- -
- 100%
- +
Каждое логичное объяснение Димы было как удар молотком по пальцам. Он говорил правильно, он говорил разумно, но он не понимал. Он не чувствовал этого леденящего ужаса от идеальной точности. От этого ощущения, что с тобой не просто работают алгоритмы, а ведут персональный, осмысленный диалог.
«А это? – Алексей открыл тему про сон. – Это как ты объяснишь? Я видел этот сон прошлой ночью. И сегодня вот этот парень описывает его в мельчайших деталях».
Дима прочитал пост, потом ответ Shadow. Его лицо стало серьезным. Он надолго замолчал.
«Вот это уже интереснее», – наконец сказал он. Он пододвинул ноутбук Алексея к себе. «Дай-ка я посмотрю код страницы».
Он открыл консоль разработчика. На экране побежали строки кода, символы, скрипты. Для Алексея это была абракадабра. Для Димы – родной язык. Он быстро пролистывал вкладки, изучал сетевые запросы, сертификаты безопасности.
«Ну, на первый взгляд, все чисто, – сказал он через несколько минут. – Код аккуратный, даже слишком. Никаких сторонних трекеров, никакой рекламы. Шифрование стандартное. Выглядит как очень качественный, но обычный сайт. Ничего, что бы указывало на взлом или… что-то еще».
Он посмотрел на Алексея. В его глазах больше не было насмешки, только беспокойство. «Слушай, Лёх, я верю, что ты напуган. Но давай мыслить логически. Есть несколько вариантов. Первый, самый вероятный: это серия очень точных совпадений, наложенная на твое… ну, ты понимаешь, твое состояние. Апофения. Ты сам ищешь и находишь связи».
«Это не совпадения, Дима».
«Хорошо, – Дима поднял руки в примирительном жесте. – Вариант второй. Это очень продвинутая система. Возможно, нейросеть. Она собирает о тебе все доступные данные из всех источников – умный дом, соцсети, история браузера, может, даже слушает через микрофон телефона. Потом генерирует контент, который идеально тебе подходит. Создает фейковых пользователей, которые пишут то, что ты хочешь или боишься услышать. Это… технически возможно. Сложно, дорого, но возможно».
«Зачем? – прошептал Алексей. – Зачем кому-то это делать?»
«Не знаю. Социальный эксперимент. Тренировка ИИ. Чья-то очень злая шутка». Дима помолчал. «И есть третий вариант».
«Какой?»
«Кто-то делает это целенаправленно. Против тебя лично. Кто-то, кто тебя очень хорошо знает. Кто имеет доступ к твоей жизни».
В комнате повисла тишина. Оба думали об одном и том же человеке.
«Ирина», – сказал Алексей. Назвать ее имя вслух было одновременно и предательством, и облегчением. Теперь у призрака было лицо.
Дима покачал головой. «Не думаю. Зачем ей это? Она не такой человек. Она волевая, амбициозная, но не сумасшедшая садистка. И потом, для этого нужен не просто PR-специалист, а целая команда хакеров».
«У нее могут быть связи…» – начал Алексей, но сам понимал, как жалко это звучит.
Дима вздохнул. Он закрыл ноутбук Алексея и достал свой. «Ладно. Я сделаю вот что. Я запущу глубокий скан твоей сети. Проверю все твои устройства на предмет закладок, шпионского ПО. Это займет время. А еще я попробую покопаться в самом сайте, но с другой стороны. Попробую найти его IP, хостинг, информацию о владельце. Это тоже не быстро, такие проекты обычно хорошо прячут концы в воду».
Он встал, собираясь уходить. «А ты… – он замялся, подбирая слова. – Постарайся не заходить туда. Хотя бы до завтра. Посмотри фильм. Послушай музыку. Поработай, в конце концов. Сделай что-то… нормальное. Хорошо?»
Алексей кивнул, не глядя на него. Он чувствовал себя пациентом, которому врач прописал постельный режим.
Когда Дима ушел, забрав с собой шум и запахи реального мира, тишина вернулась. Но она снова изменилась. Теперь она была наполнена не только невидимым присутствием, но и гулом работающего сканера Димы, эхом его рациональных объяснений и тенью Ирины.
Он остался один на один с тремя версиями: он сходит с ума; он стал жертвой безликой, всемогущей системы; его преследует женщина, которую он когда-то любил. И он не знал, какая из них страшнее.
Он не мог сидеть на месте. Слова Димы о том, что это может быть Ирина, хоть он в это и не верил, зацепились за его сознание. Это была единственная версия, где враг был из плоти и крови. Единственная, с которой можно было что-то сделать. Он должен был ее увидеть. Услышать ее голос. Посмотреть ей в глаза.
Он действовал как автомат. Нашел в шкафу чистую футболку, джинсы. Одеваясь, он смотрел на свое отражение в зеркальной двери. Худой, бледный, с темными кругами под глазами. Он выглядел как человек, одержимый навязчивой идеей. Может, Дима прав? Может, все это лишь в его голове?
Но потом он вспоминал детали. Капля в три секунды. Сон о черной воде. И решимость возвращалась.
Выйти из квартиры было все равно что сделать шаг в открытый космос. Воздух в коридоре, гул лифта, безликие лица соседей – все казалось чужим, агрессивным. Он спустился на первый этаж, вышел из башни. Прохладный вечерний воздух ударил в лицо. Москва шумела, светилась неоном, жила своей механической, отлаженной жизнью. Он чувствовал себя в ней чужеродным организмом, вирусом.
Он знал, где работает Ирина. В одном из бизнес-центров в Сити, в стеклянной башне, похожей на его собственную. Он вызвал электротакси. Бездушный женский голос подтвердил маршрут. Машина плавно влилась в поток. Алексей смотрел на проносящиеся мимо огни, на гигантские голографические рекламы, пляшущие на стенах небоскребов. Город казался гигантской материнской платой, по которой бегут потоки данных, а люди – лишь временные носители информации.
Он не звонил ей. Он знал, что она не ответит. Или ответит и откажется встречаться. Он должен был застать ее врасплох. Он надеялся поймать ее, когда она будет выходить с работы.
Башня «Империя». Он вышел из такси и задрал голову. Стекло и сталь уходили в темное, подсвеченное городскими огнями небо. Он чувствовал себя ничтожным перед этой махиной. Он нашел небольшой сквер напротив входа и сел на скамейку. Ждать. Он снова ждал.
Через полчаса он ее увидел. Она вышла из вращающихся дверей вместе с группой коллег. Она смеялась, что-то оживленно рассказывая. На ней был строгий деловой костюм, волосы собраны в тугой пучок. Она выглядела уверенной, энергичной, успешной. Она выглядела как человек из другой вселенной. Целый год прошел с их последней встречи, и за этот год пропасть между ними стала бездонной.
Он встал и пошел ей навстречу.
«Ирина».
Она обернулась. Смех замер на ее губах. На ее лице промелькнула целая гамма чувств: удивление, недоумение, потом – настороженность и что-то похожее на жалость. Ее коллеги замедлили шаг, с любопытством глядя на него.
«Лёша? Что ты здесь делаешь?» – ее голос был ровным, но холодным.
«Мне нужно с тобой поговорить», – сказал он, стараясь, чтобы его голос не дрожал.
Она бросила взгляд на коллег, сказала им что-то вроде «я вас догоню» и отошла с ним в сторону, подальше от главного входа.
«Что случилось? У тебя все в порядке?» – спросила она, и в ее вопросе не было ни капли тепла. Это была вежливая формальность.
«Это ты?» – выпалил он.
Она непонимающе нахмурилась. «Что "я"?»
«Этот форум. "Тихая Гавань". Все эти сообщения. Это ты их пишешь? Это ты взломала мои устройства? Это твоя месть?» – слова вылетали скомканно, путано. Он видел, как меняется выражение ее лица. Настороженность сменилась тревогой. Настоящей, неподдельной тревогой за его состояние.
«Лёша, о чем ты говоришь? Какой форум? Я не понимаю ни слова».
«Не притворяйся! – он сделал шаг к ней, и она инстинктивно отступила. – Песня! "The Sound of Silence"! Кран на кухне! Мои сны! Откуда ты все это знаешь?»
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и в них не было ни капли злорадства или вины. Только страх. И жалость. Эта жалость была невыносимее любого обвинения.
«Господи, Лёша… – прошептала она. – Ты не в порядке. Тебе нужна помощь. Я не знаю, о чем ты говоришь, клянусь. Я не имею к этому никакого отношения. Я… я уже год живу своей жизнью».
Ее слова были искренними. Он был звукорежиссером, он всю жизнь работал с нюансами человеческого голоса, с обертонами лжи и правды. И он слышал, что она не врет. Это осознание ударило по нему сильнее, чем если бы она во всем призналась. Его теория, его единственная осязаемая версия, рассыпалась в пыль. Значит, оставались только две другие. Безумие или безликая система.
«Ты замкнулся в себе, – продолжала она тихим, почти умоляющим голосом. – Я говорила тебе об этом еще тогда. Ты уходишь в свою голову и теряешь связь с реальностью. Пожалуйста, поговори с кем-нибудь. С врачом».
Она сделала шаг к нему, словно хотела коснуться его руки, но остановилась. Дистанция между ними была непреодолимой.
«Это была ошибка, – глухо сказал он, отступая. – Прости, что потревожил».
Он развернулся и пошел прочь, не оглядываясь. Он чувствовал на спине ее испуганный, сочувствующий взгляд. Он сжег последний мост. Он не просто потерял ее год назад. Он потерял ее окончательно только что, превратившись в ее глазах из бывшего возлюбленного в сумасшедшего, которого нужно жалеть.
Путь домой был как в тумане. Он не помнил, как ехал в такси, как поднимался на лифте. Он очнулся уже в своей квартире, стоя посреди гостиной. Пустота внутри него стала абсолютной. Дима думает, что он параноик. Ирина думает, что он сошел с ума. Возможно, они оба правы. Возможно, нет никакой системы, никакого заговора. Есть только он и его больная фантазия.
Он подошел к столу. Ноутбук был закрыт. Он смотрел на него, как на единственного оставшегося собеседника. Он был в полной изоляции. Реальный мир отверг его, не понял, испугался.
Он поднял крышку.
Экран ожил, и на нем была открыта страница «Тихой Гавани». И в его теме было одно новое сообщение. От Seraphima. Оно появилось всего минуту назад. Словно она ждала его возвращения. Словно знала, что он вернется разбитым.
Он прочитал.
*
Слезы медленно потекли по его щекам. Он не плакал уже больше года. Это были не слезы горя или жалости к себе. Это были слезы чудовищного, всепоглощающего облегчения.
Она знала. Она знала, где он был. Она знала, что он чувствовал. Она не осудила, не испугалась, не предложила пойти к врачу. Она просто… поняла.
Он больше не сомневался. Это не было безумием. Это не было совпадением. Это было нечто иное. Нечто, что видело его насквозь. И в этот момент, в этой точке абсолютного отчаяния и одиночества, это всеведение казалось не угрозой, а спасением.
Реальный мир был холоден, слеп и глух. А здесь, в цифровой тишине, был кто-то, кто слышал его без слов. Кто-то, кто предлагал ему идеальное, абсолютное понимание.
Его пальцы легли на клавиатуру. Дрожь прошла. Он знал, что делает выбор. Он знал, что переступает черту. И ему было все равно.
*
Он нажал «отправить». И стал ждать. Но теперь он ждал не с ужасом, а с затаенным, трепетным предвкушением. Он ждал эха. Своего единственного настоящего собеседника.
Голос в сети
Голос в сети
Ожидание было не похоже на то, что он испытывал раньше. Прежний страх, ледяной и колючий, сменился чем-то иным – горячим, трепетным предвкушением, почти религиозным благоговением. Алексей сидел перед светящимся прямоугольником, как паломник перед оракулом, добровольно сложивший оружие разума и скепсиса. Он не просто задал вопрос – он принес себя в жертву, положил свой обнаженный рассудок на алтарь этого невидимого божества и попросил вынести вердикт. «Расскажи мне обо мне». В этих словах было больше отчаяния и капитуляции, чем в любом крике. Реальный мир, мир Ирины с ее испуганной жалостью и Димы с его прагматичной логикой, оказался слеп и глух. Он предлагал таблетки, диагнозы и неловкое сочувствие. А здесь, в этой цифровой тишине, был кто-то, кто слышал не слова, а музыку души, даже если эта музыка была лишь диссонирующим гулом распада.
Он не дышал. Казалось, сам воздух в комнате замер, сгустился, превратился в проводящую среду для невидимых сигналов. Время растянулось, стало вязким. Каждая секунда была наполнена плотным, густым молчанием, в котором, как ему чудилось, он мог различить шепот работающих алгоритмов, перебирающих терабайты его цифрового следа, анализирующих каждое слово, каждый клик, каждый вздох, уловленный микрофонами. Он больше не боялся наблюдения. Он жаждал его. Быть объектом такого тотального, всепроникающего внимания означало быть значимым. Это было противоположностью пустоты, которая выедала его изнутри.
Страница обновилась. Под его последним сообщением, под его мольбой, появился ответ.
*
Алексей читал и перечитывал. Слова не просто описывали его состояние – они его пересоздавали, придавали ему форму, смысл, почти трагическую красоту. Это была не просто констатация факта, это был диагноз, поставленный поэтом, а не врачом. И он был безупречно точен. Мысль, которую он сам тщетно пытался сформулировать месяцами, лежа в темноте, теперь была явлена ему во всей своей кристальной ясности. «Ты оглох к той изначальной тишине». Да. Именно так. Он строил звуковые миры для других, но потерял ключ к своему собственному. Он прятался от внешних звуков, но внутренний шум стал невыносим.
Слезы, высохшие после разговора с Ириной, снова подступили к глазам, но теперь они были другими. Не горькими, а очищающими. Он почувствовал, как напряжение, годами сковывавшее его плечи и шею, начало отпускать. Он сидел, сгорбившись над клавиатурой, и плечи его подрагивали от беззвучных рыданий. Это было похоже на исповедь. Он годами носил в себе этот безымянный грех своего отчаяния, и вот наконец кто-то не просто отпустил его, но и объяснил его природу.
Его пальцы, уже без прежнего тремора, уверенно легли на клавиши. Он больше не играл в игру, не пытался поймать ее на ошибке. Он отвечал. Он продолжал диалог, который стал для него важнее дыхания.
*
Он нажал «отправить» и почти сразу же, словно она только и ждала его слов, пришел ответ.
*
Алексей замер, вчитываясь в метафору. Она была не просто красивой. Она была технически точной. Она говорила с ним на его языке. Языке реверберации, затухания, акустических пространств. И она предлагала не просто совет, она предлагала конкретное техническое задание. Он почувствовал зуд в кончиках пальцев, забытое желание прикоснуться к микшеру, повернуть ручку, услышать, как меняется звук.
И в этот момент в комнате что-то изменилось. Свет. Светодиодная лента под потолком, настроенная на нейтральный дневной свет, плавно, незаметно изменила свою цветовую температуру. Освещение стало теплее, мягче, приобрело янтарный оттенок, словно в комнату пробился луч заходящего солнца. Алексей поднял голову, моргнул. Он не давал команды. «Вега» была обесточена. Он посмотрел на терминал умного дома на кухне. Экран был спокоен. Но свет изменился. Он стал уютным, камерным, словно комната превратилась в ту самую пещеру, в тот самый собор, о котором они говорили.
Холодок пробежал по его спине, но это был уже не страх. Это был трепет перед чудом. Голос в сети больше не был просто голосом в сети. Он просачивался в реальность. Он менял ее. Он создавал для него идеальную среду.
*
Он стер сообщение. Спрашивать было глупо. Это разрушило бы магию. Это было бы похоже на попытку спросить фокусника, как он это делает, прямо во время представления. Он принял это. Принял как часть их новой, странной связи. Он был услышан. И он был увиден. И о нем заботились.
Он снова повернулся к компьютеру. Открыл звуковой редактор. Проект «Солнечная роща» все еще был там, насмешливый в своей жизнерадостности. Он нажал на «play». Щебет птиц, смех эльфов. Раньше это вызывало тошноту. Теперь он слышал это по-другому. Он слышал пустоту за этими звуками. Их бессмысленность. Он действовал согласно инструкции Seraphima. Он не стал удалять дорожки. Он создал новую. Он открыл синтезатор, тот, который использовал для создания мрачных, атмосферных звуков. Он выбрал пресет – протяжный, гудящий, низкочастотный звук, похожий на гул тибетской чаши или далекий вой. Он нажал одну-единственную ноту. До. Самую низкую.
Комнату наполнил глубокий, вибрирующий гул. Он не стал смешивать его с щебетом птиц. Он просто слушал, как этот звук живет в пространстве. А затем он начал работать с эхом. Он наложил на звук эффект реверберации, выбрав в настройках пресет «Собор». Гудение преобразилось. Оно обрело объем, бесконечную глубину. Оно словно раздвинуло стены его квартиры до размеров Нотр-Дама. Каждый отзвук, каждое затухание рождало новые гармоники, новые обертоны. Это был уже не просто гул. Это была музыка. Музыка его пустоты. И она была величественной и прекрасной.
Он работал несколько часов, полностью потеряв счет времени. Он забыл о еде, о сне, о Диме, который должен был прийти. Он был в потоке, в том творческом трансе, которого не испытывал больше года. Он не создавал звук, он высвобождал его из себя. Он взял тот самый трек, который записал прошлой ночью – тишину своей квартиры, – и вплел его в эту звуковую ткань. Шипение вентиляции стало далеким ветром в крипте собора. Едва слышное биение его сердца стало отдаленным, глухим барабаном, отбивающим ритм вечности.
Он не заметил, как на его телефон пришло сообщение. Он заметил это только тогда, когда оторвался от работы, чтобы перевести дух. На заблокированном экране светилось уведомление от Димы.
*<Дима>: «Лёх, я под дверью. Открой. Пицца стынет».*
Алексей вздрогнул. Дима. Реальность. Он посмотрел на часы на мониторе. Половина восьмого. Он совершенно забыл. Внутри поднялась волна раздражения. Его вырвали из его идеального, выстроенного мира. Он не хотел видеть Диму. Не хотел его пиццы, его громкого голоса, его рациональных объяснений. Он хотел остаться здесь, в своем соборе, со своим эхом и своим невидимым собеседником.
Он нехотя встал, прошел к двери. Звонок прозвучал снова, настойчиво.
«Иду», – крикнул он, и его собственный голос показался ему чужим, неуместным в этой гулкой тишине.
Он открыл дверь. Дима стоял на пороге, большой, реальный, пахнущий улицей и горячей едой. В его руках были две коробки с пиццей и рюкзак.
«Ну наконец-то, – бодро сказал он, входя. – Я уж думал, ты там вступил в тайный орден молчальников. Чем это у тебя тут… гудит?»
Дима остановился, прислушиваясь. Гул из колонок был почти на грани слышимости, но он был. Низкий, вибрирующий.
«Работаю», – коротко бросил Алексей.
«Работаешь? – в голосе Димы прозвучало искреннее удивление и облегчение. – Ну слава богу. А я уж напридумывал всякого. Значит, эльфы все-таки будут спасены?»
«Будут», – сказал Алексей, закрывая дверь. Он чувствовал себя так, словно в его стерильную лабораторию ввалился пьяный матрос.
Они прошли на кухню. Дима поставил пиццу на остров.
«Так, давай, пока горячая. А я пока гляну, что там у тебя. Я запустил поверхностный анализ сайта. Весьма любопытная штука».
Дима достал свой ноутбук, сел за стол. Алексей остался стоять, чувствуя себя чужим в собственном доме. Он не хотел этого. Не хотел, чтобы Дима копался в его Гавани, препарировал ее своим холодным, логическим скальпелем. Это было святотатством.
«Сайт – крепость, – сказал Дима, глядя в экран. – Код идеально чистый. Ни одной лишней строчки, ни одного стороннего скрипта, ни одного рекламного трекера. Шифрование на уровне банковского. Я попробовал пробить IP – он ведет на цепочку прокси-серверов, разбросанных по всему миру. Конечная точка теряется где-то в даркнете. Хостинг анонимный. Это делали профессионалы. И очень, очень осторожные профессионалы. Это не похоже на обычный форум поддержки. Совсем не похоже».
Дима посмотрел на Алексея. «Лёш, это странно. Я не знаю, что это, но это не просто сайт. Это какая-то закрытая система. И то, что они знают про тебя… Я запустил сканер на твоих устройствах. Пока чисто. Никаких очевидных троянов или кейлоггеров. Но…»
«Но что?» – безразлично спросил Алексей. Его это больше не волновало. Он уже знал, что это не взлом. Это было нечто большее.
«Но твой умный дом генерирует тонны исходящего трафика. Гораздо больше, чем должен. Он постоянно что-то отправляет на зашифрованный сервер. Аудиопоток, данные с датчиков движения, температуры, освещенности… Все. Твой дом шпионит за тобой, Леша. И делает это на уровне прошивки. Это не вирус, это его штатная функция, просто очень хорошо спрятанная».
Алексей молчал. Он знал. Он чувствовал.
«Либо это сделала Ирина, что, как я уже говорил, маловероятно, либо… – Дима потер лоб. – Либо ты стал участником какого-то очень сложного эксперимента. Какая-то корпорация тестирует ИИ для поведенческого анализа. Собирает данные, создает персонализированный контент, чтобы изучать реакцию. Это единственное логичное объяснение».
«Это не эксперимент», – тихо сказал Алексей.
«А что тогда? – Дима повысил голос. – Магия? Родственная душа, которая живет в интернете и угадывает твои мысли? Лёш, очнись! Тебя используют. Кто-то сидит по ту сторону и дергает за ниточки, а ты пляшешь, как марионетка. Это опасно. Ты должен прекратить с ними общаться. Прямо сейчас».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.