Сомнамбула

Глава 5. Жизнь по схеме.

Следующие дни стали для Лео упражнением в высшем актерском мастерстве. Он был марионеткой, которая вдруг увидела нити и теперь пыталась двигаться так, чтобы кукловод ничего не заподозрил. Каждое утро – поцелуй Алисе, каждая шутка с коллегами, каждое «спасибо» бариста за кофе – все это было продуманным жестом, встроенным в его новую систему выживания.

Он жил по карте, подаренной Ириной. Маршрут на работу теперь обходил два узла концентрации – площадь у оперного театра и новый бизнес-центр «Сфера». Вместо метро он шел пешком, петляя по тихим переулкам, где линии симуляции были тоньше и реже. Он научился замечать Наблюдателей не по лицам, а по ощущению – легкому давлению в висках и внезапному, необъяснимому желанию посмотреть в другую сторону. Он никогда не смотрел на них прямо. Прямой взгляд был вызовом, маяком.

Дома было сложнее всего. Алиса была самым ярким узлом его старой жизни. Ее любовь, ее забота – они давили на него невыносимой тяжестью. Каждое ее прикосновение он ощущал не только кожей, но и теми самыми, оборванными нитями, которые трепетали, пытаясь прирасти обратно к ее уютному, прописанному миру.

«Ты стал какой-то отстраненный», – как-то вечером сказала она, устроившись рядом на диване.

Он заставил себя улыбнуться, положил руку на ее плечо, чувствуя, как фальшь разъедает его изнутри.

«Просто устал, дорогая. Новый проект».

Она посмотрела на него с тем пронзительным пониманием, которое иногда проскальзывало сквозь самые прочные стены иллюзии.

«Мне кажется, ты от меня отдаляешься».

В этот момент он чуть не сломался. Чуть не выложил ей все – о трещинах, о шумах, о Призраках на заводе. Но он видел, как за ее спиной, в оконном стекле, отразилась серая фигура, застывшая на тротуаре напротив их дома. Наблюдатель. Дежурный.

Он потянулся и обнял ее, спрятав лицо в ее волосах.

«Не глупи. Я просто очень тебя люблю».

Это была не совсем ложь. Он любил ту ее, что была настоящей. Ту, что, возможно, скрывалась глубоко под слоями прописанного сценария. Если, конечно, она вообще существовала.

Параллельно он вел свое расследование. Его поиски «Пустоты» стали методичными. Он не искал ее в философских книгах. Он искал ее в сбоях.

Он сидел в парке и концентрировался не на деревьях и птицах, а на пространстве между ними. Он пытался услышать не пение птиц, а тишину под ним. Сначала ничего. Только нарастающая головная боль. Но потом, спустя дни тренировок, он поймал первое ощущение.

Это было похоже на легкое головокружение, как если бы он стоял на краю пропасти. Мир вокруг – трава, скамейки, люди – на секунду не исчез, но стал… прозрачным. Ненастоящим. А за ним проступило Нечто. Не хаос, как в шве, а абсолютное Ничто. Без формы, без цвета, без звука. Оно не было пугающим. Оно было безразличным. Колоссальным. Источником и Поглотителем.

Он держался за это ощущение несколько секунд, и за это время привычный гул Системы отступил, сменившись безмолвным гулом самой Пустоты. Это был звук свободы. И одиночества.

Вернувшись домой, он обнаружил, что чувствует себя чужим в собственной квартире. Вещи казались бутафорскими, их история – выдуманной. Он подошел к аквариуму. Фортуна плавала за стеклом, и он вдруг с абсолютной ясностью понял, что этой рыбки не существует. Это был просто набор данных, призванный создавать у него ощущение «дома». Он стукнул костяшками пальцев по стеклу. Рыбка не отреагировала. Она продолжала свой бесконечный цикл, запрограммированный и предсказуемый.

И тут его взгляд упал на фотографию в рамке – они с Алисой на море, несколько лет назад. Они смеются, солнце слепит в объектив. И он вдруг заметил то, чего никогда не видел. На заднем плане, в толпе людей на пляже, стояла фигура в сером. Неподвижная. Смотрящая прямо в камеру.

Его кровь застыла.

Они не просто наблюдали за ним сейчас. Они наблюдали всегда. Вся его жизнь, с самого детства, возможно, была под колпаком. Каждое значимое событие, каждая радость, каждое горе – все это происходило под безразличным взглядом Наблюдателей.

Его старый мир рухнул окончательно. Не осталось ничего святого, никакого уголка, где он мог бы чувствовать себя в безопасности. Даже его прошлое было скомпрометировано.

В ту ночь он не сомкнул глаз. Он лежал рядом с спящей Алисой и смотрел в потолок, чувствуя, как стены их дома смыкаются, превращаясь в стены клетки. Он был крысой в лабиринте, и надзиратели знали о его существовании.

Наутро, на работе, его вызвал начальник. Не через секретаря, а личным сообщением в корпоративный чат. Кратко и без объяснений: «Лео, в мой кабинет. Срочно».

Сердце упало. Это оно. Они нашли его. Чистильщики.

Он вошел, готовый ко всему. Кабинет был таким же, как всегда – панорамные окна, дорогой ковер, массивный стол. Но в воздухе висела та же неестественная статичность, что и в присутствии Наблюдателя.

Начальник, Олег Борисович, сидел в своем кресле. Но его поза была странной – слишком прямой, слишком неподвижной. Его лицо, обычно живое и выразительное, сейчас было маской.

«Садись, Лео», – сказал он. Голос был правильным, но интонации не хватало. Это был голос синтезатора, пытающегося имитировать человеческую речь.

Лео медленно опустился на стул.

«Твои показатели за последние две недели упали на 12.7 процента», – продолжил Олег Борисович, глядя на него пустыми глазами. «Ты пропустил три планерки. Твой маршрут до работы отклоняется от оптимального на 38 процентов».

Лео попытался улыбнуться, сделать вид, что это обычный выговор.

«Были личные обстоятельства, Олег Борисович. Больше не повторится».

«Личные обстоятельства не являются переменной в уравнении эффективности», – ответил начальник. Он наклонился вперед, и его движение было резким, механическим. «Система фиксирует аномалии. Ты создаешь помехи».

Лео понял, что это не его начальник. Это была Сама Система, говорящая с ним через его марионетку. Предупреждение.

«Я все исправлю», – выдавил он.

«Да», – безличный голос прозвучал окончательно. «Исправление необходимо. Для стабильности структуры. Возвращайся к исходным параметрам. Это твой последний шанс».

Лео кивнул и вышел из кабинета, чувствуя, как его спину пронзает ледяной луч сканирования. Они не просто наблюдали. Они управляли. Его работой, его маршрутами, его жизнью.

Он не мог вернуться к «исходным параметрам». Это было равносильно самоубийству, стиранию того, что он успел узнать.

У него не осталось выбора. Он не мог больше прятаться. Ему нужно было наступать. Нужно было найти не просто слепые зоны, а дыры. Не Призраков, выживающих в руинах, а тех, кто нашел способ бороться.

Выйдя на улицу в обеденный перерыв, он нашел безлюдный переулок, достал телефон и снова зашел на тот сайт. «Слышишь гул? Видишь швы? Ты не один».

Он пролистал в самый низ. Раньше он не обращал внимания на строку с кодом, написанную мелким шрифтом. Выглядела она как случайный набор символов: «K4N7R/P7Y0//V01D».

Теперь он смотрел на нее иначе. «K4N7R» – Kantr? Can't? «P7Y0» – Pty? Пусто? «V01D» – Void. Пустота.

«Can't Pray to Void». Не могу молиться Пустоте. Или… «Контракт с Пустотой».

Это был не случайный код. Это был пароль. Приглашение на следующий уровень.

Он огляделся, убедился, что за ним не следят, и ввел эту строку в поисковую систему.

Экран погас на секунду, а затем зажегся снова. Но это была уже не привычная поисковая выдача. Перед ним был черный интерфейс с минималистичным текстом.

«Доступ к протоколу 'Голос Бездны' предоставлен.

Для подтверждения личности выполните синхронизацию.

Найдите точку нулевого резонанса. Координаты: 55.754569, 37.619267»

Лео посмотрел на координаты. Это было не на окраине. Это был самый центр города. Парк Зарядье, недалеко от Кремля. Самое сердце Системы.

Они не прятались на свалках. Они работали прямо под носом у Наблюдателей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.