Про чудеса, мечты и любовь

Как найти свой предел?

Очередная волна опять накрыла его с головой и снова потянула на дно. И снова Игорь рванулся вверх, пробивая границу между двумя мирами и судорожно глотая воздух. Сколько прошло времени? Где берег? Сколько это ещё будет продолжаться? Он не знал и даже не задавался этими вопросами, все его мысли сосредоточились на следующем взмахе рук, ещё одном вздохе.

Игорь не помнил, когда он решил, что пойдет служить в спецназ. Как будто родился с этой мыслью. И готовился он со всей серьёзностью. С увлечением грыз гранит науки, не ограничивая себя школьной программой. Занимался спортом и упорно тренировал своё тело и волю, приучая себя к выносливости и лишениям. Порой он слишком увлекался и получал нагоняй от родителей или учителей, которые упорно не желали признавать, что будущему спецназовцу просто необходимо купаться в проруби, спать зимой на балконе и голодать по два-три дня. Впрочем, противостояние с общественностью, в лице в первую очередь мамы и классного руководителя, Игорь воспринимал как один из этапов подготовки. Кроме всего прочего, пользуясь тем, что жили они в городке, расположенном неподалёку от моря, он регулярно устраивал большой заплыв. Вот и в этот раз было запланировано проплыть десять километров, но похоже, что у этого раза были все шансы стать, что называется, последним.

День был выбран по календарю, а природа с календарем людей как-то не очень считается. Дул сильный порывистый ветер, разгоняя немалую волну. Игорь заколебался, но заставил себя пресечь всякие колебания. В спецназе ведь тоже не меняют планов в связи с плохой погодой, по крайней мере в свои четырнадцать лет он был в этом уверен. Юноша принудил себя войти в воду. А когда захотел вернуться, было уже поздно. Начался отлив, который он забыл принять во внимание. Игорь плыл час, два, может даже три, выбился из сил и начал тонуть. О чем думают люди в последние минуты? Немногие могут об этом рассказать. Одних страх парализует, в других вселяет силы, кто-то прощается с жизнью, а кто-то впадает в панику. А Игорь, захлёбываясь, злился на себя и ругал словами, которые обычно не встречаются в словаре русского языка.

Весь мир сейчас сосредоточился в одной точке. Парень забыл о прошлом и не думал о будущем. Только держаться. Какой может быть спецназ, если он не может побороть банальную усталость. Несколько часов в не такой уж холодной воде, и всё. Скис? Сдался? Ну уж нет.

Вода заливала глаза, нос, рот. Тело скручивало, сводило, каждая клеточка взрывалась от боли. Игорь плыл. Ради чего, зачем? Он не думал, просто плыл. Пытаясь взбодриться, Игорь взывал к гордости, потом вызывал злость, ругая себя самыми противными словами, какие мог вспомнить. Сколько времени прошло, день сейчас или ночь, где берег, куда он плывет? У него не было ответов на эти вопросы, да он их и не задавал. Исчезли время и пространство, затихли боль и чувство холода. Остались только безграничные усталость, тоска и чувство обреченности. Да сладкий, вкрадчивый голосок, тихо шепчущий о том, что всё кончено, от судьбы не уйдешь, какой смысл бороться. Конец всё равно один, так зачем все эти мученья, нужно лишь успокоиться и принять всё как есть. И тотчас всё кончится, всё уйдет, останутся лишь покой и тишина. Голос не врал, Игорь это знал и понимал его правоту. И лишь маленькая, незримая искорка внутри держала на плаву. Нечто не ясное, но реальное заявляло громогласно – НЕТ!!! Почему? Потому! Потому что нельзя. Потому что есть цель, которую он не достиг, а значит не может, не имеет права переходить черту. Нет для него тишины и покоя. И раз он не может дышать под водой, то должен плыть. И он плыл. Сгустились сумерки. Игорь плыл. В черном бархатном небе зажглись звезды. Он плыл. Солнце показало свой краешек из-за горизонта, а он всё плыл. О том, сколько часов он провел в море, Игорь никогда не узнал.

Утром на берегу обычно безлюдно, и двое молодых парней, решив воспользоваться этим, вышли на пробежку. Они бежали легкой трусцой навстречу легкому ветерку, когда вдруг из моря выползло нечто и плюхнулось в полосе прибоя, как выброшенная приливом медуза. Заинтригованные бегуны подошли ближе и поняли, что перед ними подросток. Он был без сознания, мышцы тела мелко тряслись, кожа была воскового цвета, а на лице застыли тишина и покой и чувство удовлетворения от свершенной победы.

Когда Игорь очнулся, взгляд его уткнулся в белый потолок. Через секунду в поле зрения возникли два лица. На одном из них запоздавшие страх и потрясение смешивались с легким возмущением, на другом любопытство соседствовало с удивлением. Первое принадлежало матери, второе врачу. Мама была человеком сдержанным и крепким, к тому же морально подготовленной к тому, что рано или поздно нечто подобное произойдет, и поскольку всё уже случилось и кончилось, то она решила не падать в обморок, а примчалась в больницу, куда привезли сына. Врач же удивлялся, как человек, тем более подросток, столько времени проведя в воде, умудрился не только не заработать пневмонию, но не подхватить даже банального насморка. Игорь был здоров, только вымотан до предела.

Всю дорогу до дома мама молчала, только подходя к подъезду, сказала ровным, спокойным голосом:

– Пусть это послужит тебе уроком. Не лезь очертя голову на опасность, не испытывай судьбу.

В школу Игорь пошел через два дня, там уже были в курсе случившегося. Впрочем, никакого ажиотажа это не вызвало. Учителя, друзья и одноклассники будущего спецназовца задолго до этого случая сделали вывод, что крыша у него давно находится в свободном полете, если вообще когда-нибудь значилась в списке комплектации. Только классный руководитель, скорее из чувства долга, чем по необходимости, сказал ему почти то же, что и мать:

– Пусть это послужит тебе уроком. Не переоценивай своих сил, знай свой предел.

Домой Игорь возвращался один. Он шел и думал. Да, урок усвоен, только понял он его по-своему. Тонет тот, кто позволяет себе утонуть. Вот он не позволил и остался жив. Нет никакой судьбы, нет непреодолимых препятствий. Знать предел. Это, наверное, неплохо. Но с другой стороны каждый человек – это целый мир, Вселенная. А кто знает, где у Вселенной пределы?!!

Куда приводит вера в чудеса?

Не так уж много в мире детей, которые не верят в Деда Мороза, и, наверное, совсем нет таких, кто не верит в сказки и чудеса. И Стёпа Калачёв в этом от других не отличался. Всякий раз, засыпая 31 декабря, он с замиранием сердца представлял, как утром в тишине подкрадётся к ёлке и найдёт там подарки. Особенным было то, что, перейдя во взрослую жизнь и став Степаном Александровичем, он сохранил эту веру. Нет, Калачёв не пытался обосновать и доказать существование Деда Мороза с научной точки зрения, не устраивал под новогодней ёлкой засад с фотокамерой, не организовывал экспедиций на Север. Ему не нужно было доказательств того, во что он верил.

Отслужив в армии, Степан поселился за городом. Там в маленькой мастерской при таком же маленьком домике он стал ремесленничать. Он изготавливал мебель, посуду, люстры, светильники, рамки для картин и фотографий, корпуса для часов, в общем, то, что заказывали. Казалось бы, во времена развитой промышленности и высоких технологий гораздо проще и быстрее купить нужное в магазине или вообще заказать по интернету, но у Калачёва тем не менее недостатка в заказах не было. Видимо, потому что он не просто работал, а творил, вкладывая в свои изделия часть души, радости и веры в чудо. А потому и маленькая ложка, и большая кровать, и любое творение, вышедшее из-под его рук, распространяли неуловимое, но вполне ощутимое тепло, спокойствие, уют. Кроме того, Степан никогда не смог бы изготовить два идентичных предмета, даже если бы постарался, все его изделия были уникальными.

Своих жены и детей у Калачёва не было, но зато имелись племянники. И с одним из них он однажды посетил Новогоднее представление в детском театре. Племянник остался в общем-то доволен, а вот Степан был слегка озадачен. Нет, он понимал, что время не стоит на месте, жизнь идёт вперёд, меняется, и сказочные персонажи не исключение. Но почему они изменились так странно? Дед Мороз, Снегурочка, Леший, Баба Яга выглядели на сцене театра как современные эстрадные исполнители или даже демонстраторы передовой моды, поставивших целью поразить, ошарашить зрителя. В действительности они выглядели непрактично, нелепо, вызывающе, а часто просто пошло. Во времена его детства сказочные персонажи и на сцене, и на экране были живыми и реальными. А теперь чего? Неудивительно, что дети быстро перестают верить в чудеса. Весь вечер того дня Степан просидел в раздумьях, а утром решительно направился в мастерскую. Через несколько месяцев он отправился в город, в детский театр.

Костюмеры и декораторы давно сидели у директора даже не в печёнках, а кое-где поглубже. И потому, когда на пороге кабинета появился известный мастер-кустарь с эскизами и образцами, он внутренне подскочил до потолка. Контракт был подписан сразу же. Степан поставил условие: он работает один и в своей мастерской, поставляет эскизы и образцы, остальное не его дело. Все условия тут же были приняты.

Новый год пошёл на ура, представления имели колоссальный успех, улучшилась даже игра актёров, которые испытывали в новых условиях необычайный прилив вдохновения и желания играть. Театр, казалось, преобразился, зрители, и дети, и взрослые, не просто смотрели сказочный спектакль, они как будто сами попадали в сказку. Новый год прошёл, но не закончились детские праздники. Театр не только ставил спектакли, его актёры выступали на днях рождения, утренниках и других мероприятиях, связанных с детьми. Благодаря новым декорациям, атрибутам и костюмам, а также растущему мастерству актёров росла популярность, росли возможности, расширялся и улучшался состав. Довольны были дети, довольны их родители, довольны артисты и очень довольно руководство.

А Степан продолжал вдохновенно трудиться в своей мастерской, испытывая радость и любовь, выражая их миру через свои творения. В принципе, он не придумывал что-то радикально новое. Дед Мороз всё так же ездил на санях, Баба Яга летала в ступе, Кощей хранил свою смерть в яйце. Внося некоторые изменения в свои творения, Степан не насиловал фантазию, пытаясь удивить зрителей, он создавал вещи такими, какими они, по его мнению, и должны были быть. И всё выходило таким достоверным и реалистичным, что, видя заколдованный лес или пещеру змея Горыныча, что ребёнок, что взрослый чувствовали себя, как будто попали в неведомый, но вполне реальный мир, и всё происходит на самом деле.

Кроме того, у Калачёва появилось ещё одно важное, по его мнению, занятие. Он и раньше зарабатывал денег больше необходимого, а теперь и вовсе стал богачом, по собственным, конечно, меркам. А зачем, спрашивается? Семьи он так и не завёл. И Степан тратил основную часть своих заработков на новогодние подарки детям. Ещё в детстве маленький Стёпа задумывался о нелёгкой жизни Деда Мороза. Понятно, почему многие дети не находят под ёлкой подарков, а взрослые дарят их друг другу сами. Детей множество, и как старику, несмотря на помощь Снегурочки и других персонажей, просто не успеть одарить всех. И Стёпа часто представлял, что когда вырастет и станет сильным, будет помогать Деду Морозу, а может и заменит его. Ведь уходит же он когда-нибудь на пенсию, должен кто-то его заменить. Теперь Степан не был настолько амбициозен, он лишь связывался с руководством детского дома, школ, детсадов и старался по возможности, чтобы каждый ребёнок получал именно тот подарок, какой хотел. Получалось не всегда, но он старался как мог, исполняя на своём участке обязанности Деда Мороза и воплощая таким образом часть детской мечты.

Так прошло несколько лет.

В тот год зима пришла в конце ноября, снега за несколько дней навалило по колено, но морозы не наступали. Степана это не сильно волновало, стремительно приближался Новый год, и он, как обычно в это время, практически жил в мастерской. Вдруг он почувствовал, что рядом есть еще кто-то. Он медленно повернулся к двери. Она ведь была заперта, как они ухитрились открыть ее так бесшумно? Возле двери, глядя на него, стояли двое: молоденькая девушка, почти девочка, и мужчина невысокого роста и плотного сложения. Она была в легкой шубке, коротких зимних сапожках, на голове шапочка с меховой опушкой, на нем был длинный тулуп с поднятым воротником, большая надвинутая на глаз меховая шапка, из-под тулупа выглядывали носки валенок. – Кто вы? – спросил Степан. – Что вам здесь надо?

Страха и даже волнения он не испытывал, грабить у него нечего, грехов он за собой никаких не имел, крупных, по крайней мере, и, как всякий хороший человек, ничего плохого от гостей не ждал. Да и не чувствовалось от этой пары угрозы. Девушка, сияя улыбкой и ярко-синими глазами, направилась к нему, её спутник остался стоять у двери, не сводя глаз с мастера. Держались они спокойно, уверенно, как люди, имеющие право находиться здесь и делать то, что считают нужным.

– Степан Александрович Калачёв? – уточнила девушка.

Говорила она по-русски чисто, но была в голосе какая-то неуловимая странность. Степан кивнул, с готовностью подтверждая, что Калачёв – это именно он. Незнакомка сунула руку в ярко расшитой рукавице за полу шубки и достала несколько фотографий.

– Мы из кадровой службы, – продолжила она. – Хотели бы сделать вам перспективное предложение, но прежде задать несколько вопросов.

Степан снова кивнул, выражая согласие, не уточнив даже, из какой такой кадровой службы были его гости. Он взял протянутые ему фото и пожал плечами.

– И что вас здесь заинтересовало? Это фотографии моих образцов реквизита для нашего театра, – он принялся перебирать листы, перечисляя то, что на них было изображено. – Вот новый посох Деда Мороза, с системой навигации и связи, это трон Кащея Бессмертного, это офис в резиденции Деда Мороза, где принимают письма, это внутренняя обстановка в избушке на курьих ножках.

Он вопросительно посмотрел на давшую ему фотографии девушку, затем на того, что стоял у дверей, и снова на его юную спутницу.

– Вы сами это придумали? – спросила она.

Степан уверенно кивнул:

– Сам.

– Отлично, – неизвестный гость кивнул на разбросанные по столу рисунки. – А это что, если не секрет?

Калачев из своей работы секретов не делал и потому с готовностью ответил:

– Новые сани всё того же Деда. Реактивные, с ручным и автоматическим управлением, обтекаемой формы. На оленях, даже волшебных, в наше время не слишком практично. Так выше скорость и лучше управляемость, в небе сейчас стало пооживленней, знаете ли.

– Знаю, – кивнул незнакомец с видом того, кто по нескольку раз в день летает на санях и хорошо представляет связанные с этим трудности. – Откуда вы берете свои идеи?

Этот вопрос ему задают уже давно, и ответ ни разу не изменился.

– Я не знаю. Не задумывался особо, – мастер пожал плечами. – Наверное, вдохновение. Я просто чувствую, как должно быть всё устроено, как выглядит. Вот на вас смотрю и вижу вылитую Снегурочку.

От дверей донеслось весёлое хмыканье, девушка слегка смутилась, но одобрительно кивнула:

– Мы давно наблюдаем за вами и вижу, что не зря. Мы очень нуждаемся в таких, как вы, тем более, что таких всё меньше. Пойдемте с нами, не пожалеете.

И было это сказано таким голосом, с таким чувством, что у Степана не возникло ни тени сомнения, ни одного вопроса. С необъяснимой легкостью и доверием он нахлобучил шапку, накинул полушубок и двинулся вслед за своими гостями. Лишь у самой двери, когда незнакомцы перешагнули порог, пришла мысль, что он даже не спросил ни их имен, ни из какой они организации.

– Подождите, – позвал он впереди идущих. – Скажите хоть, откуда вы. Случайно не от конкурентов?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.