Западный Поток

– Я понимаю, Никки-сан.

Лёгкая беседа, которую вели мужчины, была простым проявлением уважения друг к другу близких родственников и являлась прелюдией к настоящему разговору, который принято вести в гармонии и спокойствии чайной церемонии.

Тем временем Нацуми приготовила всё, что требуется по японским традициям, чтобы насладиться зелёным чаем маття: на специальной полочке горели благовонные свечи, со стены свисал свиток с изречением из книги Бусидо – путь воина, с наставлением для самурая: «К важным делам следует относиться легко. К несущественным делам следует относиться серьёзно».

Никки и Райдон перебрались обратно через постель, не обращая внимания на мелкие неудобства, и сели на приготовленные Нацуми татами напротив друг друга.

Здесь уже стояли тябако – коробка для хранения чая, хишаку – старинные глиняные чаши для каждого, бамбуковая ложечка для насыпания чая – тясака и другие необходимые вещи.

– Ты принял очень правильное решение, Райдон – тян, неторопливо начал развивать мысль дядя Никки, держа перед собой чашу с маття, излучающую аромат тёртого зелёного чая. Отхлебнув мелкий глоток, на минуту прикрыл глаза, затем продолжил:

– Наша мама Мари, твоя бабушка, посетила те места, где закончил свой жизненный путь Масасигэ. Если тебя тянет туда, значит, зовёт дух предка.

Райдон услышал именно те слова, которые зрели в нём самом, но не обрели той законченной формы, в которую их облачил дядя Никки. Он внимательно слушал, не произнося ни слова. Любая фраза могла разрушить возникшую гармонию.

Никки продолжил:

– Всё, что встречается на жизненном пути каждого человека, не случайно. Масасигэ пошёл на войну, но он не был воином. Он был мастером. Его призванием было созидать, а не проливать кровь. Поэтому и погиб он не в бою, а среди мирных людей, против которых поднял руку, хоть и не по своей воле. И последним его другом в этой жизни был юный художник. Это верный знак чистоты и гармонии.

Никки замолчал, глядя в глаза Райдону. Он видел, что его слова упали зёрнами на ту душевную почву, из которой взрастут добрые побеги.

Молчала и Нацуми. В её душе боролись согласие со словами брата и беспокойство за судьбу сына, в случае поездки в Россию.

– Я верно понял твой настрой, Райдон-тян?

– У меня в голове вертелись мысли, которые только сейчас сложились в нужные слова, услышанные из твоих уст, дядя Никки. Самое искреннее спасибо.

– Раз мы с тобой на одной волне, значит, ты на верном пути. Мой долг помочь тебе пройти этот путь. Давай поговорим о деле. Ты уже начал оформлять визу в Россию?

– Да, Никки-сан.

– Ты подал заявку на туристическую визу?

– Да, Никки-сан.

– Хорошо, надо, чтобы она была готова через два месяца. Ведь твои каникулы начнутся в конце июля, верно.

– Да, именно так, Никки-сан.

– Я смогу перевести тебя на своём пароме до Владивостока. Обратный твой путь мы согласуем по телефону. И ещё, я оплачу тебе поездку ко мне из Токио до Сакаиминато.

– Спасибо, Никки-сан.

– У нас с тобой на подготовку два месяца, поэтому, я попробую узнать через моих русских друзей, чем ещё можно тебе помочь, чтобы ты добрался до Барнаула с наименьшими затратами.

Райдона переполняло чувство благодарности дяде, он сложил перед грудью ладони и поклонился, как того требовала японская традиция. Дядя тоже слегка наклонил корпус в знак признательности и уважения к юному племяннику и спросил:

– Скажи, Райдон-тян, а как ты готовишься к поездке в Россию?

Райдон пожал плечами.

– Ты изучаешь эту страну, язык?

– Нет, до сих пор не изучал.

– Тогда срочно займись, тебе это поможет в поездке.

– Никки-сан, говорят, русский язык очень трудный.

– Трудный, очень трудный, Райдон-тян. Вот смотри, самая простая фраза из трех слов по-английски. Например, я тебя люблю. Ведь ты не можешь поменять порядок слов в предложении, и всегда скажешь только так. А по-русски можно сказать: люблю я тебя.

– Это вопрос?

– Скорее, ответ со скрытым подтекстом. Мол, люблю я тебя, дурочка ты этакая!

– Не понимаю.

– А можно сказать: тебя люблю я, – продолжил дядя Никки.

– Это же бессмыслица.

– Нет, Райдон-тян, это поэзия.

– Никки-сан, а можно сказать по-русски: люблю тебя я?

– Можно.

– Я ничего не понимаю.

– Никто не понимает, Райдон-тян.

– Как же ты с русскими работаешь, Никки-сан?

– Бизнес – это другое. А вот, чтобы понять их душу, надо выпить с русским другом много саке.

– И ты понял их душу, Никки-сан?

– Я столько не выпью.

– А с русскими можно дружить, Никки-сан?

– С ними нельзя по-другому, морду набьют.

Нацуми слушала разговор мужчин, душа её протестовала против поездки сына в неизвестную страну, но японские традиции не позволяли перечить мужчинам. Раз они приняли решение, так и сделают. Вселяло надежду, что старший брат наставляет и опекает племянника.

Глава 7

Барнаул. 29.05. 2019 год. Среда

– Что ответил тебе Райдон в последнем письме, – спросил Виталий Сергеевич внучку.

– Он пишет, что виза будет оформляться примерно два месяца, – с ноткой грусти ответила Юля.

– Ты, я вижу, расстроена, Юля? – спросил дед.

– Да, я думала, он приедет раньше, мы сможем провести летние каникулы вместе.

– Ну, что тут поделаешь, таковы правила въезда в Россию.

– Да он всё равно раньше августа не смог бы приехать. Он мне написал, что в Японии летние каникулы всего один месяц в августе. В июне и июле они учатся.

– Вот, оказывается, как! – удивился дед, – теперь я понимаю, почему они достигли таких успехов. Они с детства много учатся.

– Но это же тяжело, дед! Почти всё лето учиться, – надув губки промолвила Юля.

– Хочешь добиться результатов, старайся. Недаром же говорится: век живи, век учись, – возразил дед.

На его слова Юля только пожала плечами и вздохнула.

– А знаешь, что я прочитал в дневнике отца, – решил сменить тему дед, – помнишь к нам приходил Андрей Майер, он еще статуэтку подарил.

– Конечно, помню, – ответила Юля, – и что ты узнал из дневника?

– Я прочитал, как они познакомились. Отцу тогда исполнилось восемнадцать лет, он работал на заводе «Трансмаш» кузнецом. Это был 1962 год. Андрей Майер был намного моложе. Как пишет отец, «совсем пацан», и познакомились они во время драки.

– Так старший дед справился бы с этим салагой одной левой.

– Майер был не один. Их было четверо.

– И старший дед их всех заломал?

– Он в то время не был ни старшим дедом, как ты его называла с детства, ни просто дедом, как я. Ему было восемнадцать лет.

На лице Виталия Сергеевича застыла улыбка.

– Чего ты улыбаешься, дед, давай, продолжай, что было дальше.

– Ты не поверишь, Юля, он действительно сломал Андрею руку. Остальные разбежались.

– Я ж говорю, дед подковы гнул, как калачи.

– Да, руки у отца были крепкие, только его могли и убить в той драке, если бы у него не было с собой вакидзаси.

– Чего не было? – переспросила Юля.

– Вакидзаси, – ответил дед, и прочитал в её глазах вопрос.

– Что это такое?

– Это короткий самурайский меч.

– Ничего себе! – воскликнула Юля, – и где он его взял?