Криотрикс. Холодные воды

– Странно… – наконец произнес он. – Совсем другая картина.

– В смысле?

– Обычный некроз. Разрушение мембран, бактериальная флора… Никакого перламутра, никаких аномальных нитей. Стандартное разложение тканей. Как и должно быть у… – он запнулся, – у тела, пролежавшего на открытом воздухе несколько дней.

Они переглянулись в полумраке качающейся лаборатории. Тишину между ними нарушал только грохот волн и скрежет корпуса. Игорь тяжело откинулся на спинку кресла, дав рукам бессильно повиснуть. Все напряжение последних часов наконец вырвалось наружу.

– Женя… Там был ад. – Он закрыл глаза, словно перед ним снова стояла та картина. – Первого мы нашли за камнями. Медведь. Однозначно. Но второй… в доме. Он лежал в углу, будто замер в попытке доползти до двери. Холодный. Без пульса. Но… – Игорь открыл глаза и посмотрел прямо на Женю, – его кожа была эластичной с оттенком как у живого, но со странным перламутровым отливом. А эти глаза… Будто затянутые матовой пленкой, с этим… блеском. Я таких глаз не видел никогда.

Женя слушал, не дыша.

– А остальные? Их же было пятеро.

– Больше никого не видели… И Соболев… – Игорь понизил голос. – Соболев вел себя не как метеоролог. Он был собран, как солдат. Командовал капитаном. И, Жень… – Игорь наклонился ближе, – у него был пистолет. Я видел. У обычного метеоролога из Гидромета в арктической экспедиции не бывает табельного оружия.

Он умолк, давая Жене осознать услышанное.

За иллюминатором взвыл очередной шквал, и судно с грохотом качнулось. Пробирки звеняще заходили ходуном в штативе.

– То есть… – медленно начал Женя, – мы имеем неизвестный патоген, который каким-то образом консервирует ткани. Погибших геологов, один из которых явно был заражен, а другой – нет. И у нас на борту человек, который, возможно, знал, с чем мы можем столкнуться. И который вооружен.

Игорь мрачно кивнул.

– Именно так. И я не знаю, что из этого опаснее – эта… штука, – он кивнул в сторону микроскопа, – или наш метеоролог.

Оба замолчали, прислушиваясь к вою стихии за тонкой стальной обшивкой. Лаборатория, еще недавно бывшая местом ясных фактов и измеримых данных, теперь наполнилась тенями необъяснимого и запахом страха. И где-то наверху, на капитанском мостике или в своей каюте, находился человек, который, возможно, что-то знал.

– Нужно больше данных, – Женя, держась за полки, добрался до стеллажа с расходниками. – Одного микроскопа мало. Надо попытаться выделить культуру.

Он достал стерильные чашки Петри, пробирки с разными питательными средами – от стандартного агара до сред для экстремофилов.

– Посеем образец, посмотрим, что вырастет. Попробуем в анаэробных условиях… Может, это что-то, что не любит кислород. – Его голос снова обрел деловой, сосредоточенный тон.

Игорь наблюдал, как Женя уверенными движениями, не обращая внимания на качку, готовил рабочее место, фиксируя пробирки в специальных держателях.

– Знаешь, – Игорь поправил свою маску. – А не попробовать ли на чем-то более… простом? Может, стоит позаимствовать у дяди Миши кусок мяса? Для наглядности.

Женя замер с пробиркой в руке – и вдруг его глаза смягчились, блеснули теплотой, морщинки у висков дрогнули, будто улыбка просочилась сквозь маску изнутри.

– А что? Почему бы и нет. Экспериментировать, так по полной, – он усмехнулся.

– Я на камбуз, – Игорь, переваливаясь с ноги на ногу, направился к выходу.

– Игорь! – окликнул его Женя. – Халат, маска, перчатки! Надо соблюдать осторожность!

– Да, да, – Игорь поспешно снял с себя лабораторную одежду, обработал руки спиртом и вышел в коридор.

Дверь за ним захлопнулась, оставив Женю одного в грохочущем коконе лаборатории. Он продолжил работу, механически совершая привычные действия: делал мазки, наносил образец на чашки Петри с разными средами, помещал их в термостат. Но теперь его мысли были заняты не только аномальным образцом. Он ловил себя на том, что прислушивается к шагам в коридоре, пытаясь угадать, чьи они – Игоря или Соболева.

Тем временем Игорь, пустился в опасное путешествие по коридорам судна. Идти приходилось, перебираясь от одного поручня к другому, как по отвесной скале.

Он добрался до камбуза, где его встретил кок дядя Миша. Тот, стоя у стола, с интересом оглядел нежданного гостя.

– Доктор? – развел он руками. – Вы что с проверкой в разгар шторма? Это что-то новенькое! Учтите у меня тут все стерильно!

Игорь не удержался от улыбки.

– Дядя Миша, мне бы кусочек мяса, совсем небольшой. Для научного опыта.

– Опыта? – кок поднял бровь, но тут же полез в холодильник и отрезал небольшой ровный кусочек мяса. – На, держи. Только потом не говори, что я науку обделил! – Он протянул Игорю небольшой кусочек телятины. – А то, может, тебе не мясо, а подопытную крысу нужно? Я и это могу организовать! – Дядя Миша сам рассмеялся над своей шуткой.

Игоря осенило. Он посмотрел на кока с внезапной серьезностью.

– А ты реально можешь?

Дядя Миша замер, его улыбка медленно сползла с лица, сменившись изумлением.

– Ты это… серьезно?

– Абсолютно.

Кок покачал головой, но в его глазах вспыхнул азарт.

– Ну, если для науки… Кок на корабле может все, сынок! Особенно если этот кок – дядя Миша. Жди. Пришлю с матросами.

Схватив заветный кусочек мяса и с новым, неожиданным планом в голове, Игорь пустился в обратный путь.

Запыхавшийся, он вернулся в лабораторию.

– Держи, – он протянул мясо Жене. – Выторговал. И пока я там был, дядя Миша предложил… крысу. Для опытов.

Женя, уже занятый образцами и пробирками, на секунду отвлекся.

– Крысу? – он удивленно поднял бровь. – Это… это было бы идеально.

Он взял мясо, точным движением скальпеля отсек тонкий срез. Аккуратно, с помощью пинцета, перенес его в пустую чашку Петри, создав импровизированную питательную среду. Затем он нанес на поверхность мяса несколько капель суспензии, приготовленной из аномального образца.

– Контрольный образец оставим нетронутым, – пробормотал он, ставя обе чашки в термостат.

Они погрузились в работу. Шторм за стенами постепенно терял свою ярость. Грохот волн сменился на ритмичный мощный гул, а резкие крены – на тяжелую, но предсказуемую качку. Судно все еще бросало на волнах, но работать стало немного легче.

– Смотри, – Женя отодвинулся от окуляров микроскопа и жестом подозвал Игоря. – Видишь эти нити? – Игорь, подошел к микроскопу. – Они образуют сеть, которая пронизывает ткани. Это точно грибковая структура. Но морфология… я такой не видел никогда.

– И она не разрушает клетки, – добавил Игорь, вглядываясь в изображение. – Она их… интегрирует. Делает частью своей системы. Как-будто консервирует питательную среду для себя.

В этот момент раздался настойчивый стук в дверь.

Игорь и Женя встревоженно переглянулись.

– Кто там? – крикнул Игорь.

– Это Анна! – донесся сквозь дверь встревоженный голос. – Что у вас там происходит? Вы живы? Почему заперлись?

Женя сделал шаг к двери, но Игорь остановил его жестом.

– Аня, все в порядке! – ответил Игорь, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Ставим опыты, нужна стерильность. Не можем открыть. Позже все расскажем!

За дверью на секунду воцарилась тишина.

– Ладно… – не очень уверенно ответила Анна.

Они слышали, как ее шаги затихли в коридоре. Ученые с облегчением перевели дух.

Однако, прошло всего пару минут, как в дверь снова постучали. На этот раз более грубо и нетерпеливо.

– Аня, я же сказал… – начал Игорь, но его перебил мужской голос.

– Это матрос Леонов! Мне кок передал. Говорит, вам это нужно для науки.

Игорь снова посмотрел на Женю, на этот раз с недоумением. Женя пожал плечами. Игорь подошел к двери, щелкнул замком и приоткрыл ее ровно настолько, чтобы просунуть голову.

Перед ним стоял молодой матрос Леонов. В его руках была большая трехлитровая стеклянная банка. На дне банки копошилась серая крыса, отчаянно царапая стекло коготками. Ее длинный розовый хвост бился о стенки.

– Держите, – Леонов с некоторой опаской протянул банку. – Дядя Миша сказал, вы просили.

Игорь взял банку.

– Спасибо.

Он быстро захлопнул дверь и повернулся к Жене, держа в руках банку с новым, живым и крайне недовольным «испытуемым». Крыса уставилась на них блестящими черными глазками-бусинками. В раскачивающейся лаборатории, полной тихих, невидимых угроз, появился новый участник экспериментов.

Игорь поставил банку с крысой на стол, где ее тут же начало мотать из стороны в сторону в такт качке. Грызун от неожиданности жалобно запищал.

– Так, – Игорь уставился на зверька. – Теперь главное – не превратить это в простое наблюдение за тем, как она медленно превращается в перламутровый сувенир. Нужно сразу подумать о контрмерах.

Женя, протирая спиртом стол, кивнул.

– Согласен. Мы должны быть на шаг впереди. Заразить, наблюдать за развитием симптомов и на определенной стадии попытаться купировать процесс. Только так мы поймем, с чем столкнулись.

– Значит, нам нужен протокол лечения, – Игорь уперся руками в стол, глядя на крысу. – Давай рассуждать…

– У нас есть образец патогена, – начал Женя, перечисляя на пальцах. – Мы предполагаем, что это грибок. Путь заражения – контактный, через поврежденную кожу или слизистые. Значит, первый барьер – это целостность покровов. Но мы его сознательно нарушим.

– У меня в запасах есть противогрибковые, – Игорь начал мысленно перебирать содержимое своей корабельной аптечки. – Нистатин в таблетках, например. Но он плохо всасывается в кровь, работает в основном в просвете кишечника. Для системного действия… есть что-то посерьезнее? – Он посмотрел на Женю с надеждой.

Женя покачал головой.

– В моей лаборатории – реактивы, а не лекарства. Но мы можем думать шире. Грибок, судя по всему, меняет метаболизм тканей, «консервируя» их. Что может нарушить этот процесс?

– Резкая смена среды, – предположил Игорь. – Если он любит холод и стабильность, попробуем гипертермию. Можем устроить ей «сауну». Или, наоборот, резкое охлаждение, шоковое.

– Агрессивная внешняя среда, – подхватил Женя. – Спирт, высококонцентрированные антисептики… Но это убьет и ткани крысы. Нужно что-то, что будет целенаправленно бить по патогену.

– Значит, комбинированная терапия, – заключил Игорь. – Сначала пробуем доступные противогрибковые, пусть и не идеальные. Одновременно – физическое воздействие. Повышаем температуру тела. И третий фронт – увеличим кислотность ее организма инъекциями витамина C.

– И постоянный мониторинг, – добавил Женя. – Фиксируем все: температуру, поведение, появление налета. Как только видим первые признаки «перламутра» – запускаем протокол.

Они замолчали, глядя на крысу. План был крайне авантюрным, собранным на коленке из того, что было под рукой. Но это был план. Они больше не были пассивными наблюдателями. Они готовились к бою с невидимым врагом, и у них был первый, крошечный солдат, который примет этот удар на себя.

– Ладно, приступим, – мрачно сказал Игорь, потянувшись к полке с инструментами. – Сначала экипировка.

Он нашел пару плотных брезентовых рукавиц, которые использовались для работы с азотом и горячими колбами. Натянув их, он осторожно снял крышку с банки. Крыса, почувствовав свободу, метнулась к краю, но Игорь был быстрее. Его рука в рукавице охватила тельце грызуна, надежно зафиксировав его.

– Держи, – его голос был спокоен, но в глазах читалось напряжение.

Женя, уже в стерильных перчатках, ждал со шприцем. Тонкая игла блеснула под светом лампы. Он быстрым, точным движением сделал небольшой прокол на боку крысы и ввел микродозу мутной суспензии. Животное вздрогнуло и отчаянно запищало.

– Все, все, готово, – Игорь так же осторожно вернул крысу в банку и снова накрыл ее, на этот раз перетянув горлышко сложенной в несколько раз марлей для вентиляции. – Извини, товарищ крыса. Все ради спасения человечества.

Шторм за бортом постепенно стихал. Рокот волн сменился тяжелым, но ровным гулом, а качка стала размеренной и убаюкивающей. В этой новой, почти благопристойной тишине снова раздался стук в дверь.

– Женя? Игорь? Вы там? – это был голос Анны. – Идите ужинать, а то дядя Миша ругается!

Женя и Игорь быстро переглянулись. Игорь мотнул головой в сторону двери.

– Аня, – крикнул Женя, подходя ближе. – Спасибо, но… мы не можем выйти. Не можем рисковать. Не могла бы ты принести нам еды в медицинский отсек? Мы перейдем туда.

За дверью наступила пауза.

– Рисковать? – голос Анны прозвучал настороженно. – Что это значит? Женя, откройте. Что у вас там происходит, ребята!

Деваться было некуда. Женя кивком спросил разрешения у Игоря, тот, хмуро вздохнув, кивнул в ответ.

Женя щелкнул замком и приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы Анна могла их увидеть.

Она увидела двух человек в белых халатах, масках и перчатках, стоящих в лаборатории, заставленной пробирками. Воздух пах спиртом и напряжением.

– Мы… проводим анализ тех образцов со станции, – сказал Женя, глядя ей прямо в глаза. – Мы не уверены на сто процентов в их безопасности. Поэтому карантин. Мы с Игорем уже в контакте и не можем подвергать тебя и других такому риску. Все в порядке, мы просто перестраховываемся.

Аня смотрела то на одного, то на другого, ее лицо выражало смесь страха и недоверия, но в конце концов она кивнула.

– Хорошо. Принесу. Только… будьте действительно осторожны.

– Обещаем, – сказал Игорь.

Дверь снова закрылась. Ученые перевели дух.

Теперь оставалось только ждать. Они занялись приготовлением растворов – Игорь разводил витамин C в физрастворе и набирал в шприцы противогрибковый препарат, Женя готовил импровизированную «сауну» из картонной коробки и лампы. Все было готово и разложено на столе, как хирургические инструменты перед операцией.

А в центре стола, надежно зафиксированная, стояла трехлитровая банка. Внутри нее крыса, ни о чем не подозревая, умывала мордочку лапками, словно готовясь к приему пищи.

– Знаешь, а давай проверим in vitro, – Женя указал скальпелем на чашку Петри с лоскутом зараженной кожи. – Капнем прямо на образец. Посмотрим, есть ли хоть какая-то реакция.

Игорь кивнул, набрав в два разных шприца без иголок по капле противогрибкового препарата и раствора витамина С. Они склонились над чашкой.

Сначала упала капля витамина С. Под ней перламутровая пленка на коже словно вздохнула – ее структура слегка помутнела, блеск стал менее выраженным.

– Есть реакция! – констатировал Женя. – Но слабая.

Затем Игорь капнул противогрибковое средство. Эффект был заметно сильнее. Пленка не просто помутнела – она сморщилась по краям, а на ее поверхности появились крошечные, едва заметные участки, где странный блеск исчез полностью, обнажив под собой мертвую ткань.

– Смотри! – воскликнул Игорь. – Он работает! Пусть локально, но работает!

– Значит, есть за что зацепиться, – в голосе Жени прозвучала надежда. – Теперь бы проверить, как он реагирует на температуру…

Они уже собирались аккуратно переместить образец в небольшую банку и начать нагревать, контролируя процесс термометром, как в коридоре снова послышались шаги, на этот раз тяжелые и неторопливые.

– Ужин! – донесся голос Анны из-за двери. – Оставила в лазарете, как вы просили. Идите, пока не остыло.

Эксперимент с температурой пришлось отложить. Они сняли халаты, маски и перчатки, тщательно обработали руки и лица спиртом, который жег микротрещины и царапины. Пахнуло стерильностью и чистотой. Еще раз проверив, что банка с крысой надежно закреплена, а все образцы убраны, они вышли в коридор, щелкнув замком.

Путь до медицинского отсека занял несколько секунд. На столе у койки Игоря их ждали два алюминиевых котелка с дымящейся кашей и две кружки чая. Они ели молча, почти не ощущая вкуса, прислушиваясь к гулу судна и к тишине, которая казалась теперь зловещей. Мысли обоих были там, в лаборатории, где в стеклянной банке был запущен эксперимент на крысе, а на столе лежал кусок кожи, доказавший, что у патогена есть уязвимость. Но хватит ли у них времени и умения этой уязвимостью воспользоваться?

Они почти доели, как дверь резко распахнулась. На пороге стояли капитан Гордеев и Соболев. Капитан, с лицом, налитым кровью, смерил их тяжелым взглядом. Соболев за его спиной был невозмутим, как всегда, но его глаза, холодные и оценивающие, скользнули по их лицам, по котелкам, по самой комнате, что-то выискивая или проверяя.

– Объяснитесь, – голос Гордеева прозвучал тихо, но в этой тишине он был страшнее любого крика. – Почему не были на ужине? Почему Аня носит вам еду, как прокаженным? Что за эксперименты на моем корабле?

Женя и Игорь переглянулись. Лгать было бесполезно.

– Мы… проводили анализ образцов со станции, – начал Игорь, отставляя котелок.

– И? – Гордеев сделал шаг вперед. – Что-то нашли?

– Нашли, – вступил Женя. – Грибок. Или нечто, очень на него похожее. Оно… изменяет ткани. Консервирует их. Мы провели первичный эксперимент на образце. И… – он глубоко вдохнул, – …и на живом организме. На крысе.

Капитан несколько секунд молчал, переваривая услышанное. Потом его лицо исказилось от ярости.

– Вы… что?! – он зашипел, сжимая кулаки. – Вы притащили эту заразу на мой корабль и заразили здесь крысу?! Вы понимаете, что вы сделали? Вы подставили под удар всю команду! Всех! Из-за вашего научного зуда в одном месте!

Он обрушился на них с градом упреков, отчитывая, как нерадивых матросов. Женя и Игорь молча слушали, зная, что он прав в своем гневе. Соболев все это время молчал, не сводя с них взгляда.

И тут Соболев, не повышая голоса, произнес:

– Капитан, можно вас на иинуту.

Он взял Гордеева под локоть и мягко, но настойчиво вывел в коридор. Их шепот был неразборчив, но Женя уловил обрывки: «…ситуация требует…», «…теперь уже неважно…», «…нужен контроль…». Капитан сначала отнекивался, но потом его плечи обмякли. Соболев замолчал и отошел в сторону, оставив капитана одного с ними.