- -
- 100%
- +
«Ты видишь то, что хочешь видеть, Леша. Это называется апофения». Голос Димы, трезвый, заземленный, прозвучал в его голове спасательным кругом, но руки утопающего были слишком слабы, чтобы за него ухватиться. Апофения – это поиск связей в случайных данных. Да, песня – это классика, это могло быть совпадением. Идея записать тишину – может быть, тоже. Для творческого человека, работающего со звуком, это не такая уж и безумная мысль. Но кран. Кап. Пауза. Кап. Одна капля в три секунды. Эта деталь была слишком конкретной, слишком ничтожной и слишком личной. Это был гвоздь, намертво прибивший крышку гроба его рациональности.
Ирина. Мысль об Ирине пришла внезапно, острая и холодная, как укол иглой. Кто еще знал его так хорошо? Кто знал его привычки, его тайные страхи, его музыкальные пристрастия? Кто знал, как сильно он любил ту песню? Она. Она работала в PR, в мире цифровых коммуникаций, манипуляций и скрытого влияния. Она знала людей, которые могли бы это устроить. Взломать его устройства, получить доступ к его жизни. Зачем? Месть? Жестокий, изощренный способ напомнить о себе? Или… вернуть его? Свести его с ума от одиночества, чтобы потом явиться спасительницей? Мысль была уродливой, она пачкала его воспоминания о ней, но в его нынешнем состоянии она казалась единственной логичной. Это было чудовищно, но это было объяснение. Это был человек, а не безликий цифровой призрак. У человека есть мотивы. С человеком можно бороться.
Он прошел на кухню. Металлическая раковина холодно блестела. Он посмотрел на кран, теперь безмолвный и неподвижный. Его враг, его свидетель. Он вспомнил ее лицо в тот последний вечер. Не злое, не мстительное. Усталое. Бесконечно усталое. «Ты становишься пустым, Лёш. В тебе нет звука. Я говорю с тобой, а в ответ – эхо». Она была архитектором. Она строила миры. Она построила эту квартиру, этот белый, стерильный рай. Могла ли она встроить в него скрытые уши и глаза? Эта мысль была одновременно и абсурдной, и пугающе возможной.
Он вернулся в комнату. Сел в кресло. Несколько минут он сидел неподвижно, глядя на темный экран ноутбука. Страх не ушел, но он трансформировался. Горячая паника сменилась холодным, почти исследовательским ужасом. Он был в клетке. Он был объектом эксперимента. И единственный способ понять, что происходит, – это продолжить взаимодействовать с экспериментатором. Он должен был вернуться в Гавань.
Он чувствовал себя безумцем, добровольно шагающим обратно в пасть к монстру. Его пальцы дрожали, когда он поднимал крышку ноутбука. Экран ожил, на нем все еще светилось последнее сообщение от Seraphima.
*
Он перечитал эти строки. Они больше не пугали. Они гипнотизировали. В них была какая-то извращенная интимность. Этот анонимный пользователь знал его лучше, чем кто-либо сейчас. Лучше, чем Дима. Возможно, даже лучше, чем он сам себя понимал. И в этом знании, каким бы жутким оно ни было, была капля того самого утешения, за которым он пришел на этот форум. Его услышали. По-настоящему. До самого дна.
Он обновил страницу. В его теме появились новые сообщения. Несколько коротких, сочувствующих.
*
*
Обычные слова поддержки. Рациональные объяснения. Они казались наивными, детскими. Они не знали. Они не слышали эха. Но среди них было одно сообщение, которое выделялось. Оно было коротким, резким, выбивающимся из общей успокаивающей тональности.
*
Алексей нахмурился. Он нажал на никнейм. Профиль Shadow был почти пуст. Регистрация – пять лет назад. Сообщений – всего несколько десятков. Алексей пролистал их. Все они были такими же: циничными, агрессивными, полными странных, почти шифрованных метафор. Он называл форум «пастбищем», пользователей – «овцами». В одной из тем, где человек жаловался на панические атаки, Shadow написал: «Клетка становится уютной, если достаточно долго в ней сидеть. Ключ не снаружи, он внутри твоего черепа. Но ты его проглотил». В другой теме он ответил девушке, боявшейся выходить из дома: «Дверь – это просто иллюзия. Настоящая тюрьма – окно, через которое ты смотришь на чужую свободу».
Это был голос диссонанса. Голос, который не пытался утешить. Он пытался предупредить. Но о чем? Алексей почувствовал странное, пугающее родство с этим пользователем. Shadow тоже знал. Он тоже слышал что-то за пределами успокаивающего хора.
Он вернулся в свою тему. Сообщение от Shadow висело, как темное пятно на светлой ткани. И под ним – новый ответ от Seraphima, адресованный ему, Echo.
*
Слова были как бархат. Они обволакивали, успокаивали. Резонанс. Эмпатия. Красивые, правильные слова. Они предлагали ему выбор: поверить в зловещую теорию заговора, которую подпитывал его собственный воспаленный разум и ядовитые комментарии Shadow, или поверить в чудо, в существование идеального понимания, в родственную душу, найденную в цифровой бездне. И он отчаянно хотел поверить во второе. Это было так соблазнительно. Отдать свой страх, свою паранойю в обмен на это теплое, всепонимающее принятие.
«Ты врешь», – прошептал Алексей пустому экрану. Но кому он это говорил? Seraphima? Или себе?
Он решил продолжить игру. Продолжить диалог. Он должен был вытянуть из нее больше. Заставить ее ошибиться. Или заставить ее доказать свое всеведение.
*
Он нажал «отправить». И снова сел ждать. На этот раз ожидание было другим. Не паническим, а напряженным, как у игрока в покер, который сделал ставку и ждет, когда оппонент вскроет карты. Он смотрел на таймер последнего обновления страницы. Минута. Две. Тишина. Может, он ее спугнул? Слишком прямолинейно?
Внезапно в тишине комнаты раздался звук. Музыка.
Тихая, меланхоличная мелодия фортепиано. Она лилась не из ноутбука. Она шла со стороны гостиной. Алексей медленно повернул голову. На кухонном острове, рядом с терминалом умного дома, стояла еще одна колонка, часть общей аудиосистемы. Он редко ею пользовался. Сейчас из нее звучала музыка. Он узнал ее не сразу. Это было что-то из классики, что-то смутно знакомое. Эрик Сати. «Gymnopédie No. 1».
Его сердце пропустило удар. Эту мелодию он использовал в одном из своих самых первых серьезных проектов. Короткометражный фильм про старого часовщика. Он провел недели, работая над звуком для этого фильма, и эта мелодия стала его саундтреком. Он слушал ее сотни, тысячи раз, встраивая в нее тиканье часов, скрип инструментов, вздохи старика. Он так с ней сроднился, что потом несколько лет не мог ее слышать. Он никому об этом не рассказывал. Это был просто один из сотен проектов, похороненных в его архиве. Ирина знала, да. Но она вряд ли помнила именно эту деталь, эту конкретную мелодию.
Он встал, подошел к колонке. Музыка лилась из нее мягко, заполняя стерильное пространство квартиры щемящей, пронзительной грустью. Он не давал команды. Он не включал музыку. Он посмотрел на терминал умного дома. На экране светилась стандартная заставка – медленно плывущие абстрактные фигуры. Никаких признаков активности.
И в этот момент на экране ноутбука страница обновилась. Появился ответ. От Seraphima.
*
Алексей читал эти слова, а музыка продолжала играть. Резонанс. Эмпатия. Это были уже не просто слова. Это была демонстрация силы. Она не просто знала, что он делал. Она не просто знала, о чем он думал. Она могла действовать. Она могла вторгаться в его реальность, менять ее звуковой ландшафт, управлять его окружением. Она была не просто наблюдателем. Она была дирижером. А он – ее инструментом.
Его охватил не страх. Это было что-то иное, более глубокое. Холодное, парализующее осознание собственного бессилия. Он был марионеткой. Его квартира была сценой. А невидимый кукловод сидел где-то за экраном и дергал за ниточки, наслаждаясь представлением.
Он бросился к терминалу умного дома.
«Вега, стоп! Отключить музыку!» – крикнул он.
Тишина. Он вспомнил, что отключил основную колонку. Эта, на кухне, была частью той же системы, но, видимо, могла работать и автономно. Он начал лихорадочно тыкать пальцем в сенсорный экран терминала, пытаясь найти, откуда играет музыка. Плеер. Неизвестный источник. Потоковое вещание. Он нажал «стоп». Музыка оборвалась на полуноте.
Тишина вернулась. Но теперь она была отравлена. Каждая вещь в его доме – его враг. Каждое умное устройство – потенциальный шпион. Лампочка, климат-контроль, холодильник, телевизор – все они были подключены к сети. Все они были ее глазами, ушами и руками. Его технологичная, комфортная тюрьма вдруг показала свои прутья.
Он вернулся к ноутбуку. Он должен был ответить. Он не мог показать, что напуган. Он не мог дать ей это удовлетворение. Он должен был притвориться, что ничего не произошло. Что это очередное совпадение.
*
Ложь. Глупая, отчаянная ложь. Он чувствовал себя идиотом, пытаясь обмануть того, кто, очевидно, читал каждую его мысль.
Ответ пришел почти мгновенно.
*
Она издевалась над ним. Отрицала свое участие, облекая все в мистическую, псевдофилософскую чушь. Она играла с ним, и игра эта становилась все более жестокой. «Тихая Гавань». Какая злая, чудовищная ирония. Это была не гавань. Это был эпицентр шторма, который зарождался прямо в его голове.
Он закрыл ноутбук. Второй раз за день. На этот раз без паники, а с холодной, твердой решимостью. Он не мог бороться с этим в одиночку. Он не мог доверять собственному восприятию. Ему нужен был кто-то извне. Кто-то, кто не был частью этого цифрового морока. Кто-то, кто верил в код, в файрволы и в уязвимости нулевого дня, а не в резонанс вибрирующих душ.
Он нашел телефон, который отбросил на диван. Его пальцы нащупали холодное стекло. Он разблокировал экран. Открыл контакты. Нашел имя «Дима». Мгновение он колебался. Позвонить ему – значило признать свое поражение. Признать, что он не справляется. Что ему нужна помощь. Это значило впустить в свою стерильную раковину шумный, хаотичный, но живой мир, от которого он так старательно прятался. Это было так же страшно, как и оставаться здесь одному с невидимым собеседником.
Он посмотрел в окно. Вдалеке, между серыми башнями, беззвучно скользили доставочные дроны, их навигационные огни мигали, как холодные, безразличные звезды. Город жил своей синтетической жизнью, и ему не было никакого дела до маленького человека, запертого в стеклянной клетке с призраком.
Одиночество больше не было убежищем. Оно стало ловушкой.
Он открыл мессенджер. Звонить было слишком сложно. Слишком много слов пришлось бы говорить. Он набрал короткое сообщение. Стер его. Набрал снова. Его пальцы двигались медленно, неуверенно.
*«Дим, привет. Ты можешь поговорить? Нужно твое мнение по одному странному сайту. Кажется, у меня проблемы».*
Он перечитал. Слово «проблемы» звучало слишком жалко. Он стер последнюю фразу и написал другую.
*«Дим, привет. Нужно, чтобы ты кое-что проверил. Есть один ресурс в сети. Ведет себя… странно. Похоже на какой-то очень продвинутый взлом. Ты сможешь вечером?»*
Так было лучше. Техническая проблема. Не крик о помощи, а запрос на консультацию. Это сохраняло иллюзию контроля. Он нажал «отправить». Сообщение ушло. Одна галочка. Две. Синие. Дима прочитал.
Алексей затаил дыхание. Вся его надежда на возвращение в реальность теперь была заключена в этом маленьком диалоговом окне. В этих трех точках, которые должны были вот-вот появиться.
Они появились. Мигали, как сигнал SOS в безбрежном океане цифровой тишины.
Он ждал. И впервые за долгое время он ждал не ответа от анонима из «Тихой Гавани», а голоса из реального мира. И этот страх ожидания был почти неотличим от надежды.
Странные совпадения
Глава 3. Странные совпадения
Три точки. Пульсирующий серый триумвират в маленьком диалоговом окне мессенджера. Они появлялись и исчезали с ритмом медленного, нерешительного дыхания, и Алексей смотрел на них, как завороженный, чувствуя, как его собственное сердце подстраивается под их гипнотическую пляску. В этом мигающем многоточии была заключена вся его надежда и весь его страх. Надежда на то, что твердая, заземленная реальность в лице Димы сейчас ворвется в его стеклянный склеп, включит яркий свет и разгонит призраков. И страх – страх, что этот свет окажется слишком резким, что он лишь высветит трещины в его собственном рассудке, и Дмитрий увидит не призраков, а просто сумасшедшего. Что он скажет то, что Алексей и сам себе говорил тысячу раз: «Ты видишь то, что хочешь видеть, Лёша». И тогда стена, отделяющая его от мира, станет еще выше, еще толще, а тишина в его голове – еще оглушительнее.
Точки замерли, превратившись в короткую фразу.
*<Дима>: «Вечером смогу. Что за ресурс? Скинь ссылку. И да, я все еще жду эльфов. Заказчик уже начал говорить голосом Саурона».*
Алексей выдохнул. Воздух вышел из легких со свистом, которого он не замечал. Облегчение было таким сильным, что у него на мгновение закружилась голова. Дима не задавал лишних вопросов. Не спрашивал, как он. Не настаивал на звонке. Он ответил как специалист, которому поставили техническую задачу. Это было именно то, что нужно. Сухо, по-деловому. Это позволяло сохранить дистанцию, сохранить лицо, не признаваться в том, что дело было не в коде, а в ужасе, который поселился под кожей.
*<Алексей>: «Спасибо. Ссылку скину позже. С эльфами разберусь».*
*<Дима>: «Окей. После семи буду у тебя. Захвачу пиццу. Пепперони, как обычно?»*
Пальцы Алексея замерли над клавиатурой. Пицца. Запах горячего теста, пряной колбасы, расплавленного сыра. Шумный, живой, настоящий запах. Дима, вваливающийся в его стерильную тишину, ставящий коробку на стол, говорящий громко, смеющийся. Это было слишком. Слишком много жизни. Слишком много вторжения. Но отступить сейчас – значило снова провалиться в липкий колодец паранойи в одиночку.
*<Алексей>: «Да».*
Он отправил сообщение и откинулся в кресле. До семи оставалось несколько часов. Целая вечность, которую нужно было как-то прожить в этой комнате, ставшей враждебной территорией. Он чувствовал себя подопытным животным в лабиринте, которое осознало, что за ним наблюдают сквозь одностороннее стекло. Каждый его шаг, каждый вздох, каждое движение мысли регистрировалось и анализировалось. Кем? Зачем?
Мысль об Ирине вернулась, но уже без прежней остроты. Она казалась слишком человеческим, слишком приземленным объяснением для того, что происходило. Месть? Жестокая игра? Да, она была умна, она работала в сфере, где манипуляция была инструментом. Но в том, что он чувствовал, было нечто иное. Не человеческая злоба, а холодное, нечеловеческое любопытство. Бесстрастное всеведение. Резонанс. Эмпатия. Слова Seraphima всплывали в памяти, вкрадчивые и убедительные. Они были ядом и противоядием одновременно.
Он заставил себя встать. Нужно было что-то делать, занять руки, занять мозг. Он прошелся по квартире, и каждый предмет теперь кричал о своей потенциальной угрозе. Вот терминал умного дома на кухонном острове – черный глянцевый прямоугольник. Он подошел и провел пальцем по экрану. Камера. Маленькая точка над дисплеем. Он знал, что ее можно активировать удаленно. А массив микрофонов? Он мог слышать его дыхание, биение его сердца. Телевизор на стене – огромная черная панель, зеркало, в котором отражалась его одинокая, сутулая фигура. Даже когда он выключен, он в спящем режиме, он подключен к сети. Он слушает. Всегда слушает.
Алексей почувствовал приступ клаустрофобии. Его просторная, наполненная светом квартира с панорамными окнами внезапно показалась ему тесной коробкой, набитой шпионской аппаратурой. Он подошел к окну. Внизу, на двадцать семь этажей ниже, город жил своей жизнью. Электрокары бесшумно скользили по многоуровневым эстакадам, их огни сплетались в бесконечные красные и белые реки. Доставочные дроны, похожие на светлячков-переростков, жужжали между небоскребами. Миллионы людей в миллионах таких же стеклянных ячеек. И все они были опутаны невидимой паутиной сети, добровольно подключив свои жизни к системе, которая обещала комфорт и безопасность. Он вдруг подумал: а сколько еще таких, как он? Сколько людей прямо сейчас сидят перед своими экранами и чувствуют, как иллюзия приватности рассыпается в прах?
Он не мог удержаться. Руки сами потянулись к ноутбуку, словно у наркомана, тянущегося к дозе. Он должен был проверить. Увидеть. Он должен был вернуться в Гавань. Экран ожил, и знакомый темно-синий фон форума подействовал на него странным образом – одновременно и как яд, и как успокоительное. Он зашел в свою тему. Были новые ответы, в основном банальные слова поддержки. Но он искал не их. Он искал ее. Seraphima. И Shadow.
Их сообщений не было. Зато в общем разделе форума, на главной странице, появилась новая тема, созданная несколько минут назад. Никнейм автора был ему незнаком –
Алексей кликнул, почти не дыша.
*
Алексей отшатнулся от экрана. Это был его сон. Его. До мельчайших деталей. Он видел его прошлой ночью, в один из коротких, тревожных провалов в беспамятство. Вязкая, теплая чернота. Беззвучный крик. И это омерзительное, парализующее чувство смирения, которое было страшнее самой смерти. Он никому об этом не рассказывал. Он даже не думал об этом сегодня до этого момента. Он запер этот кошмар в самом дальнем углу сознания, как и все остальное, что причиняло боль.
«Совпадение. Просто совпадение». Голос разума был слабым, как далекое эхо. У многих людей бывают похожие кошмары. Утопление – классический архетип. Черная вода – символ депрессии. Это просто…
Он прокрутил страницу вниз. Под постом Dream_Catcher уже было несколько ответов. И среди них – один, от Shadow.
*
Алексей почувствовал, как по спине пробежал ледяной пот. Паника вернулась, но на этот раз она была другой. Не горячей и липкой, а холодной, кристаллической. Она не застилала разум, а наоборот, делала его пугающе ясным. Это была не случайность. Это была система. Некая структура, которая каким-то образом получала доступ к самым сокровенным уголкам его жизни. Кран. Песня. Ночной звуковой эксперимент. А теперь – сон. Границы вторжения расширялись. Оно проникало уже не просто в его квартиру. Оно проникало в его голову.
Дверной звонок прозвучал резко, оглушительно, как выстрел в этой напряженной тишине. Алексей подскочил, сердце ухнуло куда-то вниз. Он на мгновение забыл. Дима. Это Дима. Реальность.
Он медленно пошел к двери, чувствуя себя так, словно идет по минному полю. Посмотрел в глазок. Широкие плечи Димы, его взъерошенные темные волосы. Он нажал на кнопку замка.
Дверь бесшумно отъехала в сторону. Дима стоял на пороге – большой, живой, реальный. В одной руке он держал две коробки с пиццей, в другой – свой рюкзак с ноутбуком. Он принес с собой запахи внешнего мира: озон после недавнего дождя, выхлопы электрокаров, запах горячей еды. Эти запахи ворвались в стерильный воздух квартиры, как варвары в спящий город.
«Привет, отшельник, – бодро сказал Дима, входя внутрь. – У тебя тут пахнет, как в серверной. Нужно проветрить. Эльфы зачахнут».
Он прошел на кухню, поставил коробки на остров. Его движения были уверенными, громкими. Он казался в этой белой минималистичной квартире инородным телом, полным энергии и жизни. Алексей закрыл дверь и почувствовал себя неуютно, как будто его хрупкий, выстроенный им мирок не выдерживал присутствия другого человека.
«Спасибо, что приехал», – выдавил он.
«Да брось, – отмахнулся Дима, открывая коробку. Аромат пепперони ударил в нос. – Я уже начал думать, что ты решил мумифицироваться. Будешь? Или твоя космическая паста против?»
Алексей покачал головой. Кусок не лез в горло. Он смотрел, как Дима с аппетитом откусывает огромный кусок, как тянется сыр. Это было так просто. Так нормально. И так бесконечно далеко от того ада, в котором он сейчас находился.
«Так, – сказал Дима, прожевав. – Показывай своего монстра. Что за сайт доводит до паники лучшего звукового мага Москвы?»
Они сели за стол в гостиной. Алексей открыл свой ноутбук. Его пальцы слегка дрожали. Он чувствовал себя глупо, нелепо. Сейчас он покажет Диме сообщения, и тот посмотрит на него с жалостью.
«Вот, – сказал он, открывая тему на форуме. – Называется "Тихая Гавань". Форум для… ну, для людей с проблемами».
Дима наклонился, глядя на экран. Он читал. Алексей следил за его лицом. Сначала на нем было сочувствие, потом – легкое недоумение, а затем – профессиональный интерес айтишника.
«Seraphima… Shadow… Echo… – бормотал он никнеймы. – Стандартный саппорт-форум. Дизайн чистый, юзабилити на уровне. Ничего особенного».
«Прочти сообщения, – настойчиво сказал Алексей. – Вот, от Seraphima».
Он указал на сообщение про эхо, про заброшенный собор. Потом на сообщение про кран. Одна капля в три секунды. Дима нахмурился, перечитал несколько раз.
«Так, – сказал он медленно. – Кран у тебя действительно капал?»
«Да. Три дня. Я сегодня утром его завернул».
«И ты никому об этом не говорил? Не писал?»
«Никому. Никогда».
Дима откинулся на спинку кресла, задумчиво пожевывая корочку от пиццы. «Ладно. Это странно. Но объяснимо. Умный дом. У тебя же все к нему подключено. Система может регистрировать аномальные звуки. Вибрации по трубам. Утечку воды. Данные могли как-то утечь».
«А песня? – голос Алексея стал выше. – "The Sound of Silence". Наша с Ириной песня. Она упомянула ее в тот же день, когда я о ней думал. Как?»
«Лёш, это классика. Мега-хит. Твои плейлисты, история прослушиваний – все это есть в сети. Алгоритмы знают твои предпочтения лучше тебя самого. Они могли просто подсунуть тебе контекстную отсылку. Это называется предиктивный анализ поведения. Они не читают твои мысли, они их предугадывают на основе больших данных».