Любопытство победило страх перед привидениями. Через два дня, вечером, после бассейна, мы снова ушли на заброшенную станцию. И мы будто попали в другой мир. Нам было неуютно, казалось за нами кто-то наблюдает.

Зной ушёл и мы, всё ещё не высохшие после купания начали мёрзнуть.

Вдруг ожил и заскрежетал давно неработающий ржавый динамик на бетонном столбе. Невдалеке раздался гудок и мимо прогулела электричка..

– Здесь пропадали люди, – напомнил я Тиму и Дане. – Что если это вовсе не станция, а омут? С виду ничего, навредить не может, а людей затягивает!

– Кто его знает… – поёжился Данька, приткнувшись ко мне.

Рядом со станцией раздался гул и что-то стремительно, со свистящим гулом пронеслось мимо нас. Вспыхнули и погасли жёлтые квадраты окон.

Мы ушли со станции по бетонному, поросшему мхом берегу ручья, влезли на трубы под балконами пятиэтажек и снова оказались у забора. Закат бросал последние красные отсветы на пустырь и далёкую колончу.

По канаве разнёсся мерный гул. Он нарастал с каждой минутой. Мы насторожились, ведь оно двигался прямо на нас!

– Что это, мальчики? – выдавил перепуганный Данька.

– Призрак?! – выдохнул Тим.

Крапива раздвинулась и мы увидели знакомый школьный аэроцикл. Он гудел, покачиваясь в воздухе. Им управляла девчонка в пионерском галстуке и форменных шортиках и рубашке нашего отряда.

– Мальчики! – раздался голос и мы узнали Катю. – Это переходит всякие границы! Долго я буду за вами гоняться? Нашли, где играть!

– А чего, нельзя чтоль? – ощетинился Данька.

– Да нельзя! – не терпящим возражений голосом сказала Катя.

– Сама ведь просила нас здесь смотреть, – перешёл в наступление я.

– Смотреть, а не играть в игры! – отрезала вожатая. – И вы забыли, что у вашего отряда тренировка о ушу.

– А-а-а! – ахнул Тима. – Бежим скорее в отряд, а то опаздаем!

– Ага, спохватились?! – ядовито сказала Катя. – Ладно уж, лезьте ко мне, мальчики, вместе домчимся.

Мы влезли на аэроцикл, он загудел, нас обдало ветерком и мы понеслись над канавой. Это было чудесное ощущение. Мы летели над ручьём, над морем трав, над железяками, ловко уходили от покосившихся бетонных столбов.

– Кать, скажи, как ты нас находишь, а? – ревниво спросил я вожатую.

– Никак, – пожала плечами Катя. – Я просто знаю, где вы любите играть.

Из канавы мы вылетели на улицу, на которую заходящее солнце бросало оранжевые отсветы, а впереди уже показалась белая девятиэтажка и школа, а потом мы долетели до нашего пионерского клуба.

– Прилетели, – удовлетворённо объявила Катя, останавливая аэроцикл у статуи горниста. – Слезайте, мальчишки.

– А может ещё покатаемся? – с надеждой спросил вожатую Данька.

– Фиг вам, мальчики! – отрезала Катя. – Бегите на занятия.

Нехотя спрыгнув на бетонные плиты, мы зашагали в отряд. Нас немного шатало, мы всё ещё чувствовали, будто летим над зелёной водой канавы…

А выбежали на улицу, когда взошла розовая луна. Мы вернулись в наш двор и полезли на паутинку. Зловещая туча ушла и снова стало светло и как-то теплее и спокойнее. Мы поиграли в коли и пошли смлотреть мультики.

Начинался мультик про Винни-Пуха и мы стали его смотреть:

"Время пришло в гости отправится,

Ждёт тебя старинный друг!

Он толстый и славный,

Мой друг самый главный!

Он мишка, плюшевый мишка.

Всем он знаком, кто угостит медком…"

Мы посмотрели мультики и пошли гулять с мальчишками по дворам.

– Мой миша, выдумщик мишка, – напевал я, шагал босиком по лужам. – Куда ты, постой! Возьми меня с собой!

Близилась вечерняя пионерская линейка. Мы шлёпали босиком по лужам мимо трёхэтажек по косогору к болоту, где стояли пятиэтажные дома.

– Чё, опять лазали на станцию? – прищурился Влад.

– Угу, – ответил я и мы с Тимой и Данькой перебивая друг друга, рассказали, что с нами случилось.

– Это поезд-фантом! – убеждённо сказал Владька. – Такое не только вы видели. Вот я один раз гулял у железной дороги вечером…

Несколько минут мы говорили лишь о поездах и о заброшенной станции.

– Мальчики, домо-о-ой! – то и дело звали нас из окон родители.

Мы разошлись по домам, чтобы поужинать. За тем бегом в отряд на линейку, где за нас взялись вожатые. А поздно вечером снова выбежали на улицу и зашагали на сеанс в кино, посасывая чупу.

И в тишине вечера со стороры станции вдруг раздался странный звук, будто лопнула струна и сверкнули глаза-лампочки сидящего на столбе гмоха…

Утром у нас было плавание, а после мультиков и игры в чику я весь день занимался с малышнёй. Вечером я ходил по улице и искал ребят.

Вредная тётка, которая ругалась на нас поливала свои растения, подпевая приёмнику, который играл на соседнем балконе. Я достал из кармана железный чёрный пугач с уже заряженными пистонами, подкрался ближе и пальнул.

– Ух! – вскрикнула тётка. Наверху что-то загремело.

Я засмеялся, выбежал из-под балкона и пальнул опять.

– Вот я тебе паразит мелкий! – кричала мне вслед тётка. Что-то просвистело у меня над ухом. Я оглянулся и увидел, что это была шлёпанца.

– Злюка-колюка! – крикнул я тётке. – Злюка-колю-у-ука!

Но эти взрывчики были слабые. Вот прошлым летом я пальнул из другого пестика, помощнее и Дашка, чавкающая жовкой, чуть не подавилась ею, в другой раз одна тётка прикусила язык от испуга. Тим пальнул один раз в школьной столовой и химичка вылила на себя горячий суп, а потом в воздухе воняло гарью так, что пришлось открыть окна. Но сейчас этот пестик лежал поломанный на балконе, а пистонные кружочки мы бабахали на улице здоровенным ржавым болтом, от чего все игравшие им получили ожоги…

Я бабахнул снова и напугал бабок у подъезда.

– Ух ты, покажи пестик! – подошёл ко мне Лёнчик.

Лёня пальнул и тогда в нас полетела уже другая шлёпанца.

– У-у-у! – показали мы тётке язык и побежали.

Я споткнулся, и с моей ноги слетела сандалия. Я подхватил её и бросился к гаражам, где шумели ребята. Заметив меня, они закричали и замахали руками.

– Пацаны, что у вас? – спросил я с тревогой.

– Какая-то гадина Павлику мяч порезала! – зло плюнул Владик.

– Кто? – напряжённо спросия я.

– Не знаю, ты у него спроси, – неловко ответил Влад.

Павлик находился в миге от того, чтобы зареветь. Ребята окружили его и принялись на все лады успокаивать и утешать. Звучали среди ребят злые голоса и предложения найти того, кто порезал мяч и хорошенько надавать по шее.

– Склеить нельзя? – озабоченно спросил я.

– Какой склеить? – сердито шмыгнул носом Павлик и стал вытирать покрасневшее от слёз лицо. – Ты посмотри, какой он теперь!

Мяч был безнадёжно распорот. Такой не склеишь.

– М-м-м-м…

– А ты думал!

– Давайте мой пока погоняем! – предложил Костя Раскатов.

– Да твой фиг накачаешь!

– Больно ты знаешь!

– Ага! Его только на два удара хватит!

– Есть идея, – заговорчески шепнул Владик.

Мы подошли ближе, сбились в кучку, обхватив друг друга испачканными в песке и траве руками.

– Куда ты в последний раз его забил? – спросил Павлика Тим.

– Этому гаду в окно. Трубному Бормотуну…

– Который на первом этаже, да? У него ещё балкон, где крапива?

– Ага…

– Это он, точно!

– Вот сволочь! – не выдержал я. – Откуда такие ещё берутся!

Меня охватила злость. Мяч испортил хулиган, только взрослый.

"Думаешь мы так это стерпим? – со злостью размышлял я. – Ладно, мы и тебя проучим. Живо отобьём охоту ребятам мячи портить!"

Мяч порезал этот вредный водоканальщик. Кто же ещё так вредит ребятам у нас во дворах? Его прозвали Трубным Бормотуном из-за того, что он чинит трубы и вечно недовольно бормочет на кого-нибудь. Чаще на нас, на мальчишек, за то, что мы играем у всей улицы на нервах.

А прошлым летом, когда мы с мальчишками надували камеру, чтобы на ней плавать, так он и её хотел проткнуть! А всё потому, что она раньше была его. Трубный Бормотун выкинул её, а мы нашли.

"Жаль ему, что ребята на ней плавают! – возмущались мы. – А выкинуть не жалко!"

– Ну и зараза же он! – сердито бросил я. – У нас мяч один, на весь двор!

– У каждого мальчишки есть мяч, – пожала плечами Светка Крапива.

– Много ты понимаешь, Загремухина! – окрысился Сашка Жариков. – Все они фиговые, не то, что наш общий.

– Он в стольких переделках побывал! – со вздохом произнёс я.

"И вот мы будто лишились лучшего друга…" – добавил я но уже про себя.

– Слушайте, – горячо сказал Влад. – У меня есть план! Давайте, когда он выйдет, мы притворимся, что склеили мяч и снова играем. Кто-нибудь попросит его кинуть мяч нам. Он двинет ногой… а в мяче кирпич!

И мы стали ждать, когда хулиган пойдёт на вечернюю смену на водонапорную станцию. Когда он вышел, напевая песенку, мы вовсю изображали, что гоняем мяч. Мяч лежал прямо около подъезда, куда мы "забросили" его и дожидался, пока по нему ударят.

– Дяденька! – окликнул Трубного Бормотуна я. – Киньте нам мяч!

Увидав, что мы играем тем же мячом, который он порезал, хулиган удивился, но подбежал и вдарил что есть сил по нему ногой.

Ой что тут началось!

Взвыв от боли, водоканальщик упал под общий хохот ребят и обхватил ушибленную ногу. Мы едва не надорвали животы от смеха. Он кричал, обзывал нас плохими словами и выл от нестерпимой боли.

– Будешь знать, как ребятам мячи протыкать! – холодно, с неприязнью сказал я, наступив Трубному Бормотуну ногой на рёбра. – Пиявус офигенус!

– Кривая каракатица! – вторил мне Владька.

Хулиган выл от боли и ругался, брызжа слюной.

Я поднял мяч, кинул кирпич в траву и мы с ребятами побежали гулять.

Глава VI

Поезд из ниоткуда

У гаражей мы разожгли костёр и набрав старой плёнки сделали капалку, а потом мы загорелись идеей сделать ещё одну ракету. Из чего делать мы нашли быстро, на задних дворах у леса в сорняках было полно всякого мусора. Мы нашли поломанную неваляшку и доломав её окончательно, запихали в ракету и подожгли. Ракета с шипением и дымом взлетела над крышами и пропала где-то во дворах. Мы бросились её искать. Забежав за косогор, мы увидели, что ракета угодила в помойку. Помойка загорелось и дворы задымило едкой гадостью.

– Сматываемся! – недолго думая крикнул Павлик.

– Влетит, – озабоченно заметил Тим. – Айда тушить!

– Чем? – плачущим голосом спросил Владька.

– Водой из лужи! – осенило меня.

Мы набрали воду из глубокой лужи в бутылку из-под пепси-колы и кое-как затушив помойку, убежали играть с ребятами.

На дороге играли в классики пинашкой девочки. Данька отнял у них пинашку и бросил в крапиву. Девочки обещали наябедничать вожатым.

– Ага, тогда сами в крапиву полетите! – пригрозил им Данька.

– Или в лужу! – вторил Даньке я.

– А мы скажем, что это вы помойку подожгли!

– А мы вас отлупим!

– Кто кого ещё!

Данька побежал к девчонкам и загнал их на трубу, с которой они дразнились, а мы пошли к подстанции. У подстанции собрались все дворовые мальчишки, с интересом говоря о горелой помойке, и о том, как мы проучили хулигана. Мальчишки весело галдели, только не было мяча, чтобы сыграть в четыре угла или в триста, или просто в вышибалы и мы играли в панки.

– Чё, опять в панки режетесь? – подошёл к нам вожатый Илька.

– А чё? – насупился Павлик. – Мяча же нет, во что ещё играть?

– Знаю я ваши игры. Кто сегодня помойку поджог?

– Это не мы!

– Мы её тушили сегодня! – со значением ответил Владька.

Илька ушёл на танцплощадку, а потом настало время линейки и мы с мальчишками отправились в пионерский клуб.

– Слышали, что сегодня случилось? – доносился из окна голос Лизы. – Я раньше думала, что они только хулиганить и могут. С их играми! – с чувством произнесла вожатая. – А они горящую помойку потушили!

– А они не сказали, кто поджог эту помойку? – раздался Танькин голос, в котором звучало сомнение. – И что-то они сегодня какие-то тихие.

– Мяча же у них нет, – ответил Илья. – Какой-то гад им мяч порезал…

А через два часа о мяче знали и дети и взрослые. Но ругать и наказывать нас не стали. За нас вступились вожатые, которым мы рассказали, что стало с мячом и кто виноват в том, что нам нечем теперь играть.

– Как это нечем? – удивилась Танька. – Давайте пойдём в спорттовары, выберем вам новый мяч. И гоняйте его сколько хотите!

Ребята одобрительно зашумели и всей гурьбой мы двинулись на проспект в "Детский мир", где был большой отдел для спортивных игр.

– Мальчики, не все сразу! – увидав нас, запротестовали девушки в красных косынках. – Как вас много!

– Мы быстро, – успокоила их Таня. – Нам только мяч нужен!

Мяч нам понравился и всю дорогу до наших дворов, мы его гоняли босыми ногами, боясь прикасаться к нему кроссовкой или кедой.

– Учтите мальчики, – предупредила нас с ребятами Таня, – мяч общий, так что будьте осторожны. Чтоб такого, как сегодня не было!

Танька ушла, а мы прыснули со смеху.

– Так ему и надо! – мстительно хихикнул Владик.

Мы прошли во двор и сыграли в вышибалы с подсералом.

– Давай он у каждого будет на день? – предложил Тим. – Снчала у тебя, – он положил руку на плечо Павлику, – потом у Владика, у Сашки, а потом у нас… Ну, и так далее. Чтобы всё честно было.

– Ладно, – неохотно согласился Павлик. – Но чур без меня не играйте!

– Кто же спорит!

– Я сейчас, пацаны!

Павлик унёс мяч, потом вернулся. Мы пошли в "Энергетик" на киносеанс. Но на сеанс нас не пустили. Фильм был не для ребят. С афиши на нас смотрел сталкер в прорезиненом плаще, а за ним высились заброшенные высотки. Мы немного потоптались возле клуба, попили газировки.

– Вот бы нам самим киносеансы устраивать, – мечтательно заметил Тим.

– Как? – прищурился Ваня Спицын, жуя жвачку.

– А чё, не сумеем чтоль? – обрадовался Костя Раскатов. – У нас зал большой. Завесим стену белой простынёй, завесим окна!

– А где ты стереовизор найдёшь? – ехидно усмехнулся Владик. – Детям такие штуки не дают. В "Детском мире" небось не достать…

– Мало ли чего не достать! – неунывающе хмыкнул я. – Сами сможем собрать, из того, что найдём. У нас Лёнчик есть. Он с Алёной что угодно соберёт! Хоть стериовизор, хоть робота!

– Надо только поискать электронный мусор, – согласился Саша Жариков.

Мы ушли на заросшую сорняками свалку искать электронику, но ничего интересного не нашли и стали играть в догонялки на лужайке между домами…

Из бурьяна торчала ржавая конструкция напоминающая ракету. Рядом поскрипывала ржавая качеля, тут же из лопухов вылезла дуговая лесенка, паутинка, и совсем не видна была за разросшимися травами черепашка. Эти мёртвые железяки означали, что раньше здесь была детская площадка.

Когда на живой детской площадке негде было играть, мы приходили сюда, лазали по скрипящей дуговой лесенке и забирались на паутинку. В ракете мы играли в космонавтов, но потом бросили её, потому, что сюда стали ходить старшеклашки, собираться стиляги и всякие хулиганы.

И об этом месте конечно же знали и вожатые…

– Вьюжанин, а ты чего у водонапорки в прошлую пятницу делал? – вдруг спросила меня Лиза, которая прилетела на аэроцикле к нам во двор.

– Ну ты и глазастая! – недовольно фыркнул я и закатил глаза.

– Я просто бдительная. Надо же за вами следить…

– Следи за малышами лучше!

– А что ты там делал?

– Ничего… Рычаг хотел дёрнуть.

– А что это был за рычаг? – насторожилась Лизавета.

– Ну, я не знаю… – признался я. – Ржавый, похож на стрелку.

– Серёнька, побежали в чику играть! – помахал мне Костя.

– Ну я побежал, – сказал я Лизе, обрадованный тем, что отделался от неё.

Вскоре мы умчались купаться и про стрелку забыли. Я вылез первый. Но не потому, что перекупался. Я спешил на занятия с ноябрятами. Я учил их делать самолётики. Мы их потом запускали с крыши.

В отряде мы прозанимались два часа. За это время мы успели смастерить новый самолётик и поиграть на нервах у вожатых.

– Запустим его завтра, – сказал я ребятам, – после мультиков.

Ребята ушли играть в жмурки. Я повязал на рукав повязку дежурного, разулся и пошёл в уборную, набрал воды. Ещё полчаса я убирался в клубе, потом сдал дежурство Косте и отправился гулять.

– Серёнь, чё моя сеструха к тебе привязалась? – спросил меня Влад, догнав меня у пруда.

– Да, спрашивала, что я у водонапорки делал.

– Ну?

– Я рычаг хотел дёрнуть. Ну, помните, который мы сдвинули?

– А, это тот, что у забора? – настороженно спросил Сашка. – Я помню, его все наши хотели дёрнуть, узнать, что будет…

– Ну? – нетерпеливо сказала Светка Загремухина.

– У нас он не поддавался, – ответил Сашка. – Нас этот гад с водоканала тогда прогнал. Ну, сорвал крапиву и погнался за нами.

Мы сразу поняли, о ком шла речь. Умели мы понимать друг друга с полуслова, и тут же вспомнили, как мы весной разрисовали его аэромобиль.

– Так это вы были, пацаны? – ахнул Лёнчик.

– Ты только не говори никому. Ладно?

– Конечно не скажу!

– А хорошо, что ты ему по коленке дал, – ободряюще улыбнулся мне Тим, – в следующий раз он точно не полезет.

– А мы сдвинули тот рычаг… – сунулся Данька.

– Сдвинули?! – в изумлении ахнул Саша. – Ну и что произошло?

– Странное что-то, – неопределённо сказал Данька. – Мы сами не поняли.

– Может вообще зря мы его дёргали, – мрачно зметил я.

Мы сыграли с мальчишками в ножички. Но тут появились какие-то тётки, начали кричать, какие мы хулиганы.

– Не-не-не! – передразнил их я, сунув ножик в рукав рубашки.

Я забежал домой попить и снова вылетел во двор.

– Защищайся! – подскочил ко мне с самодельной шпагой Сашка Жариков, который у нас ходил в фехтовальную секцию в Доме Пионеров.

– Щас, за своей сбегаю! – обрадованно воскликнул я и выбежал через минуту во двор. – Защищайся!

Сашка быстро меня загнал, но я изловчился и один раз ткнул друга в грудь.

– Вьюжанин! Жариков! – одёрнула нас Лизавета. – Я вот вам побалуюсь!

– Жаль у нас в отряде нет фехтования, – мечтательно вздохнул я. – Вот бы нам настоящие! Катька могли бы с нами заниматься…

– Катя и так вас еле терпит, – скривилась Лизавета и я со вздохом опустил шпагу. Сашка тоже опустил свою.

– Саша, домой! – позвала Сашку его мама.

Мальчик убежал, а я зашагал по улице, рубя радиоактивную крапиву. Я забежал показаться маме, а когда вернулся во двор, ребята куда-то убежали.

– Вьюжа, ты куда? – окликнул меня Лёнчик.

Он сидел на трубе и что-то мастерил.

– Лёнь, ты ребят не видел? – спросил я друга.

– А они на откос убежали!

– Спасибо… Пойдёшь со мной?

– Не могу, меня мама звала…

– У-у-у, – неопределённо протянул я и побежал на откос.

Страх куда-то исчез…

Я шёл в зону! Надо понять, что здесь творится, что это за явления. Ведь если не знаешь, с чем столкнулся, это и вызывает страх и тревогу…

Я добрался до заброшенной станции. Вот она, тихая, спокойная. Она всегда вызывала у нас ощущение, будто над ней нависла какая-то тайна. Её мы прошлым летом нашли сучайно. Она пряталась среди радиоактивной зелени.

Гуляя по откосу в поисках разных железяк, мы с мальчишками забрели довольно далеко, туда, где раньше никогда не гуляли, куда до того вечера не осмеливались пойти. В те места, о которых только слышали из рассказов больших ребят во дворе. И до сих пор мы не знали, почему станцию забросили.

"Это место затягивает людей, – скользнул во мне страх. – Как омут…"

Много раз я обещал себе не ходить на эту страшную станцию, где можно было надышаться газом или провалиться в колодец, где на тебя может упасть один из тех бетонных столбов, где вообще сгинешь, зайдя в тёмный тамбур поезда-призрака, и никто тебя не найдёт… И всё равно снова здесь лазал…

Невысокие покосившиеся бетонные столбы с круглыми дырками и обрывками проводов шли вдоль пустынных ржавых рельс и трухлявых шпал, среди буйствующей зелени и сумерек позднего вечера.

Я стоял на платформе давно заброшенной станции и смотрел вдаль, откуда доносились гул, медленный, отдающий эхом перестук и прерываемые ветром звуки гармони. К станции приближался поезд.

Но никакие поезда здесь давно уже не ходили! Даже рельсы поржавели…

И я вдруг осознал, что очутился в другом измерении.

А звуки поезда всё приближались.

Неведомый поезд шёл именно к этой, заброшенной станции, у которой после войны не останавливалась ни разу ни одна электричка.

"Но что это за поезд? – растерянно подумал я, вглядываясь вдаль. – Может это один из тех поездов, что опаздал, заблудился и не пришёл к станции? А машинист с ума сошёл…"

Мне стало совсем жутко. Призрачные звуки гармони захлестнули откос.

"И на станции не дождались поезда, – подумал я. – А он блуждал где-то всё это время и вот сейчас он, спустя много лет всё же вернулся…"

А воющие звуки гармони становились всё громче. Они витали в воздухе вокруг меня по откосу. Поезд, о котором все забыли возвращался из небытия…

Солнце зашло за косматую серую тучу. Лучи, как оранжевые стрелы упали на землю, поднялся зябкий ветер и тут же стих. И что-то невидимое с замирающим гулом и глухим медленным стуком, отдающим причудливым эхом подошло к станции. Как будто остановился поезд.

Наступила тишина, прерываемая лишь эхом от тех ударов и уносящимся вдаль, к горящим в сумерках заката окнам пятиэтажек и далёких, вздымавшихся над лесом высоток, постепенно затихая вдади. А здесь было темно и неуютно от этих звуков, их эха и призрачного света.

Я отошёл от края платформы. Мне стало по-настоящему страшно, ведь что-то невидимое и неизвестное сейчас замерло на рельсах. Оно будто смотрело на меня и чего-то ждало. А я был здесь совсем один, без ребят. Наедине с призраками заброшенной станции и железной дороги…

Вдруг я на что-то налетел ногой.

– Ой! – ойкнул я и повернулся.

На ноге появилась царапина. Поцарапался о какую-то железяку.

Из крапивы торчал покосившийся ржавый знак. Если присмотреться, можно было различить название станции:

"Гмохово"

И сразу мысли о ребятах куда-то пропали.

Это всегда случается, когда оказываешься в таком странном месте.

Конечно, пионеру стыдно верить в призраков, стыдно бояться того, чего нет, да ещё в отряде засмеют! Но ведь они, воспитатели, вожатые, не знали, что то, чего нет, как раз обитало здесь, на этой станции и очень давно ждало, когда его кто-нибудь разбудит и оно сможет вырваться из петли пространства, пересечь порубежье и проникнуть в наше измерение…

<1...678910...28>