Хранители Берегинево и пропавшее солнце

© Сергей Ставский, 2025

ISBN 978-5-0068-3567-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Хранители Берегинево и Пропавшее Солнце».

Глава 1: Утро в Берегинево

Первый луч Ярилы-Солнца еще только-только пощекотал макушки самых высоких сосен, а в доме кузнеца Ивана уже началось шевеление. Правда, люди этого еще не знали.

На теплой, пахнущей глиной и сушеными травами печи, недовольно засопел и открыл один глаз Дед Хранислав. Домовой. Для людей – просто мифический старичок из сказок, а на деле – главный начальник, управляющий и ответственный за порядок в отдельно взятой избе. Он сладко потянулся, так что его борода, похожая на мочалку, растрепалась еще больше, и приступил к утреннему обходу.

– Порядка нет, – проворчал он, спрыгивая на пол. – Никакого.

Первым делом он наткнулся на кота Ваську, который, вопреки всем домовым правилам, спал не на своем коврике, а прямо на лавке, положив усатую морду на чистую скатерть.

– Ах ты, шерстяной лежебока! – беззвучно погрозил ему пальцем Хранислав. – Опять всю скатерть в шерсти извалял!

Он легонько дунул коту в ухо. Васька недовольно дернул ухом во сне и, повинуясь невидимой силе, сполз с лавки на свой коврик. «Так-то лучше», – удовлетворенно хмыкнул домовой.

Дальше по курсу была хозяйская спальня. Иван-кузнец богатырски храпел, а его жена Марья, травница, что-то тревожно бормотала во сне. Хранислав подошел к ее изголовью и тихонько, как ветерок, шепнул ей на ухо хороший, светлый сон про цветущий луг. Тревожная морщинка на лбу Марьи тут же разгладилась.

На кухне его ждало новое «беда-огорчение». Чугунок с кашей, который Марья с вечера поставила в печь, почти вылез из жара.

– Остынет ведь, чадо неразумное! – проворчал Хранислав и, упершись плечом, с натугой подвинул тяжеленный чугунок поглубже в теплое чрево печи.

Его утренний обход прервал самый важный ритуал. В кухню на цыпочках вошла семилетняя Полинка. Ее сонные глазки еще слипались, но она точно знала, что делает. Она взяла блюдечко, налила в него молока из крынки и поставила в самый темный уголок за печкой.

– Это тебе, дедушка-домовеюшка, – прошептала она и так же тихо ушла обратно в свою комнату.

Хранислав, прятавшийся за веником, растаял. Его ворчливая маска спала, и на лице появилась добрая, хитрая улыбка. Он подобрался к блюдцу.

– Соседское видимо, конечно, не то, что давеча от своей коровушки… – для порядка проворчал он, но тут же с удовольствием припал к молоку.

Снаружи прокричал петух Петруха.

– Халтурщик! – крикнул в сторону окна Хранислав. – На полчаса позже графика! Развелось тут дармоедов…

Допив молоко, он выглянул в маленькое окошко. Деревня Берегинево просыпалась. Над крышами вились тонкие струйки дыма. Вдали гулко ухали жернова деревенской мельницы. А над полями, в утреннем тумане, уже кружила и смеялась Зоряна.

Зоряна, Полевица, была дочерью ветра и колосящейся ржи. Она танцевала с последними клочьями тумана, и ее волосы цвета спелой пшеницы развевались на утреннем ветерке.

– Доброе утро, Ярило! – крикнула она, подставляя лицо первым лучам.

Она пробежала по полю, касаясь руками тяжелых колосьев.

– Растите, мои хорошие, растите! Наливайтесь силушкой!

Она присела на корточки и строго посмотрела на божью коровку.

– Так, докладывай обстановку. Тля не буянит?

Коровка, казалось, кивнула.

Ее идиллию прервал хитрый лис, который пытался прокрасться к курятнику на краю деревни.

– Ах ты, рыжий разбойник! – шепнула Зоряна. Она набрала в легкие побольше воздуха и дунула в сторону лиса. Легкий ветерок, ее верный помощник, тут же превратился в сильный порыв, который ударил лису в нос охапкой сухой листвы. Лис чихнул, растерялся и, обиженно тявкнув, удрал обратно в лес.

В это же время в бане на другом конце деревни царил сущий ад… точнее, рай, по мнению ее хозяина. Банник Жарко́, рыжебородый и крепкий, как дубовая бочка, колдовал над каменкой.

– Ну что, поддадим парку, родная?! – весело крикнул он, плеская на раскаленные камни отвар из мяты и крапивы.

Баня ответила ему густым, ароматным облаком пара.

– Ух, хорошо! Душевно!

Он с грохотом переставлял кадки, спорил с пауком Пафнутием, чтобы тот не плел свою паутину в «рабочей зоне», и с любовью перебирал свежие дубовые веники.

– Эх, сегодня суббота! Будет народу – тьма! Нужно подготовиться как следует! – говорил он сам себе, довольно потирая руки.

Ближе к полудню «Дружина Хранителей» собралась на своем обычном месте – под ветвями старого дуба на окраине Берегинево.

– Ну что, какие вести? – спросил Хранислав, важно расправляя бороду.

– В полях все спокойно, урожай будет богатый! – весело доложила Зоряна.

– В бане пар что надо! Дубовый дух, мятный дух! Жду гостей! – прогудел Жарко.

– В доме тоже все по-старому, – проворчал Хранислав. – Кот ленится, петух опаздывает, молоко гочит… В общем, благодать.

Они помолчали, глядя на свою мирную, залитую солнцем деревню.

– Скоро Праздник Солнцестояния, – мечтательно сказала Зоряна. – Самый длинный день, самый яркий костер!

– Да уж, повеселимся, – хмыкнул Жарко.

– Главное, чтобы никакое Лихо одноглазое не сунулось, – серьезно сказал Хранислав, и его глаза на мгновение стали строгими. – Уж больно светлые да радостные дни оно не любит.

Он сказал это вскользь, но в воздухе, до этого тёплом и безмятежном, на долю секунды промелькнул едва уловимый холодок. Где-то далеко, в глубине Сумрачного Леса, в темной, неподвижной воде Болота Теней, медленно открылся один-единственный, полный тоски и злобы, желтый глаз.

Глава 2: Первая Тень

На следующее утро Ярило-Солнце встало, как и всегда, но свет его казался тусклым, а тепло – скупым. С дальних, гнилых топей, что лежали к северу от деревни, потянул тонкий, промозглый ветерок. Он нес с собой не свежесть утренней росы, а едва уловимый запах тины и застарелой печали.

Зоряна почувствовала его первой. Она стояла посреди ржаного поля, и ее босые ноги, привыкшие к теплому дыханию Матери Сырой Земли, ощутили непривычный холод. Колосья, еще вчера тянувшиеся к небу, сегодня поникли, словно от внезапной усталости. Птицы, обычно заливавшиеся на рассвете сотнями голосов, пели вполсилы, тревожно и отрывисто.

– Что с тобой, полюшко? – прошептала она, проводя рукой по колоскам. – Загрустило ты?

Поле молчало в ответ.

В доме кузнеца Ивана Дед Хранислав был не в духе. Ночь прошла неспокойно. Ему снились паутина и холодные, пустые глаза. Он проснулся разбитым и сразу почувствовал – в доме что-то не так. Лад нарушился.

Он сидел на печи, наблюдая, как Марья, жена Ивана, спускается в погреб за молоком к завтраку. Она вернулась через минуту, и на ее лице было недоумение.

– Чудеса, да и только, – сказала она, показывая Полинке глиняную крынку. – Вечером парное было, свежее, а к утру – простокваша горькая. Скисло.

Хранислав нахмурил густые брови. Молоко в их доме не скисало просто так уже лет сто. Он, домовой, за этим строго следил. Это был дурной знак. Очень дурной.

Тут со двора донесся громкий, яростный рык Ивана-кузнеца, а затем – звон упавшего на землю металла. Хранислав, встревоженный, шмыгнул во двор. Иван стоял посреди кузни, красный от гнева, и смотрел на свои руки. В одной он держал рукоять своего лучшего молота, а в другой – его массивный боек. Идеально подогнанная, высушенная годами рукоять из ясеня раскололась надвое прямо во время удара по раскаленной подкове.

– Леший его подери! – ревел кузнец. – Полжизни со мной прошел, а тут на тебе! Сглазил кто, не иначе!

Хранислав видел, как над Иваном, до этого всегда спокойным и основательным, сгущается темное облачко гнева и досады. Домовой поежился. Это был уже не просто знак. Это была беда.

В бане на другом конце деревни тоже творилось неладное. Жарко, хозяин пара и веника, был в ярости.

– Да что ж ты будешь делать! – гудел он, в очередной раз плеская водой на каменку.

Вместо легкого, целительного пара, который он так любил, из камней вырывалось тяжелое, удушливое, пахнущее болотом марево. Оно не лечило, а давило, заставляя кашлять. Огонь в печи горел неровно, плевался искрами и, казалось, боялся разгореться в полную силу.

– Тьфу на тебя, нечисть болотная! – Жарко в сердцах ударил веником по стене и сел на лавку, чувствуя, как его собственный внутренний жар, его веселый нрав, гаснет под натиском этой непонятной, сырой тоски.

К полудню, когда трое Хранителей снова собрались под старым дубом, от утреннего благодушия не осталось и следа. Они были мрачны и встревожены.

– Молоко скисло, молот сломался, люди злятся, – начал Хранислав, перечисляя беды.

– Пар тяжелый, огонь не горит, – подхватил Жарко.

– Поле поникло, птицы молчат, ветер шепчет недоброе, – закончила Зоряна.

Они посмотрели друг на друга. Картина была ясна.

– Это не случайность, – глухо сказал Хранислав. Он вспомнил свое собственное, брошенное вскользь вчерашнее предупреждение, и от этого ему стало еще тревожнее. – Оно пришло. Я чувствую его… взгляд. Холодный, одинокий глаз, который высасывает из Берегинево всю радость, все тепло, всю жизнь.

Он посмотрел на их деревню. Солнце, хоть и стояло высоко, светило тускло, словно сквозь мутное стекло. Тени от домов стали длиннее, чернее, чем должны были быть. Смех детей на улице звучал реже и тише. Две соседки, которые еще вчера весело болтали у колодца, сегодня яростно ругались из-за курицы, забежавшей в чужой огород.

Тень, сначала едва заметная, теперь накрывала их мир. И Хранители понимали, что если они не сделают что-нибудь, очень скоро эта тень поглотит все.

Глава 3: Пропавшая Искра

Холодный, промозглый дождь, начавшийся накануне, не прекращался. Он стучал по крышам, превращал дороги в грязное месиво и, казалось, пытался смыть с Берегинево все краски, оставив лишь серые, унылые тона. Жители деревни, обычно приветливые и шумные, сидели по домам, хмуро глядя в окна на свои залитые водой огороды. Ссоры вспыхивали из-за пустяков: из-за мокрого белья, слишком громко топающих детей, из-за последней сухой охапки дров. Лихо, невидимое и безмолвное, наслаждалось этой атмосферой, впитывая в себя каждую каплю людской тоски.

К полудню, несмотря на непрекращающийся ливень, из своих домов вышли трое старейшин. Их вёл дед Михей, самый старый и мудрый человек в Берегинево, чья борода была белой, как первый снег. Пришло время для древнего обычая – принести в деревню «Искру Солнца» в преддверии праздника Солнцестояния.

Хранители, невидимые, следовали за ними. Хранислав семенил за стариками, прячась за плетнями. Зоряна летела чуть впереди, стряхивая с волос холодные капли. Даже Жарко, который ненавидел сырость, покинул свою баню, окутавшись плотным облаком пара, чтобы не замерзнуть. Они чувствовали, что сегодня должно было что-то произойти.

Путь старейшин лежал к небольшой роще на берегу реки, к древнему святилищу – большому, плоскому валуну, покрытому мхом и едва различимыми рунами. Сотни лет, из поколения в поколение, именно здесь, в углублении камня, в самый канун Солнцестояния появлялась Искра – небольшой, идеально круглый камень, теплый на ощупь и светящийся изнутри мягким, солнечным светом. Легенда гласила, что это сам Даждьбог, бог солнца, оставляет свой дар, чтобы в самый длинный день в году пламя праздничного костра было особенно ярким и прогнало все беды.

Старики подошли к валуну. Дед Михей, пробормотав древние слова благодарности, заглянул в углубление. И замер. Его лицо, обычно спокойное, исказилось от недоумения и ужаса.

– Нету… – прохрипел он. – Пусто.

Двое других старейшин заглянули следом. «Искра Солнца», теплая и живая, исчезла. На ее месте, в мокром мхе, лежал другой камень. Маленький, черный, холодный и скользкий на ощупь, как жаба. И на его гладкой поверхности был грубо, но глубоко вырезан один-единственный, широко раскрытый глаз.

В тот самый миг, как пальцы деда Михея коснулись этого холодного символа, мир содрогнулся. Дождь, до этого просто сильный, превратился в настоящий ледяной ливень. Ветер завыл, ломая ветви деревьев. Небо, и без того серое, потемнело, словно наступили сумерки. А река, до этого спокойная, вздулась и потемнела, ее волны с яростью начали биться о берег.

– Беда… – прошептал дед Михей, отдергивая руку от камня, словно обжегшись. – Великая беда пришла в Берегинево.

Старики, согнувшись под напором ветра и дождя, побрели обратно в деревню, неся страшную весть.

Хранители, все это время прятавшиеся в кустах, вышли на поляну.

– Глаз… – глухо сказал Жарко. – Лихо. Это его печать.

– Оно не просто сеет тоску, – промолвила Зоряна, с болью глядя на потемневшее, ревущее небо. – Оно украло наше солнце. Нашу радость.

Хранислав подошел к камню-святилищу. Он посмотрел на уродливый символ, оставленный Лихом, и его добрые глаза налились холодной яростью. Он видел, как уныние, до этого лишь пробравшееся в деревню, теперь, с уходом Искры, готовится стать в ней полновластным хозяином. Праздник будет сорван. Урожай погибнет под ледяными дождями. А за долгой, голодной зимой придут болезни и ссоры. Идеальный пир для Лиха.

– Оно думает, что победило, – прорычал Хранислав, и его борода, казалось, затрещала от сдерживаемого гнева. – Оно думает, мы будем сидеть сложа руки, пока оно пьет жизнь из наших людей. Ну нет.

Он повернулся к своим друзьям.

– Хватит прятаться. Хватит ворчать. Время брани. Мы вернем Искру. Даже если для этого придется идти в самую гнилую топь, в самое сердце его темного логова.

Жарко громыхнул кулаками, и из них вырвались клубы горячего пара. Зоряна решительно кивнула, и в ее глазах сверкнули молнии. Их маленькая дружина была готова. Война за солнце Берегинево была объявлена.

Глава 4: Совет Хранителей

Ледяной ливень не унимался. Уныние, липкое, как болотная грязь, прокралось в каждый дом. Дети больше не бегали по лужам, а хмуро смотрели на серый мир из-за запотевших стекол. Взрослые стали раздражительными, их голоса – резкими. Даже петух Петруха, и тот кукарекал как-то натужно, без былого задора.

Под старым, плачущим дубом, который служил им местом для сходок, собралась «Дружина Хранителей». От их былого благодушия не осталось и следа. Они были мокрыми, сердитыми и полными решимости.

– Ну что, голубчики, доворчались, – начал Хранислав, отряхивая бороду от дождевых капель. – Пришло Лихо, как я и чуял. Теперь надобно думать, как его из нашей деревни спровадить.

– Спровадить? Да ему жару задать надо! – прогудел Жарко, и от его гневного дыхания облачко пара стало гуще. – Я бы его в баньке своей запер, да таким парком ошпарил, чтобы он свой единственный глаз на лоб выпучил! Веником бы его дубовым отхлестал, всю хворь да печаль из него выбил!

– Эх, голова твоя парная, – вздохнул Хранислав. – Разве можно кулаком тоску разогнать? Или веником печаль вымести? Лихо – оно не из тех, кого силой берут. Оно от силы только крепчает. Тут хитрость нужна, да ум.

– Но как нам его найти, дедушка? – спросила Зоряна, с тревогой глядя на свои поникшие поля. – Он же тень, он нигде и повсюду.

– Верно говоришь, ягодка, – кивнул домовой. – Самим нам его не сыскать. Но есть те, кто видит все тропы, и тайные, и явные. Зоряна, ты у нас с лесным народом дружбу водишь. Спроси-ка у самого мудрого, у самого зоркого.

Зоряна кивнула. Она закрыла глаза и издала тихий, мелодичный посвист, похожий на пение лесной птицы. Через минуту, бесшумно взмахнув могучими крыльями, на ветку над ними опустился огромный черный ворон. Его перья отливали синевой, а глаза-бусинки смотрели так, словно он видел не только их, но и то, что было до них, и то, что будет после. Это был Ворон Мудрович, старейший житель Сумрачного Леса.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.