Дух

Семинар в столовой

В нашем институте функционировала столовая, но из-за маленьких столов и ограниченного пространства там было неудобно общаться. Однако рядом находилась столовая ВЦСПС, где мы также могли пообедать.

Столовая ВЦСПС была не просто местом для приема пищи. Это был уютный уголок, где всегда царила атмосфера общения. Всё вокруг напоминало о советской эпохе: яркие панно, изображающие труд и дружбу народов, солнечный свет, проникающий через окна, и деревянные столы, покрытые скатертями. Казалось бы, здесь должны были обсуждать торжество идей социализма или что-то подобное. Но таких разговоров никогда не было. Люди говорили о науке, друзьях, отдыхе и вкусной еде, то есть о чём угодно, но только не о том, что можно было бы связать со словами ВЦСПС или КПСС.

К слову сказать, еда была очень вкусной. Меню предлагало традиционные русские блюда: борщ, щи, пельмени, вареники и пирожки, запах которых будоражил аппетит. Каждая булочка или пирожок были маленьким произведением искусства. Здесь всегда можно было купить свежий кусок торта. Поговаривали, что местный кондитер получил на международном конкурсе главный приз за торт «Прага».

В этой столовой еду, в основном, готовили для сотрудников ВЦСПС. Но с двух часов дня пускали всех желающих. К нам, как это уже часто бывало, присоединялась Сашина жена Нелля.

В этот раз Нелля пришла пораньше и заняла очередь, а мы к ней присоединились. Когда мы взяли обед и присели за стол, разговор, естественно, зашёл о моём удивительном исцелении благодаря гомеопатическим препаратам. Все уже знали, что, вдохновлённый этим чудом, я начал посещать курсы по гомеопатии.

– Что интересного на курсе по гомеопатии? – спросила Нелля

– Знаете, Нелля, есть препараты с очень низкой концентрацией действующего вещества. Настолько низкой, что его почти нет. И тем не менее они работают.

– Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду? – присоединился к разговору Саша.

Я ожидал такого вопроса от Саши. В нашем институте очень многие лаборатории, в том числе и наша, изучали скорость различных химических процессов. Всем известно, что в жидкостях и газах скорость напрямую зависит от концентрации реагентов.

С точки зрения химика, любое лекарство – это тот же реагент, только вступает в реакцию уже внутри нас. А если концентрация очень маленькая – то эффективность реагента, как лекарства, уже под вопросом.

Одной фразой на Сашин вопрос не ответить, поэтому наш обед постепенно превращался в научный семинар. Я отодвинул свой суп и полностью сосредоточился на разговоре. Саша тоже перестал есть. Его внимательный сосредоточенный взгляд ясно указывал на то, что он готов не просто выслушать мое мнение, но и тщательно проверить доводы.

Только Нелля продолжала есть. Вся эта тема про вещества и концентрации была ей глубоко не интересна.

– Слушайте, вы как-то все усложняете, вступила в разговор Нелля. – Сергей обратился к гомеопату и вылечил палец. И здесь важны совсем другие вопросы

– Какие? – поинтересовался я.

– Например, мог ли палец вылечиться сам?

– Нет, точно нет, – поспешил за меня ответить Саша. – Плавиковая кислота – это жуткая вещь. Такой ожог за шесть дней пройти сам никак не мог. Это исключено.

– Однако, возникает закономерный вопрос: использовались ли какие-либо иные препараты? – уточнил Саша.

– Нет, – решительно отрезал я, – я использовал только гомеопатию. Точнее один раз я помазал палец синтомициновой мазью, но больше не стал, потому что от нее не было никакого толку.

– Значит гомеопатия хороший метод для лечения ожогов. Что тут еще выяснять? – подытожила Нелля. – Ешьте быстрее, пора заканчивать обед, а то начальство будет возмущаться.

Но мы с Сашей и не думали заканчивать обед, потому что разговор обещал быть интересным. Как я уже говорил, в нашем институте фактически был свободный график. Но Нелле нужно было возвращаться с обеда вовремя. Поэтому я поспешил со своими выкладками.

– Давайте для примера возьмем препарат с концентрацией, которая у них в гомеопатии обозначается как С12. Как он делается? Берется одна часть препарата и разбавляется 99 частями воды или спирта. Из полученного раствора берется одна часть и опять растворяется 99 частями воды или спирта. И так процедура повторяется 12 раз.

– Хорошо, это понятно. А если перевести на молекулы? То, что получится? – с улыбкой спросил Саша.

– Если попытаться подсчитать число молекул для С12, С13 и выше, то окажется, что их там нет. – Я взял со стола салфетку, и на ней написал карандашом несложные выкладки, понятные каждому физику и химику.5

Их я выписал просто мгновенно, потому что дома уже проделывал эти вычисления. Но на самом деле это было бессмысленно, потому что Саша, был опытный ученый. Он и сам все эти расчеты проделал в уме. А для Нелли это были какие-то темные дебри.

– Молекул действующего вещества нет, а препарат работает. Давайте не будем об этом говорить академику Зельдовичу, иначе нас с работы выгонят, – пошутил Саша.

Академик Зельдович, как я уже говорил, известен как непримиримый борец с псевдонаукой. Нелля об этом не знала и шутку не поняла, но суть уловила:

– Вот что и требовалось доказать! – подытожила она. – Ваша физика бессильна даже против гомеопатии. А вы, Сережа, еще хотите, чтобы она доказала, что йога – это полезное занятие.

Я вынужден был согласиться с Неллей. Хотя совсем недавно, на дне рождения Саши, спорил с ней, настаивая на том, что если что-то не может быть обосновано физическими законами, то это, скорее всего, иллюзия или шарлатанство.

– Но как тогда работают эти препараты? – спросил Саша. Он понимал, что я этот вопрос не оставил без внимания и ждал, как я выкручусь из затруднительного положения, когда, казалось, мне нечего сказать.

– Наука пока не может этого объяснить, – пожал я плечами. – Но факт остается фактом: они работают. Получается, что гомеопатия обладает исцеляющим духом.

Нелля одобрительно кивнула.

– Именно! Есть вещи, которые лежат за пределами нашего понимания. И это прекрасно! Это значит, что мир намного сложнее и интереснее, чем мы можем себе представить. – Нелля вставила свою реплику в разговор просто, изящно и с какой-то особой женской мягкостью.

Против Нелиных доводов сказать было нечего, и я почувствовал себя побежденным. Видимо, Саша тоже разделял мои чувства, ведь он тоже был ученым-физиком.

– Ну, что я могу сказать, Сережа. Эффект плацебо – первое, что приходит в голову. Слышали, наверное? Это, образно говоря, надежда, проникающая в механизмы самоисцеления организма. Вроде бы, принимаешь пустышку, пилюлю без лекарства, а организм, обманутый верой, начинает исцеляться сам. Иными словами, это просто сила внушения и вера в выздоровление.

– Саша, ну какая вера! – возмутился я. – Встаньте, как говорится, на моё место. У вас жуткая боль, сна нет. Вы приходите даже не к врачу, а к какому-то странному, может быть, просто выжившему из ума деду. Он бормочет какую-то ерунду про невероятно малые концентрации, про какую-то гомеопатию, о которой я прежде никогда не слышал. Какая тут вера может быть? Да деваться мне просто было некуда. Вот и поехал я в аптеку за его гомеопатией.

– Сережа, вы меня перебили. Зная вас, вашу святую веру в науку, и только в нее, – иронично улыбаясь сказал Саша, – я уверен, что в вашем случае никакой эффект плацебо не сработал бы. Но в случае с другими людьми, это вполне нормальное объяснение.

– В том-то и дело. По сути, в моем случае никакого объяснения нет. Просто мистика какая-то.

Мы немного помолчали, каждый был погружен в свои мысли. Саша задумчиво ковырял вилкой в котлете. Нелля смотрела в окно с легкой улыбкой на лице. Я же наверстывал упущенное в своем супе, пытаясь угнаться за темпом трапезы собеседников, ведь пока они ели, я был всецело поглощен разговором.

Ни я, ни Саша не желали мириться с мыслью, что наука совершенно бессильна объяснить таинственный механизм гомеопатии. Первым молчание нарушил Саша:

– Сережа, давайте я вам немного помогу. Вы сказали, что есть препараты, в которых нет молекул действующего вещества. Но ведь есть и такие, в которых даже после сильного разведения, молекулы остались. Вот вам какие именно препараты назначили? Неужели с концентрацией С12?

– Нет. Белладонна и графит имели концентрацию С6. Еще была мазь гапар сульфур. Я не знаю, какой она была концентрации. Но я ее использовал только на 4-й день, когда уже боли почти не было. Так что мазь не в счет.

– Ну, так это меняет дело! Ведь разведение С6 не означает полное отсутствие действующего вещества. Пусть молекул немного, но они, всё же, есть.

– Да, я тоже на это обратил внимание. Но нам на занятиях Павел Моисеевич рассказывал, что сам Ганеман, отец-основатель гомеопатии, в конце жизни пришел к тому, что разведения типа С200 более эффективны. Я подчеркиваю: даже не С12, а еще более сильное разведение С200. Правда, ученики Ганемана отнеслись к этой идее с недоверием. Но сейчас такие разведения продаются в гомеопатических аптеках. Позавчера сам видел в гомеопатической аптеке препараты С30.

– То есть официально продается пустота, – иронично продолжил мою мысль Саша. – За пустоту вы платите деньги, и вам с серьезным видом выдают кассовый чек. Просто уму непостижимо!

– Ладно, мальчики, – сказала Нелля, вставая из-за стола, – желаю вам творческих успехов и достижений в вашей физике. Мне давно пора возвращаться на работу.

– Ну и нам с вами, Сережа, тоже пора, – сказал Саша, допивая компот.

На этом наш семинар в столовой закончился, и мы вернулись на работу. В тот день в столовой ВЦСПС мы с Сашей не пришли к окончательному ответу. Не все так просто, как может показаться на первый взгляд. Нужно это признать.

Удивительно, но спор между гомеопатами и представителями традиционной медицины, а также физиками и химиками тянется уже давно. Гомеопатию то почти полностью запрещали, объявляя её лженаукой и шарлатанством, то запрет несколько смягчали.

В одном из споров я услышал интересную мысль о «памяти воды». Эта концепция могла бы объединить физиков и сторонников гомеопатии. Мол, вода, подвергаясь бесконечному разбавлению (гомеопаты называют это потенцированием), каким-то образом «запоминает» структуру исходного вещества. И даже когда от самого вещества не остается и следа, эта «память» продолжает нести целебный заряд.

Звучит красиво. Но, как ни старались ученые, проводя эксперименты со всей строгостью и контролем, никакой памяти в воде обнаружить не удалось. Спектроскопы и другие современные приборы не обнаружили никаких сверхъестественных отличий между обычной водой и той, что прошла «потенцирование».

Так что, в конце концов, чтобы гомеопатия не вывихнула мои мозги окончательно, я занял компромиссную, а самое главное, комфортную позицию: если в гомеопатическом препарате содержится какое-то количество действующего вещества, пусть даже совсем мало, то этот препарат можно использовать для лечения. Однако сверхвысокое разведение гомеопатических препаратов, когда в них не остаётся ни одной молекулы действующего вещества – это уже слишком. Кто бы что ни говорил, я считаю это неприемлемым.

Однако в моей жизни произошла история, которая изменила мои убеждения. И об этом я хочу рассказать подробнее.

Индия

Спустя некоторое время после тех событий я оказался в индийском ашраме – это место, где живут последователи определённой духовной общины под руководством гуру6. В ашрамах обычно строгий распорядок дня: ранний подъём, занятия йогой и медитацией, работа с ведическими текстами, знакомство с традициями страны и духовные беседы с учителем. Питание в ашрамах вегетарианское, алкоголь запрещён.

Ашрамы бывают разных типов: одни посвящены йоге, другие – медитации, третьи – изучению религиозных текстов. Некоторые ашрамы открыты для всех, другие принимают только тех, кто серьёзно настроен на духовную практику.

Моя цель заключалась в том, чтобы посетить индийский ашрам вместе с группой моих учеников. На тот момент я уже занимался преподаванием йоги.

Вместе со мной в поездку отправилась Татьяна. Её здоровье тогда было не в лучшем состоянии из-за периодически обострявшейся язвы. Несмотря на то, что ей перед поездкой удалось немного улучшить самочувствие, она всё равно должна была внимательно следить за своим рационом. Любое отклонение от диеты немедленно приводило к обострению язвы, вызывая ощутимый дискомфорт. В зарубежной поездке серьезная болезнь – всегда сложная проблема.

К счастью, на территории ашрама работал гомеопат. Он арендовал небольшое помещение и принимал пациентов. Все, кто к нему обращался, отзывались о нём как о высококвалифицированном специалисте. Татьяна решила воспользоваться его услугами.

Надо сказать, в Индии к гомеопатии относятся с особым почтением. Здесь можно встретить бесчисленное количество как специалистов по гомеопатии, так и аптек, предлагающих гомеопатические препараты.

История страны помнит целую плеяду гомеопатов-энтузиастов, преданных своему делу. Да и правительство не оставалось в стороне, оказывая ощутимую поддержку. Взять хотя бы «Правительственную гомеопатическую больницу», открытую еще в середине прошлого века. А в начале 70-х правительство и вовсе учредило Центральный совет по исследованиям в области индийской медицины и гомеопатии.

Для общения с гомеопатом Татьяне нужен был переводчик. Я охотно согласился помочь. С тех пор, как я прошел курсы гомеопатии, прошло уже несколько лет, но мне все равно было интересно опять погрузиться в эту тематику.

Гомеопата звали мистер Сикар. Это был интеллигентный мужчина лет пятидесяти. Его комната дышала аскетизмом: кровать, стол, пара стульев и неказистый шкаф. Договорившись заранее, мы подошли к его обители тем же вечером.

Прием у гомеопата всегда выглядит немного необычно. Мистер Сикар не был исключением. Его совершенно не интересовали медицинские заключения и анализы. Он лишь расспрашивал только о боли: где, когда и как болит.

Самое интересное началось, когда мистер Сикар стал делать назначение.

– Ладно, все уяснил, – проговорил мистер Сикар, извлекая из стола какую-то невзрачную коробочку с мелкими гранулами. – Смотрите, вот вам лекарство. Примите сейчас эти четыре шарика. Если живот снова скрутит – еще четыре рассосете. Ну, если и это не поможет, то вот, держите еще четыре. И на всякий случай, – еще четыре в запас. Вам все ясно?

– Да, теперь мне все ясно, – я уже общался с гомеопатом не просто как переводчик, а от своего имени.

– Но не могли бы вы уточнить, что именно вы нам выписали?

– А зачем вам это знать? Я же вам уже все предоставил, – удивился мистер Сикар.

– Но ведь вы дали нам всего лишь шестнадцать крупинок. Нам необходимо знать, какие лекарства приобрести в аптеке, чтобы продолжить лечение, когда они закончатся.

– Нет, вам ничего дополнительно покупать не потребуется. Того, что я вам дал, вполне достаточно, – заключил мистер Сикар.

Ничего себе поворот! Получается, что за три-четыре приема можно вылечить язву желудка. Даже для меня, с моим опытом лечения гомеопатией ожога плавиковой кислотой, это было удивительно.

– Но все равно интересно, что за вещество, каково разведение? – продолжал я допытываться.

– Нет, Сергей. Нет никого разведения.

Он опять достал свою коробочку и открыл ее. По размеру и форме она была похожа на обычный спичечный коробок, только не деревянный, а металлический, в котором внутренняя часть имела перегородку.

– Вот смотри. В это отделение нужно положить оригинал, – с этими словами он положил несколько гомеопатических гранул. – А в другое пустые гранулы. Дальше я закрываю коробку и немного потрясу. Вот теперь все готово. Так изготавливается то, что я вам дал.

Это просто фантастика какая-то! Получается, что оригинал и пустые гранулы вообще не соприкасаются. Их разделяет перегородка.

Я все перевел Татьяне. Мы попрощались и ушли. Мистер Сикар не стал с нас брать деньги, хотя мы ему предлагали.

Признаюсь, мне очень хотелось узнать, чем закончилась эта история. После поездки в Индию мы не виделись с Татьяной больше года. И вот, наконец, встретились. Я сразу спросил её об этом. Вот что она рассказала:

– Сергей Михайлович, я все сделала, как предписал мистер Сикар. Четыре раза я прибегала к его волшебным шарикам. После первого приема боль отступила, но через несколько дней вернулась. Я снова принимала гранулы, как только чувствовала приближение приступа. На четвертый раз боль исчезла, надеюсь, навсегда.

– А вы не пытались сделать повторное обследование? – поинтересовался я.

– Как не пыталась? Вернувшись из Индии, я, конечно же, прошла все обследования – и рентген, и гастроскопию, всё как полагается. И представляете, врачи в один голос заявили: никакой язвы уже нет! Мои дети были просто восхищены. Сын даже дал денег на поездку в Индию, чтобы я могла лично поблагодарить этого человека. Вот недавно только вернулась.

– Так вы же языка не знаете. Как же вам удалось?

– Как и все: до Дели я летела на самолёте, а оттуда два дня на поезде до Бангалора. Но в Бангалоре мистера Сикара не оказалось. Пришлось возвращаться в Дели. Только там я его нашла. Обходилась своим школьным английским, как могла. По пути русские встречались, выручали, помогали что-то перевести.

Я прежде сомневался, что несколько волшебных шариков из коробочки помогут Татьяне. Но ее слова развеяли все мои сомнения. Не мог человек, не зная языка, решиться на такое далекое и сложное путешествие просто из вежливости. У нее была важная причина преодолеть все преграды, чтобы выразить благодарность – ей действительно помогла гомеопатия Сикара.

Эта история напомнила мне наш семинар по гомеопатии, который проходил в столовой ВЦСПС. Мы с Сашей тогда решили, что моё исцеление от кислотного ожога гомеопатией не противоречит науке, потому что в препарате всё же было активное вещество, пусть и в небольшом количестве.

Но в случае с Татьяной активных веществ не было вовсе. Тем не менее эффект был потрясающим.

Похоже, и правда, у каждой вещи есть свой неуловимый дух, невидимый для физических приборов. Но живой организм чутко улавливает его и откликается на его действие.

Удивительно, но когда речь заходит о душе, даже ученые, будь то физики или химики, становятся верующими. Никто не просит объяснить душу с научной точки зрения. Но стоит упомянуть дух в контексте неживой природы, как научное сообщество настораживается. Душа и дух – близкие понятия, как брат и сестра.

Шепот

После окончания института, мы с моим приятелем Витей, некоторое время снимали вместе квартиру в Москве. Нас объединяло лишь то, что мы любили физику и очень хотели после окончания вуза заниматься наукой. В остальном, он был полной моей противоположностью.

Витя жил в мире газет. В городе на каждом шагу стояли стенды с «Правдой», «Известиями». Он часами читал статьи, погружаясь в новости. Я был поклонником кинематографа и получал удовольствие от просмотра фильмов.

Однажды в выходной я пошел в кино, но забыл ключи дома.

Вернулся около четырех часов дня. Поднявшись на третий этаж, где находилась наша съёмная квартира, я стал искать ключ в кармане. Но его там не оказалось. Я проверил другой карман – тоже пусто. Я тщательно обыскал все возможные места. Даже заглянул под старый коврик перед дверью. В то время мы ещё не боялись, что кто-то украдёт ключ и проникнет в наше жильё. Но, несмотря на поиски, ключ так и не нашёлся.

Я нажал на кнопку дверного звонка. Раздался мелодичный звук, но дверь не открылась. Я нажимал снова, и снова, но в ответ – тишина. «Наверное, спит, как убитый», – промелькнуло в голове, и я решил немного подышать свежим воздухом. Прогулка, правда, не задалась: предательский зов природы заставил вернуться.

И снова звонок, настойчивый и требовательный, но все тщетно. Тогда я перешел к более убедительным аргументам: начал стучать, сначала робко, потом все яростнее. К счастью, лестничная площадка, населенная привычными ко всему алкашами, не обращала на этот шум никакого внимания. Здесь это было в порядке вещей.

Я начал закипать от злости. Неужели ничего не слышно? Прильнув ухом к холодной двери, я различил сквозь нее отчетливое, мощное крещендо – храп спящего Вити.

Что же делать? Нестерпимое желание попасть в туалет подстегивало креативность, заставляя мозг судорожно искать выход. «Постучать в окно!» – осенило меня. Ведь пожарная лестница проходила совсем рядом. Выскочив из подъезда, я заметил у дерева обломок толстой, замшелой ветки. Схватив ее, словно спасительный посох, я начал восхождение по ржавой лестнице.

Добравшись до уровня нашего окна, я попытался постучать веткой в стекло. Дотянуться удалось. Но, как я ни старался, мягкая ветка издавала лишь приглушенный звук. Витин храп, казалось, проникал даже сюда, заглушая мои отчаянные попытки.

«Камень!» – пронеслось в голове. Спустившись на землю, я подобрал несколько небольших камней и кинул их в окно. Безрезультатно. В квартире никто даже не пошевелился.

Вернулся опять к двери. Витя по-прежнему спал и храпел. И уже, видимо от отчаяния, даже не знаю почему, сказал шепотом, очень тихо: «Витя, открой дверь». Через несколько секунд за дверью раздались шаркающие Витины шаги и дверь открылась.

Мне срочно нужно было в туалет. Когда я вышел, то всё ещё не мог поверить в случившееся. Витя стоял в коридоре, протирая глаза, сонный и немного потерянный. Его лицо выражало искреннее недоумение, словно он и правда не понимал, что происходит.

– Слушай, Вить, это как вообще? Я тут чуть дверь не вынес, а ты, как убитый, спал? И только когда я шепотом попросил, ты проснулся? – спросил я, пытаясь понять логику происходящего.