ОНИКС-Синтез. Полный проект

– Что происходит?! – рявкнул генерал Акиньшин, сделав шаг вперёд. Его каменное лицо на мгновение исказилось гримасой тревоги.

– Не знаю! – сквозь стиснутые зубы процедил Петруха, его пальцы летали по клавишам, пытаясь перезагрузить систему визуализации. – Сбой в системе визуализации! Датчики показывают – сам процесс стабилен! Сердцевина в норме!

Визг стих так же внезапно, как и начался, оставив после себя звенящую, оглушённую тишину. На экране снова отобразились столбцы цифр и графиков. Гул «Хавроши» стал ровным, почти утробным, убаюкивающим.

– Запуск успешен, – выдохнула Катя, обтирая ладонью влажный, холодный лоб. – Все системы стабилизированы. Устройство работает в штатном режиме. Поздравляю, Александр Сергеевич.

В комнате за стеклом раздались сдержанные, но довольные аплодисменты. Важные персоны улыбались, пожимая друг другу руки. Генерал Акиньшин медленно, как танк, подошёл к Егорову.

– Поздравляю, Александр Сергеевич. Принимаем. Блестящая работа.

– Спасибо, Павел Валерьевич, – кивнул Егоров, чувствуя, как адреналин, заливавший его все эти минуты, начинает медленно отступать, оставляя после себя пустоту и леденящую усталость.

И в этот самый момент его личный мобильный телефон, лежавший на пульте, коротко и деловито завибрировал, подпрыгнув, как живой. Егоров взглянул на экран. Неизвестный номер. Но со знакомым кодом оператора мобильной связи того самого захолустья, где они в тайне от всех строили «Золушку». Сердце его провалилось куда-то в бездну, в ледяную пустоту.

Он отвернулся от генерала, сделав вид, что поправляет провод, и поднёс трубку к уху.

– Говорите, – его собственный голос прозвучал для него чужим и отстранённым.

– Александр Сергеевич, это Андрей, – в трубке послышался сдавленный, виноватый, до жути испуганный голос. – У нас тут… одно маленькое происшествие.

– Какое? – ледяным тоном, в котором сконцентрировалась вся ярость этих двух недель, спросил Егоров, уже предчувствуя размах катастрофы.

– Ну, мы… мы тут «Золушку» немного… под напряжением попробовали. Чисто диагностику гоняли. Тестовый режим.

Егоров закрыл глаза. Перед ним, словно на ладони, чётко возникла картина: Андрюха – с азартом безумца, Вовчик – податливый, как пластилин, Кирилл – с перфекционизмом, заглушающим голос разума, и Ксюха – с горящими от любопытства и жажды знания глазами тушат пожар на элеваторе. Он видел их всех, своих талантливых, непослушных, обречённых гениев.

– И? – одним словом спросил он, вкладывая в него всю накопившуюся за две недели ярость, страх и отчаяние.

– И… она чихнула немного. А на стене ангара, там где была электрощитовая!.. – Андрюха попытался говорить бодро, но получилось жалко и фальшиво.

– В смысле была? – шёпотом, но с напором, спросил Егоров, сдерживая рвущийся наружу крик.

– В том-то и дело, что была! – голос Андрея сорвался на визг. – Теперь на этом месте… образовался какой-то… провал! Чёрная дыра, блин! А «Золушка» не выключается! Она работает, Александр Сергеевич! Автономно! Без электричества! Фантастика какая-то! Мы ничего не понимаем!

Егоров медленно опустил телефон, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Пятнадцать минут назад. Андрей сказал – пятнадцать минут назад. Ровно в тот момент, когда он нажимал кнопку запуска «Хавроши». И когда система визуализации выдала тот самый ослепительный белый всплеск и дикий, нечеловеческий визг. Совпадение? Он не верил в совпадения. Он верил в причинно-следственные связи, в законы физики, которые только что были грубо и бесповоротно нарушены.

Он поднял взгляд на огромную, ровно гудящую «Хаврошу», этого левиафана, поглотившего его жизнь, затем перевёл его на генерала Акиньшина, который смотрел на него с лёгким, но уже настороженным вопросом в ледяных глазах.

– Всё в порядке, Александр Сергеевич? Не отвлекаем? – спросил генерал, и в его голосе прозвучала стальная нотка.

– Всё… в норме, Павел Валерьевич, – заставил себя выговорить Егоров, чувствуя, как маска спокойствия прирастает к его лицу. – Технические моменты. Рутина. Бизнес.

Но внутри у него всё похолодело. Ведь он всё ещё был ученным до мозга костей, а бизнес просто давал возможность заниматься любимым делом. Лёд сковал сердце и разум. Два устройства, созданные на основе одних и тех же чертежей, но с разной элементной базой и в диаметрально противоположных условиях. Одно – вот оно, это официальное, громадное чудовище, опутанное бюрократией. Другое – собранное в провинциальной глуши, его тайный страховочный вариант, его скрытая карта. «Хавроша» и «Золушка». И они только что были запущены одновременно. И между ними что-то произошло. Что-то, что заставило «Хаврошу» на мгновение сойти с ума, а «Золушку» – выйти из-под контроля и открыть дверь в неизвестность.

Он снова поднёс телефон к уху. Андрюха на том конце всё ещё тяжело дышал, словно бежал марафон.

– Андрей, – сказал Егоров с убийственным, неестественным спокойствием. – Слушай меня очень внимательно. Выключите аппарат. Немедленно. Отсоедините все силовые кабели. И всё, абсолютно всё, что вы делали, все данные диагностики, логи, даже температурные графики – сохраните на три разных носителя. Прячьте. Я вылетаю к вам первым же рейсом. И да… – он сделал паузу, вглядываясь в спину генерала, который отошёл к Бурову, – Ребята, вам всем… чертовски, невероятно повезло, что вы ещё живы и можете дышать. Сидите в том ангаре как мыши. И не дёргайтесь. Никуда не выходите. Поняли меня?

– Так точно, Александр Сергеевич, – тут же, по-солдатски ответил Андрюха. Голос его дрожал. – Только… отключать не от чего, Александр Сергеевич. На всём элеваторе, в радиусе километра… электричества нет. Полный ноль. А она… работает.

Егоров положил трубку. Ему нужно было немедленно выбираться из Москвы. Пока здесь, в этом стерильном аду, не начали задавать вопросы. Пока кто-нибудь из этих умных, подозрительных лиц не догадался сопоставить время сбоя «Хавроши» с его странным, испуганным видом и этим роковым звонком. Параллельный запуск открыл ящик Пандоры. И теперь Егорову предстояло выяснить, что же за ним скрывается, и главное – как всё это похоронить, замести следы и прикрыть эту дыру в реальности быстро, тихо и навсегда.