#ЩукаДляМажора

Часть 1. АкваЩУКАриум.

Глава 1. Офисный планктон против таёжного крокодила.

– За новую веху в нашем бездарном и прекрасном братстве! – громогласно провозгласил Миша. Он поднял бокал так торжественно, будто в нём не тёмное пиво, а кровь поверженного конкурента. – За то, что мы пережили ещё одну неделю российского бизнеса! И мой автопрокат всё ещё на плаву!

Михаил Маркович, вальяжный и успешный владелец сети автопроката, развалился в кресле своего роскошного офиса. Со школьных лет он сохранил талант создавать вокруг себя атмосферу дешёвого, но искреннего праздника. За его спиной в панорамном окне застыли стеклянные башни Москва-Сити – ослепительный символ успеха, который он с гордостью демонстрировал. Хотя в последнее время всё чаще ловил себя на мысли, что эти небоскрёбы похожи на гигантский хрустальный поминальный комплекс. Блестящий, холодный и бездушный. Как аквариум для очень дорогих и очень уставших рыбок.

– Аминь, – безразлично бросил Димон, не отрываясь от экрана смартфона. Он выстраивал ракурс. Чтобы в кадр попали его новые швейцарские часы, бокал с модным пивом и – «случайно» – панорама заката над столицей. Выросший из статуса школьного красавчика во владельца престижного фитнес-центра, он по-прежнему купался во внимании. Просто теперь его окружали не одноклассницы, а состоявшиеся женщины, которые могли купить абонемент на год вперёд, не глядя в прайс. – Пять минут на сторис, и можно жить дальше. А жизнь, между прочим, – это контент. Надо его курировать, – отчеканил он, ловя идеальный свет.

– Это не «аминь», это тост, – не выдержал Стёпа. Он поправил очки в роговой оправе и отодвинул от себя планшет, где графики доходности падали круче, чем скалолазы без страховки. – И если уж на то пошло, твои «активы»… – он кивнул на часы Димона, – в этой инсталляции выглядят куда убедительнее, чем финансовый отчёт твоего фитнес-центра за последний квартал. Тот самый, что я только что проанализировал.

Так было всегда. Ещё в школе Стёпа, ботаник-отличник, был их мозгом. Его тетради спасали Мишу и Димона перед контрольными. Теперь, как их финансовый аналитик, он выполнял ту же роль: не давал этому шаткому союзу нарцисса и оптимиста развалиться. Его мир – цифры, прогнозы, управляемые риски. Где у всего есть цена. И где главной угрозой всегда были они сами.

– Стёпыч, не начинай, – взмолился Миша, делая страдальческое лицо. – Пятница! Впереди выходные! Твой мозг должен быть занят продумыванием маршрута до лучшего паба на Патриках, а не вскрытием чёрной дыры в наших балансах. Они и так каждый квартал расширяются, как моя талия от пятничных посиделок.

– Маршрут уже проложен, – Стёпа пододвинул планшет ближе и взглянул на экран. – С учётом текущих пробок и вероятности ДТП на Садовом, мы будем там через двадцать семь минут. Но если Димон снова будет делать селфи за рулём, прибавляйте десять. И ещё пять, если решит выложить их прямо в движении. И семь, если он, как в прошлый раз, попытается снять бьюти-ролик про то, как его ресницы красиво колышутся на сквозняке от кондиционера.

– Отлично! – Миша тут же отхлебнул из бокала, будто отдавая дань ритуалу, и деловито поставил его на стол. – Всё, выдвигаемся. Успеем до вечернего аншлага. Я в прошлый раз чуть не подрался с каким-то мажором из соседнего офиса! – Он самодовольно постучал себя в грудь. – Этот напыщенный павлин пытался отжать наш столик. Пришлось напомнить, что я здесь не просто так пиво пью. Моя подпись красуется на одной из бочек в подвале – я спонсировал запуск их последней крафтовой линейки. Так что мой столик – это моя крепость!

Их дружба держалась на простом правиле: в пятницу они сбрасывали шкуры успешных предпринимателей, как старую кожу, чтобы на пару часов снова стать просто Мишей, Димоном и Стёпой – гремучей смесью, взрывавшейся от любой искры. Особенно от пива.

«Пивная хижина» на Патриках встретила их громкой музыкой и гулом голосов – стандартным саундтреком пятничного побега из реальности. Они устроились в углу, заказали первую порцию, и Димон сразу же принялся делать селфи с подписью: «Пятничный настрой. Только правильная компания и правильный градус. #настоящиемужики #пиво #братство».

– Ну вот, совсем другое дело, – удовлетворённо выдохнул Миша, залпом опустошая половину бокала. – Отдохнуть после тяжёлой недели надо с умом. Не то что в ваших духотных спортзалах, Димыч. Настоящая мужская релаксация – это когда ты не потеешь, а усваиваешь!

– В моём «духотном спортзале», – парировал Димон, не отрываясь от смартфона, где его последнее селфи уже собирало лайки, – месячный абонемент стоит как три твои вечерние посиделки здесь. И это инвестиция в здоровье, а не в цирроз печени и пустые разговоры.

– Ребята, давайте лучше просто пить, – вмешался Стёпа, уже чувствуя знакомую усталость от их вечных препирательств. – Согласно моим наблюдениям, после второй кружки ваш КПД в спорах падает ниже нуля, а раздражительность растёт в геометрической прогрессии. После третьей вы оба начнёте рассказывать, как изменили бы мир, если бы вас кто-то слушал. После четвёртой – плакать. Я не хочу сегодня вас утешать. У меня своя ипотека.

– Согласен! – Миша поднял бокал, уже слегка покачиваясь, хотя выпил всего полтора. – За то, чтобы выходные начались без эксцессов! В смысле – без рабочих звонков, отчётов и…

Он не договорил.

Над барной стойкой, на большом плазменном экране между повторами футбольных матчей и рекламой пива, появился бородатый мужик с телосложением медведя-гризли. Он стоял по колено в чёрной воде карельского озера и одной левой, без видимого усилия, вытаскивал щуку размером с бампер Mercedes GLC. Челюсть рыбины хлопала о воздух с таким звуком, будто ломались судьбы.

– Ну ты глянь! – Миша указал пальцем на экран так резко, что чуть не опрокинул бокал. Его глаза загорелись знакомым ещё со школьных лет огнём безумной идеи. – Это ж Карелия! Настоящая мужская романтика! Никаких тебе отчётов, планов, KPI! Только природа, тишина и зверь такой, что дух захватывает!

Ролик набирал просмотры. Рыболов-блогер с позывным «Рыбослав» эмоционально рассказывал, что рыба здесь буквально кидается на голые крючки, а в перерыве между поклёвками он за полчаса насобирал шесть огромных корзин «маленьких, но плотненьких, как кулачки младенца, боровичков».

– Стёпка, – Миша повернулся к другу, лицо его сияло, как у пророка, узревшего истину после нескольких бокалов пива, – сколько до этого озера по навигатору?

Стёпа вздохнул так, будто его попросили рассчитать бюджет полёта на Марс на воздушных шариках. Отложил смартфон, и его пальцы привычно залетали по экрану планшета.

– По самому оптимистичному маршруту – ровно тысяча семнадцать километров, – отчеканил он. – До условного берега. А до того острова – ещё около часа на вёслах по ледяной воде. – Он поднял взгляд на друзей, и в его глазах читался весь холод цифр и здравого смысла. – Если перевести наш гипотетический поход на язык фактов, это аналог полёта на Луну на воздушном шаре, сделанном из старых футболок и надежды. Шансы не нулевые, но они заставят плакать любого, кто знаком с законами физики. И медвежьими повадками. А медведь там, согласно отрывочным данным, – не символ, а биологический вид. Хищный. С зубами и когтями. В отличие от нас.

– Стёп, хватит уже свои матрицы считать! – воодушевлённо перебил его Миша, размахивая руками. – Мы тут в этих бетонных джунглях задыхаемся! Нам нужна встряска, как в старые добрые! Природа! Адреналин! Представь, мы вернёмся с таким уловом века, что все бары на Патриках обзавидуются! Наш столик станет легендарным! Нас будут узнавать! Мы станем теми самыми мужиками, которые…

– Ну, если про грибы… – Димон, наконец оторвавшись от телефона, снизошёл до разговора. – Это уже звучит трендово. Эко-продукты, правильное питание, детокс. Девчонки с ума сойдут от таких фото. Только я свою протеиновую смесь с собой возьму. И личного тренера в онлайн-режиме, чтобы не терять форму. Можно на фоне палатки делать короткие воркаут-ролики. «Занимаюсь в тайге, пока вы сидите в душных офисах».

– И камеру с дроном, – добавил он мечтательно. – Чтобы снять всё в 4К. Это же готовый контент на месяц вперёд! #дикаяприрода #настоящиймужчина #проснулсясебянашёл #детоксдлядуши…

Стёпа покачал головой. Его пальцы вновь заметались по экрану – он искал не десять доводов, а один, убийственный. И нашёл их аж двадцать.

– Абсурд, – процедил он. – Чистейшей воды безумие. Тысяча километров на север, чтобы добровольно замерзать, мокнуть и кормить комаров, которые, уверяю вас, не оценят ни ваш статус, ни ваши новые кроссовки. Сознание тут же выстроило готовый список рисков. Вероятность заблудиться – 35 %, получить пищевое отравление – 20 %, встретиться с медведем – 5 %. А вероятность того, что Димон уронит телефон в озеро, стремится к ста процентам. И это я ещё не посчитал шансы, что Миша, пытаясь открыть консервы «тушёнка по-домашнему» тактическим ножом, вскроет себе артерию.

Он собрался с духом, чтобы выдать вслух всю эту статистику и окончательно похоронить бредовую идею… Но тут его взгляд скользнул по сияющему лицу Миши, по самодовольной ухмылке Димона, который уже делал селфи, ловя в кадр экран с «Рыбославом».

«Посмотри на них, – подумал Стёпа. – Они и правда верят. Уже там, в своих мечтах – герои, а не заложники. Заложники, у которых седеют виски от графиков, обязанных ползти вверх. И от страха, что однажды этот рост – кончится.

А я? Что я делаю в эти пятницы? Сижу, считаю их цифры – до копейки, до последнего нуля в отчёте и продумываю маршруты из одного бара в другой. Как лучший в мире проводник по самому короткому пути от точки «А» до той же самой точки «А». Моя жизнь превратилась в таблицу Excel, где все ячейки защищены от изменений. Никаких всплесков, только статистическая погрешность. Я могу с точностью до копейки сказать, сколько мы потратим в этом пабе. Но понятия не имею, что чувствует человек, который одной левой выдёргивает из воды такую щуку. Просто потому, что может.

Может быть, именно этого мне и не хватает – не знать наперёд. Не рассчитывать. Просто сделать. Один раз в жизни. Пусть даже это будет самой глупой ошибкой. Хотя бы она будет МОЕЙ ошибкой, а не погрешностью в таблице.»

Он посмотрел на «Рыбослава», который, смеясь, одним движением отправлял очередную серебристую тушку в садок. Не для квартального отчёта. Не для одобрения акционеров. Просто потому, что хотел.

И в этот момент Стёпе, всегда стоявшему на якоре логики, до смерти захотелось почувствовать, как этот якорь срывает с места, увлекая в полную неизвестность. Возможно, это и есть тот самый системный сбой, который нужен его отлаженной, но пресной жизни. Возможно, это единственный шанс сбежать из-за этого стекла, из этого хрустального гроба успеха, в котором они все добровольно сидят, покачиваясь в такт биржевым сводкам.

– Ладно, – неожиданно для всех, и в первую очередь для себя, сдался он. В глазах у него была не тень ностальгии, а твёрдая решимость человека, откладывающего калькулятор, чтобы схватить весло. – Но страховку я оформляю. Полную. На случай, если медведю не понравятся ваши шутки. И палатку выбираю лично. Без обсуждений.

– Вот и отлично! – Миша ударил кулаком по столу, и бокалы звякнули, как колокола, возвещающие начало Великой Глупости. – Решено! Заказываем снаряжение! Всё самое навороченное! Мы должны быть готовы ко всему, даже к встрече с тем самым медведем! За щуку размером с акулу!

Их пятничный вечер в пабе превратился в планерку. В подготовку к великому и ужасному карельскому походу. Точнее, в три параллельных процесса.

Миша с упоением гуглил «самые зубастые спиннинги для начинающих мегалодонов».

Димон составлял список экипировки в приложении для дизайнерских шопинг-листов «со 100% попаданием в палитру осеннего леса и возможностью сделать годный контент».

А Стёпа, взяв на себя роль протокола, фиксировал нарастающее безумие в отдельную папку «Карелия. Калькуляция краха (версия 1.0)».

– Так, – сказал Миша, отрываясь от экрана, где мужчина с бородой по пояс размахивал спиннингом, похожим на орудие пыток. – Берём три непромокаемых чехла для документов, два GPS-трекера и портативную солнечную панель. Стёпа, добавь в смету.

– Портативная солнечная панель добавлена, – монотонно отозвался Стёпа, печатая. – В графу «Расходы на паранойю и иллюзию контроля в условиях тотального отсутствия солнца в карельской тайге в конце сентября».

– А я вот думаю, – включился Димон, разглядывая фото спального мешка в цвете «пыльная милитари-ностальгия». – Может, взять вместо этого нечто в кислотно-зелёном? Или ярко-оранжевом? Для контента же. Чтобы я на фоне унылого леса как неоновая бабочка порхал!

– Димон, – мягко прервал его Стёпа, не поднимая глаз. – Ты представляешь, как будет выглядеть охотник или, не дай бог, медведь, увидев в лесу твою неоновую бабочку? Как идеальная мишень. Я вношу в графу «Расходы на критическое повышение заметности для естественного отбора». Палатку, кстати, тоже берём цвета «мокрой земли и отчаяния». Чтобы сливаться.

– Ладно, ладно, – сдался Димон. – Беру хаки. Но кроссовки всё равно беру лимитированные. Белые. Это мой trademark. Они должны кричать о моей индивидуальности даже в болоте.

Стёпа лишь тяжело вздохнул и добавил в список новую позицию: «Отбеливатель для кроссовок после карельских болот – 5 л. Вероятность использования – 0 %. Вероятность того, что они станут коричневыми навсегда – 100 %».

Миша тем временем уже смотрел видео про то, как разжечь костёр мокрой спичкой в ураган, используя только силу духа и кору берёзы.

– Ребята, я только что понял! Нам же нужны ножи! Настоящие, шведской стали! Чтобы и ветку обрубить, и консервы открыть, и… ну, мало ли что! Вдруг придётся вырезать себе аппендицит в полевых условиях!

– Миш, – Стёпа наконец поднял на него взгляд. – Ты в жизни консервную банку открывал не то что ножом – обычной консервной открывалкой? У тебя дома встроенная кухня с сенсорным управлением и голосовым помощником, которого ты зовёшь «Алисой» и с которым иногда ругаешься из-за того, что она неправильно поняла запрос «включи расслабляющий джаз».

– Не в этом дело! – воскликнул Миша, размахивая руками. – Важен символизм! Мужчина в тайге должен чувствовать себя… мужчиной! Настоящим! А не офисным планктоном, которого засасывает в воронку ежедневных созвонов!

– В графу «Расходы на символизм и компенсацию идентичности» внесён тактический нож, – безразлично констатировал Стёпа. – Напоминаю, что это уже третья позиция в этой категории после титановой кружки «для настоящих мужей тайги» и набора выживания в стиле «Беар Гриллс». Который, как я подозреваю, ты потом подаришь своему племяннику на день рождения, чтобы он тоже почувствовал себя мужчиной. Пока сидит дома на горшке.

«И это только начало, – с горьким предчувствием подумал Стёпа, переводя взгляд на свой планшет, где итоговая сумма росла с пугающей скоростью. – Сейчас мы покупаем не снаряжение, а красивую сказку о самих себе. Дорогое кино, где мы – герои. Но фильмы имеют свойство заканчиваться. И зрители – расходиться. Интересно, что будет, когда погаснет проектор и мы останемся в темноте, в холодной палатке, с этим самым тактическим ножом и полным отсутствием навыков, как им пользоваться?»

Он уже полчаса безуспешно пытался решить главную логистическую задачу – аренду лодки. «Рыбослав» в своём ролике бодро заявил: «Лодку у местных на месте возьмёте, вопросы решаются по-свойски!» На практике это означало полное отсутствие в интернете не только объявлений, но и сайтов с отзывами. А главное – возможности внесения предоплаты. Одна лишь смутная перспектива торговаться на берегу с неким «дядей Петя», чьё существование не подтверждено ни одним цифровым следом, кроме слов «Рыбослава».

– По лодке вопрос пока висит в воздухе, – вслух сообщил Стёпа, чувствуя, как его внутренний аналитик бьётся в истерике. – Судя по косвенным данным, арендуем её по прибытии. Методом тыка и надежды на русский авось. Который, согласно моей статистике, подводит в 78 % случаев, не считая ситуаций, связанных с ГИБДД.

– Идеально! – обрадовался Миша. – Настоящий экспромт! По-другому в таких местах и нельзя! Всё по велению души! Как в старые добрые времена, когда наши деды шли в тайгу с одним топором и мешком картошки!

– Это не экспромт, – поправил его Стёпа. – Это лотерея, где все билеты – проигрышные, но один – счастливый билет прямо в больницу. Но, возможно, нам повезёт, и дядя Петя окажется адекватным предпринимателем, а не владельцем дырявого корыта, как и всё остальное в этом щучьем раю. Впрочем, статистики по адекватности дядь Петь в том районе у меня тоже нет. Как и статистики по выживаемости городских идиотов в условиях карельской осени.

Чтобы хоть как-то компенсировать этот риск, Стёпа уделил особое внимание выбору палатки. Миша предлагал взять «лёгкую и компактную, чтобы не таскать лишнее», но Стёпа настоял на модели «Антарктида-Противоураган» – четырёхместной, с надувными стенами и полом, способной, по заверению производителя, выдержать падение небольшого дерева, ударную волну от взрыва и депрессию офисного работника.

– Мы что, на ПМЖ туда едем? – удивился Миша, глядя на фото шатра, больше похожего на переносной бункер для ядерной войны. – Это же не палатка, это резиденция! Нас там медведь примет за военную базу и нанесёт превентивный удар!

– План-минимум – не ночевать, – парировал Стёпа, уже уставший объяснять очевидное. – План-максимум – не замёрзнуть насмерть и не быть съеденными заживо, если план-минимум, как это обычно бывает в наших начинаниях, благополучно провалится. Это называется «управление рисками». Я, кажется, уже где-то это говорил. Примерно тогда же, когда объяснял, почему не стоит вкладывать все деньги в криптовалюту.

Он не стал добавлять, что мысль о возможности такой ночёвки вызывала у него тихий ужас. Но если уж это случится, они будут отсиживаться в самой прочной крепости, какую только можно купить за деньги.

Но Миша уже не слушал, заказав на всех троих по очередной порции пива – «для финальной синхронизации сознаний перед стартом».

– За успех нашей авантюры! – провозгласил он, и в его глазах плясали безумные огоньки непотопляемого оптимизма. – За щуку размером с акулу и за нас, которые вернутся другими! Настоящими!

Стёпа отпил из своего бокала, глядя на двух друзей. Они ещё даже не выехали из Москвы, а уже мысленно спустили на снаряжение сумму, которой хватило бы на роскошный отдых на Бали со всеми включёнными удовольствиями. Всё ради иллюзии, что они могут купить себе навыки, купить приключение, купить само преображение. Он чувствовал себя казначеем, который выдаёт деньги сумасшедшим на покупку облаков. Но что-то внутри него, давно молчавшее, вдруг шевельнулось в предвкушении. Может быть, это было чувство свободы от этих самых цифр. Или начало конца всего, что он считал своей жизнью. Или просто пиво было слишком крепким…

Через несколько часов они вышли из паба на прохладный московский воздух, который после духоты бара казался почти таёжным.

На тротуаре Миша, держась за фонарный столб, как заправский мим, рисовал в воздухе контуры щуки-монстра. Димон, смеясь и покачиваясь, снимал его для сторис под хохот проходящих мимо девушек. Стёпа стоял чуть впереди, глядя в пустоту над крышами.

Под ногой у него хрустнул раздавленный пластиковый стаканчик – ярко-жёлтый, городской мусор. Он не глядя отшвырнул его в сторону урны. Не попал.

Там, над горизонтом, холодно сияли огни Москва-Сити. Теперь они казались ему не поминальным комплексом – гигантским, роскошным аквариумом с идеальным климат-контролем. И он только что добровольно сделал первый шаг, чтобы из него выпрыгнуть в грязную, холодную, непредсказуемую воду, где плавали настоящие щуки. И, возможно, крокодилы.

Город гудел вокруг, живя своей вечной, неостанавливающейся жизнью. А они трое уже плыли по её течению к своему странному, абсурдному и необходимому острову. Стёпа впервые за много лет не проверял вечерний курс доллара. Он уже купил билет. Не к щуке. К себе. Или к тому, что от него останется, когда с него снимут все эти навороченные, непромокаемые, бессмысленно дорогие слои городской идентичности.

«Интересно, сколько стоит билет в один конец из хрустального аквариума? – мысленно прикинул он, глядя на светящиеся башни. – Судя по списку в планшете – целое состояние. Но, возможно, это единственный товар, который нельзя купить. Его можно только получить… Или проиграть. Похоже, мы идём ставить на кон всё, что у нас есть. И чего у нас нет.»

Они ещё не знали, что их лодка с самого начала даёт течь.

Глава 2. Снаряжение для Звезды Смерти, или Шопинг-трип обречённых

.

Если бы Стёпин мозг был физическим предметом, в это утро он напоминал бы зависший процессор – при любой попытке мысли он выдавал синий экран. Виноват был не столько вчерашний вечер, сколько звонок Миши в восемь утра, прорезавший сон, как бензопила пень:

– Степан! Подъём! Поехали затовариваться!

– За… чем? – выдавил Стёпа, пытаясь понять, говорит ли Миша русским языком или это последствия ночного кошмара.

– За атмосферой, брат! За образами! За тем, что отделяет мужчину от мешка с костями в лесу! Я уже на пути, заезжаю за Димоном. Через час буду у тебя под домом.

«Залезай, герой!» – рявкнул Миша, который и в девять утра выглядел как человек, только что выигравший теннисный турнир. – Поехали в храм!

Их первой остановкой стал гипермаркет «Всё Для Суровых Мужчин» – кафедральный собор выживальщиков. Воздух здесь был многослойным и приторным. Верхние ноты – дорогой резины и пропитки, средние – воска для обуви и нового синдепона. А подложка состояла из несбыточных мечтаний. Они пахли, как новая нейлоновая ткань: синтетически и обманчиво.

Через пять минут у каждого в руках была своя тележка. Миша взял побольше, с надувными колёсами. Димон выбрал модель поаккуратнее, с мягким ходом. Стёпа шёл сзади, как интендант обречённой армии, с планшетом вместо карты сражения. Везде, в проходах между стеллажами, висели огромные, слегка искажающие зеркала в рамах под «ретро-сталь». Надпись на табличке у входа гласила: «Не спрашивай, сможешь ли ты. Спроси, сколько это стоит – и стань тем, кем хочешь быть».

– Вот это да! – Миша, словно ребёнок, которого выпустили в оружейную лавку с кредиткой министра обороны, замер у стеллажа со спиннингами. В зеркале напротив отражался его силуэт – раздутый от восторга, но почему-то казавшийся меньше, чем в жизни. – Смотри, «Титан-Х2»! Согласно описанию, его леска может удержать подводную лодку на приколе! Берём три! По одному на каждого, чтобы не ссориться!

– Миш, – попытался вставить слово Стёпа, загружая в приложение на планшете таблицу с колонками «Вес», «Габариты» и «Коэффициент идиотизма покупки». Он поймал в зеркале своё отражение: человек в очках, сжавший планшет как щит. – Наш сценарий подразумевает ловлю рыбы, а не морскую блокаду. Это тактическое излишество. И, к сведению, цена одного такого удилища равна средней зарплате твоего менеджера за два месяца.

– В природе всё может пригодиться! – парировал Миша, уже хватая с полки набор титановых карабинов, которые могли бы удержать на весу легковой автомобиль. – Эх, Стёпка, ты не понимаешь духа авантюры! Мы же не на пикник с шашлыками едем! Мы идём на войну со стихией, а на войне – все средства хороши! Представляешь, если лодка перевернётся? Мы пристегнёмся к ней этими карабинами и будем плыть, как буйки! Непотопляемые!

Тем временем Димон совершал свой марш-бросок по отделу одежды, прикладывая куртки к груди и критически оценивая своё отражение в зеркале, как модельер перед показом. Он ловил ракурс.

– Этот камуфляж, – с умным видом изрёк он, показывая пальцем на куртку «берсерк» цвета «гнилой болот», – абсолютно конфликтует с моим цветотипом «летняя ясность». Он делает лицо землистым, а ведь мне ещё в кадре надо быть. Это цвет безнадёги, Стёп. Цвет офисных стен в пять вечера сентября. Я не за тем туда еду, чтобы снова его надеть.

– Димон, цель камуфляжа – слиться с окружающей средой, а не выиграть конкурс «Мистер Тайга», – заметил Стёпа, с тоской глядя на ценник, где количество нулей вызывало приступ лёгкой паники. – Слияние предполагает незаметность.

– А я и хочу слиться! – оживился Димон, поворачиваясь к зеркалу вполоборота, чтобы поймать выгодный свет. – Слиться с топовым контентом! Если я буду на фото как мешок с картошкой в грязи, кто станет ставить лайки? Правильно, только моя мама и бабушка! А без лайков нет вовлечённости, а без вовлечённости – спонсорской поддержки. У меня, между прочим, на кону партнёрство с брендом спортивной экипировки. Мой личный имидж не должен пострадать из-за какой-то… биомассы.