Я вас ужасно люблю. Рассказы с рисунками автора

Иллюстратор Татьяна Сергеевна Скобелева

© Татьяна Сергеевна Скобелева, 2025

© Татьяна Сергеевна Скобелева, иллюстрации, 2025

ISBN 978-5-0068-4471-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мне плохо без тебя, Юрочка

Назойливый луч утреннего солнца, просочившийся в щелку между тяжелыми гардинами, лизал сонные веки. За спиной похрапывал муж, и Лиза пожалела, что с вечера не отправила его спать на диван. Он вдруг зашевелился, пробурчал что-то, и сильная теплая рука обняла ее бедра.

– Отстань, я сплю, у меня голова болит.

Рука моментально исчезла.

Заверещал будильник. Юрий Иванович поднялся и отправился в ванную приводить себя в порядок. Должность главного инженера огромного комбината обязывала приходить на работу пораньше, а уходить попозже. Как истинный трудоголик, он делал это исправно, прихватывая зачастую и субботу с воскресеньем. На семейные радости времени не хватало.

– Ты не жди меня вечером, я поеду на дачу, – предупредил муж, с аппетитом поглощая мясные тефтельки с тушеными овощами и прихватывая румяные гренки, сдобренные оливковым маслом и тертым сыром.

Заявление стало для Лизы неприятным сюрпризом.

– Но я обещала субботу маме, она соскучилась по внучкам. Я не смогу с тобой поехать.

– А я и не прошу об этом.

– Что же ты будешь делать на даче один?

– Надо… проводку в бане проверить. Да и вообще… – он неопределенно покрутил пальцами в воздухе. – Весна, понимаешь. Короче, надо!

Лиза хмыкнула в ответ и подала мужу ароматный кофе с корицей.

– И надолго?

– Дня на два.

– Значит, в воскресенье утром тебя опять не будет?

– А зачем я тебе нужен в воскресенье утром?

Юрий Иванович как-то странно, в упор, посмотрел на жену, словно припомнив старую обиду.

– Да незачем, – резко мотнула она головой, словно норовистая лошадка, разметав по плечам не прибранные в пучок кудряшки, и разозлилась.

«Пусть катится хоть к черту, уж кому обижаться, так мне. Никакой личной жизни, все работа да работа, а теперь еще и проводка какая-то».

– Вот и я так думаю, – печально заключил муж и вытер салфеткой губы.

В последнее время он редко оставался дома на выходные дни, отлучался на загородные совещания, конференции, в командировки. Лиза много времени уделяла малышкам, вечно кто-нибудь из них болел, и муж незаметно отошел на второй план. Усталая и раздраженная, она стелила ему в кабинете, чтобы выспаться без него. Комплект белья так и прижился на диване. Теперь девочки подросли, и у Лизы появилось свободное время, зато начала сказываться занятость Юрия Ивановича. Ему было не до сантиментов, он часто приходил очень поздно и тогда сам ложился отдельно, не желая будить жену.

Проводив мужа на работу, а дочек в школу, сбросив халатик, Лиза вновь нырнула в постель, чтобы восполнить отнятые у Морфея часы. Обеими руками обняла подушку и прислонилась к ней щекой. Сон не приходил, уступая место тревоге. Она глубоко вдохнула и закрыла глаза. Мешала грудь, которая упиралась в нагретую простыню и напоминала о недавних прикосновениях мужа. Повернулась на спину и почувствовала, как ритмично вздымается живот. Засуетилась, ворочаясь в постели с боку на бок в поисках удобного положения, не находя его и чувствуя себя одинокой и обездоленной.

Невольно вспомнились услужливые симпатичные мужчины, с которыми сводила ее судьба и которые с удовольствием заменили бы Юрия Ивановича на супружеском ложе, оценили красоту и темперамент его жены. Он даже не подозревал, сколько среди них было «верных» друзей и «преданных» сотрудников. Но она не решалась испытывать прочность семейных уз. Любви никто в ней не пробуждал, а секс как спорт был ей не интересен. Однако скупых ласк мужа было недостаточно, она хотела чего-то большего, страстного. Сексуальная революция, о которой когда-то так много говорили телевизионщики, манила изведать не познанные ранее глубины наслаждений.

Безысходная жалость к себе становилась невыносимой, пришлось встать, одеться и заняться чем-нибудь более продуктивным.

Нет лучшего лекарства от любовной истомы, чем работа руками. Но белье было образцом чистоты и свежести, полы искрились зеркальным блеском. Вспомнив еще один способ отвлечь женщину от грустных мыслей, Лиза раздвинула створки шкафа, где висели любимые платья, словно пропуск в лучший мир, и в этот момент ее отвлек телефон.

Звонила Тамара, с которой она встречалась нечасто, но сохраняла доверительные отношения.

– Приезжай ко мне, – предложила Лиза, – посидим, поговорим.

– Я с удовольствием, – без кокетства откликнулась та. – Если честно, я соскучилась по обыкновенной женской болтовне. Все переговоры, совещания – не расслабишься.

Тамара развелась с мужем, детей у нее не было, а энергии – хоть отбавляй. Разделив с «бывшим» немалое имущество и получив капитал, Тамара удачно вложила его в бизнес и, кажется, процветала.

– Тебе хорошо, – позавидовала Лиза, наполняя бокалы кроваво-красным вином, после того, как обсудили разложенные по комнате платья и решили, что следует купить к предстоящему сезону. Советы женщины, умеющей стильно одеваться и быть на виду, пришлись кстати. – У тебя свое дело, ты всегда в форме, тебе некогда скучать.

– Позволь, а у тебя с двумя детьми есть время скучать? – удивилась гостья.

– Да я не о той скуке, – пересилив смущение, улыбнулась хозяйка и понизила голос. – Бывает, лягу одна, глаза закрою и чувствую, как кто-то невидимый прикасается. Фантом, понимаешь? Сердце замирает, страшно, и хочется, чтоб стиснул посильнее…

– Вот ты о чем, – оглядела ее с ног до головы Тамара. – А что муженек? На вид он у тебя еще о-го-го! Недавно его в министерстве на совещании встретила: производит оччччень приятное впечатление. Твой Юра и прежде был симпатичным, а нынче стал элегантен, одет со вкусом. Это ты ему костюмчики выбираешь? Правильно делаешь: у нас все-таки по одежке встречают. Деловому человеку без приличного фасада никак нельзя. Но учти, на него девушки заглядываются.

– На Юрку? Да брось ты, – недоверчиво отмахнулась Лиза, мысленно отметив, однако, что в последнее время муж и вправду особенно заботится о своем гардеробе, – внешне еще ничего, а так…

– Купи ему стимуляторы, витамины. Сейчас с этим нет проблем, – усмехнулась Тамара, по-своему поняв ее слова.

– Ему бы, скорее, успокоительного.

– Вот как? – изумилась Тамара. – В чем же дело?

– Сама не знаю. Раньше была страсть, нежность, как огонь, но ласковый, знаешь, когда и тело, и душу греет. А теперь… – Лиза пожала плечами и махнула рукой. – Я его на диван выгоняю. Вот жду, когда наступит старость и ничего такого уже не захочется, проблема решится сама собой, а пока хочется праздника, чего-то яркого, нового, как в кино. Глупо и не по возрасту.

Она вздохнула, поднялась с кресла, отошла к окну и мечтательно развела руками, глядя на бездонную голубизну неба, обещавшего ей бесконечную молодость и красоту. Потом развернулась, упирая руки в бока, показывая себя в блеске солнечных лучей, нескромно пронизывающих ее легкое светлое платье. Зрелая красота женского тела сияла, словно сочный, спелый плод, напитанный сладкими соками, зовущий: скорее, скорее…

Лиза кокетливо смотрела на подругу.

Та понимающе покачала головой.

– Наоборот, именно в твои годы женщина входит во вкус и оттого сама становится слаще. Так что все абсолютно естественно. Жаль, что Юра этого не понимает. Может, мне намекнуть ему, если ты стесняешься? Он когда приходит, поздно?

– Обычно поздно, горит на работе, а сегодня вовсе не придет, – ответила Лиза, возвращаясь к столу, и, увидев недоуменный взгляд гостьи, добавила: – После работы едет на дачу, остается там на выходные. Я же говорю: все время занят, то одно, то другое, а любовь так, мимоходом.

Тамара прищурила глаза.

– То есть он на даче, а ты здесь, дома? Полагаешь, он там… один?

Интонация была красноречивей слов.

– Юрка-то? – Лизе не понравился вполне понятный намек.

– А чему тут удивляться, дорогая? Сама говоришь, у вас не медовый месяц. Мужик в силе, рядом аппетитная женушка, он возбуждается, а супруга от него шарахается, на диван выгоняет, – Тамара явно смаковала предположения. – Тебе самой хочется чего-нибудь новенького – вот и с ним такое может случиться. Но ты верная жена, сдерживаешь себя, мучаешься нравственно и физически. А мужчины не таковы, – и уже раздраженно закончила, – что мой, что твой: представится случай, не упустят, и без этих твоих угрызений совести.

Лиза закусила губу, она знала, что Тамара развелась после того, как застала мужа с молоденькой сотрудницей в ситуации, не вызывающей сомнений.

– Этого не может быть, – уже несколько неуверенно, не глядя на подругу, прошептала она, – Юра не такой. Он вообще не такой, к тому же брезглив и боится заразы всякой…

– А ты проверь, – предложила гостья, – по его версии, он огород копает?

– Баню доделывает, – слабо сопротивлялась хозяйка, – там что-то с проводкой.

– Баню? – Тамара истерически захохотала и залпом отпила из бокала изрядную дозу вина. – Браво! Баню! Это интересно. Да что они все, сговорились, что ли? Фантазии не хватает. – Она снова захохотала, прикрыв глаза ладонью.

– Я тебя понимаю, Тамарочка, – Лиза попыталась переубедить, с трудом подбирая слова, не желая бередить рану, – у тебя случилась трагедия, но…

Тамарочка открыла лицо и жестом остановила подругу, не дав договорить.

– Трагедия? О чем ты? Я только и зажила после разрыва с этим подонком. Я носилась с ним как с писаной торбой, пока он делал карьеру, стала надежным тылом, когда пошел в бизнес. О такой жене любой нормальный мужик может только мечтать: не предаст, не подставит, на молокососа не променяет. И собой хороша! Заметь, я его на диван не отправляла. А ты думаешь, он устраивал меня на все сто? Черта с два! – Тамара расходилась все больше и больше, даже зарумянилась от гнева и вина. – Я женщина горячая, а он был скучным занудой. Ни романтики, ни страсти, о которой ты мечтаешь, дорогая. Но я, как и ты, оставалась верна. – Вдруг металлические нотки сменились на жалостливые, в глазах засверкали слезинки. – Когда я увидела его с этой белобрысой дрянью, у меня словно третий глаз открылся: на кого я трачу свои годы? Скоро стану старухой, кому буду нужна?

– Но ты и теперь одна, – осторожно заметила Лиза.

– Нет, не одна, – металл вернулся на прежнее место, – я с кем хочу, как хочу и сколько хочу, поняла? А если ты о замужестве, то, поверь, при желании я могла бы выйти замуж, и не раз. А смысл? Опять застукать благоверного в бане? Как ты сказала? За починкой проводки? – Она опять нервно хохотнула. – Ну извини, я тебя понимаю, так не хочется в это верить, но все они одинаковы. А ты проверь, проверь! А-а-а, – протянула она, довольная произведенным эффектом, – боишься…

Ночью Лизе было не до сна. На этот раз беспокойство причиняло не столько жаждущее наслаждений тело, сколько ищущая справедливости душа. Логика подруги была убийственной. Обе вышли замуж по любви и, несмотря на растущую неудовлетворенность в браке и остывающие с годами чувства, берегли семейный очаг. Обе были красивы и вызывали интерес у мужчин, но оставались верны своим мужьям. Однако это не спасло Тамару от неистребимой мужской потребности в новых сексуальных впечатлениях. Чем же Лиза лучше? Дети? Они никогда не были препятствием для мужских утех на стороне.

Было досадно.

«Я изнываю от одиночества, а он, возможно, в эту самую минуту… но с кем? Стоп, что-то меня недавно насторожило в фотографиях».

Чтобы отыскать ответ, ей пришлось встать с постели, достать из шкафа коробку и высыпать содержимое на кровать. Разгребая стопки ладонями, она начала поиск, надеясь на женскую интуицию.

Юра любил фотографировать. Сначала моделью служила Лиза, а потом дочки. Последнее время домашние снимки смотрели на экране. Но фотоотчеты с торжественных мероприятий с разрезанием ленточек и рукопожатиями начальства и юбилейных банкетов, запечатленных приглашенными фотографами, помощники передавали Юрию Ивановичу отпечатанными на бумаге.

Лиза выбрала фото, где его окружали сотрудницы. Смазливые мордашки подобострастно взирали на начальника. Но взгляд шефа был направлен на одну из них.

Вот оно! Смотрит на нее и рот растянул в улыбке.

Теперь Лиза поняла, что заставило ее вспомнить об этих фотографиях: муж недавно проговорился, что ездил в командировку со своей помощницей, после чего резко увел разговор в сторону. Занятая ужином, жена почти не заметила его смущения, но в подсознании осталась заноза, до поры не мешавшая. Только теперь, под влиянием ядовитых слов подружки, Лиза почувствовала болезненный укол. Она пошарила еще и вынула из общей кучи карточку, где были запечатлены двое: рядом со щеголеватым Юрием Ивановичем стояла девица, держа в руке бокал шампанского. Из облегающего стройную фигуру вечернего платья с узенькими бретельками нагло выпячивался пышный бюст, а его обладательница оголенным плечом как-то слишком интимно прикасалась к плечу босса. Они противно улыбались друг другу. О местонахождении его руки, спрятанной за спину девицы, можно было предполагать разное. На снимке Юра выглядел очень привлекательным и даже сексуальным.

«Вот на кого он пыл изводит, на эту гадину. Сразу видно: стерва, – определила Лиза и отбросила фотографию в сторону, вспомнив истерический смех обманутой подруги. – Баня ему понадобилась, развратнику. Весна, видите ли. Я им устрою баню, я…»

На следующий день Лиза отвезла дочерей к своей матери, сказав, что оставляет их до воскресенья, а сама займется делами, и вернулась домой, припарковала машину во дворе. Стоять в традиционных субботних пробках не хотелось, поездом выходило быстрее. Полная твердой решимости, Лиза отправилась на вокзал, благо он был рядом, купила билет и заняла место в электричке.

Несмотря на выходной день, народу было немного, основной поток дачников отправился еще с утра. Наконец под брюхом вагона заурчало, поезд тронулся. За окном мелькали мрачные стены пакгаузов, серые домики, черные поля и голые деревья перелесков. Впереди была весна, лето и осень – большой теплый сезон. Цветным станет все вокруг, и даже если пойдет дождь, солнце будет разлито в воздухе как тягучий мед. А зимой все черно-белое. Даже красные стены кирпичных построек вдоль железной дороги обесцвечены холодом…

Лиза отвернулась от окна, расстегнула куртку и провела взглядом по лицам пассажиров. Давненько не ездила она вот так, попросту, как прежде. С тех пор как Юрий Иванович продвинулся по карьерной лестнице, обеспеченная комфортом жизнь позволяла ей избегать неприятного соседства.

Кто-то из пассажиров переговаривался, кто-то уже задремал. В вагон вошел мужчина, огляделся, бросил взгляд на Лизу и сел на свободное место через проход так, что ей было его отлично видно. Она разглядывала его, он кого-то напомнил ей… ах да, Вронский! Лиза недавно, посмотрев фильм, перечитала назидательный роман о том, как жена изменила мужу и чем это безобразие закончилось. Описание любовника разочаровало: среднего роста, плотной комплекции. Киношный герой выглядел импозантнее: стройный, высокий, с лицом… как у этого незнакомца: глаза яркие, страстные, манящие, и губы изогнуты капризно, призывно…

Лиза усмехнулась.

Видимо, почувствовав взгляд, «Вронский» повернул голову и внимательно посмотрел на нее.

Лиза демонстративно отвернулась и вспомнила: она мельком уже видела его на перроне, когда от нечего делать в ожидании поезда разглядывала рельсы. Он стоял невдалеке и смотрел на нее, как ей показалось, с подозрительной готовностью подойти ближе, но в этот момент мимо прошел железнодорожник и бросил на ходу:

– Женщина, отойдите от края платформы, это опасно.

Лиза отошла в сторону и мгновенно забыла наблюдателя. Теперь его взгляд был по-прежнему пристальным, словно он хотел ей что-то сказать, но не решался.

Лиза поежилась и слегка прокашлялась.

«Зачем, он так смотрит? Зачем мне еще и это?»

Невзрачный, лысоватый мужчина, сидевший напротив, вдруг чихнул, сердито посмотрел поверх газеты на Лизу, будто она была тому виной, и шумно развернул следующий лист, а маленькая девочка, прильнувшая к нему сбоку, тихо засмеялась, подергивая черненькими ресничками.

«Наверное, не выспалась, спать хочет. А глаза хорошие. У моих дочурок такие же, темные, как маслины. Юрины, не ошибешься. Но эта малышка не похожа на отца ничуть. Наверное, отчим, – Лиза прикрыла веки, покачивая головой. – Дочек жалко, безумно жалко девочек. А что, если Юра не уходит только из-за них? Но по телевизору психолог говорила, что в таких случаях детям лучше жить с одним родителем, чем с двумя в обстановке лицемерия».

Лиза скептически поджала губы, сомневаясь в том, что у той психологини вообще был муж.

Дочерей Юрий Иванович баловал. Времени у него всегда было мало, но он старался компенсировать это подарками. Страшно переживал, когда младшая попала в больницу, сам ходил к врачу. Это Юра настоял на том, чтобы Лиза бросила работу и занималась семьей, домом.

«Девочек он любит и о нас заботится. В этом ему не откажешь – настоящий мужчина, за ним как за каменной стеной. – Лиза вопросительно подняла брови. – Так зачем я еду?»

Возникшая тревога смутила ясность принятого решения.

«Я еду устраивать мужу скандал. Мне нужно знать правду. Но как объяснить свой приезд, если на даче он окажется один? Что ни говори, а это похоже на проверку. Юра догадлив, поймет именно так. Женщины наивно принимают приступы мужской ревности за признак любви. А мужчины не терпят, когда жены внезапно нарушают их уединение, и расценивают это как слежку, попытку контроля. Если скажу, что соскучилась, – не поверит, слишком хорошо меня знает, да и я врать не стану. Нет, – судорожно вздохнула Лиза, – не понравится ему мой визит».

Поезд остановился, часть пассажиров исчезла, появились новые люди. Лиза опять встретила вопросительный взгляд незнакомца. Она хотела как-то показать ему свое недоумение, но перед ней вдруг выросла мощная фигура: толстая тетка расположилась рядом, совершенно заслонив собой «Вронского», для большей крепости водрузив в проходе огромные клетчатые сумки.

«Ну, пусть сидит, по крайней мере, теперь мне его не видно», – подумала Лиза.

Вагон дернулся, платформа уплыла куда-то за спину. Лиза отодвинулась ближе к окну и уставилась невидящими глазами на мелькающие серо-бурые и ржаво-коричневые пятна. Взор ее был рассеян и беспокоен.

«Даже если она там, Юра не станет оправдываться. Что тогда я сделаю? Не драться же, в самом деле. В случае скандала развод неизбежен. Квартиру он, конечно, оставит мне, остальное придется делить. Потом жить на алименты? Работать? Я все забыла, но вспомню… наверное… и Тамара поможет. Как-нибудь устроюсь…»

Она скосила глаза и посмотрела на тетку: та, сопя и чавкая, с аппетитом доедала почерневший банан, опираясь локтем на гору сумок.

Лиза отвернулась. За окном мелькали незатейливые пейзажи.

Поезд замедлил ход.

Лиза судорожно вздохнула: путешествие неотвратимо приближалась к концу, оставалось еще две станции.

«Тамара, – уже с некоторым ожесточением подумалось о подруге, – у нее совсем другая история. Во-первых, нет детей. Во-вторых, она деловая и, как говорится, нашла свое счастье в работе. В-третьих, она сходится и расходится легко. А я? – Лиза упрямо насупилась. – Почему нет? Например, с этим Вронским. Красив. Может быть, и человек хороший. Да, вот так! И расстаться с Юркой навсегда».

Расстаться навсегда с Юрой?

Это «навсегда» разверзлось перед ней чудовищной пропастью. Лиза отчетливо поняла, что другой мужчина ей не нужен, ни-ка-кой, даже самый хороший и…

Она беспокойно зашевелилась, беспомощно оглянулась, не понимая, что же теперь делать?

Лысоватый мужичок поднял глаза от чтива, опять сердито посмотрел на Лизу, потом в окно, охнул, быстро свернул газету трубочкой и, взяв девочку за руку, направился к выходу, протискиваясь между пирамидой теткиных сумок, заполнивших проход.

Повинуясь внезапному порыву, Лиза поднялась вслед за ними и в последний момент пулей выскочила на перрон. Краем глаза она заметила, как рванулся за ней незнакомец, но теткины баррикады повалились, преградив ему путь. Тетка неожиданно прытко вскочила, заорала на «Вронского»…

Двери закрылись за спиной, Лиза обернулась: обескураженное лицо «Вронского» за оконным стеклом медленно плыло вдоль платформы. Поезд стал плавно набирать ход. Вот он уже далеко, виден только последний вагон, да и тот вскоре исчез в серой дымке леса.

Дома она долго сидела, обхватив голову руками, тупо разглядывая отражение люстры на поверхности стола. Потом, захватив вместо снотворного недопитую вчера с подругой бутылку вина, отправилась в спальню…

Ее разбудил телефонный звонок, она повернулась на бок, но не встала с постели.

Звонок повторился снова, потом еще раз.

– Лиза, – услышала она голос мужа, когда, наконец, поднялась и взяла мобильный, – ты дома? Я звонил, ты не отвечала. Звонил матери, но там только девочки. Где ты была? Как ты?

– Я в порядке, – вино еще бродило в крови, – я в полном порядке. Надеюсь, и ты у-дов-ле-тво-рен?

На некоторое время воцарилась тишина, затем Юрий Иванович мягко поинтересовался:

– У тебя гости?

– А у тебя? Гостья? – ударение она нарочно сделала на окончание последнего слова.

Он опять помолчал и спросил:

– Что это значит?

– А то и значит, то и значит, что ты меня разлюбил, уехал от меня, да? Ну, скажи: да! – Лиза словно понеслась на страшной скорости, не ведая преград. – Ну и пожалуйста, ну и на здоровье! Чини ей там проводку. Мне и одной неплохо.

«Что я делаю, что я делаю?» – мелькнуло в нетрезвом сознании, и вдруг горло захлестнули рыдания.

– Нет, мне плохо, мне плохо, Юрочка, мне так плохо без тебя. Ты был такой нежный, ласковый, куда все делось? Мне так плохо, приезжай, пожалуйста… – она бросила телефон на стол, все еще слыша голос мужа, но не имея сил ответить, и опять рухнула на кровать, с каким-то странным наслаждением отдаваясь душившим ее слезам.

«Вот и все, – повторяла она между всхлипами, – вот и все, вот и поговорили…»

Лиза не заметила, как сон снова охватил ослабевшее тело. Она спала крепко, словно отключилась от этого мира, оставив в нем все свои обиды и страхи, когда осторожные губы прикоснулись к шее, заскользили по груди к животу… Из глубины сновидений выплыла неясная фигура Вронского с почерневшим бананом в руке. Он протянул его Лизе и вдруг начал стремительно меняться, искажаться, словно пластилиновый персонаж детского мультика…

«Опять фантомы», – заметалась она в полусне, пробуждаясь и отмахиваясь от наваждений.

– Нет, нет, уходи, – пролепетала Лиза.

В полумраке над ней склонилось лицо мужа с ласковыми, чуть грустными глазами, темными и блестящими, как маслины, в которых мерцали искорки отраженного света.

– Опять ты гонишь меня.

– Ты же на даче, – прошептала Лиза, удивленно хлопая ресницами и не веря самой себе.

– Был. Ты позвала меня, и я примчался, как мальчишка.

В окне зияла подсвеченная уличными фонарями чернота.

– Который час? – тихо спросила Лиза, просыпаясь.

– Наверное, уже за полночь. Шоссе пустое, я гнал, точно сумасшедший, так спешил. Ты мне не рада?

В его голосе было столько растерянности, а лицо в полутьме казалось почти юным.

Забытое чувство нежности сжало сердце Лизы, она погладила ладонями его небритые щеки, потом, обнимая, обвила шею руками и притянула к себе.

– Я рада, Юрочка, ты даже не представляешь, как я тебе рада. И хорошо, что завтра воскресенье.

– Воскресенье уже сегодня, – поправил он и поцеловал ее мягкие, ставшие податливыми губы, – воскресное утро, любимая.

Хороший подарок в плохую погоду

Любви все возрасты покорны…

Но в возраст поздний и бесплодный,

На повороте наших лет,

Печален страсти мертвый след…

А. С. Пушкин «Евгений Онегин»

И как только люди обходились без интернета, особенно в плохую погоду?