«Темно… ничего не вижу…» – промелькнула мысль. А за ней сразу следующая: «Я мыслю, а значит, существую». Никак не могу вспомнить, где мне встречалась эта фраза. Но должен сказать, она довольно точно описывает то, что сейчас творится в моей голове. А ведь это тоже можно смело считать очередной промелькнувшей в голове мыслью! Так, хорошо… А почему темно? Почему я ничего не… Всё, отбой, сквозь веки начал пробиваться свет. Мыслю, вижу… Неплохое начало, должен сказать. Но вот уши пока не хотят работать. Я, наверное, сейчас нахожусь в вакууме, это объясняет отсутствие звуков. Или нет?.. Тактильные ощущения пока отсутствуют, не могу сказать, в скафандре я или без него. Но если я без защиты в вакууме – то не должен ни мыслить, ни видеть… Вдох… Дышу. Хорошо. Я как минимум в скафандре. Начинаю что-то слышать… Правда, уши словно забиты ватой.
Интересно, сколько времени уже прошло с тех пор, как моё сознание включилось? Почему-то я уверен, что всего несколько секунд. Причем, мне наверняка хватит пальцев рук, чтобы посчитать эти секунды. А ведь точно! Пальцы и руки! Я мыслю, вижу, слышу, дышу. Надо попробовать подвигаться. Так, нейроны! Даю вам команду подать сигнал по нервам до пальцев рук! С большим трудом, но некоторое время спустя у меня это вышло. Надо сосредоточиться на всех моих «достижениях» в области познания себя как живого человека и попытаться полностью прийти в себя. Что мы ещё имеем?.. Во рту лёгкий привкус железа. И язык побаливает. Прикусил… И я помню, почему.
Глава 1
Сквозь сон я услышал классическую музыку, играющую из динамика будильника. Блин… Ненавижу просыпаться по утрам! Особенно после вчерашнего. Думаете, я пил всю ночь? А вот хренушки! Ваш покорный слуга вкалывал сверхурочно, чтобы это грёбаное корыто не развалилось на части. Не могу сказать, что это самый ужасный корабль во всём Земном флоте, но уж точно самый ужасный из тех, на которых я бывал. Да что уж там, он хуже любого из тех, которые я когда-либо видел! Четырёхпалубный грузовой «Гроб». Вообще, его настоящее название – «Елизавета», но я вас умоляю… Какому гению пришло в голову так назвать металлический кирпич с двумя турбинами в верхней части кормы? А наш персонал любит называть вещи своими именами, так что он «Елизавета» только по документам. Наша любимая и обожаемая компания «Викос» (ВИдимый КОСмос. Я смотрю у этих ребят с названиями вообще огромные проблемы) приняла решение свернуть поиски и разработку месторождений полезных ископаемых на одной каменистой планете, которая, к счастью, находится не так далеко. Всего лишь на расстоянии около 30-ти световых лет. Название ей давали уже не эти идиоты. Здесь всё гораздо проще – назвали в честь учёного, увидевшего в ней потенциал – Виктора Сендина. Но раз разработки свернули, видимо, такой себе был в ней потенциал. Итак, что мы имеем: один идиот сказал, что планета полезная, другие идиоты ему поверили и отправили экспедицию, третьи – нашли там что-то интересное, четвертые – уже отстроившись, практически ничего не добыли, пятые – приняли решение полностью демонтировать и вывезти всё добро, шестые – выделили на эту миссию «Гроб», а седьмой – это я сам. Потому что ДОБРОВОЛЬНО вызвался полететь туда. Вообще, что касается принятия решений в последнее время – у меня с этим большие проблемы. Сначала выбрал себе в спутники жизни далеко не самую вменяемую девушку, затем завёл себе пса, за которым у меня не было времени ухаживать, потом устроился инженером в «Викос»… Я много о чём жалею, но точно не о том, что решил прервать эти отношения. Да и на Сендин вызвался для того, чтобы развеяться и забить голову работой, а не делами душевными.
Я выключил будильник далеко не с первого раза. Сегодня не моя смена, и я мог проваляться в кровати весь день. Но на душе было паршиво… На Земле проблемы, в космосе проблемы… Хорошо, что среди всех идиотов «Викоса» нашлись люди, которые поддержали идею включения в персонал психотерапевта. На самом деле, он всегда присутствовал на борту космических кораблей ещё с первых экспедиций на планеты и спутники Солнечной системы в двадцать первом веке. Но потом – космические перелёты стали такой же обыденностью, как и поездка на поезде. А зачем вам психотерапевт на поезде? Сами врачи всегда были и будут обязательными и нужными членами экипажа, но их познания в психологии так себе. Так и вижу, что кто-то из «Викоса» посмотрел на наш «Гроб» и решил, что на этой развалине не избежать психоза, поэтому включил в состав экипажа миловидную Анну. На вид, как и мне, за тридцать, с темными длинными волосами, убранными в хвост, и с вечно будто бы печальным взглядом. Так что спать – это конечно очень хорошо, но спокойно и крепко спать – ещё лучше! Поэтому я, прошлой ночью, в местами рваном, заляпанном всеми возможными жидкостями инженерного отсека комбинезоне, воняющий пóтом ещё сильнее, чем собственный комбез, только увидев её в коридоре – сразу зашагал навстречу. Я был слишком измученным и уставшим, и даже не задумывался о том, как сильно мог напугать её своим видом. Анна, увидев перед собой крупного, под метр восемьдесят широкоплечего работягу со злобным видом, вздрогнула и сделала шаг назад. Я, заметив её оторопь, постарался как-то разрядить ситуацию.
–Здравствуйте. Вы – конденсатор варп-движка? – Вырвалось у меня. Судя по длинной паузе и её непонимающему взгляду, доктор сто раз пожалела о своём выборе профессии. Так как перед ней, судя по всему, стоял какой-то невменяемый маньяк
– Н-нет. – Ответила она почти уверенно.
– Тогда Вам не следует меня бояться. Ну а конденсатор, после сегодняшнего, я бы с удовольствием вырвал из системы и выкинул в космос. Простите меня за мой вид, просто день был очень тяжёлый.
Анна чуть улыбнулась и расслабилась.
– Я должна была догадаться, что Вы не… Ну, псих какой-то. Вы меня извините, я весь полёт очень несобранная…
– Псих – не псих, это как посмотреть… Собственно, поэтому я к Вам и подошёл. Вам будет удобно меня завтра принять? – Я хотел тоже немного улыбнуться, но у меня болело всё. От души до волосков на пальцах ног.
– Обсудить возможность выкинуть конденсатор варп-движка в космос? – Она уже заметно повеселела и даже слегка засмеялась. И это выглядело настолько искренне и заразительно, что я тоже улыбнулся. – У Вас… Простите, что-то чёрное на зубах…
Я почувствовал себя ещё более отталкивающим и грязным. Тыльной стороной руки я провёл по зубам, удаляя кусок изоляции от провода.
– Откусывал зубами изоляцию и… – Я почувствовал во рту неприятный привкус, слегка обнажил зубы и провёл по ним языком. Анна уже вовсю хохотала, а я скривился от мерзкого вкуса гудрона вперемешку со смазкой и чем-то кислым. Пока я отплёвывался, посмотрел на свои руки. Мда… С такими руками только в рот и лезть. Лучше бы в зубах торчал кусок изоляции.
Доктор прикрыла рот рукой и, сквозь неё, сказала, не переставая смеяться:
– П-Простите! Извините, я… я не хотела Вас обидеть! Просто минуту назад я уже готова была бежать в каюту со всех ног и вызывать охрану, а потом Вы… – Она опять залилась смехом.
Я, включив режим максимальной харизмы, широко улыбнулся чёрными зубами и представился:
– Алексей, инженер! Не маньяк.
Она, перестав смеяться и кашлянув пару раз, протянула мне свою руку:
– Анна, психотерапевт! Не жертва маньяка! – Только я хотел пожать ей руку, она её одёрнула. -Простите, но… – Она указала пальцем на мои грязные ладони.
– Нет-нет, Вы меня простите. Надеюсь, до завтра отмою. И зубы почищу.
– Как насчёт… Десяти утра? Каюту знаете?
– Да, договорились. Спасибо! Надеюсь, на сеансе Вы не будете мне указывать на мою проблему, чтобы потом я сделал из этого ещё бóльшую проблему? – Спросил я, снова улыбаясь чёрными от гудрона зубами во весь рот.
– В рабочее время я более профессионально себя веду! – Анна слегка склонила голову и в её взгляде была какая-то искренняя теплота и… благодарность? – До завтра, инженер Алексей. Вы успеете отдохнуть до приёма?
– Нет, но думаю, что гораздо лучше смогу отдохнуть после него. До завтра!
Мне очень хотелось ещё раз увидеть её в хорошем настроении. От этого на душе становилось гораздо легче, и я начинал думать, что в моей жизни не всё так плохо.
Я открыл глаза и несколько минут смотрел в белый потолок своей каюты. Сегодня определённо должен быть хороший день! Утро начнётся с приятной компании Анны, а некоторое время спустя мы уже выйдем на орбиту Сендина. «Гроб» вышел из варпа в системе HIP 23512 прошлым вечером, как раз под конец моей смены. По плану мы с ребятами должны были сразу провести тест системы варп-прыжков и сдать смену ночной бригаде, но как только корабль остановился, всё вокруг заискрилось, потекло, загремело… Конденсатор не справился с подачей энергии на движок и медленно, но ярко умирал. Вернее, энергию он подавал хорошо, но, когда мы вышли из варпа и движок заглох, он на долю секунды продолжил получать энергию с генератора, что и привело к перегрузке. Всё это было вчера, а сейчас… Пора вставать. Я принял душ и осмотрел себя со всех сторон, чтобы убедиться в том, что на мне не осталось этой технической грязи. Особое внимание уделил рукам, даже хмыкнул, вспоминая ночной разговор. Не менее пристально рассматривал свои зубы. Что-то не так… Нет, с зубами теперь всё в порядке, просто стоя босыми ногами на полу, я ощутил лёгкую вибрацию. Она время от времени давала о себе знать, и странно было то, что её периодичность была непостоянной. Я даже отсчитывал в уме время между вибрациями. Но потом пожал плечами, свалив всё на усталость, и оделся в повседневную одежду.
Ровно в десять часов я стоял напротив каюты доктора. На ней висела табличка: «Анна Смит. Психотерапевт, специалист по планетарной адаптации». Вот оно как, значит… Видимо, проблема была не в угнетающем «Гробе», а в планете Сендин. В принципе, всё логично. Насколько мне известно, далеко не весь экипаж бывал на поверхности других экзопланет. И я слышал, что иногда скучающие по родной Земле люди забывали о том, что они находятся на чужой планете и снимали шлемы скафандров, желая вдохнуть свежего воздуха прямо на поверхности… Усугублялось всё тем, что мы пока не нашли планету с пригодной для дыхания атмосферой, так что бедняги набирали полные лёгкие ядовитого для организма воздуха. Я нажал на панель справа от двери и услышал в динамике голос Анны: «Да, входите!». И вдруг я застыл. Услышав её голос, мне опять стало тепло на душе, и я начал волноваться. Волноваться, блин! Да, она мне понравилась, но неужели я в неё влюбился с первого взгляда? Или просто мне было хреново морально и физически, а после разговора с ней стало так хорошо, и всё дело именно в этом сильном контрасте эмоций? «Входите!» – раздалось вновь из динамика. И я открыл дверь.
Доктор Смит сидела в кресле с блокнотом в руках. Она меня ждала. Но вот её взгляд… Сосредоточенный, суровый, с небольшим прищуром…
– Кто Вы? – Спросила она, не меняя выражение лица. Мои глаза округлились, и меня даже прошиб холодный пот. Она это явно заметила, так как у неё слегка дёрнулась бровь.
И тут до меня дошло! Вот чертовка! Я улыбнулся во весь рот своими уже БЕЛЫМИ зубами, а она залилась громким смехом.
– Это, Вам, Алексей, за то, что напугали хрупкую девушку этой ночью!
– А говорили, что в рабочее время ведёте себя профессиональнее! Хотя признаюсь, шутку оценил и даже уже подумал, что сеанс закончен и вы уже сотворили свою психомагию!
– Нет, мы ещё не начали! – Она перестала смеяться и с теплой улыбкой пригласила меня сесть напротив неё. Она взяла со стола электронный планшет и, не отрываясь от чтения написанной в нем информации, продолжила. – Бромов Алексей Сергеевич, инженер, специалист по пространственным и энергетическим технологиям. Не женат, детей нет, правонарушений нет. – она подняла на меня взгляд. – Действительно, не маньяк! Вы извините, что у меня в руках Ваше личное дело, но в мои обязанности входит составление психопортрета каждого члена экипажа. Так что я просто обязана прочесть дело каждого на этом корабле, плюс провести личную консультацию по моему усмотрению. Чаще всего достаточно просто пройти тест, но так как Вы, Алексей, изъявили желание пообщаться лично, я не могла Вам отказать. Кроме того, Вы меня сильно напугали, и как человек, я обязана была отомстить.
– Справедливо! – Я развёл руками. – Так мне и надо. Но затем я вас развеселил, и судя по Вашему выражению лица ещё до моего появления – Вам это было необходимо.
Она посмотрела с немного погрустневшим взглядом на свой рабочий стол. Я проследил за ним и увидел фотографию Анны в компании мужчины и девочки. Мне тоже стало немного грустно. И к моему стыду, именно от того, что это наверняка её семья.
– Простите, они… – Я даже не знал, что спросить. Остались дома, на Земле? Умерли? Поэтому предпочёл, чтобы она закончила предложение за меня.
– Меня приписали сюда довольно быстро. Я даже не успела толком попрощаться с ними. Не сказала то, что хотела сказать. Моя работа – лечить людей изнутри, но вот с семьёй всё гораздо сложнее. Что-то ты просто не хочешь слышать от них, либо просто хочешь сказать что-то действительно нужное им. Но звание матери и жены в корне отличается от звания психолога… – Она подняла взгляд на меня. – Так что да, Вы правы, мне действительно нужна была разрядка. Но! – Она подняла палец вверх и весело сказала: – Это совсем не Ваше дело!
Наш разговор в дальнейшем проходил спокойно. Я поделился с ней всеми своими переживаниями. И по поводу разрушенных отношений, по поводу полуразрушенного «Гроба». Насчет высадки на незнакомой планете я не особо переживал, так что она даже отшутилась, что зря записала меня на сеанс. Ведь её задачей на корабле была именно помощь в адаптации на чужой планете, а тут я явился со своими проблемами. Но под конец сеанса мне действительно стало гораздо лучше. И дело не только в том, что мне очень приятна её компания. Анна действительно хороший специалист. Вот только вибрации корабля стали заметно сильнее, и я, как хороший специалист в своей отрасли, отлично это замечал. Но вибрация шла не от двигателей, это точно. Так что на моём лице начала появляться лёгкая тревога.
– Алексей, всё в порядке?
Я некоторое время молчал. Кажется ей тоже стало тревожно.
– Вы это чувствуете? – Тихо спросил я. – Будто пружинит немного.
– Да… – Немного погодя ответила она.
– При посадке обычно немного меняется гравитация на корабле, в одностороннем порядке. Но для неё ещё рано, и она никогда не скачет вверх-вниз.
– Что-то не так с кораблём? – С явной ноткой тревоги поинтересовалась она.
Вдруг вибрации стали ещё сильнее. Предметы в каюте затряслись, Анна вцепилась руками в кресло, а я начал быстро соображать, что происходит с «Гробом». Но это было лишним, так как мы услышали взрыв, после которого корабль сильно тряхнуло, и мы упали на пол вместе с креслами. Я быстро поднялся, взял её за руку и крикнул:
– Вперёд! За мной!
Доктор Смит оцепенела от страха и не сразу подчинилась. Я слегка дёрнул её на себя и повёл к выходу из каюты. В коридоре чувствовался едкий запах горелой резины с пластиком, а освещение сменилось на аварийное. Жуткий шум разваливающегося корабля заглушал голос системы оповещения: «Внимание! Произошла чрезвычайна ситуация! Просьба всем пройти в отсек эвакуации!». Держась за стенку, мы двигались вдоль мигающих аварийных сигналов к капсулам, а я пытался собрать на ходу все мысли воедино. Мы находились на верхней палубе, взрыв был внизу. Эвакуационный отсек находился на нашем уровне, это хорошо. Но людей мы встретили не особо много. В принципе, не удивительно, Большая часть персонала находилась внизу, готовя технику к выгрузке. Остальные работяги, особенно моя смена инженеров и техников, отдыхали в каютах на палубе под нами. Да что за идиоты вообще проектировали эту рухлядь! Когда мы дошли до капсул, некоторые из них уже были запущены. Я посмотрел в иллюминатор и увиденное мной навсегда отпечаталось в моей памяти… Атмосфера у Сендина более разряженная, чем земная, но она есть. И мы уже входили в её верхние слои. Были явно видны характерные огненные всполохи вокруг корпуса, и, что самое страшное – спасательные капсулы с людьми, вылетающие с корабля, тоже загорались, а некоторые разлетались на кусочки прямо у меня на глазах. Люди гибли моментально. Я заглянул в одну из них и грязно выругался… Они были рассчитаны на нахождение в космическом пространстве, но никак не на вылет из корабля во время вхождения в атмосферу. Они могут сработать и в нижних слоях, но я боялся, что «Гроб» развалится задолго до этого. Я кинул Анне скафандр и приказал его надеть. Благо, они создавались для поверхности, а следовательно, были легче и компактнее космических, так что с надеванием проблем не возникло. Я одел на неё шлем, запихнул в капсулу и стал одеваться сам, судорожно осматривая отсек. Бинго! На пожарном щитке был баллон с противопожарной пеной. Она была огнеупорной и довольно эластичной. То, что нужно!
– Анна! Слушай меня очень внимательно! – По щекам девушки текли слёзы. – Встань в центр капсулы и старайся удержаться на ногах! Доверься мне! Когда приземлишься, пена тебя выдержит, а сейчас – не даст тебе сгореть! Со временем она начнет таять, и ты сможешь выйти из капсулы. Дождись меня! Я обязательно тебя найду!
Она меня послушалась, но продолжала что-то кричать. Из-за всего этого грохота и её шлема я ничего не слышал, да мне и не до этого было. Я лишь повторял про себя без конца «Должно сработать…», зафиксировав баллон в капсуле и пытаясь сбить предохранитель. Когда мне это удалось, пена ударила в потолок и начала быстро застывать. Я лишь успел встать вплотную к ней и сказать:
– Я найду тебя. Стой ровно!
Она лишь судорожно кивнула. Я пулей вылетел из капсулы и закрыл за собой дверь. Примерно просчитав скорость заполнения пеной капсулы, я нажал на кнопку запуска. Спасибо проектировщикам хотя бы за то, что эти кнопки были по обе стороны. Анна вылетела из отсека, а я лишь успел заметить её номер: 23. Людей здесь больше не было, многие капсулы так и остались на месте. Я надел шлем, нашел второй баллон, зашёл в капсулу, закрыл дверь и выбил предохранитель на баллоне. Заметив на стене панель запуска, приятно был удивлён тому, что можно выставить задержку старта. Выставил 20 секунд, встал в центр капсулы, и меня начала обволакивать пена. Вплоть до самого запуска я молился. Молился за неё… И продолжал молиться после старта вплоть до того момента, пока меня не вырубило от перегрузки.
Глава 2
Воспоминания об этих событиях пронеслись в моей голове довольно быстро. Но этого времени вполне хватило для того, чтобы я полностью пришёл в себя. Капсула приземлилась на поверхности, я цел (по большей части), единственное – прикусил язык при посадке. Отсюда и привкус железа во рту. В окно пробивался свет, а значит, я сейчас на солнечной половине планеты. Сендин всегда обращён одной стороной к звезде, как наша Луна по отношению к Земле. И температура вполне приятная – от пяти до десяти градусов круглый год. Пена уже начала размягчаться, и я постарался от неё освободиться. Из динамиков капсулы была слышна стандартная инструкция поведения в экстренной ситуации, но из-за налипшей на них пены всё слышалось до ужаса приглушённо. У меня хоть и не было практического опыта в таких делах, но теорию я знал на отлично, так что мне не нужно было тратить драгоценные минуты на прослушивание этой инструкции. Уровень адреналина в крови заметно снизился, плюс дала знать о себе вчерашняя усталость, так что быстро действовать я просто был не в состоянии. Медленно раскачиваясь во все стороны, я освобождал своё тело от приставучей пены и через пару минут уже был свободен. Пришло время включать мозги…
Первым делом надо проверить скафандр. Потыкав в дисплей на запястье, я запустил интерфейс на внутренней стороне шлема. По прозрачному пластику пробежали строки информации, оповещающие о запуске системы, а также логотип производителя – «ТехГлобал»: Землю в окружении всяких технологичных штуковин. Пожалуй, единственное, что мне понравилось в «Гробе» – это скафандры. Современные, нашпигованные электроникой, лёгкие и удобные. На шлеме отобразился интерфейс дополненной реальности, в след за ним – голографический дублёр, проецируемый с камеры на скафандре передо мной. Движения пальцев по голограмме отслеживались, что позволяло мне управлять интерфейсом внутри шлема. Приятным бонусом было то, что система жизнеобеспечения скафандра запускалась сразу же при надевании шлема и работала автономно, так что удушение мне не грозило даже при неработающем компьютере. Итак, читаем информацию… Кислород поступает, утечек нет, температура внутри скафандра и снаружи него – нормальная. Также на дисплее высветились мои жизненные показатели и началась предварительная настройка и подгонка под внешние условия. Судя по всему, приземление было не самым мягким, и корпус деформировался, образовав щель. Либо, скорее всего, щель образовалась в полёте. Так что я похвалил себя за находчивость и искренне надеялся, что Анне повезло не меньше моего. Образовавшаяся щель позволила системе проанализировать атмосферу и другие показатели. Притяжение почти в два раза ниже Земного, воздух не пригоден для дыхания, но в нём хватало компонентов для перегонки в привычную для человека смесь азота и кислорода. Я сразу же запустил фильтр, чтобы не использовать «экстренный» автономный запас. Система оповестила, что побочным продуктом будет чистый углерод, но, чтобы не забивать тяжёлым веществом выхлоп, я добавил в переработку из атмосферы ещё и водород, чтобы на выходе получался газ типа метана и ему подобных. Сразу подметил, что я, по сути, буду «пердеть» скафандром практически привычными для человека газами, после чего похвалил себя за юмор и поругал за его незрелость. Открыв дверь капсулы, передо мной открылся скучный вид поверхности Сендина. Серо-бело-оранжевая пустыня с редкими холмиками и барханами. Воздух был не кристально чистый, слегка мутноватый, но видимость всё равно оказалась довольно неплохой. Подняв голову, я увидел почти в зените местное солнце – оранжевый карлик по имени Дженнер. Справа от него на небе была видна первая по счёту планета – огромный газовый гигант Веста. Эта «дамочка» была чуть больше Юпитера, но очень на него похожа внешне. Собственно, поэтому её сразу окрестили его родственницей, и, продолжая свою излюбленную традицию называть космические тела именами древних богов, назвали Вестой.
Я выпнул из капсулы пустой баллон, после чего начал выгребать пену, освобождая шкафчик со всякими полезностями при экстренных ситуациях. Внутри висел уже собранный для таких дел удобный ранец. В нём обнаружился включенный маяк, рация, батареи для скафандра, вода и пищевой рацион в двух вариациях: сухой паёк и картриджи для системы подачи пищи в самом скафандре. Кроме того, там был портативный очиститель воздуха. Всё это конечно круто, да и ранец со скафандром были из одной серии, довольно навороченные. Вот только всё равно выходит какая-то хрень, защитный костюм и средства для выживания, причём, довольно качественные, рассчитаны на планетарные прогулки, и в открытом космосе ты проживёшь в лучшем случае до окончания запаса кислорода. А вот капсула не рассчитана на вхождение в атмосферу, зато хорошо выдерживает вакуум. Такое ощущение, что в «Гроб» запихнули исключительно списанные вещи и механизмы, не особо заботясь о их совместимости друг с другом. Скафандры в нашу летающую развалюху вообще не вписывались. Крутая технология фильтрации атмосферы, навигационные системы, начавшие свою работу сразу после запуска, да и автономность, судя по всему, была шикарной. Вот если бы ещё и квантовая связь поддерживалась… Можно было бы сразу послать весточку через орбитальный ретранслятор на Землю.
Выйдя наружу и осмотревшись, я приметил вдалеке чёрный дым. Это наверняка были ошмётки нашего корабля. Повернувшись к нему спиной, я настроил компьютер на частоту аварийных маяков наподобие моего, и вывел информацию в режиме дополненной реальности на внутреннюю поверхность шлема. Благо, работа с компьютером скафандра была интуитивно понятной, несмотря на навороченность. И как только пошёл процесс настройки, моё дыхание перехватило… Я понял, что не готов к тому, что маяк Анны может не работать, и что не готов к её смерти. Я дал слово найти её, и не собираюсь больше терять ни минуты! Я вбил в поле номер 23, и, как только на шлеме засветилась точка передо мной – моментально рванул туда. Рывок оказался чересчур мощным, я забыл, что гравитация тут в два раза ниже земной. Так что первый шаг к Анне оказался небольшим прыжком в длину. Встав ровно, я слегка попрыгал на месте, привыкая к гравитации. В очередной раз похвалил создателей скафандра и ранца, так как последний сидел как влитой и не прыгал сам по себе. Затем, чуть более уверенно, начал делать длинные шаги вперед, постепенно наращивая скорость. На шлеме, тем временем, сбоку высветилась сетка, наклоненная «в перспективе» с точкой посередине, после чего сетка начала медленно заполняться различными деталями. Под точкой появились очертания капсулы, судя по всему, моей. Круто! Система сканирует окружающую местность и создает карту! Повозившись немного прямо на ходу, я выяснил расстояние до капсулы 23 – семь километров. Тело болело, надкушенный язык всё ещё кровоточил, но я ни на миг не останавливался, чтобы как можно быстрее добраться до человека, который стал мне так дорог всего за несколько часов знакомства.
Не знаю, сколько времени я бежал. Мне казалось, что целую вечность, хотя на самом деле это заняло не больше получаса. Преодолев небольшую каменистую возвышенность, я наконец увидел её капсулу. На вид практически без повреждений! Хороший знак. Я прибавил скорости, споткнулся о камень и упал на землю, ударившись шлемом о поверхность. Нет! Не останавливаться! Я немного прополз, встал на ноги, опять споткнулся. Линия пульса окрасилась красным, предупреждая о том, что сердце у меня бьется гораздо сильнее нормы. Но я и так это знал, и, снова поднявшись, продолжил приближаться к ней.
Вот она, дверь. Прямо передо мной. Только вместо таблички «Анна Смит. Психотерапевт, специалист по планетарной адаптации» была цифра 23. Я опять застыл, как и тогда. Рука медленно потянулась к панели, из динамика которой в полубреде уже готов был услышать её слова «Да, входите!». Вместо этого дверь пшикнула, скрипнула и приоткрылась. Открыв её до упора, я увидел торчащую из пены руку Анны. Индикатор пульса на шлеме снова окрасился красным. Я взял её за руку и потянул на себя. Мягкая пена охотно выпустила из своих объятий её тело, и я прижал доктора к себе. Наши шлемы соприкоснулись. Её лицо оказалось ко мне так же близко, как и перед стартом капсулы. Эти образы наложились друг на друга, позволяя сравнить их между собой. Глаза закрыты, из них уже не текут слёзы. Кожа стала ещё бледнее. Рот слегка приоткрыт, а напротив него, на шлеме, была небольшая полоска запотевшего конденсата. Время от времени она ненадолго расширялась. Анна дышала. В этот миг я почувствовал такое неимоверное облегчение и радость, которые просто невозможно никак передать! Я смог! Я спас её! У меня теперь появилось чувство, что с этого момента мне уже ничего не страшно. Ведь единственный мой страх за это время не оправдался.
Я вытащил её из капсулы, посадил на землю, прислонив к корпусу, и включил компьютер на запястье девушки. Чуть позже, когда система загрузилась, несколькими нажатиями развернул голографический дублёр Анны к себе и посмотрел на её показатели. Автономный запас воздуха есть, состояние в норме. Настроив работу фильтров, как у себя, переключил подачу воздуха извне. Затем снял ранец, кинул его на землю в тени капсулы и аккуратно уложил голову девушки на него. Перед тем, как приступить к сбору вещей из её капсулы, я настроил наши рации в костюмах на одну частоту и услышал в динамиках шлема её размеренное дыхание. Знаете, многие для спокойствия включают себе музыку или звуки природы в наушниках, но её дыхание действовало на меня ничуть не хуже. Я лёг рядом схватился за голову и моментально ощутил всю ту усталость, что у меня накопилась, из моих глаз потекли слёзы, но это были слёзы радости. Мы живы, я справился. Могу теперь чуть-чуть отдохнуть…