То, что от тебя осталось

«Так, ладно, Лис. Это просто сцена, просто сцена. Ага, просто. А чего тогда костяшки пальцев дрожат, будто я эпилепсик со стажем?» – в её голове было столько мыслей, что, казалось, она сойдёт с ума сию же секунду. – «И что делать? Бежать назад – вообще, не вариант; уж слишком много отдано, чтобы находиться здесь. А вперёд идти – страшно. Того и гляди в обморок упаду от волнения. Если, конечно, данное безумно тревожное чувство можно назвать таким «мягким» словом.»

Но время пришло. Её уже позвали, а сбегать от различных ситуаций не в её характере.

В зале было настолько тихо, что создавалось впечатление, будто бы никого не было, ни одной живой души. Потом зажглись прожекторы, уже наведённые на точное место посреди сцены. Они переливались каким-то тёплым домашним жёлтым цветом, создавая атмосферу уюта. Но даже они не могли успокоить её животрепещущие нервы.

Всё казалось замерло в медленной съёмке: люди, сидящие полумесяцем вокруг сцены и смотрящие на неё, словно пытаясь проделать дыру; три человека чуть поодаль от общей массы, которые шептались меж собой; осклабившийся барабанщик, который знал, что играть в следующей песни выступающего не надо; пианист, вглядывающийся в ноты. Внезапно он усмехнулся и как-то посвободнее сел и приготовился вступать. Девушка заметила его изменившийся вид, догадавшись о том, что ему знакома эта мелодия. Он с интересом повернул голову в её сторону, говоря взглядом о готовности. Стоит только ей дать знак, и мелодия польётся из-под пальцев, завораживая чем-то необъяснимым, настолько невероятным, что все сидящие забудут о том, где находятся.

Если честно, то она до сих пор не верила в то, что происходило сейчас. Слишком сильно изменилась жизнь за последней месяц. И всё по простой причине: сказанная в шутку фраза, которая заставила её задуматься обо всём совершённом и несовершённом.

Это было зимой: не слишком холодной, чтобы замёрзнуть до костей, но если не надеть тёплые носки – можно как минимум подхватить насморк или подзатыльник от родителей.

Сидя вечером с чашкой крепкого кофе и укрывшись пледом, раздался рингтон любимой мелодии, под который хотелось скорее танцевать и петь, чем отвечать. Но подняв нехотя трубку, услышала голос своей лучшей подруги. Она чуть запыхавшимся голосом, весело рассказала о том, как всё-таки уговорила маму остаться на ночёвку, и что через 15 минут уже будет около подъезда. Фактически, так получалось каждые выходные: родители Алисы уезжали на дачу, и Лиза часов в девять уже мчалась к ней в квартиру с разрешения собственной родительницы. У той редко бывало плохое настроение, поэтому они каждый раз не спали чуть ли не до полуночи, смотря сериалы и, конечно, негодуя от количества домашней работы на субботу.

Сами по себе подруги редко виделись, и ничего с этим сделать не могли, кроме как стараться удилять время на выходных, хотя бы таким образом. Они учились в разных школах, и лишь по счастливой случайности познакомились на городском фестевале в компании общих друзей. А через месяц смогли сблизиться так, словно были знакомы многие годы или в их крови были схожие ДНК.

И вот уже через полчаса девушки вдвоём сидели на диване, деля тёплый плед, но в кружке у Лизы источал пар фруктовый чай, который Алиса недолюбливала, но ради Лизы покупала целую коробку и хранила в буфете.

– Почему ты не играешь на гитаре? – заметила стоящий в углу инструмент и потянулась, чтобы ухватится за гриф и притянуть к себе.

– Играю, – пригубляя напиток, ответила брюнетка, поправляя один из осветлённых локонов, вышедших из пучка. – только не при всех. Люблю для себя.

– Можешь что-нибудь сыграть? – мельком взглянув на неё, она теребила струны, извлекая высокие и низкие звуки.

– О, ну, это… Не стоит.

– Так, всё, не спорь, знаешь мой характер. И вообще, не хочу слышать никаких отговорок. – она забрала из её рук кружку с кофе и сунула Алисе инструмент, выжидающе смотря прямо на неё.

– Как баран, ей Богу. Ай, за что? – потирая ущиплённую ногу, возмущенно спросила девушка.

– За всё хорошее. – она добродушно усмехнулась. – Давай.

Девушка аккуратно положила гитару на чуть приподнятую правую ногу, ощупывая каждый изгиб, каждый бугорок, словно становясь одним целым с ней.

– A broken heart is all that's left. I'm still fixing all the cracks. – тихо пропела она, ведя по струнам спокойную мелодию, но быстро переставляя пальцы на грифе, меняя очередной аккорд. – Lost a couple of pieces when I carried it, carried it, carried it home. – Лиза завороженно смотрела и слушала; держать в руках две куржки, напитки в которых уже чуть подостыли, уже можно было свободно без страха обжечься.

– I'm afraid of all I am, – девушка слегка повысила и мелодично повела голосом свою партию, так словно профессионально занималась вокалом. – My mind feels like a foreign land. Silence ringing inside my head, – тут замерла: остановки руку и взять в побольше воздуха. – Please, carry me, carry me, carry me home.

Тут она изменила ритм, в котором играла вступление. Перебором извлекала звук из новых аккордов, усиливая напряжение в голосе, тем самым вызывая вибрацию.

– Oh-oh-oh-oh, oh-oh-oh-oh, – смотря на подругу, Лиза знала, что всю мелодию она пропускала через себя; знала, что сама прожила сюжет, описывавшийся в песне. – All I know, all I know, Loving you is a losing game. – в этот момент на глаза навернулись слёзы; чуть всхлипнув, она всё продолжала петь, пока не окончила начатое.

– Почему ты нигде не выступаешь? Ты же просто… – она взмахнула руками в попытках найти подходящий слова, чтобы передать эмоции, которые вызвала игра. – Восхитительна. Ты не представляешь, как цепляешь душу до самой глубины.

– Спасибо, конечно, но я думаю, что так у всех. – говорила брюнетка, отставляя гитару, кладя её в вертикальное положение у дивана.

– Спорим, что нет? Что только истинный талант, способен вызывать слёзы? – Лиза протянула ладонь, показывают этим жестом, что готова доказать обратное.

– А давай, – обычно Алису трудно подбить на какой-то спор, но в этот раз что-то было не так: внутри проснулся азарт и желание выиграть. – если выиграю, ты купишь мне огромную мягкую касатку, которую мы вчера видели.

– Пф, как по-детски. А если я, то с тебя рождественский ужин.

– Это у кого ещё детские желания?! – девушка наигранно-возмущённо посмотрела на неё и засмеялась от поднятых бровей подруги.

А сейчас… Сейчас её нет здесь – среди присутствующих в зале. Их дружба не смогла пройти весь путь до конца, по крайней мере до окончания спора.

А ведь она выиграла. Чёрт… Теперь в сердце лишь горчило от боли, от нехватки тех чувств, которые с лёгкой руки вызывала Лиза.

– Здравствуйте. Знаете, перед тем как я буду петь, позвольте сказать немного о выборе песни. – Где-то в глубине души Алиса надеялась, что Лиза всё-таки услышит её выступление; и если так, то ей есть, что сказать этой сумасбродной особе.

– Я здесь только благодаря одному человеку, очень важному для меня когда-то. Тому, кто заставил меня забыть о стеснении и идти по тому пути, которого я стою. – она опустила взгляд себе под ноги, словно пыталась найти там что-то необычное. – Спасибо, Лиз. Пускай тебя здесь нет, но просто … Чтобы ты знала, я безумно тебе благодарна. И я по-прежнему люблю тебя также крепко, как и полтора года назад. – девушка мягко повернула голову и кивнула мужчине-пианисту.

– Когда все мои переменные станут постоянными… – и, наверное, действительно Лиза была права. У неё талант.

Потому что все с момента начала песни резко замерли. В их глазах было столько понимания и сочувствия, что Алиса немного удивилась. – Когда взглянув на мир глазами стеклянными, когда потухнут зрачки. Когда выпрямится и запищит кардиограмма, когда налипнет на небесный магнит мои 20 с чем-то грамма, оставив тело внизу, как обувь у храма, я буду тебя любить.