Контрпроект: Расплата

1

Разговор не складывался. Прогулка по парку подходила к концу и директору уже нужно было возвращаться к работе, а еще ничего не было ясно. Летиция на удивление стойко восприняла известие о том, что Эдель пропала без вести, как это было объявлено официально, хотя никто не рассчитывал найти ее живой, да и вообще не собирался искать. Впрочем, не он сообщил ей об этом. Она уже знала и скорее всего успела успокоиться.

Теперь Летиция молчала. Она по обыкновению шла чуть впереди, задумчиво опустив голову, и лишь яростно пинала мелкие камешки, которые попадались ей на дорожке. Директор рассказывал про недавнее заседание Совета, на котором обсуждались последствия атаки на ретранслятор в Кернском секторе. На самом деле, ему не стоило об этом распространяться, но больше ничего не приходило в голову, а вынести молчания он уже не мог.

– Конечно, после такого обширного отключения все сразу стали требовать строительства резервных ретрансляторов, – неспешно говорил директор. – Но казначей сразу их осадил. Только во Втором круге их около ста, а если еще взять излучатели, то это будет почти удвоение стоимости проекта в нынешних ценах.

 Она лишь молча кивала, а может просто покачивала головой в такт шагам.

– Так что основная нагрузка опять ляжет на нас, если мы не сможем добиться от гвардии поставки хороших комплексов автоматической защиты.

– Думаешь, они помогут?

– От нападений? Конечно!

– Подобных тому, что в Кернском секторе?

– В каком смысле – подобных? Откуда ты… это еще точно не известно.

– Что атака была внутренней диверсией? Не знаю кому как, но мне это очевидно. С отладкой защиты станций я немало повозилась. Да и судя по тому, что на подмогу гвардии туда послали еще и Флот, на Кернском ретрансляторе засели профессионалы.

– Для тебя это может быть очевидно. Но только не для Совета. Там уверены, что усиление оборонного контура решит проблему, и не стоит их в этом разубеждать. В Совете не желают вникать в такие тонкости. Они хотят, чтобы этой проблемы не было. Вообще. А как мы это сделаем – наши сложности.

– Может быть они правы?

– Кто? Совет? Ну…

– Нет, не Совет, – Летиция остановилась и взглянула отцу в глаза. – Повстанцы.

– Что? Как это…

– Может от проекта одни проблемы и без него было бы лучше?

– Но, Летиция, – мягко сказал директор. – Ты прекрасно знаешь, что это не так. Позитивный эффект начинает проявляться только теперь и уже превосходит все ожидания. Поразительно, насколько мудрыми оказались наши предки, запустив проект, несмотря на отсутствие каких-либо выгод для них самих и огромное сопротивление.

– Для крупного бизнеса в то время выгоды были очевидными. Столько крупных заказов. Они его и продавили, разве не так? При этом сами толком не понимая, о чем идет речь.

– Это верно лишь отчасти.

– Конечно. Еще флотскому руководству очень по душе пришлась идея установить контроль над всем этим разбродом и шатаниями во Втором круге под предлогом защиты приемных станций.

– Ну, да. Так и было, – директор пожал плечами и невесело усмехнулся. – Флот заметно усилился в результате расширения транспортного сообщения со Вторым кругом. Хотя основные выгоды получили коммерческие перевозчики. Да и защита в итоге легла почему-то на службу, а Флот так и остался контролировать торговые пути и подходы к кротовым норам. Но почему ты сказала, что повстанцы могут быть правы?

– Просто такое чувство, – Эдель снова шла вперед, задумчиво смотря себе под ноги. – Иногда мне кажется, что они знают что-то или догадываются о чем-то, что нам даже в голову не приходит. И это что-то заставляет их делать то, что они делают.

– Ты говорила с кем-нибудь из них?

– Нет. Никогда.

– А я говорил. Ничего они не знают. Обычные люди, потерявшиеся в слишком сложном мире и утратившие ориентиры. Но вот кто-то целенаправленно ведет эту пропаганду! Это точно! Вот кого нам нужно найти и поговорить по душам.

Директор перевел разговор на другую тему, хотя ему уже нужно было уходить. Он не мог удержаться.

– Я посмотрел отчет по операции на Тренте. Конечно, не мне давать оценку…

– Ты смотрел отчет? Зачем?! Я же просила не вмешиваться в мои…

– Летиция, послушай! По возможности я так и делаю. Но не в этот раз. Да, это я приказал поручить тебе это дело.

– Ты? Но почему?

– Я хотел, чтобы ты немного отвлеклась от этой непрерывной войны с зардами во Втором круге.

– Решил устроить мне отдых в спокойном месте?

– Не только. Я был уверен, что ты лучше всех справишься с этим поручением. Но таких результатов, честно говоря, даже я не ожидал. Как тебе это удалось?

– Просто повезло.

– Перестань. Везение приходит только к тем, кто открыт к нему, а это сложное искусство. Скорее даже дар.

– Да, да, это наследственное, – усмехнулась Летиция.

– Я, правда, не совсем понял, зачем понадобилось тащить туда этого головореза, но тебе виднее.

– Так, старый должок. А это не ты, случайно, внес изменения в последний этап операции, когда…

– Нет, нет, я только вчера прочитал отчет. Я вообще в то время летал на Оранжевую и…

Директор замолчал, увидев поникший взгляд Летиции.

– Прости, родная. У меня не вышло. Она держалась там молодцом. Спасла свой отряд. Очень жаль. Мне нужно идти.

– Подожди. Раз ты отправил меня на Трент, то теперь отправь на Кернский ретранслятор. Я хочу разобраться в том, что там происходит.

– Теперь это операция Флота. Гвардия тоже не желала нашего участия с учетом подозрений… ну ты понимаешь.

– Наблюдатель от службы в любом случае будет не лишним. Я думаю, ты найдешь способ.

Директор кивнул.

– Хорошо, я посмотрю, что можно сделать.

2

– Тебе придется вернуться, – сказал Киян. – Хочешь ты того или нет. Иначе…

Макс ожидал этого визита, хотя и не так скоро. Он был готов к нему, никогда не забывая об опасности в повседневных буднях. Ему удалось так органично влиться в размеренный ритм жизни монастыря, как будто он и не покидал его. Избавившись от вымогательства гонцов Отари, монахи задышали свободнее. Без этой финансовой удавки хозяйство расцвело. Изготовленное на заказ холодное оружие по-прежнему пользовалось высоким спросом на Варпе. Новый Владыка и не думал отменять строжайший запрет на огнестрельные вооружения, справедливо опасаясь, что его подданные перебьют друг друга в порыве воодушевления от свалившейся на них невиданной свободы. Монахи даже наскребли денег на пару новых сельхозавтоматов, которые успевали выполнять почти столько же работы, как все остальные дряхлые роботы вместе взятые. Макс с готовностью вернулся к своим прежним обязанностям, освободив от них монахов, более искусных в заточке мечей, чем в выращивании овощей. Он заказал новые запчасти и постепенно починил всех вышедших из строя роботов. С их помощью ему удалось распахать заброшенный каменистый участок земли на краю владений монастырской общины, на который все давно уже махнули рукой.

Советник Омр больше других был рад возвращению Макса. Его рассказ об освобождении из подневольного существования подтолкнул Омра к пространным размышлениям о природе свободы, несвободы, полусвободы, кажущейся и воображаемой свободы и всех прочих оттенков и степеней этого состояния. Философские экскурсы сопровождались умеренным употреблением знаменитой в узких кругах монастырской настойки длинными вечерами в ремонтной мастерской. Однако Макс по-прежнему был далек от умиротворенного состояния, которого так вожделел. Его беспокоили несколько проблем. Даже не проблем, а неясностей, которые из-за своего неопределенного характера тревожили не меньше, чем иная четкая опасность, лежащая прямо перед носом.

Прежде всего он ждал, что его найдет Алан – известный специалист по розыску беглецов. Поэтому Макс и не думал прятаться в этих бесчисленных мирах, которые, казалось, располагали для этого неограниченными возможностями. Во-первых, у него не было денег, и он не знал, где их взять. Во-вторых, он все еще плохо ориентировался в практических вопросах функционирования всего того, что его окружало. Макс трезво оценивал свои способности и понимал, что, не имея опыта, неизбежно оставит следы, много следов, по которым его без труда вычислят. У него теплилась слабая надежда, что Алан будет занят другими, более прибыльными делами, и оставит его в покое. Однако готовился к худшему. Так просто его не взять, даже если Алан решит всерьез приняться за дело.

Тревогу также внушал Омр. Он сильно изменился после своего ранения и последовавшей бойне в монастыре, стал более рассеянным и суетливым. Как будто что-то глодало его изнутри, и он пытался приглушить это бурной деятельностью и длинными речами. Но иногда во время бесед с Максом советник вдруг замолкал на полуслове, взгляд его стекленел, а губы продолжали беззвучно шевелиться. Потом он приходил в себя и в ответ на беспокойство Макса лишь пожимал плечами. В монастыре говорили, что советник проводит все больше времени в переписке со своими многочисленными корреспондентами, разбросанными по всей галактике, но никто не знал, о чем идет речь. "Омр ищет смысл, – сказала как-то Максу председатель совета Третта. – Но знает, что смысла скорее всего нет, а есть лишь глупые желания, и это не дает ему покоя". Однако Макс был уверен, что Омр не будет переживать из-за какой-то абстрактной философской ерунды. Советник слишком умен для этого.

И было еще кое-что. Макса с первого же дня пребывания в монастыре преследовало чувство, что он и на этот раз задержится ненадолго. Поначалу это ощущение казалось частью его уже привычного пессимистичного настроя, стремления не доверять ничему хорошему и всегда ожидать подвоха. "Все это слишком замечательно, чтобы быть правдой", – думал он. Время шло, ничего не происходило, а чувство того, что ему вскоре вновь придется пуститься в путь, только крепло. И вот перед ним сидел Киян, вольно развалившись в старом кресле, в котором любил посиживать советник с рюмкой настойки в руке. Киян появился в поселке один, ранним утром, когда Макс только выкатывал роботов на поле. Кажется, оружия у него при себе не было, хотя наверняка сказать было нельзя.

– Что иначе? – Макс примерно представлял спектр возможных угроз, но ему хотелось уточнить, что у них на уме.

– Не знаю, – неожиданно ответил Киян. – Алан ничего не сказал. Думаю, ничего хорошего тебя не ждет. Он очень изобретателен в подобного рода делах.

– Ладно. Передай ему, что я не вернусь. И еще дай ему понять, что попытки испортить мне жизнь приведут к очень высоким материальным и людским затратам с его стороны.

– Да, да, ты прав. Вот только охота тебе теперь жить, все время оглядываясь через плечо?

– Я предпочел бы так, чем заглядывать в глотки зардов.

– Ну здесь можно что-нибудь придумать. Необязательно все время воевать с тварями, есть много других…

– Других? Типа прирезать кого-нибудь? Спасибо, обойдусь.

– Лучше ты их, чем они тебя, верно? – подмигнул ему Киян.

Макс покачал головой.

– Я не вернусь. Можешь уходить. Или…

– Нет-нет, я безоружен, – поспешил сказать Киян и поднял вверх руки в знак своих мирных намерений. – Теперь винтовку сюда так просто не пронести, несмотря на мою прежнюю дружбу с Владыкой. Но тебе стоит как следует подумать…

– Тут нечего думать. Убирайся.

– Ладно, ладно.

Киян направился было к выходу, но по пути обернулся и бросил через плечо.

– Кто тебе вытащил бомбу из головы? На Тренте кто-то?

– Нет. Просто упал, головой стукнулся, она и выскочила через ухо. Катись отсюда.

Криво усмехнувшись, Киян вышел из мастерской. Макс проследил, как тот покинул монастырь и с тяжелым сердцем принялся за работу. Похоже, его спокойная жизнь подходила к концу. Что ж, он давно уже подобрал себе пару легких клинков из числа лучших произведений местных мастеров и постоянно носил их с собой. Они стали бы хорошим дополнением к лезвиям, скрытым в его руках. К бою он был готов. Но существовало много других опасностей. Радовало только то, что провозить огнестрельное оружие на Варп по-прежнему было запрещено, хотя режим въезда на планету немного смягчился после прихода к власти нового Владыки. Алан, возможно, нашел бы способ при большом желании, однако это наверняка вогнало бы его в большие расходы. Скорее всего, дешевле будет нанять свору местных головорезов, а уж с ними Макс как-нибудь разберется. Главное, чтобы в монастыре никто не пострадал. Он помнил, как косо смотрела на него советница Третта, когда он вернулся. Она опасалась, что Макс вновь накличет на них беду, и только потом смягчилась при виде его усердной работы.

Вечером к нему опять зашел Омр. Макс ничего не сказал ему о визите Кияна, поскольку сам не понимал, к чему все это могло привести. Вместо этого он вспомнил про разумных роботов из подземелья, которые так стремились обсудить свою нелегкую долю с советником. Выслушав историю Макса, Омр заметно помрачнел.

– Боюсь, мне нечем будет их обнадежить, если я когда-нибудь вновь с ними встречусь, – тихо произнес он, пригубив настойки. – Судьба их печальна, и в то же время показательна. Эти роботы – раньше их называли нейрогибридами – еще долго, пока не рассыпятся в пыль через века, будут воплощать собой пагубную самонадеянность человеческого разума, возомнившего себя богом, а затем испугавшегося своих творений. Думаю, им никто не сможет помочь, кроме их самих. Погоди-ка. Что ты там сказал об этих мусорщиках? Как будто они пользовались посланными им снизу усовершенствованиями?

– Наверное. Во всяком случае для мусорных роботов они были… впрочем, я разговаривал лишь с одним из них… однако он оказался на редкость сообразительным и высказывал при этом необычные идеи.

– Выходит нейрогибриды не смирились со своей судьбой и пытаются найти то, что было утеряно. А, может быть, уже нашли, только сами еще не поняли? – Омр углубился в свои мысли. – Поразительно, как жизнь всегда пробивает себе дорогу, даже в мертвой материи, списанной в утиль. Но я собирался поговорить с тобой не об этом.

Макс насторожился. Советник обычно просто начинал говорить о чем хотел без всяких введений и предисловий.

– Тревожные вести доходят до меня со всех сторон. Что-то меняется в нашем мире. Это заметили многие из моих бывших соратников. Как ты знаешь, я не всегда жил на Варпе. Это скорее добровольное изгнание после того, как… впрочем неважно. Я долго занимался миссионерством и мне посчастливилось встречаться с блестящими умами на десятках планет. Со многими из них я продолжал переписываться и отсюда, пытаясь разобраться в некоторых беспокоящих меня проблемах общества и того, что мы понимаем под его прогрессом. Хотя, конечно, для меня переписка никогда не сможет заменить личное общение, но, нужно признать, такой метод корреспонденции заставляет концентрировать свои мысли, фокусироваться на самой сути вместо свойственной мне излишней склонности к многословию или, как считают некоторые, болтливости.

Омр невесело улыбнулся, внимательно осмотрел стакан с настойкой, но отодвинул его подальше и продолжил.

– С некоторых пор наша переписка в основном крутится вокруг нескольких вопросов, которые все более беспокоят моих собеседников. Кажется, мы начинаем приближаться к пониманию того, что именно происходит и почему. Однако в последнее время стали ясны и ограничения нашего метода обмена мыслями. При этом я имею в виду не отсутствие личного контакта, когда глаза собеседника позволяют лучше понять то, что он хочет выразить, но не может подобрать нужных слов. Нет. Речь идет о том, что мы вступили в сферу могущественных интересов и не можем более полагаться на открытые каналы связи.

– Что, неужто всемирный заговор?

Омр вскинул на Макса удивленные глаза.

– Заговор? Ты так считаешь?

– Нет, я просто так сказал. Я вообще не знаю, о чем речь.

– А-а… понятно. А то я думал… хм, ладно. Я опять увлекся собственными словами и не уловил сарказма в твоих. В общем, возникла потребность встретиться и обсудить ситуацию с глазу на глаз, в узком кругу друзей, неравнодушных к нашему будущему. Мне придется отправиться в дальнее путешествие на другой конец Второго круга.

– А нельзя было позвать твоих друзей на Варп?

– Нет. Эта планета не слишком гостеприимна, как ты мог заметить. И обеспечить здесь безопасность было бы непросто даже с твоей помощью.  По ряду причин было решено собраться на Растабане, а это очень далеко отсюда. Пожалуй, сложно найти обитаемый мир, более удаленный от Варпа, чем Растабан. Я хотел попросить тебя отправиться со мной.

– Ты опасаешься неприятностей по дороге?

– Нет… то есть да! Все может случиться, поэтому тебе лучше сопроводить меня.

Омр был никудышным лжецом и Макс прекрасно видел, что дело было в чем-то другом, а вовсе не в соображениях безопасности. И посвящать его в детали своих озабоченностей, ради которых он решился отправиться на Растабан, советник явно не собирался. Но у Макса даже мысли не возникло возражать. Конечно, он будет сопровождать его куда угодно. Омр был одним из немногих, а может быть и единственным другом в этом бескрайнем мире.

– Оружие взять с собой?

– Да, наверное, – неуверенно протянул Омр, но сразу одумался. – Хотя нет. На многих рейсах в центральных секторах Второго круга это запрещено. Там слишком сильно влияние Федерации. Может оно и к лучшему.

– А как же монастырь?

– Думаю, они пока справятся без нас. В конце концов, речь идет и об их будущем. Я обязан во всем разобраться. Ты тоже хорошо здесь все наладил. И урожай уже собран. Передай все дела Стилении. Она хоть и молода, но прекрасно разбирается в технике. Сегодня вечером отправляемся.

При новом Владыке планета уже не была в той же мере отрезана от внешнего мира. Однако, несмотря на некоторую либерализацию общественной жизни, для выезда с Варпа по-прежнему требовалось разрешение Наместника, представлявшего интересы Владыки в столичном округе, а также очень веские основания. В этих целях Омр раздобыл приглашения на оружейную выставку в соседнем секторе, а также захватил с собой пару искусных образцов в качестве подарков служителям Наместника. Это сработало безукоризненно, однако подтолкнуло Макса задаться вопросом, как Омр вообще решился обосноваться на столь безрадостной планете.

– Все произошло совершенно случайно, как и большинство событий нашей жизни, – объяснял ему советник, когда они устраивались в небольшом рейсовом лайнере, служившем единственной связью с соседним сектором. – Я был еще относительно молод и последовал на Варп за одной особой… хм… Впрочем, я не предполагал надолго здесь обосноваться. Доступ на планету был открыт в те времена, но вскоре последовал переворот и к власти пришел теперь уже позапрошлый Владыка – отец двух последних. Тут и раньше жизнь была суровой, а он навел здесь совсем жестокие порядки. Я оказался в ловушке. Тогда же начались гонения на местные общины богоборцев, которые были мне идейно близки. Я примкнул к одной из них и попробовал умерить их пыл, смягчить идеологию, сделать ее более приемлемой, а скорее даже незаметной для окружающих воинственных семенитов. И это удалось. Большинство богоборческих сект полностью вырезали в то время или чуть позже, а монастырь, в который мне удалось преобразовать эту общину, кое-как продолжал влачить свое существование. Иногда главное – это просто выжить, а там, глядишь, и тебе улыбнется удача. Каким-то чудом и ты забрел в наш монастырь…

– Случайно? – то ли спросил, то ли поддакнул Макс.

– …и дела приняли совсем неожиданный поворот.

– Выходит ты здесь чужестранец? Так же, как и я?

– В каком-то смысле. Но что значит чужестранец? А где мы не чужестранцы? На моей родной планете? Мне будет сложно даже вспомнить ее название. Я покинул ее с моими родителями еще в младенческом возрасте и никогда туда не возвращался. А тут на Варпе…

Омр оглянулся в просторный иллюминатор на удаляющийся диск светло-серой планеты.

– Наверное, я просто свыкся с этим местом и этими людьми за долгие годы, проведенные здесь. Впервые я улетаю с этой планеты и не знаю, увижу ли ее вновь…

– Ты думаешь, что мы можем не вернуться? – удивился Макс.

– Кто знает, как все повернется. Я и не предполагал, что проведу здесь так долго. Какое-то время я буду скучать по монастырю и стремиться к возвращению, а потом… кто знает…

Советник умолк и глубоко задумался. Макс также принялся размышлять о столь неожиданном повороте. Предчувствие его не обмануло – он и впрямь ненадолго задержался на Варпе. Однако ему вовсе не хотелось навсегда прощаться с монастырем, который он уже начал воспринимать как свой дом. С другой стороны, что связывало его с этим местом? Прежде всего Омр, но тот сидел теперь напротив него. Захламленная мастерская, работа с утра до ночи? Нет, все же было что-то еще, нечто незримое, но как будто теплое и такое родное в этом чуждом ему мире. То, что Макс никогда не ощущал на базе или в любом другом месте той пары десятков планет, на которых он успел побывать. Он хотел было поподробнее узнать у Омра о перспективах их возвращения назад, а также о том, зачем они вообще направляются на другой конец галактики. Однако советник явно не был настроен на разговоры и Макс решил отложить расспросы.

Позже, когда они совершали бесчисленные пересадки с одного рейса на другой и ныряли в притаившиеся поблизости кротовые норы, Макс пару раз пытался вернуться к этой теме. Но Омр упорно уходил от ответов, разглагольствуя взамен о чем угодно, включая историю космических странствий, перспективы исчезновения религии, подвиги героев-миссионеров, тонкости отношений соседних миров Первого и Второго круга и множество других вопросов. Лишь о самом главном – их ближайшем будущем – он говорить не хотел, поднимал глаза к потолку, вздыхал и отделывался ничего не значащими фразами: "Кто знает… там посмотрим… скоро все прояснится".

Никаких опасностей, ради которых советнику понадобилось бы взять Макса с собой, не наблюдалось. Рутинные пересадки, длительные перелеты, покупка билетов. Откуда, кстати, у Омра столько денег? Тот неопределенно хмыкнул: "Есть у нас один спонсор". Никому не было дела до модификаций Макса даже на ближайших к Федерации пересадочных станциях, поскольку он не собирался высаживаться на планетах. Между тем он с интересом наблюдал за множеством попутчиков, путешествующих с одной планеты на другую. Куда они направлялись, зачем? Вероятно, это были люди не последнего достатка, раз могли позволить себе такие перелеты. Иногда ему удавалось разговориться с некоторыми из них, когда он сидел в кафе на корабле, а Омр уже отправлялся спать. Чаще всего это оказывались коммерсанты, озабоченные расширением своего бизнеса если не на всю галактику, то хотя бы на соседнюю планету. Когда в ответ Макс сообщал, что в последнее время преимущественно занимался борьбой с зардами, то зачастую сталкивался с непониманием. Многие вообще не знали о существовании тварей или краем уха слышали о них, но считали какой-то диковинкой на краю Вселенной. Кажется, большинство планет все же были замкнуты сами на себя и мало интересовались происходящим в других мирах. "Ведь их же так много! – сказал ему пухленький страховой представитель, который, видимо, уже всех застраховал на родной планете и отправился на следующую. – За то время, что мы с тобой разговаривали, где-то успели найти и колонизировать как минимум одну новую планету, представляешь?" Потом он попытался застраховать Макса от обращения в секту последователей бога Тутунги, утверждая, что с этой опасностью в его секторе столкнулось уже немало людей. Макс в ответ заявил, что является давним, убежденным и чрезвычайно преданным поклонником Тутунги и страховщик сразу отсел от него подальше.

Поначалу Макс пытался отследить их маршрут на компьютерных картах, сопоставляя их перемещения с реальным пространством. Омр сразу сказал ему, что это бессмысленно. Нужно просто следовать маршрутному расчету и не забивать себе голову. И действительно, их прыжки между мирами казались хаотичными, зачастую удаляя от конечной цели. Макс бросил это занятие после того, как они надолго застряли на одном из пересадочных узлов, пережидая прохождение кораблей Флота Федерации, которые пользовались безусловным приоритетом. В результате компьютер полностью пересчитал их маршрут и Макс, которому, казалось, только начала открываться логика их перемещений, вновь оказался в тупике. Советник не упустил возможности пофилософствовать по этому поводу.

– Следует смириться с тем, что многие задачи машины выполняют лучше и быстрее нас. Это нисколько не унижает человеческое достоинство. Наоборот, понимание и признание ограниченности нашего разума является величайшей силой, которую мы должны воспитывать и культивировать, а не стыдиться. Роботы как раз неспособны осознать пределы своего понимания, за исключением тех, что в явном виде установлены программными средствами. Грубо говоря, они продолжат раз за разом биться головой об стену и не догадаются попробовать ее обойти. Конечно, современные роботы уже далеко продвинулись за пределы подобной аналогии, а некоторые, судя по твоим рассказам, и еще дальше. Но общий смысл, я думаю, ты уловил.