Синтез

ПРОЛОГ.

В сорока километрах от ближайшего города, за тремя рядами колючки и полем, напичканным датчиками движения, стоял ничем не примечательный, если не считать высоченной антенны на крыше, серый бункер. Назывался он ОНИКС – «Особый Научно-Исследовательский Комплекс „Синтез“». Для местных – «консервная банка для умников». Для тех, кто имел к нему отношение, – место, где вот-вот должна была случиться очередная, тихая и никому пока не ведомая, научная революция.

Появился ОНИКС по воле одного человека – Александра Сергеевича Егорова. Бывший физик-ядерщик, в девяностые резко сменивший куртку лабораторную на пиджак от Brioni, он сумел сколотить состояние на высоких технологиях. Деньги деньгами, но душа просила чего-то большего, чем счет в офшоре. Вот он и решил вложиться в самую безумную идею, какую только смог найти. Нашёл он её у Дмитрия Александровича Берзарина, профессора, который последние двадцать лет доказывал всем, что аддитивные технологии – это детские куличики по сравнению с тем, что может быть.

Егоров собрал команду единомышленников. Он прекрасно знал на своём опыте, чтобы родилось что-то новое, нужны не только академики-теоретики, но в первую очередь – руки, и головы, которые не боятся испачкаться, и имеют допустимую доля авантюризма и смелости.

Старшим научным руководителем, естественно, стал Берзарин. Суховатый, подтянутый, с вечно устремленным куда-то вдаль взглядом. Он говорил сложно, но если переводить на нормальный язык, его идея была проста: «Зачем печатать детали слой за слоем, если можно собрать всё и сразу? Из чего? Да из всего, что под рукой!»

«Руками» проекта стали четверо недавних выпускников Бауманки: Вовчик, Андрюха, Кирилл и Ксюха. Именно они, под чутким руководством Берзарина и при дистанционных консультациях Петрухи, из груды компонентов, проводов и метафорических ведер прокладок собрали тот самый монстр. В документах это чудо научной мысли значился как «Устройство квантового синтеза», а в обиходе раз и навсегда был окрещён «Хаврошкой» – за её ненасытный аппетит и способность «съесть» что угодно, от куска бетона до старого телефона, и переработать в нечто новое. По большому счёту эта махина могла просто всасывать в себя обычный воздух из атмосферы и воздавать всё что душенька пожелает.

Ребята представляли собой идеально сбалансированный инженерный организм. Талантливые, горящие своим делом, они были вечно голодны до новых экспериментов, а их энергия и юмор заряжали весь коллектив.

Вовчик – кряжистый, широкоплечий парень с руками настоящего слесаря-монтажника. Он был силовиком и «мясом» команды. Если нужно было врезать кувалдой, чтобы деталь встала на место, или удержать массивный узел, пока Кирилл закручивал болты, – это к нему. Говорил неспеша, с легкой хрипотцой, и обладал удивительным талантом находить самое простое и грубое решение для самой сложной проблемы. Его любимой фразой было: «Ломать – не строить, а чтобы не сломалось, надо приварить потолще».

Андрюха – его полная противоположность. Высокий, жилистый, с быстрыми движениями и таким же быстрым умом. Инженер-электронщик от бога. Он мог с закрытыми глазами собрать любую схему, а его пайка была эталоном красоты и точности. Вечный двигатель и генератор идей, иногда совершенно безумных. Именно он, рискуя получить по шее от Бурова, протянул незаконный кабель из серверной, чтобы в их уголке был свой вай-фай. Так же он бал автором и конструктором очень навороченной кофе-машины, которая была собрана из обычного утюга и какой то матери. Говорил он скороговоркой, сыпал шутками и был душой любой вечеринки.

Кирилл – системный архитектор и перфекционист. Спокойный, вдумчивый, с внимательными глазами за очками в тонкой металлической оправе. Если Андрюха генерировал идеи, а Вовчик давал им физическую реализацию, то Кирилл просчитывал всё на три шага вперед. Его чертежи были произведениями искусства, а документация – образцом для подражания. Он никогда не кричал и не суетился, но если он говорил: «Здесь будет люфт в 0.1 миллиметр, и через тысячу циклов всё развалится», – ему верили на слово. В его тумбочке всегда лежала запасная пара перчаток и упаковка печенья для команды.

И в центре этого мужского треугольника была Ксюха – Ксения. Это вам не просто «девушка в команде», а блестящий инженер-механик и технолог. Умная брюнетка с ясными, спокойными глазами и фирменной подвеской в виде крошечного гаечного ключа на шее. Её руки, тонкие и изящные, могли с одинаковой точностью и закрутить микроскопический винтик в недоступном месте, и поддать гаечным ключом, когда «Хаврошка» капризничала. Она была тем стабилизатором, который гасил буйную энергию Андрюхи, направлял грубую силу Вовчика и воплощал в металле безупречные расчёты Кирилла.

И да, все трое парней души в ней не чаяли. Это был неоспоримый и весёлый факт их совместной жизни. Вовчик пытался поразить её своей надёжностью, таская для неё тяжёлые инструменты и деловито сообщая: «Я тут подшипник новый в шпиндель поставил, теперь у тебя люфта не будет». Андрюха осыпал её потоком острот, показывал фокусы с паяльником и соорудил для её рабочего места индивидуальную подсветку с регулируемой цветовой температурой. Кирилл молча подкладывал на её стол распечатанные и аккуратно подшитые в папку статьи по новым композитным материалам и чертил для неё схемы понятнее, чем для себя.

Между ними шла постоянная, азартная борьба за её внимание и улыбку. Но что было самым забавным – вражды между ними не было, и в помине не предвиделось. Никаких подлых интриг, ударов исподтишка или чёрной зависти. Только здоровое, мужское соревнование, кто из них большего добьётся, кто окажется находчивее, сильнее или умнее, и кто в итоге покорит сердце их общей принцессы. Они были друзьями, братьями по духу и по оружию под названием «Хаврошка». Их соперничество лишь подстёгивало их самих, делая команду ещё сплочённые и эффективнее. Они работали как один хорошо смазанный механизм, где Ксюха была той самой главной шестерёнкой, без которой всё бы остановилось. И они об этом знали.

Они постоянно подкалывали друг друга, пытаясь урвать её внимание, а она лишь смеялась и закручивала очередную плату точными движениями.

Безопасность «банки» обеспечивал Павел Олегович Буров. Коренастый, стриженный под ноль, с взглядом, который, кажется, мог проверить на прочность бетонную стену. Бывший «афганец», а ныне – начальник СБ. Все знали, что он стучит наверх, в ФСБ, но делал это так, что даже Егоров закрывал на это глаза. Буров был как скала: молчаливый, надежный и очень нелюдимый.

Мозгом «Хаврошки», её душой, был Петруха. Так все и звали Петра Петровича Петрова. Гениальный программист и законченный раздолбай. Ходил в растянутом свитере, спал на стуле в серверной и мог взломать всё, что угодно, пока ждал, пока скомпилируется код. Берзарин его нашёл по старой памяти – лет десять назад Петруха был легендой полуподпольных форумов хакеров. Буров его терпеть не мог, но вынужден был мириться, потому что без Петрухи «Хаврошка» была просто грудой металлолома.

Из женского коллектива выделялась Катенька Мирская, младший научный сотрудник. В свои тридцать пять – блестящий специалист по электронике и безнадёжная романтичная особа. Она искренне верила в параллельные миры и в перерывах между настройкой контроллеров пыталась писать диссертацию на тему «Квантовая телепортация макрообъектов как следствие многомерности пространства». И постоянно жаловалась коллегам: «Ну где же он, нормальный мужик, который и про теорию струн поговорить сможет, и шашлык пожарить?»

Дополняли картину две практикантки из провинции – Зоя и Ника. Девчонки были не глупыми, но главной их задачей был, судя по всему, активный поиск жениха с московской пропиской. Они перешёптывались в курилке, читали на планшете любовные романы про «попаданок» и строили глазки то Андрюхе, то Кириллу.

Именно эта разношёрстная компания собралась в тот день в главном зале ОНИКСа вокруг «Хаврошки». Устройство напоминало здоровенный промышленный холодильник с кучей проводов и массивной дверцей со шлюзом.

Берзарин, нервно потирая руки, объяснял Егорову:

– Принцип, Александр Сергеевич, кардинально отличается от всего, что было. Мы не печатаем. Мы… пересобираем. Входное сырье любой природы расщепляется на фундаментальные частицы, а потом система, используя энергию квантовых флуктуаций, собирает из них заданный объект. Атом за атомом.

– То есть, если я засуну туда, условно, пару тонн старого асфальта, а на выходе запрограммирую… ну, я не знаю, новый спутник связи? – уточнил Егоров, по-бизнесменски оценивая потенциальную выгоду.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.