Тёмное благословение

Глава 1

Серый зимний день цеплялся за окна черного «Мерседеса» мертвыми пальцами голых ветвей, проносящихся мимо деревьев. За пределами этого теплоизолированного кокона мир казался монохромным и безжизненным. Свинцовые тучи давили на заснеженные поля, и даже редкие встречные машины выглядели призрачными. Кира Владимировна, пятьдесят два года, стальной хватка и репутация человека, способного заключить сделку с самим дьяволом, смотрела в это серое небо с непроницаемым лицом.

– Скучно, Андрей, – произнесла она, не отрывая взгляда от окна. Ее голос, привыкший командовать залами на сотни человек, теперь звучал тихо, но от этого не менее властно. – Невероятно скучно. Все эти люди, их предсказуемые амбиции, их жалкие маленькие интриги… Я знаю наперед, что они скажут и что сделают. Этот вечный ритуал меня утомляет.

Водитель, мужчина средних лет с выправкой бывшего военного, лишь слегка кивнул, не отрывая глаз от дороги. – Да, Кира Владимировна.

Она не ожидала иного ответа. Андрей был частью ее мира, миром, где она задавала тон. Когда машина свернула с асфальтированной трассы на заснеженный подъездной путь, ее плечи едва заметно расслабились. Впереди, вросший в заснеженный сад, словно стеклянный замок, стоял ее дом. Ее крепость.

Внутри встретила тишина и тепло. Кире не нужны были слуги, встречающие у порога. Она ценила уединение. Пройдя через просторную гостиную, она поднялась на второй этаж, в свою спальню. Здесь она сбросила броню: строгий серый костюм от Armani, шелковую блузку, туфли на острой шпильке. Оставшись в одном белье, она подошла к зеркалу. В отражении смотрела все еще красивая женщина с властным взглядом и тонкими губами, на которых уже залегли мелкие морщинки-скептики.

Критически осмотрев себя, она открыла шкаф и достала плавательный костюм. Не скромный черный, а яркий, вызывающий алый. Он плотно обтянул ее еще стройное, упругое тело, словно вторая кожа. Этот цвет был ее маленьким бунтом, ее личным секретом.

Из спальни теплая дорожка вела прямиком в бассейн. Воздух здесь был влажным и пах озоном. Стеклянная стена отделяла теплое, парящее пространство от ледяного зимнего сада за окном. Кира не раздумывая нырнула в кристально чистую воду. Холодок обжег кожу, смыв с нее усталость и пыль офисных войн. Она плыла, делая длинные гребки. Удары рук о воду были мощные – она предпочитала плыть брассом, отсчитывая про себя длины бассейна. Десять, двадцать, тридцать… Ритмичные движения умиротворяли, очищая мысли.

Выбравшись из воды, она растянулась на шезлонге, позволяя каплям стекать на разогретый плитный пол. Глаза были закрыты. Скука, преследовавшая ее весь день, начала отступать, уступая место приятной истоме.

– Кира Владимировна, принести вам что-нибудь выпить?

Голос был молодым и немного нервным. Она открыла глаза. Перед ней стоял парень. Лет двадцати, не больше. Высокий, светлый, в безупречной белой рубашке официанта. Он смотрел на нее с должным почтением, но в его взгляде сквозило живое любопытство. В руке он держал блестящий поднос с хрустальным бокалом.

Кира медленно перевела дух. Взгляд, который еще минуту назад был усталым, обрел прежнюю остроту. Она изучала его, как изучала потенциального партнера по сделке.

– Ты новый, – констатировала она.

– Да, Кира Владимировна, – чуть смутившись, подтвердил он.

– Когда поступили на работу? – спросила она с неожиданным для самой себя интересом. В ее голосе прозвучали нотки не хозяйки, а женщины.

Парень на мгновение замялся, словно вопрос застал его врасплох. – Мы с женой… вчера, – выговорил он. – Я официант, она горничная. Лиде девятнадцать лет, – зачем-то добавил он и снова смутился.

Кира медленно подняла идеально вычерченную бровь. Жена. Девятнадцать лет. Скука, казалось, окончательно испарилась, растворившись в теплом воздухе бассейна. На ее губах появилась едва заметная, хищная улыбка.

Глава 2

Жена. Девятнадцать лет. Эти два факта крутились в голове Киры Владимировны, словно редкие драгоценные камни, пойманные в сита скудной руды ее повседневности. Это было не просто интересно. Это было интригующе. Это нарушало привычный порядок вещей, встречавшийся ей повсюду. Молодой парень, почти мальчишка, уже скован узами брака. И привел сюда же, в ее мир, свою юную жену. Это была не просто работа, это уже была маленькая, почти готовая драма.

– Как тебя зовут? – спросила она, ее голос был обволакивающим, как бархат, но с металлической нитью стали внутри.

Парень чуть выпрямился, словно по команде. – Степан, Кира Владимировна.

– Степан, – повторила она, пробуя имя на вкус. Простое, надежное. Старинное. Она перевела взгляд с его лица, еще полного юношеской прямолинейности, на его руки, крепко державшие серебряный поднос с бокалом воды и льдом. А потом ее взгляд скользнул ниже, по его брюкам к безупречной черной обуви. Но она краем глаза заметила, что что-то заставило его глаза, уже второй раз за эту короткую встречу, метнуться вниз. К ее ступням.

Кира Владимировна лежала, откинувшись на шезлонг, вытянув ноги. Алый плавательный костюм контрастировал с ее смуглой, еще влажной кожей. Но его взгляд был прикован не к бедрам или изгибу талии. Он смотрел на ее ступни. Идеальный французский педикюр – белые кончики на идеально ровных, коротких ногтях. Нежная, ухоженная кожа лодыжек. Изящный, высокий подъем. Она прекрасно знала, что у нее красивые ноги, долгие годы поддерживая их форму и спортзале и дорогими процедурами. Но видеть в глазах двадцатилетнего парня не просто восхищение, а почти первобытный, голодный интерес – это было ново.

Она наблюдала за ним, не сводя глаз. И заметила. Как по его щеке пробежал едва заметный румянец. Как он сглотнул, его адамово яблоко качнулось. И главное – как строгая ткань его брюк в районе паха вдруг натянулась, образуя небольшой, но неоспоримый намек на возбуждение. Он пытался это скрыть, чуть изменив положение подноса, но было поздно. Кира все видела. Скука, которая томила ее весь день, окончательно испарилась, испарилась под горячим дыханием новой, увлекательной игры.

Она медленно села на шезлонге, не сводя с него гипнотизирующего взгляда. Воздух показался наэлектризованным. – Стой рядом, Степан, – произнесла она тихо, но это был не вопрос, а приказ.

Он замер, не в силах двинуться с места, пойманный в ее ловушку. Она подошла к нему вплотную, так близко, что могла почувствовать тепло его тела сквозь тонкую рубашку. Запах его молодости – смешение дешевого дезодоранта, чистоты и чего-то неуловимо дикого. Ее пальцы, холодные от воды, уверенно расстегнули его ремень. Затем молнию. Он не шелохнулся, лишь его дыхание стало глубже. На губах застыла странная, терпеливая улыбка. Поднос в его руках оставался абсолютно неподвижным.

Она опустилась на колени на теплый, плиточный пол. Ее движения были точны и лишены суеты. Она действовала как хирург, знающий свое дело до миллиметра. Когда ее губы коснулись его разгоряченной плоти, он тихо, почти неслышно, выдохнул. Но улыбка не слетела с его лица. Он смотрел куда-то вдаль, через стеклянную стену бассейна, на заснеженный сад, и стоически выносил это испытание. Он выдерживал его с достоинством, которое изумляло и восхищало ее. Поднос в его руках не дрогнул ни на миллиметр. Это был вызов. И она его приняла.

Через минуту она отстранилась. Игра становилась все интереснее. Она не собиралась сдаваться. Она поднялась, глядя ему прямо в глаза. В его зрачках плескались темные омуты. Он был на пределе, и это было видно невооруженным взглядом.

– Не двигайся, – прошептала она.

И тогда она сделала то, на что он, вероятно, в самых смелых мечтах не смел надеяться. Она села обратно на край шезлонга и, медленно, почти лениво, подняла свою ногу. Ее ступня, с ее безупречным красным лаком на ногтях, коснулась его горячего, напряженного члена.

Степан ахнул. Это был не выдох, а именно сдавленный крик, который он пытался удержать. Улыбка наконец слетела с его лица, сменившись выражением крайнего изумления и мучительного наслаждения. Ее другая ступня присоединилась к первой. Она начала двигать ими, лаская его самой нежной частью своих ног, изучая его реакцию. Кожа ее стоп была мягкой и гладкой, а ногти – прохладными и твердыми. Это было слишком. Это было за гранью выносливости, за гранью любого контроля.

Он смотрел на ее ноги, на то, как они владеют им, и его лицо исказилось гримасой предельного напряжения. Он пытался удержать поднос, но пальцы онемели, отказываясь повиноваться. Тело его сотряслось конвульсией. Он издал глухой, сдавленный стон и бурно излился горячими волнами, обжигая ее ступни.

В тот же миг серебряный поднос с грохотом полетел на плитку. Лед и бокал разлетелись в разные стороны, звеня и разбиваясь. Степан пошатнулся, хватаясь воздух ртом, и смотрел на нее с ужасом и обожанием в глазах.

Кира Владимировна не шевелилась. Она медленно опустила ноги, разглядывая белые капли на своей идеально ухоженной коже. Затем подняла на него взгляд. На ее губах играла довольная, хищная улыбка. – Похоже, Степан, нам понадобится уборка.

Глава 3

Степан стоял как оглушенный. Его лицо, еще мгновение назад выражавшее экстаз, теперь было искажено паникой и стыдом. Он смотрел на разбитый бокал, на лужу воды и льда, на свои брюки, и, наконец, на ее ноги – на те самые ступни, ставшие причиной его позора. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но издал лишь сдавленный хрип.

– Не переживай, Степан, – голос Киры Владимировны был спокоен, почти ласков, но в этой ласке не было тепла, лишь холодное любопытство. – Бывает. Позови кого-нибудь, чтобы убрали.

Он кивнул, механически оправляя рубашку, которая теперь казалась ему чужой и грязной. Не говоря больше ни слова, он развернулся и почти выбежал из бассейна, оставив за собой шлейф влажного воздуха и растерянности. Кира слышала, как в коридоре его неуверенный голос позвал: «Лида! Лида, иди сюда!»

Она не двигалась. Она по-прежнему сидела на краю шезлонга, не скрывая своего тела, не пытаясь прикрыться. Наоборот. Она чувствовала себя победительницей, оставшейся на поле боя после короткой, но яростной схватки. Капли его семени медленно стекали с ее ступней, и она с нескрываемым удовлетворением наблюдала за этим процессом. Это была ее метка. Ее власть.

Через минуту в проеме двери появилась девушка. Она была полной противоположностью своего мужа – и Киры тоже. Светловолосая, с массой медово-золотистых кудрей, обрамлявших тонкое, бледное лицо с огромными испуганными глазами. Она была хрупкой, словно фарфоровая статуэтка, в простом сером форменном платье горничной, которое висело на ней мешком. Но лицо у нее было поразительно красивое – с нежной кожей, полными губами и чуть вздернутым носом.

– Вы звали, Кира Владимировна? – ее голос был тихим и певучим.

Кира Владимировна изучила ее с ног до головы. И ей понравилось то, что она увидела. В этой девочке не было ничего от стали и гранита, из которых была соткана она сама. В ней была пугающая, но притягательная уязвимость.

– У нас тут небольшой инцидент, – кивнула Кира на пол. – Разбился бокал. Будь добра, убери, пожалуйста.

– Да, конечно. Извините, – девушка поспешно вошла, взяв с собой щетку и совок.

Она опустилась на колени, и ее кудри упали на лицо, скрывая его выражение. Кира наблюдала за ее руками – тонкими, с длинными пальцами. Руки дрожали, когда она осторожно собирала крупные осколки. Тишина в помещении становилась густой, почти осязаемой. Слышно было лишь тихое шуршание щетки по плитке и мерное капание воды с волос Киры на пол.

Девушка работала медленно, слишком медленно. Она все время поглядывала на влажные ноги Киры, не поднимая глаз. И тогда Кира поняла. Она все видела. Стояла за дверью, смотрела в щелку и видела все.

– Как тебя зовут? – спросила Кира, нарушив тишину.

Девушка вздрогнула, уронив щетку. – Лида, – прошептала она, не поднимая головы.

– Лидия, – повторила Кира, давая имени более классическое звучание. – Красивое имя.

Она продолжала смотреть на склоненную голову, на тонкую шею, где под бледной кожей бился пульс. И дождалась.

Лида перестала убирать. Ее плечи затряслись. Она опустила голову на руки, и по ее щекам хлынули беззвучные слезы. Она не всхлипывала, просто плакала так, будто ее душа была готова выплеснуться наружу.

– Я… я видела, – выговорила она сквозь слезы, не поднимая головы. – Я видела, что вы… что вы сделали со Степаном.

Кира молчала, давая ей выговориться. Это было интереснее, чем любой сериал.

– И мне… мне понравилось, – всхлипнула Лида, и в этом признании было столько боли и стыда, что оно прозвучало как крик о помощи. – Я не знаю, почему. Мне должно быть противно, мне должно быть страшно, но… нет. Мне это понравилось.

Она наконец подняла на Киру свои заплаканные, огромные глаза. В них плескался ужас перед самой собой.

– Мы с ним… мы хотим ребенка, – сбивчиво заговорила она, словно слова вырывались из нее сами. – Мы так хотим! Мы женаты уже год, и… и у нас ничего не получается. Дело не во мне, врачи сказали, со мной все в порядке. Дело в нем. В Степане.

Она замерла, тяжело дыша.

– Когда мы с ним… когда мы занимаемся сексом, он… он не может. Он может быть в мне сколько угодно, двигаться, но он не может кончить. Никогда. – ее голос сорвался на рыдание. – Он говорит, что любит меня, что я ему очень нравлюсь, но… ничего не помогает. А потом… потом вы… своими ногами… и он… – она снова посмотрела на ступни Киры, и в ее взгляде смешались отчаяние и странное, болезненное обожание. – Я не понимаю, что со мной не так. Почему он может с вами, но не может со мной? Это меня так пугает. Я боюсь, что я его теряю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.