Кит в пруду. Книга третья

В августе, на исходе лета, в воздухе появляется множество паутинок. Если присмотреться, на каждой обнаружишь маленького паучка. Летят себе по ветру и приживаются там, где зацепится паутинка. Она клейкая, цепляется легко, и как только прилепиться к чему-нибудь, паучок тут же приступает к работе.

Один обосновался под навесом на крыльце и в первую же ночь сплёл скромненькую сеточку, в верхнем углу, у стойки. На следующее утро паутинка изрядно выросла, а ещё через сутки это была обширная ловчая сеть, косым треугольником перегораживающая пространство под навесом. По своей конструкции сеть напоминала дно плетёной корзины, имела явно выраженный центр, из которого лучами расходились нити – растяжки, а тоненькая ниточка паучьей пряжи обвивала эти нити расширяющейся от центра спиралью.

В течение дня, проходя мимо, я всякий раз невольно задерживал взгляд на этом произведении искусства – размах и быстрота творчества озадачивали, тем более что самого «творца» видно не было, из чего я заключил, что работает он ночью.

На четвёртое утро, выйдя на крыльцо, я замер от изумления. ТО, что накануне было косым треугольником, за ночь превратилось в почти правильный шестиугольник, значительно выступавший достроенной частью из-под навеса. А «достроить» удалось потому, что из середины сети – через полтора метра «пустого» пространства на высоте трёх метров над землёй! – была протянута ещё одна нить – растяжка, прикреплённая к выступающему из-под крыши сарая концу жерди…, причём до середины эта нить была утолщена, посередине было что-то вроде узелка, из которого лучиками расходились дополнительные нити – растяжки, вживлённые в разные места по краю сети. На этих-то лучиках и достраивалась сеть, при этом полезная площадь увеличивалась почти вдвое.

Я смотрел на этот шедевр искусства – конструкторского, монтажного и пр. – и невольно спрашивал себя: что это, если не разумная деятельность? Как он догадался, что так можно сделать? И как он сумел это сделать – на высоте трёх метров над уровнем земли, через полтора метра «пустого» пространства? По воздуху он пробирался, что ли?

Я смотрел на эту сеть и думал: вот результат работы маленького незаметного паучка за четыре ночных смены. Если бы подобное сооружение понадобилось создавать нам.., то это был бы труд доброй сотни специалистов самой разной квалификации на протяжении полугода – начиная с изыскательских работ, потом проектная конструкторская работа, потом – монтажная, с грохотом, с грязью, руганью и пр. И далеко не очевидно, что результат этой нашей деятельности был бы столь же эффективен, как этот – за четыре ночных смены, «без шуму и пыли».

И опять: как он догадался, что так можно сделать? И как он сумел это сделать? По воздуху пробирался, что ли?

И опять: насколько удивительно «разумна» природа, насколько она сорганизована, и тогда – что же такое мы?

Мы заняты тем, что создаём искусственную среду обитания, и мы называем эту среду «культурной». Мы что-то делаем, и у нас, после многих попыток, наконец «получается». Мы вспоминаем, как и что мы делали, и выявляем некую закономерность. И получается «наука». И наука неизбежно и необходимо связана с опытом нашей жизнедеятельности, и потому наука с собственно знанием имеет столько же общего, сколько имеет искусственная среда обитания, создаваемая нами, со средой естественной, природной.

И опять: мы утеряли способность (право?) жить внутри природы, и потому утеряли способность (право?) обладать знанием, и вынуждены вместо знания довольствоваться наукой. Но наука не даёт ответ ни на один «настоящий» вопрос, наука не понимает, что такое жизнь…

(Завершение сюжета: шедевр природного искусства просуществовал дня три и погиб под натиском культурного процесса, называемого «большая приборка», т.е. я, подметая пол на крыльце, заодно смахнул веником и паутину)

Когда у нас в доме появились муравьи, и дочка спросила, откуда они взялись, я хотел было сказать, что приползли откуда-нибудь, и тут же сообразил, что она тогда спросит, откуда они взялись там, откуда приползли к нам, и понял, что уже готов воспроизвести декартово представление о мире как о системе механических перемещений.

И я сказал: Они взялись из воздуха.

– А мы? – тут же спросила дочь.

И мне ничего уже не оставалось, как утвердить и это:

– Мы тоже появились из воздуха.

Как ни странно, это убедило. В воздухе есть всё, го это «всё» – в непроявившемся, в нераскрытом виде. Оно готово раскрыться, проявиться, выявиться и начать самостоятельно жить, как только создадутся подходящие для этого условия.

Кстати, это действительно убеждает. Надо лишь заменить слово «воздух» на слово «вакуум». (или «эфир» – в нынешней редакции).. Надо лишь сообразить, что более высоко организованная форма бытия «вызревает» внутри прежней, менее развитой, менее высокоорганизованной. Надо лишь ощутить этот избыток энергии, ждущий своего часа. И декартовы «постоянность и неизменность» – именно в этом, в этой постоянной готовности проявиться, выявиться, реализоваться.. – как только создадутся подходящие условия. Совершенно стихийно, совершенно случайно создадутся, и в этом смысле, вопреки мнению Эйнштейна, Бог как раз «играет в кости». И декартово «Бог не подвержен изменениям и постоянно действует одинаковым образом» следует понимать именно как утверждение всеобщей постоянной готовности к самореализации.

Пришвин.

Вот человек, интересный человек.

Первый, который заметил, каким катастрофическим образом формируется новая власть на местах.

Гибельно-безбожно формируется.

Приходит разнарядка из центра: столько-то человек надо отправить в центр для советской власти, чтобы органы сформировать.

На сходе ни один справный хозяин не соглашается (на кого я хозяйство оставлю), и в центр выборным образом отправляются пьяницы и никудышники, у которых всё из рук валится… вот так формировалась первая советская власть.

Когда я это прочитал, мне стало страшно: от такой власти добра – не жди, это власть не народная, а антинародная. Она будет делать всё, чтобы эту самую власть из рук не выпустить. Потому что она ничего больше, как властвовать, – писать указы, постановления и пр. – она ничего больше не умеет, без власти она просто пропадёт с голоду.

Это, получается, жуть что такое – эта самая советская власть.

(думаю, сам автор идеи советской власти был бы откровенно взбешён, узнав, каким макаром его теория реализуется на практике… «гладко было на бумаге, да забыли про овраги»… «формально правильно, по существу – издевательство»… «суха теория, мой друг»… да ведь просто человек был В. И. Ульянов-Ленин, просто человек… нельзя ожидать от просто человека всеведения)

Тут спасает положение одно: наряду с советской вторая власть – партийная, партийный контроль, коммунистический.

Если спасало.

А если нет? А если всё – классовая сплошь борьба?

А ведь оно так и было – сплошная классовая борьба…

Деревня, пропитанная взаимной ненавистью, от которой один шаг до крови.

Русский мир, пропитанный взаимной ненавистью. И тоже один шаг до крови.

Расколотый взаимной ненавистью и взаимным братоубийством.

Тема, конечно.

«Василий Иваныч, ты за большевиков али за коммунистов?»

ЗДОРОВЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ

Дрова потрескивают, разговор неторопливый… с кем? С кем… иных уж нет, а те далече… с ребятами моими разговор, с теми, кого уж нет.

Я один остался. А никак не думал, что именно я останусь… что все раньше уйдут.. никак не думал.

И работы менял, и из дому сбегал, и… вообще висел на волоске, бывало. А вот – поди ж ты. Они уже там, а я тут. Ещё тут. И что удивительно: чем дольше я тут, тем больше мне тут нравится, тем больше мне хочется быть тут. Мне тут уже всё нравится. Чуден Божий мир.

Государство (ещё советское) огромный трюк провернуло, кто-то умный подсказал: берите землю, пользуйтесь.

Садоводческое движение.

О том, что эта земля никакому крестьянству ни в жизнь не нужна и для сельского хозяйства не интересна – об этом обе стороны умолчали, садоводы по неопытности, государство по подлости (на то оно и государство).

Садоводы землю взяли и вложились – всё вложили, весь свой потенциал старательности, любви и возможности, и земля стала чудом, дикий безлюдный неухоженный край стал краем садов… яблони, вишни, сливы, всё в цвету…

И тут государство проявило свою сущность: как это, граждане землёй пользуются, а как же налог?

Земельный обязательный налог – как же? К тому же это и курортная зона, кстати… приладожье, воздух целебный, как-нибудь, между прочим… как это мы проглядели, а? а?

Вломили и тройной налог на землепользование.

Откуда мат на Руси? Отсюда мат на Руси.

Да, тройной налог на землепользование. За землю, которую мы сами возделали, создали своим трудом.

Государству нужны деньги. Откуда деньги? Ясно откуда… отсюда деньги. Пётр даже за бороды налог брал. Очень нужны деньги.

Но Пётр – это, всё-таки Пётр… ВЕЛИКИЙ!

После Петра новая Россия, империя, Санкт-Петербург, мировой город, красивейший город мира…

А после этих?

Яхты?

Да, у них яхты, особняки…

Спокойно, Саша.

Кто бы мог подумать, что они окажутся настолько сволочи… настолько предатели всего святого… а в коммунистической идее было святое, было… в сердце каждого настоящего коммуниста был Бог, есть Бог…

Но афёра садоводческого движения – это детский лепет по сравнению с ваучерной приватизацией и залоговыми аукционами.

Незабываемо. Наши ваучеры исчезли вместе в Фондом, куда мы их вложили.

Мой сельский дядюшка, царство небесное, свой ваучер продал цыганам за мешок сахарного песку, и считал, что совершил выгодную сделку, я поначалу над ним посмеялся.

Когда Фонд с нашими ваучерами исчез, рассмеялся уже он.

Попьём чайку, племянничек. С сахарком.

«Мы живём во время без больших идей, без нравственности, мы живём в безвременье. Наша свобода – это свобода плевка в своё прошлое, а значит – в настоящее и будущее, в святое, неприкосновенное и чистое»

(Ю. Бондарев – ЕБНу, отказываясь от ордена публично)

Природа бесконечно многообразна.

Это давно заметили китайцы, японцы.

Наша русская природа бесконечно разнообразна, это хорошо отметили М. М. Пришвин и К. Г. Паустовский. Моя первая юношеская любовь.

Удирая из города, от телевизора, я всегда вспоминаю Пришвина.

Конечно, участок в садоводстве – это не та природа, но всё-таки…

Во-первых, в апреле тут тихо.

Во-вторых, у меня растёт настоящее лесное дерево – сосна.

Когда-то я добывал песок за дорогой, там все брали песок, и в одной из ям увидел, как на куске дёрна цепляется за жизнь маленький росток сосны, а дёрн этот вот-вот упадёт в яму.

И что-то толкнуло… дай-ка я тебя спасу. Нагрузил тачку песком, а сверху этот лоскуток дёрна с росточком этим определил и на участке и посадил, так, в стороне. Теперь это могучее дерево с ветвями, достойными книги рекордов Гиннесса. Нижние ветви я всё-таки опилил, а то вообще невозможно по участку пройти. Объяснил: ты, всё-таки, меру знай… понимай, кто тут хозяин.

Сосна, да.

Что удивительно. На пятый год, когда дерево прижилось и окрепло, под ним появились грибы маслята. Сами по себе, ниоткуда. И до сих пор растут каждый год.

Подтверждение идеи пульсирующей модели физической реальности. В каждой точке пространства есть зародыши всего, но проявляется только то, для чего есть подходящие условия.

Пруд.

Там живут рыбы, предположительно караси.

Ещё туда приходят утки. Именно приходят. Пара уток, она и он, красавец. Причём инициатива – от неё. Она первая, под ворота, и в пруд, он за ней, с достоинством, степенно… такой молдавский барин.

Красивый.

А на ветке яблони подвешена кормушка для птичьей мелюзги, для синичек, моих любимиц. Обожаю. Пятилитровая фляга из-под воды, сбоку отверстие, туда насыпаю сырые семечки, оживление в зале, аплодисменты.

Идиллия нарушается бандитским налётом: появляются воробьи.

Забирается внутрь, и сидит там, шелуху там же, боюсь, что и гадит там же, и синичек не подпускает, дерётся.

Утки поплавали и отправились восвояси, также пешком по дороге.

Ничего не боятся. Так забавно.

Хорошо, что я не охотник. Ружьё давно продано, и, опять же, слава Богу.

Что за удовольствие – живое превращать в мёртвое?

Хочешь охотиться, азарта хочешь – купи фоторужьё. Благородно, страсть та же, и ты – не убийца. Чем плохо?

Скажу больше: убивающий убивает что-то в себе.

Не умею объяснить, но интуиция (никогда не подводит) говорит: убивающий – это в чём-то самоубийца.

Хорошо, что я продал ружьё, слава Богу.

Кстати, скоро зацветут фруктовые деревья… тут будет сказка.

Деревья в цвету, а над ними – моя сосна… вечно зелёные ветви кроны хвойные… как, а?

А над всем – голубое небо – а? Пейзаж?

И утки придут поплавать – а?

«ОМ"в индуизме – это не звук, это – слово.

Предположительно расширяет сознание, вызывает просветление.

Я как-то вышел на середину участка и полчаса этот «ОМ» издавал на разные лады, ожидая просветления, чем вызвал неподдельный интерес вороньего населения (расселись по деревьям и наблюдали), и – дождался: внутренний голос сказал: пойдём лучше водки выпьем. И так и получилось.

(До сих пор просветлённый).

Вороны были разочарованы, предполагали какое-то иное продолжение спектакля и потому возмущённо противно, вполне по-хамски закаркали мне вслед.

Что делать, Фауст.

ОСНОВА ИМПРОВИЗАЦИИ

«Как я хорошо веду себя! Как ты была бы мной довольна!

За барышнями не ухаживаю, смотрительшей не щиплю, с калмычками не кокетничаю – и на днях отказался от башкирки, несмотря на любопытство, очень простительное путешественнику. Знаешь ли ты, что есть пословица: на чужой сторонке и старушка – божий дар.

То-то, женка. Бери с меня пример.»

(А. С. Пушкин – Н. Н. Пушкиной, 19 сентября 1833 г.)

Ироничный доброжелательный взгляд, всё в порядке.

– Вот у А. П. Чехова есть удивительный рассказ «Дама с собачкой», где всё начинается вполне по-французски. Оба как будто немножко пошалили. И вдруг оказывается, что – ничего это не легко… что это «бесплатный сыр в мышеловке», из которой уже вообще не понятно как выбраться.

Удивительный рассказ. Он показывает, что человек принципиально другое существо, отличное от всего другого живого на планете.

Есть другой рассказ, вовсе страшный. Там гимназист Володя влюбляется в подругу матери, добивается близости с ней и после этого убивает себя.

А помните, с чего начинается роман «Анна Каренина»? А «Крейцерову сонату» помните? А «Дьявола»? «Крейцерову сонату» и «Дьявола» Лев Николаевич писал в параллель… какое напряжение было!

А у А.И Куприна. – «Поединок», Олеся», «Гранатовый браслет»… «Яма»» наконец…

У Джона Стейнбека роман «Консервный ряд», а у Апдайка…

– Граждане судьи, прошу занести в протокол, это провокация. Я продолжаю. Дело в том, что когда организм мужчины молод, сексуальное начало практически неуправляемо… оно само управляет молодым человеком и вынуждает его совершать поступки такие, какие он никогда не совершил бы, не будь этого «давления снизу». Это я заявляю, основываясь на собственном опыте. Полагаю, что мой опыт не уникален, мой уникальный гениальный тёзка тоже имел опыт примерно такой же, иначе не появились бы эти строки: «…и горько жалуюсь, и слёзы лью, но строк печальных не смываю».

Размышляя над этим феноменом юношеского полового созревания, я прихожу к выводу, что этот процесс общество обязано взять под контроль и опеку, – как один из аспектов процесса воспитания душ, причём – особый аспект, быть может самый важный..

– И как вы это представляете? —

– Я уже говорил об этом… Сексуальным воспитанием юношей должны заниматься высококвалифицированные опытные женщины… высочайший профессионализм, элита общества.

– Боюсь, что вас не поймут…

– Не надо бояться, точно не поймут. Сейчас не поймут. Это разговор будущего, сейчас актуальны другие темы, прежде всего – изменение образовательной программы.

Самое лучшее, что двое могут сделать друг для друга – это бережно, заботливо, понимающе охранять ОДИНОЧЕСТВО ДРУГОГО, от которого не отделаться никак, пока человек жив. И разделять его по просьбе, и ОСТАВЛЯТЬ В ПОКОЕ, если нужно. Но, как эскортный корвет от охраняемого транспорта, никогда не отходить за горизонт и НИКОГДА НЕ ОСТАВЛЯТЬ ОДНОГО. (Джеймс Холлис), —

– Как? Что скажете?

– Ничего более мудрого и достойного я не встречал!

– Хорошее высказывание, стало быть… хорошее. Больше всего мне понравилось это «никогда не отходить за горизонт и никогда не оставлять одного»… это здорово… это здорово!

Однако мы отвлеклись. Мне вот что хотелось подчеркнуть: обусловленность сексуальной активности эстетикой… чувство прекрасного и чувственность удивительно как будто вырастают из одного корня… хотелось бы понять как это понять.

– Почему бы не попытаться?

– Несомненно в основе – сохранение жизни. Красивое, прекрасное – значит, оптимально приспособленное к жизни, к поддержанию и продолжению жизни. К украшению жизни. К празднику жизни. Здесь природа сексуального влечения к красивой женщине.

– Но представление о красоте менялось…

– Ну и что? Влечение к красивому оставалось неизменным.

– И оказывается, никакой загадки нет.

– Да, никакой загадки нет. Материальное и духовное здесь согласованы как нигде.

– Но тогда надо объяснить мой вопрос – «было?» Тогда этот интерес (ведь все сразу поняли, о чём вопрос, правда?) – сам по себе загадка – не так ли?

– Никакая не загадка. Здесь – кульминационный момент, точка возможного зарождения новой жизни… мирового значения вопрос. Если «не было» – и говорить не о чем, а если «было» – возможно появление новой жизни, новой вселенной… тут уже есть о чём потолковать

.– Тебя, я вижу, ничем не собьёшь…

– Я предлагаю вот что обсудить: почему церковники объявили соитие между мужчиной и женщиной делом греховным? «Непорочное зачатие» как противопоставление обычному, которое, таким образом, оказывается порочным? Откуда это взялось в нашем обыденном сознании: секс и грех как бы однозначны?

– Ну, давайте… интересно.

А ЧТО БИБЛИЯ

– Смотрим, как это трактует библейский текст, в моём вольном изложении, разумеется.

Бог за ше сть дней сотворил все программы всего сущего, завершая Творение программой «быть человеком» (как свой Образ и Подобие). Зачем, т.е. какова цель творения – объяснения нет.

Далее за дело принимается Господь

Создаёт из «праха земного» человека и его «вдохновляет».

Зачем?

Чуть нижу по тексту объяснение: быть работником в райском саду.

Далее выясняется, что человек плохо одному нужен помощник.

И вот тут – серьёзный конфуз. Ты уже сделал одного человека, что тебе мешает сделать второго? (технология известна – «из праха земного»).

Но нет.

Дальше очень интересный эпизод: Господь призывает к человеку всех зверей райского сада и ждёт, как человек назовёт каждого… понимаете?

Т.е. сам Господь назвать не может, не умеет… сам смысла того, что Он создавал – не понимает, это очень странно, это вызывает подозрение. Далеко ведущее подозрение.

– Поподробнее, пожалуйста…

– Господь крайне странная фигура. Вот решил, что человеку нужен помощник, да? Ну так и создал бы такого человека – так же, как создал Адама. Вместо этого приводит к Адаму всех зверей. Вывод: Господь не понимает смысла того, что он делает, вот что я хочу сказать. Как это может быть – я не могу понять… Он выполняет программы, разработанные (сотворённые_) Богом, и всё… у Него как будто нет своего разума… Нет понимания Божьего замысла.

– Как странно…

– Как бы там ни было, все звери райского сада приходят на смотрины, и человек называет каждого.

– Вопрос: откуда человек их всех знает?

– Ответ только один: он их всех знает только потому, что его человеческая психика соткана из всех их психик (мы об этом уже говорили, с.м. «Кит в пруду»).

– Вспомни, у тебя же был цикл стихотворений «БЫТЬ»: «Быть деревом на высоком вольном месте, шуметь головой на ветру, приветствуя солнце…», «Быть верблюдом, терпеливо пересекать пустыню одиночества в ожидании оазиса понимания, которого нет, нет и нет…» или «Быть китом, любить свободное стремительное движение…» – ты это всё уничтожил, но память-то осталась…

– Не отвлекаемся. Господь слышит всё это и понимает, что среди зверей требуемого помощника человеку нет.

И тогда он наводит на человека глубокий сон (наркоз, по-нашему), вырезает одно ребро, дыру заделывает «плотию», из ребра вытачивает женскую фигурку, и давай хлестать человека по мордасам, хватит спать, смотри что я тебе принёс.