Западный Поток

Посвящается детям Потока 1

Основано на реальных событиях

Имена героев вымышлены. Все совпадения случайны

Пролог

Август 1945 г. На сопках Маньчжурии

Туман, окутавший землю, погрузил всё в молочную пелену.  Не видно пальцев на вытянутой руке.  Невозможно понять, то ли пар поднимается от земли, то ли августовское небо опустилось так низко, что окутало облаками землю и нас, покинувших Страну Восходящего солнца не по своей воле.

Бесконечный дождь выматывает силы. Откуда он идёт, если облако опустилось до самой земли, и мы внутри него? Видно кто-то сверху выжимает его, как губку, и не важно, откуда сочится эта влага и витает в воздухе мелкой пылью.

Лейтенант тренируется с катаной в любую погоду. В тумане он похож на призрака. Появляется из ниоткуда и вновь исчезает в никуда. Катана сверкает как молния, рассекая воздух.

Когда я прибыл в его подразделение, лейтенант Факута сказал, что мне крупно повезло, не имея военной подготовки начать служить в Квантунской армии. Когда он узнал, что моё имя Масасигэ, то пообещал, что сделает из меня настоящего воина. Знал ли мой отец, что дал мне имя знаменитого полководца, жившего шестьсот лет назад?

Так, благодаря своему имени, я заработал особое внимание лейтенанта и двойную порцию изнурительных тренировок.

Однажды я осмелился спросить: «Зачем нужна катана, когда есть винтовки?»  Лейтенант усмехнулся и сказал в ответ: «Куда ты будешь стрелять в таком тумане?» Я ответил: «Я буду стрелять, когда туман рассеется».  «Когда туман рассеется, тебя первого пристрелят», – был его ответ. Больше я не задавал вопросов и тренировался до изнеможения.

Когда к вечеру обессиленные мы валились с ног, лейтенант Факута проводил с нами беседы. Однажды, он принёс карту, и сказал, что боги создали Японию, вынув часть сибирской земли. Они разбросали её в Тихом океане, а на месте вынутой земли образовалось озеро Байкал.

В доказательство своих слов он показал нам это озеро на карте, оно в точности повторяло очертания нашей страны. «Вы понимаете, что означает этот знак богов?» – спросил лейтенант.

1 Поток – название микрорайона Барнаула, произошедшее от поточного метода строительства домов на рубеже 50-60-х гг. 20 века, получивших позднее уничижительное название «Хрущобы». Однако, была решена задача переселения людей из бараков и послевоенных землянок, возникших в посёлке Западный, окраине Барнаула, в связи с эвакуацией промышленных предприятий в годы ВОВ. Двухэтажные малоквартирные дома, построенные после войны японскими военнопленными, сохранились до наших дней.

В следующий раз он рассказал нам, как воевал в тридцать девятом на реке Халхин-Гол в Монголии. Из его рассказов, он дрался, как маньчжурский тигр, за что получил звание лейтенанта и был направлен в Квантунскую армию.

Мы слышали, как по ночам лейтенант кричит во сне, и понимали, через какой ад он прошёл. Говорить об этом вслух было нельзя.

Я не видел войны, и мне снился мой дом, моя семья – жена и малышка Мари. Ей только месяц. Увижу ли я её взрослой?

Рассказ лейтенанта о божественном происхождении Японии из части сибирской земли хоть и произвёл на нас впечатление, но не настолько, чтобы с риском для жизни идти до Байкала.

Лейтенант это чувствовал, и стал рассказывать нам, что русские плохие воины, не умеющие постоять за своё имущество. В доказательство, он рассказал нам о Харбине, ближайшем к нам городе. Его основали русские, но потом он перешёл к китайцам. Значит, китайцы сильнее русских? А теперь китайцы подчинились нам. Значит, мы сильнее китайцев?

Мне нравились его рассказы о Харбине, я хотел побывать в этом городе. Лейтенант сказал, что там много красивых зданий, построенных русскими. Он опять повторил, что русские слабы и не смогли отстоять то, что построили. Теперь мы хозяйничаем в Харбине. Китайцы тоже не смогли его удержать. Только мы, потомки самураев, достойны жить на этой земле.

 После этих рассказов мне приснился Харбин. Мне снилось, я иду по его улицам залитым солнцем, а рядом идут мои товарищи, лейтенант Факута. На улицах стоят китайцы, русские…и нет никакой войны.

 Однажды на рассвете туман рассеялся, и выглянуло солнце. Установилась хорошая погода. На горизонте показались истребители и бомбардировщики, штук пятьдесят. Их гул нарастал и вскоре превратился в страшный рёв.

На нас посыпались бомбы. Всё смешалось вокруг. За бомбардировщиками налетели истребители, поливая наши позиции пулемётным огнём. Половина моего отделения лежала бездыханным. Оставшиеся в живых вжались в землю в окопах.

Гул самолётов начал стихать, но следом ударила артиллерия, Снаряды на подлёте издавали страшный вой, заставляя вгрызаться в землю, как червь. Между разрывами снарядов слышны стоны раненых…

***

20 августа мой сон сбылся. Мы шли по улицам Харбина, освещённым солнцем.  Нас было много, но из моего отделения остались в живых только я и лейтенант Факута. На повороте одной из улиц я оглянулся и не увидел конца нашей колонны. Нас были тысячи, десятки тысяч.

Рядом шли русские солдаты с автоматами. У стен домов стояли китайцы. Всё, как во сне.

Глава 1

Одно маленькое действие запускает большую цепочку событий.

Барнаул. 11.05. 2019 год. Суббота.

Девять дней, которые потрясли мир иллюзий Виталия Серова, разрушили его представления о добре и зле. То, что до сих пор он считал добром, превратилось во зло, а самое мерзкое, отвратительное зло – породило добро.

Шёл девятый день потрясений. Девятый день, как не стало отца. Виталий Сергеевич не желал видеть в этот день толпу малознакомых людей, которые обычно присутствуют на похоронах. Обсудив с женой, решили помянуть дома в тесном кругу с дочерью и внучкой и пригласить только двух друзей отца с супругами.

– Ну, а что, я не приготовлю на восемь человек? – сказала Татьяна Георгиевна мужу, – зато можно поговорить в спокойной обстановке без посторонних глаз.

– Хорошо, так и сделаем, – согласился Виталий Сергеевич, – Лена с Юлей тебе помогут, я тоже могу покрошить, порезать, короче справимся. На какое время пригласим друзей отца?

– Я думаю, пусть подходят к двум часам, к этому времени успеем.

***

В два часа пополудни в доме старой планировки на углу проспекта Ленина и улицы Горно-Алтайской встретились четыре поколения. К трём поколениям семьи присоединились друзья Серова старшего, с которыми он прошёл путь от первоклассника до пенсионера.

Стандартный стол, хоть и в разложенном виде, с трудом вместил восемь человек. Однако, друзья отца, не сговариваясь, немного потеснились и Геннадий сказал:

– Виталий, поставь сюда ещё одну тарелку и стопку.

 За Виталия ответила жена:

– Я поняла. Сейчас принесу.

 В принесённую Татьяной стопку налили водку, положили сверху ломтик хлеба. Создав иллюзию присутствия ушедшего навсегда человека, молча выпили. Молчание нарушил Владимир:

– Виталя, а ты помнишь, как мы с отцом первый раз взяли тебя на рыбалку?

– Помню, – кратко ответил Виталий.

– Тебе сколько лет тогда было?

– Я первый класс окончил.

– А помнишь, как ты закричал, когда Генка вытащил на берег щуку.

– Я закричал?

– Да ещё как! – подхватил Геннадий, – Ты как заорал у меня за спиной: «крокодил!». Я от неожиданности рванул на себя спиннинг и порвал леску. Хорошо, успел подтянуть щуку на песок. Она, как почуяла

свободу, ударила хвостом и обратно к воде. Я едва успел упасть на нее и прижать к земле. Весь живот ободрал.

Рассказ Геннадия вызвал у друга детства приступ смеха. Владимир едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Геннадий с упрёком посмотрел на друга.

– Ты и тогда хохотал, вместо того, чтобы помочь. Я для чего тебе подсачек дал, чтобы ты им щуку подхватил или размахивал, как помелом?

– Ты бы видел себя со стороны, как ты прыгаешь на щуке.

– Так она колючая и зубы острые.

Картинка из далёкого прошлого всплыла в памяти Виталия, лёгкой улыбкой проявилась на лице. Он вздохнул и дополнил рассказ друзей:

– Потом отец достал фотоаппарат и предложил сфотографироваться. Дядя Гена поднял щуку за жабры, у нее пасть раскрылась на полметра, страшно подойти. Я её рассмотрел только потом на фотографии. Она больше меня оказалась.

– А я смотрел и не мог удержаться от смеха, – подхватил Владимир, – ты бы видел свои глаза! Точь-в-точь объектив «рыбий глаз». Насмешили вы тогда меня с Генкой.

– Виталя, а фотографии сохранились? – спросил Геннадий.

– Должны сохраниться.

– Ты посмотри потом на досуге, интересно было бы взглянуть на них. Всё-таки, память искажает события прошлого, а живая фотография возвращает всё на свои места.

– Обязательно посмотрю. Спасибо за ваши воспоминания, я как будто снова встретился с отцом. Давайте, я налью вам ещё по рюмке.

– Налей, Виталя, только по чуть-чуть, сообразно с нашим возрастом. Мы уже, как говорится, восьмой десяток разменяли, нам и по полстопки сверх меры.

– А мы с Леной принесем второе, а то за разговорами про еду забыли, – сказала Татьяна.

Они с дочерью встали и пошли на кухню.

– Ба, вам помочь? – крикнула вслед Юля.

Неожиданно раздалась птичья трель, зашитая в память дверного звонка.

– Да, Юля, помоги бабушке. Я пойду, открою, кто-то пришёл, – ответила Лена.

***

На пороге квартиры стоял хорошо одетый импозантный мужчина, держа в правой руке пластиковый пакет. Худощавое лицо отливало синевой гладко выбритых щёк, в проборе модельной прически поблескивала седина.  На вид ему можно было дать около шестидесяти лет, хотя он мог оказаться и старше, чем выглядел.

– Добрый день! – произнёс незваный гость с лёгким акцентом, внимательно глядя на Лену.

– Здравствуйте! – ответила Лена, пытаясь вспомнить, видела ли раньше этого мужчину.

– Скажите, я не ошибся, это квартира Сергея Серова?

– Да, – ответила Лена.

– Я могу его увидеть?

– Нет, не можете – растерялась Лена.

– Его нет дома? Могу я узнать, когда он придёт?

Комок подступил к горлу Лены, не давая произнести страшное слово «никогда».

– Может быть, ему можно позвонить. Вы не дадите его номер? – не дождавшись ответа, задал новый вопрос незнакомый гость.

Проглотив комок, Лена с трудом произнесла:

– Он умер.

Ей хотелось поскорее закрыть дверь, убежать на кухню и в одиночестве выплакаться. Но мужчина продолжал стоять, мучая её. Улыбка с его лица слетела, взгляд потух, он подыскивал слова, наконец, произнёс:

– Я сожалею… Вы, наверное, его внучка, дочь Виталия?

– Вы знаете моего отца?

– Да, мы знакомы, только виделись очень давно.

– Вы пройдите, я позову отца, у нас сегодня девять дней деду.

– Так он умер недавно? Жаль, я не прилетел раньше. Очень хотел его повидать.

Последняя фраза была услышана Татьяной, которая вышла из кухни с подносом.

– Здравствуйте! Лена, что ты держишь человека на пороге. Проходите в комнату.

– Здравствуйте, Таня,– ответил незнакомец.

– Вы меня знаете? – удивилась Татьяна.

– Я Андрей Майер. Вы, может, слышали обо мне?

– Проходите в комнату, Андрей, там разберёмся.

Татьяна прошла к столу, поставила поднос с горячим, на ходу бросила мужу:

– Виталий, встречай, у нас ещё гость.

Сидевшие за столом повернули головы к двери, Виталий вышел навстречу. Пока пересекал комнату, пытался вспомнить, где видел незваного гостя.

Андрей прочитал это на лице Виталия и напомнил о себе:

– Виталий, я приходил к вам в эту квартиру, последний раз перед отъездом в Германию. Давно здесь не был, вот приехал, хотел повидать твоего отца и опоздал. Прими мои соболезнования.

Тембр голоса, его произношение буквы «Д» почти как «Т», крепкое рукопожатие напомнили Виталию о давней встрече. Он извинился и пригласил гостя к столу, предложив свободное место, где стояла чистая тарелка и стопка с водкой.

Иллюзия присутствия, покинувшего этот мир человека сменилась реальным живым человеком, вызвав небольшое смятение в головах присутствующих.

 Виталий поспешил разрядить обстановку:

– Дорогие гости, это Андрей Майер, он приехал издалека, чтобы повидать моего отца. Но, видно не судьба. Давайте выпьем, не чокаясь, как принято в таких случаях.

Андрей взял стопку, кивнул присутствующим, но пить не стал и поставил полную стопку обратно.

– Ты за рулём? – спросил сидевший справа Геннадий.

– Нет, – пожал плечами Андрей.

– Тогда чего не выпил?

– Я не пью.

 Неожиданно в разговор вступила Марина:

– А я тебя помню, Андрей. Ты жил на Первой Речной улице, верно?

– Давно это было, – вздохнул Андрей, поглядывая боковым зрением на Марину.

– А меня ты, вижу, не вспомнил? – допытывалась она.

 Андрей пожал плечами.

– Что ж, может, забыл, может, не хочешь вспоминать…

– Марина, что за разборки? – спросил Геннадий.

– Подожди, Гена, не мешай, – осекла мужа Марина.

– Ты приходил к нам в Стройгазовскую больницу со сломанной рукой.

– А, это вы мне гипс накладывали? Я вспомнил, спасибо вам огромное!

– Ну, и как рука, не болит? – с хитрым прищуром глаз спросила Марина.

– Да, всё хорошо, спасибо огромное ещё раз. Удивительно, как тесен мир.

– Это ты верно подметил. Андрей, а ты ведь тогда не сказал, как сломал руку.

– А это важно?

– И сейчас не скажешь?

– Да, ничего особенного, упал с велосипеда.

– Марина, ну что ты привязалась к человеку? – Не выдержала жена Владимира Валентина, – мало ли что было много лет назад.

Андрей изменился в лице, приложил правую руку к левой щеке, чтобы унять начавшийся под глазом тик. Потерев щёку, успокоился, взял стоявшую перед ним стопку, встал.

Сидевшие за столом застыли в ожидании, глядя снизу-вверх на Андрея.

– Сегодня девять дней, как не стало человека, которому я очень многим обязан. Если бы не он, вся моя жизнь могла полететь под откос. Я хочу помянуть добрым словом настоящего человека. Он спас не только меня.

Андрей залпом опрокинул стопку и сел на стул.

– Хорошо сказал, – поддержал Владимир, – давайте помянем, пусть земля будет пухом.

Андрей взял принесённый с собой пакет, поднялся и подошёл к Виталию. Тот встал с места, готовый выслушать нежданного гостя.

Андрей поставил на стол фигурку, копию монумента советскому солдату в Трептов-парке в Берлине. В одной руке он держал опущенный меч, на другой – спасённую им девочку. Подбирая слова, он сказал:

– Виталий, я хотел подарить сувенир из Берлина твоему отцу, возьми ты на память. А сейчас мне надо идти, у меня в ночь самолёт.

– Я провожу, – ответил Виталий, и они вышли из комнаты.

Друзья отца переглянулись и тоже поднялись из-за стола.

– Спасибо, Таня, у тебя, как всегда, всё очень вкусно,– похвалил Владимир.

– Может, ещё посидите? У меня есть хороший чай.

– Мы, пожалуй, пойдём, – сказала Марина.

– Да, нам пора, – поддержала её Валентина.

Глава 2

Проводив гостей, Татьяна предложила:

– Раз гости отказались от чая, посидим своей семьёй. Только уберём со стола. Лена, вы мне поможете?

– Конечно, мама, поможем.

– Виталий, ты отдохни полчаса, мы позовём пить чай, – сказала она мужу.

– Я не устал, но, раз вы справитесь без меня, пойду, посмотрю фотографии.

Он вошёл в комнату отца, оглядел обстановку. Знакомые вещи были на своих местах, но комната выглядела чужой и необжитой. Как меняется отношение к вещам в зависимости от настроения, подумал он, и как всё скоротечно в этом мире.

Да, отец был не молод, недавно отметил семидесятипятилетние, но на здоровье не жаловался и по врачам не ходил. И вот на тебе, какая-то неизвестная зараза скрутила за несколько дней, и врачи ничего толком сказать не смогли.

 Виталий достал из-под кровати отцовский чемодан, предполагая найти там старые фотографии, но обнаружил в нём пожелтевшие от времени альбомы для рисования и общие тетради, датированные разными годами. Это были дневники, о которых Виталий не знал.

Он стал перекладывать тетради и просматривать даты: восьмидесятые годы, семидесятые… на самом дне чемодана лежала коричневая тетрадь в дерматиновой обложке. Дата, написанная фиолетовыми чернилами, вышеркалась со временем, но прочитать было можно: 1954 год.

«Ничего себе,– подумал Виталий, – сколько тогда лет было отцу? Всего десять».

Он с волнением открыл тетрадь и начал читать:

12.06.1954 г. Утро.

 Я, Серов Сергей, мне 10 лет. Я перешёл в четвёртый класс. Сегодня по совету моего педагога по рисованию начинаю вести дневник и записывать в него свои впечатления за день. Это поможет мне стать великим художником.

Вечером я запишу события, которые сегодня произойдут, а сейчас с пацанами иду на Пороховой.  Там мы играем в войну рядом с настоящими военными. Они охраняют пороховой склад, где хранятся патроны, а может быть даже гранаты. 

Очень хочется пробраться в расположение части и посмотреть на настоящее оружие. А если повезёт, найти стреляные гильзы.

12.06.1954 г. Вечер.

Я часто слышал от взрослых «на ловца, и зверь бежит». Сегодня я понял, что это значит. 

Пока мы шли по 6-й Западной улице (Сейчас – улица Тимуровская) к парку, то спорили, как лучше пробраться в расположение воинской части. Вовка предложил отвлечь часового, который стоит у шлагбаума и прошмыгнуть, но как отвлечь не придумал. 

Генка предложил пролезть под колючей проволокой, но Вовка сказал: «А если она под током? Знаешь, как шарахнет!»

Так мы дошли до крутого спуска в парк, так ничего и не придумав. Если бы глубокий овраг вдоль спуска располагался справа, можно было бы попробовать пробраться по его дну. Но овраг был слева, а воинская часть располагалась справа за речкой Пивоваркой. Это даже не речка, а болото. На маленькую речку она похожа, когда вытекает из парка.

Мы спустились по бетонной дороге вниз, перешли деревянный мост через Пивоварку, прошли ещё немного и присели на обочине. Дальше была развилка, и начинался подъём. На дороге, ведущей направо, стоял шлагбаум и часовой.

Вовка предложил тянуть жребий, кто вытянет короткую спичку, тот пойдёт в разведку. Я вытянул короткую спичку.

Конечно, я заметил, что Генка смухлевал со спичками, но не стал спорить, потому что у меня появилась идея пробраться со стороны болота.   Вовка как всегда, объявил себя командиром. Он, хоть за русских, хоть за фрицев, всегда в командиры лезет.

Генку он назначил минёром и поставил задачу взорвать немецкий склад, а я, значит, должен разведать подступы к складу. Пацаны сели в траву и стали наблюдать, как я буду пробираться к складу.

Я прополз по густой траве чуть выше по склону и свернул вправо. Дальше была вода. Здесь бьют ключи, от которых начинается речка Пивоварка, но в низине это просто болото, заросшее камышом. Пришлось потихоньку пробираться в густой траве выше по склону.

В том месте, где болото заканчивалось, я стал забирать вправо. Пришлось ползти возле самой воды.

Зато я подкрался совсем близко к складу, спрятался в густой траве и стал наблюдать.  На посту стоял молодой солдат. На нём была новенькая форма, он держал на плече чёрный карабин.

Я достал из-за пазухи свой альбом, с которым никогда не расстаюсь. Альбом сильно помялся, когда я полз по-пластунски. Я разгладил листы бумаги рукой и стал рисовать, лёжа на животе.

Сначала нарисовал часового. Потом берёзу. Потом стал рисовать пороховой склад. Он получился у меня как взаправдашний.

Пороховой склад, как землянка, только большая.  Солдаты вырыли на склоне холма большую траншею и накрыли её берёзовыми брёвнами. Поверх брёвен положили дёрн, так что сразу не заметишь замаскированный склад. А вместо дверей повесили плащ-палатку.

Мне понравился мой рисунок, и я решил нарисовать всю местность: холм, кусты, траву и деревья. Вышло красиво.

Неожиданно надо мной раздался строгий голос: «Хендэ Хох!». Я повернул голову и упёрся взглядом в хромовые сапоги.

Виталий Сергеевич прервал чтение. «Странно, война давно закончилась, откуда в Барнауле немцы? Их вообще остановили под Сталинградом» – подумал он.

Дверь в комнату открылась, вошла жена.

– Виталий, ты не слышишь? Зовём тебя пить чай. А это что? Откуда столько тетрадей?

– Это дневники, лежали в чемодане.

– Потом почитаешь, пойдём к столу.

Виталий нехотя положил тетрадь, повинуясь жене, пошёл к столу.

– Не люблю я поминки, – услышал он голос внучки.

– Кто ж их любит, дочь, такова жизнь.

– Я не об этом, мама. Просто, когда человек умирает, о нём начинают сочинять небылицы. Вот этот Андрей, кто он такой, откуда он взялся? Что говорил про старшего деда, непонятно.

– Дед, ты его раньше видел? – обратилась она, увидев на пороге Виталия Сергеевича.

– Однажды видел. Он приходил к нам. Это было давно. Я открыл дверь, он спросил отца. Они долго беседовали, закрывшись в комнате.

Когда он ушёл, отец сказал странную фразу: «Этот человек однажды ошибся. Тот, кто никогда не ошибался, опасен»1.

Больше я его не видел.

–А сейчас он зачем приходил? Столько лет прошло.

Дед задумался, ответил не сразу:

–Прошлое не отпускает.

Он посмотрел на фигурку, поставленную Татьяной на тумбочку, подскочил с места со словами:

–А ведь он неспроста подарил фигурку воина – освободителя, и Марина что- то об этом знает. Когда она спросила, как он сломал руку, он побледнел, под глазом задёргался нервный тик.

Виталий схватил смартфон и набрал номер Геннадия.

– Да, Виталя, слушаю тебя, – услышал он.

– У меня вопрос к Марине, можно её на минутку?

Наступила пауза. Не видя собеседника, Виталий не мог понять, как отреагировал Геннадий. Вдруг услышал голос Марины:

– Да, Виталя, о чём ты хотел спросить?

– Мне показалось, что отец имел какое-то отношение к истории со сломанной рукой Андрея. И к чему эти намёки на воина-освободителя, в боевых действиях отец не участвовал. Короче, я хочу всё знать.

– Знаешь, Виталий, прошлое быльём поросло, и ворошить его ни к чему. Андрей, благодаря твоему отцу, стал другим человеком. Это главное. Спокойной ночи, Виталя!

В смартфоне прозвучал отбой.

Женщины сидели рядом и слышали весь разговор.

– Ну, что, узнал, что хотел? – спросила жена.

– Я, оказывается, многого не знаю о своём отце.

– Всё знать невозможно, – ответила жена и встала из-за стола.

– Мама, давай я помогу тебе помыть посуду. Нам ещё домой надо.

– Лена, оставайтесь, что дома делать, Валера в рейсе, – предложила мать.

– Конечно, останьтесь, завтра выходной,– поддержал отец.

– Хорошо, уговорили, с вами веселее, а то Юля по отцу скучает – согласилась Лена.

1 Человек, который никогда не ошибался, опасен. Цитата из книги «Хагакурэ», где собраны идеи бусидо. Бусидо – дословно, «путь воина», кодекс самурая, свод правил, рекомендаций и норм поведения истинного воина в обществе.

Глава 3

Женщины занялись уборкой посуды, Виталий Сергеевич прошёл в комнату отца, не давала покоя история отца. В голове крутилось начало, не терпелось узнать, кто подошёл к отцу.

Он представил детский образ отца, невольно примеряя на себя, как бы поступил сам в том возрасте. Обстановка, в которой он вырос, конечно, была другой, и город был другим.

В комнату вошла жена, остановилась перед тетрадями, разложенными на полу, удивлённо спросила:

– Это всё в чемодане отца лежало?

– Да, это его записи.

– И что в них?

– Прочитаю, узнаю.

–Тут за вечер не прочитать. Хорошо, читай, только сложи потом всё обратно.

– Хорошо, Таня, – ответил он, погружённый в свои мысли.

В голове вертелась масса вопросов, ответы на которые он надеялся найти в дневниках. Отыскав место, на котором остановился, он продолжил чтение.

…Неожиданно надо мной раздался строгий голос: «Хэндэ хох!».  Когда я повернул голову, упёрся взглядом в хромовые сапоги. Моё сердце ушло в пятки. Я подумал, это фашист. Осторожно посмотрел вверх и увидел советскую форму. Это меня обрадовало, но офицер оказался строгим.

Он поднял меня за плечи и взял из рук рисунок. Потом спросил:

– Это ты нарисовал?

Я шмыгнул носом и ничего не ответил. 

– Значит, ты разведчик? – продолжил допрос офицер.