вечера Лара и Саломе увлекли Юлю в хамам. Там пахло эвкалиптом, мылом и женскими голосами. Юля лежала на горячем камне и чувствовала, как уходит не усталость, а всё лишнее. Как будто Стамбул стирал с неё пыль будней.
Игорь и Костя тем временем ели жареную кукурузу у бассейна, слушали живую музыку и считали самолёты в небе.
– Завтра будет ещё лучше, – сказал Костя.
– Завтра – наш день. Запомним его на всю жизнь.
Глава 3. День, в который всё пахло мятой и солью.
Стамбул проснулся раньше, чем они. В 6:43 во дворике за отелем уже колотил кто-то по кастрюлям – как оказалось, поварша Айше стучала ложкой по медному котлу, чтобы разбудить кухню. А вместе с кухней – весь квартал.
– Мам, что это? – Костя испуганно сел на кровать.
– Это не землетрясение, – пробормотал Игорь, вытаскивая руку из-под подушки. – Это Восток. Тут даже утро начинается с перформанса.
Юля хохотнула и, не вставая, достала с тумбочки телефон.
– Шесть сорок пять. Ну всё, ребята, добро пожаловать в приключение.
К восьми утра они уже сидели в кафе через дорогу от отеля. Не потому что в отеле было плохо – просто рядом пахло так, что у Юли подгибались колени. Хозяин кафе был седым, с глазами, как у волка. Его звали Мехмет. Он не знал ни слова по-русски, но говорил с ними так, как будто знал всё о них.
– Для вас – мята, сыр, помидоры, – сказал он. – И турк-кава.
– А нам – тост и яйца, – добавил Костя, не отрывая глаз от витрины с пахлавой.
– Ты вчера ел семь пирожков, – напомнила Юля.
– Это другое. Я на море наел. Сегодня я на экскурсию. Надо энергия.
Пока Игорь изучал меню, Юля смотрела на улицу. Босфор виднелся где-то между домами, как кусочек синей ленты. По улице шли люди – женщины в цветных платках, мужчины в костюмах, школьники с рюкзаками. Кто-то тыкался в телефоне, кто-то пил чай прямо на тротуаре.
Жизнь кипела, будто убегающее кофе в турке.
– А что у нас сегодня по плану? – спросил Игорь, утирая губы салфеткой.
– Галатская башня, рыбный рынок, мост, кораблик, и…
– И турецкое мороженое, которое дают и не дают, – вставил Костя.
– Да. И вечер на крыше.
До Галатской башни они добирались пешком. Подъём был крутой. По обеим сторонам улицы шли антикварные лавки, где пыльные старики продавали компасы, патефоны, серьги, фотографии женщин в чёрно-белом, которых уже, наверное, давно нет.
– Вот бы здесь жить, – мечтательно сказал Игорь.
– И что ты бы делал?
– Продавал бы старинные карты.
– А я бы открыла кофейню, где все мечтают.
– А я бы ловил котов и кормил их, – добавил Костя.
У Галатской башни была очередь. Но стоять в ней было приятно – мимо сновали чайники, официанты, запах жареного теста и кофе витал в воздухе. Музыкант с сазом пел что-то очень нежное, но непонятное.
– Что он поёт? – спросил Костя.
– О любви. Даже если бы он пел о налогах, это всё равно звучало бы как про любовь, – улыбнулась Юля.
С вершины башни открывался вид – город расстилался перед ними, как огромный ковер.
– Смотри, вот мост, – Игорь показывал. – А вот Сулеймание. А вон там наш отель!
– Маленький. Как игрушка.
– Всё большое становится маленьким, когда смотришь сверху, – заметила Юля. – Даже проблемы.
На рыбном рынке пахло морем, потом, уксусом и чесноком. Продавцы громко кричали на своём языке, трясли рыбой, как знамёнами, и предлагали попробовать всё подряд. Юля чуть не заплакала от остроты одного соуса, а Костя ел жареную скумбрию в лаваше с таким выражением, будто участвовал в кулинарном батле.
– Это что? – спросил Игорь, пробуя кусочек.
– Это восторг с лимоном, – ответил продавец, подмигнув.
Дальше был мост Галата. Под ним – кафе, над ним – удочки.
Местные рыбаки стояли, не двигаясь, часами. Молчаливые, как монахи. Один из них, седой и худой, сказал Игорю:
– Ты тоже можешь. Бери.
– Что?
– Удочку. Ловить не рыбу. Ловить момент.
Игорь взял. И стоял. Пятнадцать минут – просто так. Мимо плыли паромы. Мимо шли люди.
– Какой клёв? – спросила Юля, подойдя.
– Не важно. Тут клёв не в рыбе.
На кораблике по Босфору было ветрено, вкусно пахло солью и мандарином. Юля села у борта, Костя бегал по палубе, Игорь держал пластиковый стакан с чаем.
– Почему я чувствую себя здесь свободнее, чем дома? – спросил он.
– Потому что там – рутина. А здесь – жизнь.
– Но ведь и дома тоже жизнь.
– Не всегда. Иногда только расписание.
– Может, мы просто забыли, как дышать?
– Может.
Она положила голову ему на плечо.
Ветер развевал её волосы. Корабль плыл в закат. И в их молчании было всё.
Ужин был на крыше. Лара и Саломе уже ждали их. Стол был у самого края – отсюда город был похож на волшебную иллюстрацию. На столе – кальмары, оливки, хлеб с тмином, гранатовая Ракы, гриль и что-то сладкое и хрустящее.
– За любовь, – подняла бокал Лара.
– За простоту, – сказала Саломе.
– За то, что всё настоящее – рядом, – добавила Юля.
– А за нас? – спросил Костя.
– За нас – два раза, – сказал Игорь.
И они выпили. Чай – но горячо, по-настоящему.
Ночь в Стамбуле пахла мятой, цветами и жареным сахаром. Воздух был густой, как шербет. Они шли по улице, освещённой жёлтыми фонарями. Костя заснул на руках у Игоря. Юля смотрела на небо.
– У меня такое чувство, что я вспомнила себя.
– А ты себя теряла?
– Да. Немного.
– Ну ничего. В этом городе всё находят.
Игорь поцеловал её в висок.
– Завтра мы поедем в старый район. Там, где ковры висят на стенах и запах кофе стоит с девяти утра.
– Завтра будет новый день. Но сегодняшний запомним навсегда.