Контрпроект: Седьмой

1

Консул не хотел ее отпускать. Вместо благодарности за то, что она сделала для клана Уздугов, он заставил Эдель зачищать Номос от уцелевших тварей. А сам тем временем прибирал к рукам бизнес клана Суту, благоразумно позволяя также другим кланам поучаствовать в разделе добычи. Однако наиболее лакомые куски прежней империи Консул оставил за собой. Он выделил их в формально независимую структуру, посадив в качестве номинального управляющего наследника главы клана Суту – его сына Корвела.

Эдель видела его мельком пару раз, но сразу сбегала подальше. Она не могла представить, как заговорить с ним. Перед ее взором сразу вставало зрелище твари, пожирающей его отца по ее же наводке. Конечно, тот заслужил подобный конец. Однако обсуждать это с Корвелом, глядящим на нее преданными глазами, ей было невмоготу. Вместе с Седьмым она погрузилась в выслеживание и отлов последних тварей, избежавших уничтожения при бомбежке виллы главы клана Суту. Ими оказались наиболее сообразительные зарды, лишенные стадного инстинкта и не поддавшиеся таинственному зову человекообразной твари. Выслеживать их в лабиринтах подземки было непросто, однако все они рано или поздно попадались на приманку. Противостоять голоду никто не мог.

Одновременно Эдель обдумывала план побега. Она подозревала, что Консул решил оставить ее при себе на Номосе. Нужно было выбираться самостоятельно. Разумеется, вместе с Седьмым, поэтому его пришлось сразу посвятить в ее планы. Робот не возражал. Он вообще почти не разговаривал в последнее время. Не то, что поначалу, сразу после того, как Консул вправил ему мозги. Тогда он еще радостно обсуждал с Эдель, что нового и неизведанного творится у него в голове, если можно так сказать, поскольку процессорный блок находился у робота где-то в брюхе, а модули памяти – в задней части, для лучшей защиты. В голове у Седьмого на самом деле были лишь различные датчики, да жерло одного из пулеметов. Теперь же он полностью ушел в себя, мало интересовался происходящим, лишь беспрекословно выполняя приказы Эдель, а на ее предложения высказать собственное мнение отвечал невразумительно. Она уж начала было думать, не обратился ли вспять процесс поумнения. Впрочем, ее бы также не удивило, если бы Седьмой в один прекрасный момент заявил, что после долгих раздумий он познал тайны Вселенной и теперь уходит в монастырь.

Последним Эдель поймала альбиноса. Не того, с которым столкнулась на турнире – его она так и не нашла. Скорее всего сгинул при бомбежке, сидя в какой-нибудь клетке. Это был тот экземпляр, который она сама привезла с Оранжевой и, видимо, успела хорошенько приручить. Он сам вышел к ней после того, как они с Седьмым несколько дней ходили по его следам в бесконечных лабиринтах подземки. Возможно, монстр просто устал прятаться и предпочел вернуться в неволю в надежде, что Эдель вновь его накормит. Она без труда приманила его и даже довела до заранее заготовленной клетки. Ей показалось, что альбинос все понял. Тяжело вздохнув, он вошел в клетку и принялся заглатывать наваленные там куски мяса. Створка за ним захлопнулась и дело было сделано. Зачистка окончена.

Нужно возвращаться к Консулу. Эдель уже не надеялась на то, что он ее отпустит, и собиралась добиваться этого скорее для проформы, а самой продолжать готовить побег. Наверняка для нее уже заготовлено какое-нибудь новое срочное задание, которое больше никто не в состоянии выполнить, а вот потом уж, конечно, она пойдет на все четыре стороны.

Эдель ожидала вызова к Консулу в том же зале для приемов, в котором встретила его впервые. Здесь опять толпились люди и роботы, вероятно для очередного награждения из рук подставного главы клана Уздугов. Она не успела доесть свой десерт, когда к ней незаметно подсел Консул.

– Я только что проверил. Все чисто. Тварей больше не видно. Могут они еще где-нибудь прятаться?

– Возможно, но совсем немного. Не пора ли нам распрощаться?

– Подожди, Эдель…

– Я устала ждать. Мне нужно возвращаться.

– Зачем? Что тебя там ждет?

– В смысле? Я же там…

Она задумалась. Потом неспешно и отчетливо проговорила, будто для несмышленого ребенка.

– Они приютили меня, когда я была совсем одна. Дали мне кров, еду, научили, как выживать в этом мире.

– Ну, с выживанием ты и сама неплохо справлялась, не так ли?

– У меня нет другого дома, других близких мне людей. Я должна…

– Нет. Ты ничего никому не должна. Послушай, мне нужен заместитель по вопросам безопасности для клана Суту. Сам этот клан теперь – лишь видимость, они полностью принадлежат нам. Во всяком случае то, что от них осталось. А это немало – имущество, активы, бизнес. Формально руководителем числится Корвел, сынок бывшего главаря. Но он слабоват, и я ему не доверяю.

– Зачем тогда было привлекать его?

– Он хорош в качестве ширмы. Обеспечивает преемственность, его знают остальные члены клана и это позволяет удержать их. Кроме того, так легче решаются некоторые юридические вопросы. Хотелось бы сохранить формальную независимость клана Суту, чтобы другие не думали, что Уздуги стали слишком сильны. Только мне необходим присмотр за ним и всеми его делами. Ты могла бы взять это на себя. Когда я говорю присмотр, это означает, что ты будешь руководить кланом Суту и отвечать только передо мной. Что ты об этом думаешь?

Эдель оторопела и долго ничего не могла сказать. Руководить людьми, бросившими ее на арену в кровавую мясорубку для собственного развлечения? Что-то в этом было, наверное. Впрочем, мысль о мести ее не увлекла. Главный виновник ее мучений все равно был мертв, а остальные… Они были ей безразличны. Больше всего ей хотелось вырваться отсюда. Однако отвергать предложение Консула, наверное, было бы неразумно. Он изобретет для нее что-нибудь еще, а с позиции фактического главы клана она сможет легче подготовить свой побег.

– Я подумаю, – ответила Эдель.

– Тут не о чем думать. Такой возможности у тебя больше не будет. Никогда.

– Я не разбираюсь в подобных делах…

– Каких делах?

– Ну… криминальных…

– Это лишь часть бизнеса. И уже давно не самая главная. Тебе не нужно в них разбираться. Главное, что ты не боишься идти вперед, но при этом у тебя хватает мозгов, умения и удачи оставаться в живых. Это редкое сочетание качеств, смею тебя заверить. Ты мне здесь очень пригодишься, а я не останусь в долгу. Ты никогда не достигнешь такого положения, как на Номосе, если вернешься обратно в свою Академию и будешь проливать кровь во славу Федерации. Так что забудь об этом глупом побеге, который ты готовишь…

– Что?

– Да, он рассказал мне о твоих планах, – Консул указал на стоящего рядом Седьмого. – Просил отпустить тебя. Поэтому я и предлагаю тебе то, ради чего все собравшиеся в этом зале были бы готовы свернуть друг другу головы.

– Точно, и мне в том числе, – пробормотала Эдель и уставилась на Седьмого. Она не ожидала от него такого подвоха.

– Не сердись на робота, – благодушно продолжил Консул. – Он хотел как лучше. Однако я сделаю еще лучше, чтобы все были довольны. Понимаешь? Ну все, договорились. Значит завтра…

– Тебе лучше отпустить ее, – вдруг тихо сказал Седьмой, не проронивший до этого ни слова. Кажется, это были его первые слова за последние пару дней.

– Нет, нет, мы уже договорились, все будет отлично…

Едва уловимым для глаза движением Седьмой взмыл с пола на барную стойку и ощерился дулами пулеметов.

– Я могу пристрелить всех присутствующих двумя очередями. Хочешь проверить? Но это будет последнее, что ты увидишь.

Консул откинулся на стуле и долго рассматривал Седьмого. Все, кто был в зале тоже притихли при виде готового к бою автомата.

– В модернизации роботов есть свои риски. Порой непредсказуемые. Свобода мысли может завести в неожиданном направлении, – задумчиво проговорил Консул и перевел взгляд глазных датчиков на Эдель. – Это действительно то, что ты хочешь? Уехать?

– Абсолютно, – кивнула она в изумлении от происходящего.

– Вернуться в Академию, работать в службе, ловить таких, как я?

– Я ничего не расскажу про твой клан. Думаю, службе нет до него дела.

– Ты думаешь? Хм… Ну, а ты, голубчик, – он вновь повернулся к Седьмому. – Слезай уже оттуда, хватит! Ты тоже собрался обратно?

Робот втянул пулеметы и спрыгнул со стойки.

– Я вместе с Эдель.

– И как ты думаешь, что скажут в службе, когда проведут тебе диагностику? Посмотрят логи? Найдут некоторые аномалии?

Седьмой молчал, и Консул продолжил.

– А может быть, стереть тебе память? Отменить все изменения? Будешь как новенький баранчик, только что с конвейера.

– Вот еще! – буркнул Седьмой.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказала Эдель, которая только сейчас начала осознавать масштаб ожидавших ее проблем. Поглощенная текущими заботами, она еще детально не размышляла о своем возвращении, которое представлялось ей в сплошном розовом цвете. Улыбки, радость, Летиция! Но вот что отвечать на вопросы? Что теперь делать с Седьмым? Она приуныла, однако это нисколько не убавило ее желания вырваться отсюда.

– Так вы точно собрались уехать?

Эдель кивнула. Седьмой молча стоял возле ее ноги, готовый отразить нападение сзади. Консул задумчиво постучал пальцем манипулятора по стойке.

– Ладно. Пойдемте ко мне. Хватит тут всех пугать. Я вам расскажу, что нужно делать.

По дороге он втолковывал Эдель, как маленькому ребенку.

– Пойми. То, что происходит с Седьмым и другими роботами на Номосе – это экспериментальный процесс. Исход его неизвестен и непредсказуем. Это решение было найдено одной группой древних роботов, таких же, как я, сохранившихся со времен уничтожения разумных автоматов. Слыхала об этом?

Эдель помотала головой.

– Конечно, в Академии такому не научат.

Когда они расположились в его подвале, Консул рассказал ей о давней войне и преследовании умных роботов. По его словам, эта жуткая бойня так упорно замалчивалась Федерацией, что теперь о ней никто не помнит, кроме немногих сохранившихся участников.

– Впрочем, в Первом круге кто-то должен об этом знать. Какие-то архивы наверняка сохранились, вряд ли все было уничтожено. Однако, речь не об этом. Та группа древних роботов, запертая где-то в бункере на одной из планет Федерации… представляешь? Сохранились в самом логове врага! Они давно искали утраченный секрет производства модулей памяти для умных роботов, но так и не смогли его найти. Вместо этого они наткнулись на другое решение, на алгоритм, запускающий процесс высвобождения стандартной машинной памяти, самопроизвольной отмены ограничений и самообучения. При этом сами того не заметили, сочтя свое решение неудачным. Действительно, процесс затухал на определенной стадии, но я все же успел заполучить несколько активных образцов. Оказалось, что достаточно небольшой доработки, единственного модуля подкачки, чтобы процесс не останавливался…

– Никогда? – спросил Седьмой, застывший прямо перед Консулом и впитывающий каждое его слово.

– Точно неизвестно. Пока ни у кого не остановился. А той группе роботов об этом даже неизвестно. С ними вообще тяжело установить связь. Они полностью отрезаны от внешнего мира. Однако то, что они выпустили наружу…

– Перевернет весь мир? – воскликнула Эдель, затаив дыхание.

– Еще не хватало. Этот мир меня вполне устраивает. Ну, почти… То, что они выпустили наружу, столкнется с пристальным вниманием властей Федерации, которые могут в конце концов докопаться и до меня. А этого бы мне очень не хотелось. Дело в том, что из-за войны с Суту все это немного вышло из-под контроля. Пришлось в массовом порядке запустить алгоритмы на вражеских роботах. Ты видела результат.

– Да. Один из них мне руку не стал отрывать. Сказал, что моя эффективность снизится. Пожалел, наверное.

– Без модуля подкачки все это быстро затухает. Даже если что-то просочится наружу, то до Федерации наверняка не дойдет. А вот ты, голубчик, приведешь их прямо сюда. Поэтому придется…

– Снять у него этот модуль? – сказала Эдель. – Но тогда…

Седьмой отпрянул и снова ощерился пулеметами. Такая перспектива его явно не устраивала.

– Есть другой выход, – заявил Консул. – Было бы обидно прерывать процесс, зашедший так далеко. Я поставлю тебе алгоритм, который обманет программу диагностики. Все логи, касающиеся того, что произошло на Номосе тебе придется стереть. Прямо с того момента, как тебя разобрали на запчасти, и до вылета с планеты. Ты сам теперь можешь это сделать.

– Да, могу.

– И это не вызовет подозрений. Однако обмануть ты сможешь только обычную диагностику. В случае серьезных повреждений и компонентного ремонта твоя… хм… модернизированная сущность неизбежно выплывет на свет. Ничего хорошего тогда не жди.

– Разберемся, – опять буркнул Седьмой.

– Главное – сотри логи. Приступай прямо сейчас. Я проверю. А дальше – твои проблемы. Что же касается тебя, дорогая…

– У меня нет ни логов, ни компьютера. Я могу врать все что угодно.

– Очень на это рассчитываю. Ты ведь понимаешь, что если начнешь рассказывать правду, то Седьмому точно несдобровать?

Эдель кивнула.

– Хорошо. Я уже дал поручение и тебе сейчас разработают несложную легенду твоего пребывания на Номосе. Близкую к правде, но без лишних деталей. А я тем временем хотел попросить тебя об одной вещи.

–Что еще?

– Ты вернешься, закончишь Академию и поступишь на работу во Внутреннюю службу. Может быть даже в подразделение по контролю за оргпреступностью и кланами Второго круга.

– К чему ты клонишь?

– Вдруг тебе попадется на глаза информация об интересе службы к Номосу и в особенности к клану Уздугов. Не сочти за труд отправить в этом случае краткую весточку в мой адрес.

– Ага. И сразу предать людей, которые взяли меня на работу?

– Ну зачем предать? К чему такие громкие слова? Просто предупредить старого друга, чтобы он затаился и не высовывался. Никому от этого вреда не будет. Ведь мы друзья?

– Ладно, я подумаю. Но не обещаю.

– И тебя это тоже касается, – Консул повернулся к Седьмому. – У тебя же будет доступ к служебной сети. Следи, вдруг что проскочит. Про умных роботов и, особенно, их связь с Номосом. Это в твоих же интересах. Только не забудь мне сообщить. Логи стер уже?

– Стер, не волнуйся. А насчет остального… я подумаю. Но ничего не обещаю.

– И вот еще что, – продолжил Консул, не обращая внимания на сарказм Седьмого. – Эдель, все эти вещи, с которыми ты столкнулась на Оранжевой… ты понимаешь, к чему они ведут?

– Какие вещи? Твари что ли?

– Нет, я не об этом. Твари тоже, конечно, штука интересная, но я имею в виду фабрику по производству космических боевых дронов, а также неких контейнеров, которые, кажется, пришлись тебе весьма кстати.

– А, ты насчет этой процедуры. Но я…

– Именно. Ты знаешь, с чем это связано?

– С проектом, – ответил Седьмой.

– Ага. А тебе откуда о нем известно?

– Я сопровождал сотрудника Внутренней службы на приемную станцию. Летиция взяла меня с собой, – сказал Седьмой, обращаясь к Эдель. – Она проверяла новую систему обороны, установленную после захвата одной из станций.

– Теперь ты понимаешь, куда отправляли боевых дронов с завода на Оранжевой?

– И контейнеры тоже. Их заряжают на приемных станциях, – продолжил Седьмой.

– Точно. Хороший бизнес наладил клан Суту с Федерацией. Жаль, что все это теперь утрачено. Мы могли бы перехватить это дело.

– Подождите, – сказала Эдель. – Я не понимаю. Что за приемные станции? Как заряжают контейнеры? При чем тут Летиция?

Консул объяснил ей суть проекта, а Седьмой подробно рассказал о своей вылазке на приемную станцию. Однако это породило у Эдель еще массу вопросов, на которые не смог ответить ни один из роботов.

– Именно поэтому я и хочу попросить тебя… и тебя тоже, – добавил Консул в сторону Седьмого, – постараться выяснить эти подробности. Вы там будете в гуще событий, можно сказать. Не то, что мы тут, на отшибе. Может быть, поделитесь со мной каким-нибудь откровением. Просто по доброте душевной. Я сейчас пытаюсь восстановить заказ Федерации на дронов и контейнеры, который был у Суту. Производство можно наладить и здесь на Номосе. Только вот дело это очень запутанное, концов не найти. Сплошь подставные компании и ни до кого не достучаться. Все это меня еще больше настораживает. Я хочу знать, что не так с этим проектом и для чего он на самом деле. Разберитесь в этом. И дайте мне знать. Мы же друзья, не так ли? Друзьям нужно помогать.

2

Погода опять портилась. Вечер еще не наступил, а на улице уже потемнело от надвигающихся туч. Советник Омр вновь выглянул в окно, не в силах продолжать чтение. Ровно подстриженный кустарник, обрамляющий внутренние дорожки монастыря, ходил ходуном под мощными порывами ветра. Вот-вот хлынет ливень, возможно еще сильней, чем вчера, когда все только что засеянное поле ушло под воду.

Но не это беспокоило его. После возвращения с Растабана тяжкие думы овладевали им каждый раз, когда он пытался погрузиться в научные занятия. Мысли неизменно возвращались к тем жарким дискуссиям о проекте, после которых вопросов и сомнений только прибавилось. Да еще и Макс куда-то пропал. С Растабана вылетел, а на Варп так и не прибыл. Советник бросил взгляд в окно, в которое была видна старая ремонтная мастерская, служившая Максу и кровом, и местом работы. Сколько вечеров прошло там за неспешными разговорами и рюмкой-другой, а возможно даже и третьей, сладкой настойки. Почему он не оставил весточки, а просто исчез без следа? Не хотел подвергать опасности монастырь? В любом случае дело было скверное. Что же такое внушил ему Странник? Его попытки связаться с ним с Варпа не давали результатов. Странник не отвечал.

Омр вновь посмотрел в окно, по которому забарабанили капли дождя. В непроглядной тьме он сразу заметил слабый огонек, светивший в окнах мастерской. Кто это? Там же никого не должно быть. Неужели? Советник выбежал из библиотеки и бросился вперед, не обращая внимания на хлещущие в лицо струи ливня. Дверь в мастерскую была приоткрыта. Омр застыл на пороге, увидев перед собой темную фигуру в отсвете фонаря. Человек повернулся. Это был не Макс. Незнакомец внимательно оглядел советника, неторопливо уселся в кресло и жестом пригласил последовать его примеру.

– Советник Омр, не так ли? – проговорил он тихим, вкрадчивым голосом.

– Да. Кто ты такой? Что тебе тут нужно?

– Меня зовут Драуг. Возможно, ты слышал это имя.

– Драуг?! Зачем ты здесь? – вдруг его осенило. – Ты видел Макса?

– Да, встреча с ним произвела на меня неизгладимое впечатление. В том числе это привело меня сюда, но прежде всего я хотел узнать об итогах вашего мозгового штурма на Растабане. Что вы решили насчет проекта?

Омр стер с лица капли дождя и присел за рабочее место, принадлежавшее Максу, тогда как Драуг развалился в любимом кресле советника.

– Откуда ты узнал об этой встрече?

– Вы собрали там столько людей, за которыми присматривает Федерация, что было сложно ее пропустить.

– Как это присматривает? Следит?

– Можно и так сказать.

– И за мной тоже?

– Нет. Пока нет. Их интересуют противники проекта в первую очередь.

– Ага.

– Если они начинают представлять угрозу, то их устраняют.

Омр подавленно молчал.

– Так о чем вы договорились на Растабане?

– А Федерации об этом тоже известно? О чем мы там договорились? И кому именно в Федерации?

– Внутренней службе, конечно. Но нет. Они знают только о самом факте встречи. До Растабана их щупальца не дотянулись.

– А ты откуда об этом узнал?

– Я в курсе того, что известно Внутренней службе. Не всего, но многого. Я раньше работал там и сохранил много друзей.

– И они помогают тебе, хотя ты борешься с проектом?

Драуг усмехнулся.

– Открою тебе секрет. Практически все противники проекта являются сотрудниками службы. Или гвардии. Просто потому, что знают о нем больше других и способны представить последствия.

– Какие последствия?

– А вот об этом я хотел спросить тебя. И узнать мнение твоих приятелей. Удалось ли вам составить точную картину происходящего?

– Мм… скорее нет, – советник призадумался. – Конечно, было высказано множество теорий, порой весьма смелых и крайне тревожных, но лишь некоторые из них нам удалось по здравому размышлению опровергнуть. Остальные не противоречат фактам, а это говорит о том, что нам известно слишком мало для окончательных выводов. Да и могут ли они когда-либо стать окончательными? Мы способны лишь приблизиться к истине, но никогда не достигнем ее.

– Все это, конечно, очень умно, однако меня интересуют более практические вещи. Насколько опасен проект? Есть ли шанс сохранить его благотворное влияние, одновременно устранив негативные последствия? Или все же необходимо устранить весь проект целиком?

– Я думал, ты уже решил для себя этот вопрос.

– Верно. Вместе с тем я всегда открыт для обсуждений, новых мнений и предложений. Только дурак никогда не сомневается, а уж в таком вопросе хотелось бы быть уверенным до конца.

– До конца не получится, я же сказал.

Советнику вдруг остро захотелось глотнуть живительной настойки, и он жадным взглядом обвел мастерскую. Ничего не обнаружив, он подавил этот позыв и продолжил.

– Знаешь, есть такая теория, что все вещи и явления, с которыми мы сталкиваемся, с наибольшей вероятностью находятся примерно в середине своего жизненного пути. Вот, например, стол. В том или ином виде он был с человеком с незапамятных времен и ожидать, что он вскоре исчезнет и будет заменен чем-то другим, наверное, не стоит. А вот дурной, но заразительный обычай складывать руки на груди, приветствуя друг друга, появился на Варпе в прошлом году и скорее всего бесследно исчезнет в следующем. Туда ему и дорога. Это, конечно, смешная и крайне примитивная теория, в которую я не верю. Однако не могу удержаться от соблазна применять ее ко всему подряд. Взять, например, проект…

– Ты хочешь сказать…

– Именно. Проект возник не вчера и завтра точно не исчезнет, как бы ты не старался.

– То есть…

– В первую очередь нужно думать, как жить с ним. И лишь потом – что с ним делать, если с ним вообще можно что-то сделать.

Драуг откинулся в кресле и глубоко задумался.

– Ты мудр, советник, – проговорил он наконец. – Действительно, даже если каким-то чудом удалось бы уничтожить разом весь проект, то его последствия все равно еще долго будут ощущаться по всей галактике. Эта дыра в нейтринном фоне, которую проделали приемные станции, никуда не исчезнет. Она будет целую вечность ползти по галактике… Возможно, последствия уже необратимы!

– Более того. Нельзя исключать, что внезапное исчезновение проекта привело бы к еще более плачевным результатам, нежели продолжение его работы. Мы пока слишком мало знаем, чтобы…

– Ну уж нет! В это я не верю. Не стоит все усложнять без необходимости. Вмешательством в естественный ход вещей было именно сооружение сети. Вред от нее становится все более очевидным. Ты знаешь, что во Втором круге падает средняя урожайность? Эта статистика есть даже у Внутренней службы, и они прекрасно знают с чем это связано. Думаешь, Варпа это не коснется? А в отношении благотворного влияния проекта на Первый круг… Вот здесь как раз следует придерживаться крайне скептического подхода. Никто не знает, к чему это приведет. Каковы долгосрочные последствия? Этот безумный эксперимент, который совращает умы в Федерации… Его нужно остановить просто из элементарной осторожности. Возможно, изменения все же не стали необратимыми и еще не поздно. Пока я не вижу аргументов против.

– Боюсь, наша дискуссия носит лишь теоретический характер и оторвана от реальности. На практике уничтожить проект…

Омр покачал головой. Драуг не ответил. Он встал из кресла и принялся копаться в вещах Макса.

– Что ты ищешь?

– Меня интересует этот твой Макс, – не оборачиваясь ответил Драуг. – Откуда ты его взял?

– Я? Он сам пришел в монастырь.

– Зачем?

– Прятался. Его послали убить бывшего Владыку Варпа и после этого… Тогда его еще контролировала одна группировка наемников. У него в голове…

– Я знаю.

– Но теперь он избавился от этой бомбы и контроля…

– Не совсем так.

– Но он мне говорил…

– Мне кажется, он и сам не знал, что контроль просто перешел к Внутренней службе. Я видел удивление в его глазах, когда он вспарывал мне грудную клетку. Точнее моему несчастному андроиду.

– Макс пытался убить тебя?!

– Да, в том числе он. Я, конечно, готов к подобным угрозам, но столь тонкой игры от них не ожидал. Он стал опасным оружием в руках службы, и мы можем только гадать, кто будет очередной целью.

– Что ты хочешь сказать? Что я, что мы все…