Том 1
Пролог
– Тост в честь шейха и его новобрачной!
В обычных обстоятельствах этот призыв к свадебному тосту вызвал бы улыбки на лицах пышно разодетых гостей, собравшихся в роскошном шатре, украшенном яркими тканями и золотыми орнаментами, в самом сердце Аравии. Под куполом шатра разносились бы звуки одобрительных восклицаний, звон бокалов с ароматным мятным чаем и мелодии традиционных музыкальных инструментов, таких как уд и канун. Всё это провозглашало великую и благородную связь двух семей.
Но не сегодня. Не на моей свадьбе.
На этом торжестве никто не веселился и не поднимал бокалов. Гости следили друг за другом внимательными взглядами, оставаясь настороже. Моя семья отсутствовала, а присутствующие обменивались ехидными репликами, когда вокруг разносились звуки дарбуки и народные песни. Семья жениха настороженно наблюдала за происходящим, окружённая ароматами ладана и розовой воды. Даже верблюды, стоявшие неподалёку у шатра, чувствовали напряжение в воздухе.
– Тост в честь шейха и его новобрачной! – снова воскликнул брат жениха, и его голос прозвучал в неестественном безмолвии, как глас вопиющий в пустыне. – Пусть ваш союз будет подобен прекрасному саду, где любовь и уважение цветут вечно. (مبارك لكم هذا الزواج الجميل!)
В иных условиях этот древний тост вызвал бы ожидаемый эффект. Жених гордо улыбался бы, уверенный в своём выборе, облачённый в изысканный тхоб с золотыми узорами. Я бы ответила ему нежной улыбкой, зная, что стала частью чего-то великого, и махнула бы хной, украшающей мои руки, что символизировало счастье и благополучие. Гости радовались бы, ибо брак в этих кругах означал союз двух могущественных семей, что само по себе давало повод для великого празднования и ликования. Под аккомпанемент барабанов и арабских струнных инструментов начались бы традиционные танцы, завлекая всех в вихрь празднества.
Произнеся тост, брат жениха поднял свой украшенный фужер с ароматным чаем и одарил жениха мрачной улыбкой. Друзья жениха, в традиционных одеждах, подняли свои напитки и смотрели на приглашенных гостей суровыми взглядами. Жених, кажется, единственный, на кого не действовала царившая в шатре атмосфера напряженности, поднял свой фужер и безмятежно улыбнулся мне. Но его глаза оставались холодными.
Я и не подумала никому улыбаться. Я чувствовала себя взбешенной и готовой взбунтоваться.
По правде сказать, я пребывала в таком смятении, что едва замечала кого-либо из присутствующих. В данный момент я всеми фибрами души сосредоточилась на последнем, отчаянном призыве к Богу, который, либо недосмотрел (а он точно занят?), либо не испытывал никакого к моей персоне интереса, и позволил (да, как он может!) случится несчастному кошмару в жизни любой девушки.
«О Боже, ты вообще меня слышишь, а? – молила я про себя, пытаясь успокоить дыхание, – если Ты собираешься что-нибудь предпринять, чтобы остановить эту чертову свадьбу, поторопись, или через пять секунд будет поздно! Я точно заслуживаю чего-то получше, чем насильственный брак с мужчиной, похитившим мою, ну может не честь! Да ладно, он же украл все остальное! Тебе ведь известно, я отдала все, не просто так!»
Осознав глупость упреков Всевышнему, я поспешно перешла к слезливым просьбам, беззвучно шепча: «Разве я не стараюсь усердно молится, хотя бы когда боюсь? Разве я не следовала Твоим заповедям, когда могла устоять перед соблазнами? А? В нынешних временах это очень-очень трудно, Боже. Ты же сам видел, что творится в мире! И как тебе только не страшно? Так много соблазнов и зла. Да я, практически святая!»
«Не всегда, Теона», – раздался в моей душе сварливый голос.
«Ну почти не всегда, – отчаянно оправдывалась я. – Я бываю в церкви, ну, по крайней мере, когда могла. Ладно, признаюсь, иногда я выбирала оставаться в постели, но кто же нет? И я реально пыталась молиться каждое утро и вечер… почти, – добавила я, – кроме тех случаев, когда засыпала с телефоном в руках. Я действительно старалась быть такой, какой меня хотели видеть окружающие, хотя иногда это сложно, жизнь-то затягивает. Ты ведь знаешь, как я стараюсь! Боже, да я для тебя искала эту злосчастную икону, – закончила я с легкой язвительностью, – если Ты сейчас мне поможешь выбраться из этой ситуации, я обещаю больше не быть такой упрямой и безрассудной, и, возможно, даже откажусь от пятничных попоек!»
И была мне в ответ тишина. Никаких сварливых голосищ.
«Нет, я клянусь Тебе, – серьезно уверяла я, пытаясь заключить соглашение. – Я выполню все, что Ты пожелаешь, сразу же вернусь домой, и посвящу жизнь молитвам, и…»
– Брачный договор подписан как положено. Приведите имама, – приказал ибн Рахман, и мое дыхание превратилось в дикие, панические всхлипывания, а все мысли о возможных жертвах оглохшему Богу улетучились из головы.
«Боже, – мысленно молила я, – почему Ты так поступаешь со мной? Ты ведь не допустишь, чтобы это произошло, правда?» Черт, да это вообще не справедливо! Нифига не справедливо. Ни капельки.
В большом зале воцарилась мертвая тишина, дверь распахнулась.
Толпа как по команде расступилась, давая дорогу имаму, и мне вдруг показалось, что это конец всей моей жизни. Рамиль приблизился и встал рядом со мной. Я немного отодвинулась, и меня захлестнули волны отчаяния от необходимости терпеть и соглашаться. Если бы я только могла предвидеть, что одно неверное решение обернется катастрофой и позором! Если бы только я не была такой упрямой!
Я стояла там, пытаясь собрать свои мысли и найти хоть какое-то решение. Внутри меня бушевала буря эмоций, и я чувствовала себя загнанной в угол. Может быть, где-то в глубине души я всё ещё надеялась на чудо или на внезапное озарение, которое подскажет, как выбраться из этой ситуации.
Глава 1
Городок застыл во времени, узкие улочки и старинные здания рассказывали истории прошлого. Я стояла у Кафедрального собора в Калининграде, наслаждаясь вечерним воздухом, пропитанным ароматами ранней весны. Запах сырой земли и первых листиков окутывал пространство, даря уют. Готические башни тянулись в небо, отражая багряные лучи заката, а витражи играли всеми цветами радуги, бросая на брусчатку причудливые узоры.
Ветерок, шурша ветками в парке, придавал этому месту особое очарование. В этот момент мой сводный брат Макс с лёгкой улыбкой прошептал:
– Загадочно, не правда ли?
Мы не виделись долгие годы, и его внезапная настойчивость была как неожиданный порыв ветра. Я почувствовала, как напряглись плечи, и холодок пробежал по спине, создавая ощущение, что в воздухе витает нечто новое и неизведанное. Предчувствие перемен.
– Я уже собрал своих ребят, – продолжил он, его рука игриво скользнула по моей талии, пальцы мягко сжимаясь и разжимаясь, как будто стараясь поймать ускользающее мгновение. В его прикосновении чувствовалось напряжение, передающееся мне, как электрический разряд. Не ответив, я продолжала смотреть на собор, чувствуя, как сердце учащённо бьётся в груди. Плечи слегка напряглись, но взгляд оставался прикованным к величественным стенам.
– Трое парней. Они не говорят по-русски. Вломились внутрь и пытались снять со стен всё, что попадалось на глаза, – сказал он.
– А свидетели?
– Вечерняя служба только началась, и людей было немало, – объяснил он. – Мы просматриваем камеры, чтобы понять, кто и что. Вломились, как пожарные, пустили дымовые шашки, были в противогазах и перчатках. Ещё один человек, четвёртый, ждал на "бэхе". Люди были в панике…
– Ты шутишь, – перебила я, и Макс, наконец, убрал руки. – Поясни? – голос стал настороженным.
– У них была машина и четвёртый сообщник? Сами иконы какого размера?
Макс нахмурился, пытаясь понять ход моих мыслей.
– Полтора на два с половиной метра.
Я едва сдержала улыбку, осознавая нелепость ситуации.
– Зачем поднимать шум и выгонять людей, если они не влезут в машину? Неужели они их на крыше повезли?
Макс сжал челюсти, его взгляд стал жгучим, отражая решимость и раздражение.
– Пошли, – рыкнул он, рука обвила мою талию, и он уверенно повёл меня внутрь.
Мы нырнули под полицейскую ленту, поднялись по ступеням храма, и он вдруг остановился, улыбаясь.
– Платок накинуть не хочешь?
– Ты серьёзно?
– Детка, ты крещённая.
– Макс, что за шутки?
– Смешные, но мы же в храме.
– По делу, – ответила я, стараясь не поддаваться его усмешке.
Мы стояли у массивных дубовых дверей храма, под ногами скрипели старые каменные плиты, и по-детски препирались, не обращая внимания на прохожих. Макс наклонился, и, шипя сквозь зубы, выпустил облачко пара в холодном воздухе:
– Ну, раз ты такая взрослая и не веришь в сказки, пообещай мне кое-что.
– Иди ты знаешь куда… – всегда старалась не поддаться его провокациям.
Его руки крепко ухватили ворот моего пальто, подтягивая ближе к себе, так что я оказалась с ним нос к носу. От Макса исходил жар, его дыхание ощущалось на моей коже, тёплые руки придавали моменту особую интимность. Я смотрела на его губы и лицо, понимая, как он любит дразнить – настоящий провокатор.
– Хочу, чтобы было страстно и горячо, чтобы ты стонала в голос, – прошептал он с хитрой улыбкой.
Мои глаза сузились от раздражения, и я была готова выругаться прямо у входа в храм, где царила тишина и благоговение. Он что, список желаний составляет? Страстно, горячо, в голос?
– Обещай мне.
– Обещаю громко не храпеть, не пердеть, не молиться и не плеваться. Ещё будут просьбы?
– Ужин?
– У меня есть парень, – отрезала я, и его лицо слегка помрачнело.
Мы вошли внутрь, и я сразу начала осматриваться. Храм с высокими сводами и мерцающими свечами казался величественным и чуть зловещим. Я рассматривала его профессиональным взглядом, не на предмет красоты. Древние каменные стены и окна с витражами создавали ощущение вечности. Задумчиво взглянула на брата.
– Почему именно этот?
Макс пожал плечами, мол, не имеет значения. Пришлось неторопливо пройтись по помещению, разглядывая алтарь, иконы, подсвечники и цветы, оставленные прихожанами. Остановилась, долго смотря на пустое место на стене. Там висела икона, и только она пропала. По отчёту, небольшого размера.
– Её же не было у них при себе, верно?
Он кивнул, скользнул взглядом с моего лица на грудь и ниже.
– Я надеялся, ты соскучилась. Хотя бы немного…
Я соскучилась? Врет и не краснеет. Прекрасно знает, что здесь мы по работе. Страховая компания не выплатит ни копейки, пока не дам отмашку. А я не дам, пока сама всё не проверю.
– Хорошо тебе платят за это?
– Не жалуюсь, – усмешка у меня злая. – На парней хватает.
– Видит бог, не пацаны тебе нужны, а сильный и крепкий мужчина. Имидж королевы подходит для молодых девиц. А тебе подошёл бы другой.
– Какой? – в самом деле, какой? – я внутренне напряглась.
– Хорошо удовлетворённой женщины, желательно крепким членом, – глаза Макса заблестели с вызовом.
Каждое слово Макса, словно вызов, висело в воздухе храма, пропитанным ароматом воска и ладана. Несмотря на мой смех, в глубине души я чувствовала, как нарастает напряжение.
– Твои слова, да Богу в уши. Я не про тебя, – и в глазах Макса мелькает что-то, что заставляет насторожиться.
– Кто знает. Ну так что? Что-нибудь видишь?
Я перевожу сосредоточенный взгляд на величественный свод церкви. Витражи отбрасывали на пол разноцветные пятна, создавая почти мистическую атмосферу, которую дополнял запах старых камней и свежих цветов, оставленных прихожанами.
Киваю, скорее себе, чем ему. Работать, нужно работать. Люблю свою работу, но сегодня всё кажется каким-то странным. Макс окликает вошедшего полицейского с рацией, и в его голосе слышится скрытая тревога:
– Эй, ну что с машиной? Нашли?
– Пока ещё нет, – отзывается устало тот. – Наверняка брошена где-то неподалёку.
– Да, возможно на границе, – Макс хмурится, и я чувствую, как его беспокойство передаётся мне.
– Мы проверяем, – отвечает другой полицейский, нервно оглядываясь, словно это базар, а не святое место. Он обращается к приближающемуся человеку. – Отец, святой отец.
Из-за престола выходит священник, облачённый в чёрную одежду, его лицо выражает смесь озабоченности и печали. В воздухе витает лёгкий аромат благовоний, добавляющий ощущение торжественности. Макс протягивает ему руку, и мужчины обмениваются крепкими рукопожатиями. А мне вот никто ничего пожать не предложил, и я чувствую себя немного лишней.
– Кто были эти грешники? – спрашивает священник, и в его голосе слышится скрытый протест.
– Не переживайте, не из местных. Утром пересекли границу, судя по всему, нелегально. Пограничники не делали тщательного досмотра, проехали в фуре, мы допрашиваем водителя. – Есть номер машины, – сообщил полицейский.
– Это место уже грабили? – спросила я, осознавая, что я единственная женщина среди мужчин, и в их взглядах читается недоумение.
– Нет, – помощник Макса ответил с явным недовольством, пока остальные оценивающе смотрят на меня. – Впервые.
– Эта икона бесценна. Её утрата станет большой потерей для России и её культуры, – сказал священник, и его слова, словно облако ладана, растворились в тишине храма.
– Как они собирались вывезти добычу? – спросила я у Макса, заметив, как он напрягся.
– Похоже, они планировали переправиться через брод. У них были гидрокостюмы из неопрена, чтобы двигаться вверх по течению, – объяснил полицейский.
– Как лососи, – усмехнулся Макс, но его смех прозвучал натянуто.
– Мне кажется, что в этой версии есть несостыковки. Ты согласен? – я обратилась к собравшимся.
Священник кашлянул, помощник молчал, а Макс удивлённо поднял брови, как бы приглашая меня продолжать.
– Грабители в гидрокостюмах знают об иконах, но не замечают сигнализацию? Срывают всё подряд, но не трогают самую ценную, как будто о ней не знают. В какое время её сорвали?
– Пять минут спустя после начала ограбления, – неуверенно ответил помощник, осознавая абсурдность ситуации.
– Они собираются уехать на машине, которая их не ждёт, но гидрокостюмы носят с собой, а не кладут в багажник. Это был их запасной план? Что-то здесь не сходится, – сказала я, замечая, как Макс сердится.
Молчит, но напряжение между нами растет. Я чувствовала, что он что-то скрывает, и это вызывало у меня подозрения.
– А вы? – священник протянул руку для рукопожатия, вызвав у меня улыбку.
О, меня наконец заметили!
– Теона Никонова, – представилась я, пожимая его руку. – Я отвечаю за страхование ценных вещей. Не хотелось бы, чтобы начальство осталось недовольным, верно?
Рукопожатие стало теплее, и я ощутила, как оказалась в самом центре паутины лжи и скрытых мотивов. Меня терзал внутренний конфликт: доверять ли Максу или полагаться на свои профессиональные инстинкты?
Глава 2
Утром мы несколько раз пересматриваем материалы. В комнате царит напряжённая тишина. Второй следователь, плюхнувшийся в кресло, явно не в духе. От него потянуло горьким ароматом кофе, который он пил с явным неудовольствием. Его язвительное замечание, прозвучавшее хриплым голосом, лишь усиливает общее недовольство.
– Уродцы, – бормотал он, бросив на нас усталый взгляд.
– Удалось выяснить, кто они? – я надеюсь хоть на какую-то ясность.
– Польские наёмники, – он поморщился от горечи кофе. – Нашли их в даркнете. Им предложили приличную сумму: десять процентов вперёд, остальное после завершения. Обычные неудачники. Про хакера ничего не знают.
Я заметила его выразительный взгляд, брошенный в сторону Макса, как бы спрашивающий, кто здесь "эта неопытная".
– Почему считаете их неудачниками? – не удержалась я.
Он бросил на Макса взгляд, полный предубеждения.
– Не ясно? Мы же их поймали. Они попались!
– Но ведь кража удалась, – стараюсь выглядеть как можно более невинно. – Иконы при них не оказалось. Они выполнили часть своей задачи, и, по-моему, довольно успешно. Не похоже на неудачников.
Макс, наконец, уловил мою мысль и усмехнулся. В его усмешке читался вызов: «Правда?».
Я кивнула, размышляя вслух о возможной хитроумной схеме.
– Кто-то нанимает обычных воров, чтобы отвлечь внимание на себя, а тем временем другой человек, находящийся внутри, крадёт нужную икону. Вся эта паника и дымовая завеса скрывают настоящего преступника.
– Может, ты знаешь, кто это был?
– Нет, но скоро выясню. Икона вряд ли появится на аукционах. Её украли по частному заказу, и, скорее всего, она уже в чьей-то коллекции. Есть свидетели?
– Местные, как всегда, ничего не знают. Священник тоже. Но один приезжий видел, – пояснил второй следователь. – Мужчина сидел в машине и заметил, как они надевали противогазы. Он позвонил в полицию. Было темно, но шанс есть.
– Покажите его.
Мы с Максом направились в полицейский участок. Путь короткий, но за эти три минуты Макс успел бросить укоряющий взгляд и спросить:
– Про парня вчера ты серьёзно?
– Разве это тебя касается?
– Могла бы изредка появляться дома.
Я задрожала от пронизывающей сырости. В управлении мы прошли через ряд барьеров и оказались в комнате для опознания. За стеклом находились пятеро мужчин, а в полумраке комнаты собрались полицейские и свидетель. Я пыталась разглядеть свидетеля в темноте, напрягая память, чтобы понять, где могла его видеть раньше.
Мужчина выглядел просто, даже слишком универсально – джинсы и тёплый свитер, но сразу понятно: он не местный. Черты лица выдавали в нём выходца с Дальнего Востока или, возможно, араба. Густая борода и внушительный рост придавали ему сходство с лесорубом. Взгляд, полный сосредоточенности, прикован к подозреваемым. За густой бородой скрывалась личность, которую трудно прочитать, но разрез глаз намекал на арабское происхождение.
– Вот он, – прогремел его басовитый голос с лёгким акцентом, добавляющим загадочности. Он указал на одного из воров, и Макс протянул ему ручку с протоколом. Несмотря на видеозапись, требовалось письменное подтверждение.
– Там было темно. Вы уверены? – уточнил Макс.
Мужчина шумно вздохнул и ещё раз подтвердил свои слова. Теперь у полиции были свидетель и его показания.
Я покинула помещение и направилась к кулеру, чтобы выпить воды и обдумать происходящее. Окно рядом открывало вид на центральные ворота, где я наблюдала, как патрульные и гражданские машины подъезжали и отъезжали. Ранняя весна, и голые ветви не мешали обзору. Спустя тридцать минут подошёл Макс, налил себе чай.
– Кто он? – спросила я, полагаясь на инстинкт, подсказывающий, что была свидетелем чего-то важного, но пока не могла это осознать.
– Киф Ли. Крупная фигура в арабском мире.
Как только он произнёс имя, всё встало на свои места. Мужчина казался знакомым, как любая другая медийная личность. Киф Ли…
– Что он тут делал?
– Говорит, личное. Камеры показывают, что он не покидал машину. Уехал спустя час после приезда полиции. Судя по видео, он с кем-то разговаривал по телефону. Хочешь знать с кем? – Макс глядел с интересом, предвкушая.
– Не очень, – отзываюсь я, прячась за стаканчиком и не выпуская внутреннее ощущение следа.
Макс явно ожидал другого ответа, но мне точно не хотелось поддаваться на его намеки, я прячась за стаканчиком воды, не отпускала ощущения, что здесь есть что-то большее.
– Он встречался со старым другом семьи. Без лишних глаз. Здесь, сама знаешь, живут люди с разным прошлым.
В тихих городках на границе любой страны действительно можно встретить самых интересных людей. Они не участвуют в громких событиях, но и не скрываются в глуши, предпочитая жить на территориях, где границы между своим и чужим размыты, но закон их защищает.
– Случайность? – задумчиво спросила я, бросив взгляд на него. – Дай угадаю, друг жил в доме напротив церкви?
Максу не понравился намек, но он всё же кивнул, подтверждая предположение.
– Он даже не миллионер, а супер-мега. Сомнительно, что его интересует что-то из материального мира. Уровень бог, – добавил он и его голос зазвучал чуть глубже и мягче, чем обычно, как будто Макс хотел, чтобы я обратила внимание не только на слова.
– Да что ты? – приняла его вызов. – Ну давай посмотрим, чем занимается старый друг семьи.
Я подошла к компьютеру, открыла несколько уровней доступа в базе данных и нашла нужное.
– Очень занятно, – усмехнулась, когда Макс наклонился посмотреть. Плечом он слегка коснулось моего, и я почувствовала, как его рука на мгновение задержалась на спинке стула.
– Друг семьи оказался у нас подполковником. Награды за боевые действия на Ближнем Востоке: Оман, Кувейт, Сирия, Ирак, Иран. Живет на пенсии и обожает рыбалку. Я тоже люблю ловить рыбку в мутной воде.
Он выпрямился и развёл руками, но взгляд оставался прикован к моим глазам, чуть дольше, чем обычно.
– Это выше нашей компетенции. Ты же понимаешь? Мы не Интерпол, – в голосе прозвучала нотка, которую я не могла не заметить – нечто больше.
– А моей нет, – кивнула я, указывая на монитор. – Давай выясним, какую рыбку он ловит.
Я продолжила искать информацию и наконец нашла нужное.
Макс придвинулся ближе, его глаза блестели интересом и чем-то ещё, когда он наклонился, чтобы заглянуть в монитор. Я ощутила тепло его тела рядом, и в воздухе повисло напряжение. Он промедлил чуть дольше, чем нужно, его рука едва заметно коснулась моей спины, как будто случайно погладила.
– Смотри, правда прелесть, – сказала я, показывая распечатку.
Он слегка наклонился.
– Да-да, друг семьи охотник за старинными иконами, – продолжила я, стараясь сосредоточиться на деле, но ощущая, как его внимание заставляет сердце биться быстрее.
Он выпрямился, но не ушёл далеко, пытался прочитать мои мысли, и в этой тишине чувствовалось, что между нами растет нечто большее. А оно не нужно. Оно лишнее. И мы давно не дети.
– Как думаешь, сколько лет он караулил эту рыбку?
– Предлагаешь вломиться в дом и устроить обыск?
– Нет, – ответила я, ища глазами пальто. – Её у него уже нет.
Макс пошёл за мной, гневно рыча мне в ухо, и его близость почти ощутимо царапала меня изнутри.
– Ты же сама сказала, что этот рыбак поймал рыбку.
– Я сказала, что он любит её ловить. У него есть связь с твоим замечательным свидетелем. И всё, – мой взгляд обшаривал помещение, полное занятых людей.
Работа кипела, как в улье: кто-то звонил, кто-то беседовал с потерпевшими, а кто-то сидел за монитором с невозмутимым лицом. Обычный день в полицейском учреждении.
– Куда я его?
– Теона, на что ты намекаешь? Отвечай, – его голос был тихим, словно он хотел, чтобы я услышала не только слова, но и то, что скрывалось за ними.
– Только на то, что они связаны. Это факт, Макс. У твоего Ли алиби, а у его друга?
– Выясним. – он задержался на мгновение, его взгляд потеплел.
– Убеждена, что тоже, – заметила своё пальто, висящее на самой дальней вешалке.
Макс неожиданно покраснел и преградил путь, его глаза встретились с моими, полными азарта. Он знал этот мой взгляд лучше других – отличал его от всех остальных чувств. И ему он не понравился.
– Теа, этот человек сумасшедший миллионер! У него не просто парочка адвокатов, а целые управления. Он неприкасаемый. Соображаешь? Политические связи на уровне "вышибаю дверь ногой в овальные кабинеты"!
– Ага, – улыбнулась я почти кокетливо, понимая, что такие, как Киф Ли, никогда не оказываются за решёткой. Но это не повод моим боссам платить страховку. – И что? Ты полицейский, ты его и лови.
– А ты не будешь? – он приблизился и его лицо оказалось так близко, что казалось, он готов поцеловать меня. – Что будешь делать?
– Отойди.
Он отступил, пропуская меня вперёд, и я наконец смогла схватить своё пальто.
– Теона?
– Я верну назад имущество. Мы не будем платить страховку. Это всё. Увидимся позже.
– Куда ты?
Я обернулась с улыбкой, почти полностью одевшись, вытаскивая волосы из-за ворота пальто.
– Поговорю с твоим неприкасаемым уровня "бог". Думаю, беседа будет поживее, чем в церкви.
Макс сердито усмехнулся и помог завязать пояс на талии.
– Думаешь, бросится исповедоваться?
– Думаю, мужчины болтуны. Особенно, когда на них охотятся. Посмотрим.