Двадцать первое июня

Для господина Плотницкого это было чудесное время. Его отправили в командировку из Москвы в хутора к казакам, чтобы вести среди них просветительскую работу. Для Игоря Владимировича эта поездка была отдушиной после шумной и огромной Москвы, где куда ни глянь – везде дома да дороги. А в донских хуторах такая свобода, тишина и идиллия, что в первый же день после приезда к казакам он не мог поверить своему счастью быть наедине с самим собой и природой, слышать и чувствовать на себе дыхание горячего степного ветра и наслаждаться видом на величественный Дон, который протекал буквально в нескольких метрах от хижины, в которой Игорь Владимирович и остался жить на все лето.

Господин Плотницкий появился на хуторе в первых числах июня и несколько дней не мог привыкнуть к здешним обычаям донских казаков. Они вели себя слишком вольно, когда общались с Игорем Владимировичем, позволяя себе назвать его каким-то неподобающим диалектным словом, когда тот пытался вести с ними работу, порученную начальством. Казакам по большому счету было все равно на его «пламенные» речи. Они были заняты выяснением отношений между собой, скачками на конях и вечерними песнями у костра с обязательными плясками. Однако господин Плотницкий недолго был, так сказать, чужим среди казаков: в первую же субботу после приезда Игоря Владимировича пригласили на какое-то местное празднество, после чего он был принят, что называется в «стан своих». С того момента Плотницкий общался с казаками на равных и ничего больше не беспокоило его. Также Игорь Владимирович спокойно выполнял свою работу. Казаки его слушали (или попросту делали вид, что слушали), но больше не позволяли себе оскорблять его. Игорь Владимирович и сам понимал, что вольным дончанам до его мыслей меньше всего дела, но работа Плотницкого устраивала. Еще бы: помолол немного своим длинным, хорошо подвешенным языком, а остаток дня, точнее большую его половину, отдыхаешь и наслаждаешься донскими красотами.

С каждым днем на Дону становилось все лучше и лучше. Воздух наполнялся ароматом цветения степных цветов и трав, ото всюду доносилось жужжание пчел, стрекоз и других маленьких созданий, из-за ветра шуршали камыши. Становилось жарче. Солнце безжалостно палило своими лучами всю степь, а на небесах уже около недели, как на зло, не было видно ни одного даже самого маленького облачка. Днем в воздухе висела пыльная завеса, но вечером наступала такая великолепная прохлада, что все дневные неприятности сразу уходили на «нет». Частенько Плотницкий проводил время в гостях у казаков и не переставал удивляться бытом этого вольного народа: уж все у них было по-другому, не так, как у него в Москве.

В тот день казаки собирались на сенокос. Они точили свои инструменты, собирали вещи, а жены их готовили еду, укладывали ее в узелки и готовились ехать вместе с мужьями. Игорь Владимирович не мог не заметить активность казаков и решил поинтересоваться, что происходит. Он обратился к старому атаману, который командовал всеми.

– Простите, что происходит? Куда вы все собираетесь?

– Да сено косить идем. – ответил казак. – Скотину и птицу кормить надо. Да и Троицын день скоро. Нужно полыни набрать.

– А разве нельзя отправить коров самих пастись? – спросил Игорь Владимирович

– Так мы уже к зиме готовиться начинаем. – сказал казак. – Чем раньше – тем лучше

– Понятно… А можно с вами на сенокос? – спросил Игорь Владимирович.

– С нами? – усмехнулся казак. – Ты хоть косу-то в руках хоть раз держал?

– Нет. – грустно ответил Плотницкий.

Казак засмеялся, но по-доброму, без издевки.

– Ничего-ничего! Научим… Эй! – крикнул казак – Седлайте коней! Скоро выезжаем!

Казаки резво оседлали своих скакунов. Игорю Владимировичу тоже выделили коня. Женщины запрягали повозки и грузили в них еду и инструменты казаков. И вот, спустя час, дружная вереница казаков и их жен двинулась в сторону луга, до которого нужно было добраться, так как он находился в нескольких километрах от хутора. Дорога простиралась по побережью Дона. Отсюда открывался чудесный вид живописный вид. От коней поднимались клубы пыли, которую приходилось глотать тем, кто ехал сзади. Господин Плотницкий находился практически впереди всех. Он ехал рядом с главным старым казаком, который и организовал этот сенокос.

Игорь Владимирович оказался на лугу. Это место, так же, как и дорога, возвышалось над Доном. Вокруг была потрясающая картина. Плотницкому казалось, что весь мир лежит у него на ладони.

– Эй! – крикнул старый казак. – А ну живо принимайтесь за работу!

Казаки слезли со своих коней, стащили косы с повозок и принялись косить высокую траву.

Утро того дня было замечательным: впервые за несколько дней оно выдалось прохладным, легко переносимым. Солнце казалось играющим: оно то скрывалось за облаками, то вновь появлялось и освещало всю степь. Дул слабый прохладный ветерок и нес по Дону легкую ровную рябь. Не переставая пели степные птички, разбавляя собой степную тишину. День был просто прекрасным.

Под полдень казаки скосили уже пол луга. Солнце поднялось и стояло в зените, отчего стало припекать.

– Надо бы передохнуть. – предложил Игорь Владимирович. – А то так и тепловой удар получить недолго.

– Да! Прав он! – согласились казаки. – Дело предлагает…

– Эй, Агафья! – крикнул кто-то. – Готовь обед!

Женщины засуетились. Они расстелили покрывальца, достали со своих повозок еду и воду. Господин Плотницкий тоже не остался голодным. Он обедал с казаками, что называется, с общего стола. Игорь Владимирович был весьма сильно поражен таким обилием еды, которое было тогда на лугу. Он полагал, что только дома казаки ублажают его как дорого гостя. Но нет: и здесь, в далекой донской степи, в нескольких километрах от хутора, Плотницкий вкушал яства, которыми так богата земля донская.

Обед закончился. Женщины все убрали и принялись сгребать скошенную траву и грузить ее на повозки, а казаки продолжили косить. Как ни как оставалось еще очень много густой высокой травы. Однако казаки заметно оживили свой темп. Они начали работать примерно в половину быстрее того, как они работали до обеда. Было заметно, что Игорь Владимирович остался позади всех, а казаки живо двигались вперед, лихо размахивая косами.

Уже стало смеркаться. Светило все больше и больше клонилось к горизонту, и вот оно полностью скрылось за холмами, напоследок окрасив весь небосвод алыми красками. Казаки стали собираться в хутор. Женщины загружали оставшуюся скошенную траву в повозки, мужья чистили косы. Игоря Владимировича весьма сильно удивило то, что казаки так быстро и активно собирались домой. Ведь он слышал немало историй о том, как эти бравые люди неделями пропадали в степях, а жены тосковали по ним. Но сегодня все было не так.

– Извините, к чему такая спешка? – спросил Плотницкий. – Давайте останемся на лугу, разведем костры, заночуем под открытым небом.

Казаку, к которому обращался Игорь Владимирович, и самому хотелось остаться на улице. И было видно, как это его желание явно находится не на последнем месте, но все же ему пришлось пересилить себя.

– Нет-нет! Только не сегодня!

– Почему же? – не понимая, спросил Плотницкий.

– Нельзя сегодня! Иначе нас черти забьют. – испуганно сказал казак.

– Черти? – удивился Плотницкий.

– Да! Только в этот день они могут нас забить. День, когда солнце выше всего поднимается над степью считается самым опасным.

– А ведь и правда… – подумал Игорь Владимирович. – Сегодня же день летнего солнцестояния. Но ведь последний раз о чертях в этот день в средние века верили. Неужто такие люди до сих пор остались… Ладно! – сказал Плотницкий. – Только подождите меня. Я в Дону вскупнусь. Уж больно сегодня жарко было днем.

Игорь Владимирович отправился на берег, где было мелко, чтобы не дай Бог не угодить в омут, коих в Доне было великое множество. В это время главный старый казак, не заметив, что среди всех нет Плотницкого, приказал возвращаться в хутор. Все казаки его послушались и вереница, впереди которой были кони с восседавшими наездниками, а позади груженые скошенной травой повозки, отправилась домой.

Игорь Владимирович вышел из реки искупавшийся и освежившийся и обнаружил, что вокруг никого нет. Поначалу он хотел ехать за казаками, но те не оставили ему ни одной лошади. Та, на которой Плотницкий приехал на луг, была запряжена в одну из груженых травой повозок. Игорь Владимирович решил остаться на лугу. Он развел небольшой костер, подогрел на нем все, что осталось с обеда, поел, после чего прилег и закрыл глаза.

Над степью раскинулось прекрасное безоблачное небо, звезды таинственно мерцали. Они будто бы подмигивали Игорю Владимировичу, а тот изредка приоткрывал глаза и радовался этой ситуации, ибо в Москве такого увидеть не представлялось никакой возможности. Ночь была тихой и безлунной. Легкий ветер аккуратно шелестел зарослями камыша в тихой заводи, обдувал лицо Игоря Владимировича и трепал его волосы. Впервые оказавшись в таком живописном месте, как донская степь, Плотницкий не мог поверить своему счастью. Все было спокойно и замечательно, но только до полуночи.

Игорь Владимирович уже начал засыпать, как вдруг до него донесся шелест камышей. Но только не такой, как от ветра. Он был громче и монотоннее, как будто кто-то руками шуршал в зарослях. Плотницкий прислушался. Шорох становился все громче и громче пока, наконец, неожиданно не закончился. Теперь до Игоря Владимировича доносились шаги мокрых ног или лап (он так и не смог до конца разобрать, что именно это было).

– Ничего страшного… – подумал Плотницкий – Мало ли тут собак бегает…

Игорь Владимирович потянулся, зевнул и снова закрыл глаза, надеясь, как можно быстрее заснуть. Но сделать этого ему уже было невозможно. На своем лице он почувствовал чье-то теплое дыхание. Он открыл глаза и тут же оцепенел от ужаса: над ним склонилась какая-то темная фигура с трудно распознаваемыми чертами лица. Спустя какое-то время, когда глаза привыкли к темноте, Игорь Владимирович смог разглядеть страшное мохнатое лицо, черную вытянутую голов, из которой росли закрученные рога. Это могло быть похоже на обычного козла, если бы странное существо не стояло на двух ногах, а руками не махало кому-то, кто, казалось, должен был выйти прямо из Дона. Через мгновенье из забурлившей реки стали выходить бесы и черти, явно радуясь чему-то. Чему – Игорь Владимирович не понимал. Он побледнел от ужаса.

– Ты знаешь, кто я? – послышался низкий грубый голос. Это говорил тот, кто склонился над Игорем Владимировичем.

Плотницкий не мог ничего ответить. И не оттого, что он не знал, а оттого, что онемел от страха.

– Да откуда же ему знать? – донеслось с берега. – У них сейчас о нас вообще знать не хотят. Все у них стало правдой и реальностью…

– Точно! – подтвердил черт, что стоял возле Игоря Владимировича.

– А что он здесь делает? Не часто встретишь человека на нашем пиру.

– А может быть избавимся от него? –предложил кто-то из чертей.

– А ведь это не такая уж и плохая идея. – заметил еще один демон. – В конце концов нам нужна жертва.

– Нет! – вдруг завизжал единственный женский голос.

Этот крик сильно удивил бесов и демонов. Через минуту гробовой тишины послышались перешептывания: «Сама ведьма вступилась за него…» «Да!»

Вдруг затряслась земля, разверзлись врата в темное царство. Сам дьявол вышел оттуда в окружении своей свиты.

– Твое слово не пустой звук для меня. – сказал сатана своим могильным голосом. – Я его не трону. Только ответь мне, почему ты вступаешься за него?

– Это мой правнук! – ответила ведьма. – Не тронь его…

– Благодаря тебе я загубил столько жизней. Спасибо тебе за это! Я уже дал обещание тебе, что он останется жив. – сатана подошел к ведьме и тихо шепнул ей на ухо. – Пригласи его к нам. Пусть разделит с нами пиршество в эту ночь.

– А как же жертва? – спросил кто-то из толпы бесов.

– Жертва у нас будет! – сказал дьявол.

Ведьма подошла к Плотницкому, который все это время находился в полусознательном состоянии и только чудом держался, чтобы не упасть в обморок. Она положила свою руку на его холодный от пота лоб. Другой своей рукой она взяла его руку. Плотницкий приподнялся и перевел свои глаза на нее.

– Иди к нам. – произнесла ведьма. – Я приглашаю тебя на пир.

– К-к-какой пир? – испуганно спросил Игорь Владимирович.

– Как ты можешь не знать? – удивилась ведьма. – Ах, да! Ибо ваши власти пытаются выкинуть нас из жизни общества… Вот только они не могут понять, что говорить они могут все, что угодно, только это не несет в себе никакой пользы…

– Да уж! – усмехнулись черти.

– Пора начинать! – приказал сатана. – У нас есть всего три часа, чтобы насладиться этим пиром.

Все силы зла уселись за столом. Пир начался. Демоны и бесы вкушали самые вкусные яства, пили самое крепкое вино, говорили о смерти и вечности. В степи стоял непередаваемый страшный хохот демонов. Игорь Владимирович сидел рядом со своей прабабушкой-ведьмой. Она говорила с ним, и он говорил с ней, но страх из его головы никуда не девался.

Пир был в самом разгаре, когда вдруг послышался топот копыт. На луг спешил тот самый старый казак, из-за которого Плотницкий остался с демонами. Он думал, что Игорю Владимировичу грозит страшная опасность, но это было его самой большой ошибкой. Как раз-таки опасность грозила самому казаку.

– А вот и жертва… – прошипел дьявол. – Сколь же любезно ты пожаловал к нашему столу.

– Нет-нет! – заорал казак. – Я вернулся чтобы….

Но он не успел закончить. Черти накинулись не него, схватили руки, ноги и потащили к столу. Дьявол зловеще хохотал. Казак звал на помощь, умолял пощадить его, но все было тщетно. Сатана уже был готов убить его. Он занес острый кинжал над его шеей как вдруг… он его выронил и замер. На другом конце луга стояла и тяжело дышала (видимо от погони) женщина. Эта была жена казака, который только что не отдал дьяволу свою душу. В руках женщина держала небольшую икону Девы Марии с красного уголка. Завидя Образ, черти взвыли так, как только могли и побежали прочь с луга. Кто-то кидался в воду, кто-то в темные врата. Последним, страшно грозя своим сухим костлявым пальцем в земле скрылся дьявол.

Теперь на лугу было тихо. Там были лишь казак, его жена да Игорь Владимирович, который только к этой минуте смог прийти в себя от испытанного им шока.

– Теперь видите, что может сделать простая вера? – спросила женщина.

Казак и господин Плотницкий молчали, но в их лицах легко можно было прочитать немую благодарность.

Уже под утро все трое вернулись в хутор. Оставшееся лето Игорь Владимирович не мог и на минуту перестать думать демонском пире, что произошел двадцать первого июня. С казаками он практически не общался, а все время молился. По возвращении в Москву Плотницкий уволился со своей работы и ушел в монастырь, где он прожил долгую жизнь и умер глубоким стариком. Мне довелось встретиться с ним незадолго до его смерти. Тогда-то он и поведал мне эту жуткую историю.