Твист для майора Пронина

Мужчина тоже заметил ранку и извиняющимся тоном сказал:

– Ох, извините, пожалуйста, товарищ! Это я, наверное, своим колечком…

Он показал Шевченко правую руку – на указательном пальце был большой серебряный перстень с мудреным узором.

– Интересная штучка, – заметил Александр Юрьевич, – тонкая работа!

Извинения незнакомца, он, конечно, принял и даже пошутил:

– Ну, подумаешь, укол! Укололся и пошел! Ерунда это, до свадьбы заживет.

Шевченко улыбнулся и, зажав ранку носовым платком, торопливо двинулся дальше. Опаздывать на праздник ему не хотелось.

Мужчина в бежевом плаще, дымя папиросой, прошелся по аллее и свернул за угол, в маленькую тихую улочку. Там его уже ждала бежевая «Победа». Он открыл дверцу и сел на переднее сиденье. Поудобнее устроившись в кресле и выбросив папиросу в открытое окно автомобиля, он достал из кармана клетчатый носовой платок и маленький никелированный пенальчик. Осторожно обмотав платком массивный перстень, он бережно снял его, откинул крышку пенала и аккуратно положил перстень внутрь.

Спрятав коробочку в карман плаща, он, не поворачиваясь, сказал водителю:

– Дело сделано… Поехали.

Веселье у Ковригиных было в полном разгаре. Уже давно было съедено горячее и выпито большое количество различных напитков. За огромным столом осталось несколько обсуждающих что-то компаний, а большая часть гостей, в основном молодые люди, занялись организацией танцев.

Леночка принесла свой проигрыватель и пластинки. Конечно, первым делом она поставила «Лучший город Земли», и молодежь закружилась в быстром танце, изредка вызывая недоуменные и слегка осуждающие взгляды представителей более старшего поколения.

Зазвучали начальные аккорды новой песни, и в это время в гостиную незаметно вошла Нюра и, подойдя к столу, что-то сказала Ковригиной и Громову.

Владимир Николаевич и Мария Сергеевна вышли в прихожую, домработница пошла следом.

Мария Сергеевна вернулась через пару минут. Лицо ее было серьезным и бледным, на нем не осталось и следа того веселого, праздничного настроения, которое было у нее всего несколько мгновений назад.

Она жестом велела Леночке выключить музыку и остановилась у двери в прихожую. Все затихли и обернулись к Ковригиной: стало понятно, что произошло нечто очень серьезное.

Из прихожей показался взволнованный и хмурый академик Громов.

– Товарищи, – без паузы начал он, остановившись рядом с Марией Сергеевной, – сейчас нам звонили из милиции… В общем, два часа назад скончался Александр Юрьевич Шевченко… Ехал в троллейбусе, прихватило сердце… Когда привезли в больницу, было уже поздно. Вот так, товарищи.

Услышав эту новость, все сидели молча – компания собиралась в квартире у Ковригиных не в первый раз, и все знали и помнили замечательного весельчака Шевченко, который так забавно умел отплясывать гопака и рассказывать уморительные байки. Послышался женский плач.

Вскоре все разошлись, сохраняя скорбное молчание. Паша и Леночка стали помогать Нюре убирать со стола, а Мария Сергеевна, академик Громов и кадровик Серебряков отправились в больницу. Леночке почему-то было страшно.