Обычный человек. Книга 1. Люди и нелюди

…Сидя за столом, Назар посмотрел на Юлю. «А ты живешь здесь? С родителями? – спросил он и немного осекся. – С мамой?». «Нет, я сейчас живу в Донецке. Я закончила в этом году тамошний технический университет, это бывший ДПИ, если знаешь». «На кого выучилась?» – продолжал поддерживать разговор Назар.. «Я инженер программист. – ответила Юля. – И еще защитила диплом ДНР в Ростове, получила диплом российского образца». «Ух, ты! – сказал Назар. – Что же ты программируешь?». «Да учили всему по немного, так сказать специалист широкого профиля, получили базовые знания. А так, в основном базы данных, программирование микросхем, составление алгоритмов» – расплывчато ответила Юля. «Работу нашла? – спросил Назар, хотя сам подумал, какая сейчас работа в прифронтовом городе. – Ну, или ищешь?». Юля глянула на него, немного помолчав, отчего Назар понял, что его догадки правильные. «Я хочу пойти в ополчение, только мама об этом еще не знает. – тихо сказала она. – Я пыталась устоится в Донецке, но там сами знаете… Потом пробовала в Ростове и в других городах России, но … – она помолчала секунду и продолжила. – Я решила вернуться… Там люди вроде свои и в тоже время другие, смотрят по другому, без злобы, но по другому. Многим, все, что здесь происходит далЕко и чуждо, а некоторые откровенно поддерживают Украину. Мне однажды один урод, так и сказал. И стало так обидно, а потом захлестнула сильная злость … В общем, я решила вернуться, пусть они живут своей жизнью, а у нас тут своя… такая вот жизнь… Хотя, я думаю, если нас тут сломают, то все ЭТО придет туда к ним…». Она вдруг стала очень серьезной, даже выглядеть стала чуть старше. «Мне уже поступило предложение, дали время все взвесить и еще раз подумать» – тихо сказа она. Назар, вдруг разволновался так, как никогда с ним еще не происходило по отношению к чужому человеку, он нахмурил брови и тоном, каким только строгим мог быть сказал: «Думаю девушкам на войне не место…». Он снова посмотрел ей в глаза и понял, будь он самым главным генералом, президентом, да хоть Господом богом, он не смог бы ее отговорить, запретить, повлиять на ее решение. Все, что он мог бы сделать, это стать ее личным телохранителем, ангелом или демоном, но который совершил бы что угодно, лишь бы защитить ее.

В это время в дом зашел Мангуст и сказал, что им надо бы выдвигаться. По рации их группу уже спрашивали. Назар с Юлей на несколько секунд встретились взглядами, и его опять ударил легкий электрический разряд. Они встали из-за стола, и Назар на прощание протянул Юле руку. Пожимая ее тонкие нежные пальцы, он подмигнул ей, немного улыбнулся и очень серьезно сказал: «Ну бывай, воин. – потом, помолчав секунду, спросил. – Могу ли я еще раз навестить тебя?… Вас с мамой, убедиться, что все в порядке?». Юля неожиданно немного покраснела и молча кивнула. «Не провожай» – коротко сказал Назар и, не оглядываясь, вышел из комнаты. Сергей Мангуст, пропуская его в дверь, зыркнул на девушку, немного криво улыбнулся, он ни разу не видел своего командира таким… рассеянным, или каким-то не собранным.

В машине, по дороге в подразделение, Мангуст озорно переглядывался с Химиком. Потом оба посмотрели на Филина, который глядел через окно в пустоту, на что тот, уловив их ухмылки, хотел уже было рявкнуть на товарищей, но Сергей вдруг очень серьезно сказал: «Да ладно тебе, командир. Хорошая девчонка. Я бы кому угодно за нее голову открутил бы. Да и батя ее, Иваныч, Царствие Небесное, молоток мужик был. Это он, когда все начиналось, поднял местных мужиков, которые с охотничьими ружьями и палками дежурили на блок постах на въезде в это и соседние села…». Назар вспомнил историю про то, как местная «гвардия» поддержанная бабами остановила колону армейцев на БМП и грузовиках, которых отправили подавлять «бунт». Но благо, что тогда в колоне были в основном строчники и офицеры, которые еще помнили текст присяги и требования Конституции. Они развернули колону и уехали на станцию прибытия. Был слух, что всех их сняли с должностей и завели уголовные дела. А позже, на некоторые блок посты, вечером было совершено нападение националистов, которые подъехали на служебных микроавтобусах какого-то банка. То, что тогда никто не погиб, в противостоянии охотничьих ружей портив автоматов, заслуга была именно Иваныча. Это он организовывал дежурство и учил простых колхозников элементарным основам тактики ведения боя с превосходящим противником. Блок посты тогда не сдали, отделались легкими ранениями нескольких человек, а вот нападавшие получили несколько смачных попаданий от выстрелов дробовиков. Дед Захар, из засады сбоку дороги, чуть далее в стороне от поста «Трешка», умудрился тогда солью зарядить одному нападавшему в задницу, когда они драпали. Как оказалось, это был еще и какой-то их главарь. Но тот случай, ясно дал понять, что мир закончился. Иваныч тогда ездил в город, где выпросил несколько десятков автоматов и по три-четыре рожка патронов. С ним назад приехали человек пятнадцать профессионалов с двумя пулеметами и несколькими гранатометами. Как они там себя называли? Отставники или отпускники, уже и не вспомнить. Но разведка у националюг тоже работала, и о новых людях они знали, и в лоб уже не лезли. Позже, боевые действия сосредоточились на отдельных участках, где воевали между собой сравнительно малочисленные группы, как будто тренировались и набирались опыта, а по большей части, так называемой линии соприкосновения, начались обычные перестрелки, вылазки ДРГ, артиллерийские дуэли, или просто обстрелы неподконтрольных Киеву территорий. С каждым месяцем злоба людей росла по обе стороны. Только с той стороны народу было в десятки раз больше и, судя по их передачах на ТВ, приехать и пострелять по городам и селам неподконтрольных территорий, поубивать лишнее население (дословная цитата украинского телевидения), это был великий подвиг. И, учитывая характер арт обстрелов и снайперского огня, ехали сюда действительно как на сафари.

… …

Назар «очнулся» от захлестнувших его воспоминаний. На дворе, для части населения, которое не пожелало принимать чужие идеалы, уже заканчивался второй год необъявленной войны. Он давно научился, все мрачные мысли и переживания, пропускать через себя, как бы параллельно окружавшей его действительности. И сейчас, стоя на утрамбованному проселочному тракте, вспоминая недавнее прошлое, он рассудительно прикидывал по состоянию ушатанности дороги, сколько техники могло здесь пройти. На этой дороге, еще недавно был жиденький асфальт, когда-то заботливо положенный «проклятым» Совком для передвижения транспорта местных аборигенов и колхозной техники, который нещадно стерли гусеницы танков, БМП и колеса тяжелых армейских грузовиков. Точно так же безжалостно, как на остальной территории бывшей союзной республики стиралось, рушилось, запрещалось наследие некогда могучего СССР. Когда-то лучшая индустриальная республика, медленно превращалась в республику банановую. Назар вновь зло усмехнулся про себя,.. там, на территории победившей «гнидности», хоть людей не убивают… во всяком случае не так открыто и не в таких количествах… Он мысленно оглянулся на прожитые годы в независимости. «Бараны! Как возможно было не видеть таких элементарных вещей? Сами виноваты…», – подумал он и тут же вспомнил ликование и радость родителей после развала Союза. Ах, какие были у всех мечты, планы… «Бараны!.. Жрите теперь полной ложкой!»… – опять зло усмехнулся он.

Вокруг, хоть и стояла кромешная темнота, отсутствие на небе даже звезд не мешало Назару рассмотреть впереди плавный поворот дороги, по обочинам которой были густые заросли сухой травы. Наверное, из-за постоянного напряжения, его чувства приобрели столь необходимую остроту. В отличии от противника, ему и его товарищам отдых только снился банально потому, что менять их было просто неким. Назар, сам себя иногда спрашивал, на сколько их еще хватит… Слева от дороги, в соответствии с данными карты, был пруд или речка и с той стороны явно тянуло сыростью и холодом и без того холодного воздуха. Справа, немного впереди угадывались длинные строения, скорее всего это были заброшенные коровники или свинарники бывшего колхоза. Весь его отряд остался недалеко позади, он, как и было всегда, выдвинулся посмотреть вперед лично, так сказать «понюхать» перед тем как идти дальше за поворот. Где то метрах в двухстах впереди начинался населенный пункт, про что говорило редкое гавканье домашних псов, и по опыту, именно в таких местах устанавливались блок посты.

Вдруг, на плече ему легла чья-то рука: «Филин. – услышал он шепот Мангуста. – Может я сползаю по быренькому?». «Чертов дух бестелесный» – выругался про себя Назар, содрогнувшись от неожиданности. Он даже немного завидовал способности Мангуста бесшумно передвигаться. Свой позывной «Мангуст», Сергей и получил именно за ловкость и бесшумность. Еще тогда, на распределительном пункте, когда смотрели кто, есть кто, Серега немного удивил «экзаменаторов». Худощавый, подтянутый, тогда ему было 29 лет, самый расцвет так сказать… ему бы перед девками, свое мастерство демонстрировать. На задания, Мангуст всегда надевал свои любимые кроссовки и даже сейчас, рискуя подморозить ноги, он был в них, все ради скрытности. До войны, Мангуст работал в милиции, был экспертом криминалистом. Работа, как он говорил не пыльная, выезда, осмотры, протоколы, фото-видео. Для простых обывателей, занимался, так сказать рутинной, нудной работой, это если глубоко не вникать в суть следственных мероприятий. Он уже тогда славился своими кошачьими способностями. Если нужно было «первым» пройти место происшествия вдоль и поперек, не оставив при этом своих лишних следов и не затоптать то что нужно для дела – это работа Сергея. Теперь, как разведчик, Мангуст был идеальным воином. «Давай, по тихому. – сказал Назар. – И смотри там! Просто посмотри, нам шум сейчас не нужен». Мангуст, так же бесшумно как подошел, растворился в темноте. На удивление быстро, через каких-то 5-6 минут он опять нарисовался перед Назаром. «Там, метрах в 150-ти, бетонные блоки, стоят буквой «G», сверху накрыты бетонной плитой с валом земли, брезентом и маскировочной сетью, Света нет. Внутри человека три не больше. Перед блок постом, с обеих сторон вдоль дороги, такие же бетонные блоки в шахматном порядке», – коротко доложил Мангуст. «Вооружение?», – спросил Филин. «С амбразуры торчит пулемет, и чуть в стороне на обочине капонир под технику. – ответил Мангуст. – В капонире что-то стоит, но рассмотреть, что там, толком не получилось». «Ты как близко подошел к блокам? – спросил, Назар, хотя и сам знал, что в такой темноте можно подойти на вытянутую руку. – И почему у них нет освещения?». «Черт его знает. – прошипел Мангуст. – Хотя, наверное, у них там какая-то авария, слышно было, как кто-то возмущался по этому поводу». Назар скомандовал возвращаться назад к группе. Мужики его ждали на краю обочины, прижавшись к высокой сухой траве. «Итак. – как обычно не в приказном тоне, начал ставить задачу Назар. – Мангуст, пройдешь первым вдоль дороги, прокрадешься дальше за бетонные блоки за постом и для подстраховки возьмешь вход в бетонный блиндаж на прицел. Шахтер и Динамо займете позицию по обе стороны дороги возле обочин и контролируйте участки по бокам поста, особенно в направлении капонира. Трудовик и Дед встанете сразу перед поворотом, на случай быстрого отступления будите прикрывать отход группы. Я, Тавр, Химик, Сепар и Мастер, после того как Мангуст займет позицию, берем пост, и предупреждаю, огонь открывать только в самом крайнем случае». Получив инструкции, все встали, проверили оружие, глушители на стволах, сбросили лишнюю амуницию и пошевелились в разные стороны, проверяя наличие ненужных шумов. Первым ушел Мангуст, за ним друг за другом отряд выдвинулся в сторону блок поста…

…Филин резко отбросил полы брезента прикрывавшего вход в «помещение» образованное из бетонных блоков, вскинул автомат и вполголоса приказал находящимся там воякам упасть на землю, руки за голову. В «помещении» находилось четыре человека, два молодых лет до 25 и два чуть постарше 35-40. Освещение внутри состояло из двух электрических фонариков и света, который проникал в помещение из самодельной буржуйки через неплотно закрытую дверцу. От неожиданности никто даже не думал дергаться, все быстро опустились на колени и потом легли, заложив руки замком за головою. Назару это показалось даже странным. «Кто старший?» – Спросил он, тоном, который не предполагал упорства в ответ. Вояки молчали, всем своим видом показывая, что разговора не будет. Тогда Назар за шиворот поднял, как ему показалось, самого старшего по возрасту и наотмашь ударил его в ухо, тихо повторив вопрос. Пленники, наверное, поняли, что воськаться с ними никто не будет, и следующие минуты могут быть последними в их жизни. «Я старший», – сказал коренастый мужичек, повернув голову и посмотрев снизу вверх на Назара. За спиной Назара замаячила фигура Сепара. «Чисто», – сказал тот. Тогда Назар, встал на колено перед лежащими солдатами и вкратце, жестко обрисовал ситуацию, которая возникнет, если они откажутся сотрудничать. После короткого разговора выяснилось, что один из молодых был с Николаевской области, второй с Чернигова, а двое, что постарше – один с Киева, это командир смены, и второй с Киевской области. Их подразделение выполняет задачи связанные с несением службы на блокпостах, на всех въездах в село и охрану подъездов к территории построек бывшей фермы. Что там находится, они не знают и через три дня должна начаться их ротация. «Как все удачно пока складывается – подумал Назар. – Понятно, почему мы так легко подошли к посту, расслабились воины, привыкли, погреться зашли в блиндаж. Это, вновь прибывшие по ротации, бдят чересчур рьяно». «Когда ваша смена здесь?» – спросил Назар. Старший замялся и второпях сказал, что через полчаса. Назар коротким движением ударил его прикладом по голове: «Еще раз соврешь, оторву голову» – тихо прорычал он. Удар был не сильным, чтоб солдат не потерял сознание и в то же время чувствительный. Для пущей убедительности Назар вытащил штык-нож и холодно взглянул на пленников. Те не на шутку еще больше перепугались, еще бы, за три дня до ротации отдать богу душу, то еще удовольствие. «В два часа» – проскулил старший смены, потирая ушибленное место. «Сколько в смене?». «Должно быть четверо, как и нас» – опять простонал старший. Назар взглянул на часы – без пяти минут! Он, через плече, глянул на Сепара и тот без слов растворился в темноте, а Назар зашел во внутрь «помещения» поста, быстро обыскал пленников, собрал оружие и положил его в угол, усевшись туда сам. «Встать! – коротко скомандовал он. – Ну, что бойцы, жить хотим?». Те, стояли в противоположной стороне помещения, лихорадочно соображая и оценивая ситуацию. «Пароли, отзывы?». Назар холодно посмотрел на солдат. «Хлопцы, предупреждаю, нам терять нечего, мы уже и так давно покойники. Сделаете все как надо, отпущу, даю слово». Пленники опять замялись, но видно было, что немного оживились, в надежде положительного разрешения сложившейся ситуации, поэтому все четверо коротко кивнули. Как раз в этот момент, в метрах 30, на дроге послышалось шорканье, а в рации после короткого шипения послышался голос: «Я Молюск, я Молюск. Як справы. Вэчирний Кыйив?». Назар, молча наставил ствол автомата на пленников. Старший, взял рацию и прохрипел: «Все добре. Тэплый дэнь!». Через секунд 30 на дороге послышались шаги и приглушенная матершина по поводу отсутствия освещения. В помещение вошел человек в новом камуфляже и отличной «навороченной» разгрузке, под которой виднелся бронежилет не менее 4 класса. На плече, висел американец М-16 с коллиматором. Сразу видно – офицер. «Чому нэ зустричайэтэ?», – с порога зарычал он, глядя на солдат. Тут же осекся, увидев солдат без оружия, и мгновенно потянулся к автомату. Назар, в полсекунды подскочил к офицеру, благо тот стоял к нему практически спиной и, ударив по руке, выбил оружие на землю. Нанес второй отвлекающий удар с другой стороны, ударил по горлу, сбивая ему дыхание, затем по ноге в районе колена, ухватил и начал выворачивать одну руку, попытался поставить противника на колени, чтобы контролировано положить его на землю. В это время на дороге слышалась негромкая возня, затем два коротких выстрела пистолета с глушителем и звук двух падающих тел. Офицер оказался худощавого телосложения и не сильно тяжелым, как для человека в бронежилете, и Назару вначале показалось, что обездвижить его будет не трудно. Но офицер ловко извернулся и только сила и крепость рук Назара не позволили ему окончательно вырваться. Опыт службы в спецназе, а потом и в медийно известном «Беркуте», постоянные тренировки, в очередной раз помогли ему. Ситуация, почти вышла из под контроля, когда на входе показался Тавр, который одним резким движением приклада вырубил этого матерого вояку, а носком армейского ботинка попал в голову старшего блок поста, который уже был в пол шага от сложенных у стены автоматов. «Вот же гнида!» – выругался Тавр. «Да, чуть не дотянулся» – прохрипел Филин, глядя на схватившегося за окровавленное лицо пленника. Остальные трое, присев на корточки сидели возле стены из бетонных блоков, и с ужасом в глазах смотрели на Филина и Тавра, догадываясь, что случилось рядом на дроге. В помещение ввалился Мастер, его глаза на худом темном загорелом лице, горели как у волка, отражая тусклый свет фонариков и пламя в буржуйке. Всем присутствовавшим в блиндаже на секунду показалось, что сама смерть смотрела на них, когда с глушителя на пистолете, который Мастер держал в левой руке, еще шел дымок. «Что там?» – коротко спросил Филин. «Двое все. – как-то буднично ответил Мастер, – Видать, выполнять команды их плохо учат. Остальных ребята упаковали уже. Благо Мангуст со своей стороны заранее успел предупредить… Да, я там видел противотанковые мины сложенные, видать не успели установить». Филин кивнул товарищу и тяжело посмотрел на старшего блок поста, тот сидел с разбитым носом и уже связанными руками и еле слышно скулил. Остальных доупаковывал Тавр.

Через минуту вся гоп компания сидела внутри блок поста возле стены со связанными руками и кляпами во рту. Все сидели спокойно кроме офицера в новой форме, который очухался, и все время дергался, пытаясь освободить руки. Назар посмотрел на них и сказал: «Троих из блок поста, которые проявили благоразумие, сотрудничество и понимание, я отпущу, как и обещал. Остальным придется прогуляться с нами». Говоря это, он зловеще посмотрел на дергающегося офицера. Вынув кляп, он коротко спросил: «Что находиться на ферме?». Офицер, блеснув своими темно карими глазами, сухо сплюнул и вдруг резко набрал в грудь воздуха, видимо собираясь громко закричать, но резкий удар по кадыку снова сбил дыхание, он захрипел и опустил голову. «Идейный, сучара – выругался Филин – За что воют и сами не знают. Страна разваливается, тонет в коррупции, люди в нищете, промышленность уничтожена, а они пришли убивать своих сограждан… Идиоты». Он немного грустно посмотрел на пленников, те опустив головы, смотрели в землю перед собой. Тут Назар заметил, как один из молодых украдкой зыркнул на него. «Лесник, Динамо и Дед – негромко скомандовал он, – Поведете старшего поста, офицера и двоих, что были с ним «домой», за доставку отвечаете головой. Динамо, старший отряда. Офицера доставить любой ценой, остальных, в случае проблем, можете пристрелить».

Выбор этих трех бойцов для конвоирования пленных был не случайным. Сергей (Лесник) был немного полноват, хотя это ему не мешало выполнять поставленные задачи, но в динамике времени при соблюдении определенного темпа он раньше всех начинал выдыхаться. Тут, как говориться ничего не поделаешь – возраст, Леснику уже было за 40 и с ребятами помоложе ему, конечно, тягаться уже было сложновато. Лесник, еще вначале 90-х, окончил училище лесного хозяйства, как он сам смеялся – бурситет Леших, отчего и получил свой позывной. Алексей (Динамо), из назначенной троицы был самым молодым, ему немного за 30, он, до необъявленной войны, окончил Донецкий юридический институт МВД, успел поработать в правоохранительных органах и иногда немного чересчур гордился своим офицерским спецзванием. Старшим отряда, Назар его назначил потому, что у парня были заметны определенные амбиции, он всеми силами пытался выделиться среди своих товарищей, хотя не всегда, так сказать, это было удачно. Ребята частенько над ним, по доброму, подшучивали. Свой позывной, кстати, он и получил потому, что в самом начале службы в подразделении Назара, за счет других пытался пропетлять от каких-то хозработ, мол не офицерское это дело, вот тогда-то, коллектив и поставил его на место, ну и позывной соответственный вручили. Но, сейчас Назар знал, что Динамо с этой поставленной задачей справиться на отлично, а доверие командира даст ему дополнительный стимул. Арон Давидович (Дед), самый старый из всего отряда. В принципе, именно из-за возраста, его Назар тоже отправлял «домой», хотя точно знал, что даже если бы Дед повел пленников один, то все равно никто не сбежал бы. Иногда, даже не понятно было, откуда у старика столько сил и энергии, хотя, зная его историю и причину, почему этот одессит был здесь, не трудно догадаться откуда. Дед часто повторял фразу не свойственную для его национальности, что все кто с оружием по ту сторону, они его кровники.

Последнюю фразу про то, что в случае проблем во время конвоирования, все кроме офицера могут сильно пострадать, Назар нарочно сказал погромче, что бы его услышали все, кого это касалось. Остальные трое с блок поста вопросительно уставились на Филина. «А вы останетесь тут, вас найдут ваши. – ответил он на их взгляды, и, криво улыбнувшись, злобно добавил. – Я же обещал, но у меня еще есть пару вопросов вот к этому молодому человеку». Филин, поднял за шиворот молодого солдата, который украдкой зыркал на него. Его товарищи со страхом глянули на сослуживца и быстро опустили глаза. Выйдя на улицу, Филин отвел его в сторону, достал кляп со рта и, глядя ему в глаза, тихо спросил: «Ну?». Парень на секунду замешкался: «Там н-н-на ферму, д-д-две, две с половиной недели назад, завезли какое-то оборудование. Что там я точно не знаю, но охраняет его элитное п-п-подразделение укомплектованное выходцами с запада страны. Мы стоим только по внешнему периметру села», – не глядя в глаза, заикаясь, сказал он. «Сколько человек задействовано в охране населенного пункта» – коротко спросил Назар. «Мы дежурим сутки через сутки. Иногда меняют чаще. Вдоль главной дороги, которая делит село на две части на въездах оборудованы блок посты, это один из них. Такой же, на другой стороне села. Въезды со стороны полей по грунтовым дорогам контролируются с двух рядом расположенных холмов, на которых есть остатки поливных котлованов, там оборудованы почти такие же блок посты с бетонными блоками. На самих этих дорогах, на въездах, практически никого нет, так окопы и блиндажи» – быстро ответил парень. Назар, прикидывая, сколько людей задействовано на охрану уже подсчитывал их количество, но все-таки спросил: «Так сколько всего вас и сколько не в карауле? Сколько времени нужно для реагирования на тревогу остальным?». «Всего семьдесят человек и три офицера. Командир части и три комвзводов. Блок посты вдоль главной дороги охраняются караулами по восемь человек, четверо на посту и еще четверо в первых хатах от постов отдыхают, смена через каждые 4 часа. Со стороны полей просто по четыре человека заступают на сутки. Люди, которые не задействованы в карауле частично находятся в помещении местной школы и расквартированы в брошенных хатах. В случае тревоги, думаю, минут 5-8 надо для выдвижения остальных к блокпостам на усиление. Но боевых тревог, ни разу не было, только пару учений». «А этот, что пришел со сменой? Это один из ваших офицеров?» – спросил Филин. Парень как то странно посмотрел на Филина и тихо сказал: «Этот не наш. Этот прибыл с теми, кто на ферме… Сволочи они там все. – вдруг в сердцах продолжил парень. – Все в наколках, свастиках, каких-то рунах. Двоих, из наших, сильно побили, за то, что не ответили на их приветствие и отказались зиговать. Да и местным уже досталось. Как звери, бросаются, доклепываются до всех, люди, которых тут уже и половины жителей не осталось, реально боятся в магазин за хлебом выходить… местный предприниматель все им жопы лижет, да оно и понятно, на одной только водке уже озолотился, наверное». «Пьют много? Сколько их там, хотя бы ориентировочно?» – спросил Назар, глядя парню в глаза. Он все больше и больше доверял ему, что-то было в нем такое, что отличало его от других. «Не знаю, всех вместе я ведь не видел, так, с некоторыми пересекались в магазине, на улице…Они себя стараются массово не проявлять». «А как же этот, что привел смену?». «Да им иногда наши офицеры дают покомандовать. Особенно когда у них очередное веселье. Сегодня, вот, тоже пошли туда на ферму… Ну, а те и рады стараться, накидаются водяры, приходят и начинают дрочить пацанов, то слова гимна расскажи, то кричалки ихние кричать заставляют, то еще что-нибудь. У нас в подразделении, в основном молодые ребята. Я так понял, большинство из фермы, еще со времен майдана друг друга знают…». «А охрана фермы как устроена?» – спрашивая, Назар даже не надеялся получить какой-то ответ, но парень как-то немного замялся, но ответил: «Я точно не знаю, я туда однажды днем приходил к въездным воротам, какую-то папку передавал. Дальше ворот меня не пустили, но я видел, что возле ворот оборудован блок пост с бетонных блоков. Ферма окружена бетонным забором, который во многих местах имеет повалившееся плиты или вообще они там отсутствуют. Там, в этих местах, натянутая колючая проволока поставлены деревянные щиты… Да вот, ближайшая «дыра» почти прямо напротив этого блок поста» – парень показал головою в направлении фермы. «А, что в селе со светом, почему нет электричества?». «Что-то с трансформатором случилось, на днях должны отремонтировать, это уже третий раз дней за 10…» – ответил парень. Он вдруг осекся, посмотрел на Филина и с робкой надеждой в голосе спросил: «Мне можно пойти с вами? Я не могу больше тут находиться. У меня все равно никого нет. Бабушка в Николаеве, но она поймет, она у меня еще той, старой закалки. Когда меня забирали в армию, она только и повторяла, что это все не правильно…». «И сколько вас тут таких?» – перебил его Назар. «У меня есть еще два товарища, которым я доверяю». «Ты думаешь у нас сахар? – спокойно без злости спросил Назар. – Ладно, посмотрим, тарантайка, кстати, в капонире, рабочая?» – Парень кивнул. Назар задал ему еще несколько уточняющих вопросов, а потом, толкнув парня в спину в направлении блок поста, сказал: «Давай, посиди пока в блиндаже с остальными». Когда тот оказался в «дверном проеме» толкнул его, усаживая на землю к остальным пленникам, которые опустили глаза в пол и старались не смотреть на Филина.